И если я прав, если никаких собственных имаго у животных нет, если животные не являются ничьими "личиночными формами", тогда как получилось, что одна-единственная разновидность гоминид обзавелась всем этим добром, едва обретя разум и тем самым выделившись из животного царства?
Не кажется ли тебе, что мы имеем дело скорее с некоей формой паразитизма? На определённом этапе человеческой эволюции, когда гоминиды обрели самосознание и стали людьми, на них обратили внимание некие существа, живущие в 4-мерном пространстве. Как раз поэтому и обратили, что впервые за все миллиарды лет истории Земли какое-то животное стало разумным. Я без понятия, какую роль во всём этом сыграл наш разум, но видимо какую-то сыграл.
И тогда имаго обнаружили, что цикл их размножения можно удачно оптимизировать, если вовлечь в него разумных людей, причём эти люди должны вести строго определённую жизнедеятельность, отличную от первобытной. А всех "лишних" особей, которые отличаются маргинальным складом, можно просто съедать - чтобы зазря не пропадали, и лучше по ночам, когда никто не увидит и не травмирует себе психику. Заодно и пищевой рацион приятно улучшится.
Мы не знаем, было ли это именно так, но в то же время мы не знаем, что это было не так, раз уж ты сам признал, что мы ещё слишком мало всего знаем про имаго. Исходя из имеющейся у нас на данный момент информации вовсе не обязательно следует, что имаго - это наша взрослая форма. С таким же успехом можно считать, что имаго - это неизвестно откуда взявшийся паразит, который облюбовал человечество, как токсоплазма облюбовала кошек...
Посуди сам, мы, конечно, много зла в мире творили и творим, но чтобы вот так эволюционировать до тотальной антропофагии - вот уж нет! Бабочки и гусеницы из твоих буколических примеров питаются разными частями растений. Растений! Мы кушаем мясо, но это мясо животных. Животных! Не может такого быть, чтобы мы с имаго были родственными душами, просто в разных формах. Лично я такую точку зрения принимать отказываюсь. То, что отдел принимает за факты, на самом деле является лишь интерпритацией некоторых наблюдений, принятой за факты. Со сменой интерпритации вся ваша доказательная база рассыпается как карточный домик.
И это ещё далеко не всё, на что можно обратить внимание. Например, если все без исключения захороненные люди превращаются в имаго, значит имаго должно быть невероятно много, их должны быть миллиарды. Отдел "Лямбда" столько имаго не наблюдает и я вижу этому лишь три объяснения. Первое: отнюдь не всем имаго для еды нужны люди. Второе: большинство имаго умирают сразу после рождения и не доживают до зрелого возраста, в котором происходит охота на людей. И третье: у имаго есть ещё какой-то источник пропитания, намного более предпочтительный, нежели слепое и невосприимчивое человечество. А значит и их пищевой рацион намного разнообразнее, чем мы привыкли думать...
С одной стороны Руфусу Донахью было неприятно, что его напарник ставит под сомнение официальную точку зрения отдела, но в то же время он ликовал в душе от того, что Бретт самостоятельно рассуждает и строит гипотезы. Ему не нужен был напарник, а отделу не нужен был новый агент-дуболом, способный лишь стрелять и не имеющий собственных мыслей. Столкнувшись с непостижимым феноменом, Бретт не потерял самообладания, не начал биться в истерике, не подсел на антидепрессанты и не начал каждый вечер закладывать за воротник до бессознательного состояния. Он рассуждает, строит гипотезы и пытается беспристрастно разобраться в сути явления.
- Что? - запнулся Бретт, глядя на ухмыляющегося наставника.
- Думаю о том, насколько мне и отделу с тобой повезло, - ответил тот. - Готов спорить на целый год жизни, что ты однажды добьёшься чего-то совершенно невообразимого. Похоже, сержантом "Дельты" не стать без способности схватывать любую мысль на лету, как и без цепкой памяти, трезвой и сосредоточенной работы ума и природного здравого смысла. И у тебя, друг мой, всего этого с избытком. Впору мне задуматься о пенсии, раз теперь есть на кого свалить всю работу...
- Нам приходится соображать быстро, в "Дельту" не берут глупых парней, - отозвался Бретт. - А вот у вас в отделе явная нехватка позитивного мышления. Из чёртовой уймы возможных толкований и интерпритаций вы выбрали самую ужасную и поверили в неё как в догму. А, собственно, из чего следует, что ваш вариант единственно верный? Чаще всего ты повторяешь, что знания отдела об имаго оставляют желать лучшего. Но раз так, тогда и доказательств перехода человека в какую-то там "взрослую" форму у вас тоже нет. Ты упомянул бритву Оккама и сам же ей не следуешь. Всё ведь можно объяснить значительно проще. При соитии мужчины и женщины 4-мерный паразит имаго "впрыскивает" им, условно говоря, нечто, некий пока не выявленный субстрат, который способствует вызреванию в их потомстве новых особей имаго и их рождению после смерти носителей, когда тех закапывают в землю. А поскольку в обычных условиях имаго для людей невидимы, вот люди и не заморачиваются о том, что в их постели во время зачатия присутствует некто третий.
Этот же субстрат катализирует собственно человеческое зачатие, а без него совокупляющиеся парочки бесплодны. Возможно эта форма бесплодия возникла после перехода человечества от первобытного образа жизни к последующим общественным формациям.
- К сожалению, друг мой, твоя любопытная теория тоже не даёт ответов на все вопросы, - с некоторым ехидством в голосе заметил агент Донахью. - Всегда ли имаго обитали на Земле или прибыли сюда с другой планеты? Есть ли в 4-мерной вселенной другие планеты или же та вселенная изотропна и представляет собой сплошной сгусток материи, а неравномерно распределённая материя видимой нами вселенной (планеты, чередующиеся с пустым межпланетным пространством) лишь кажущаяся структура при взгляде из неполноценного трёхмерного континуума? Если имаго паразиты, то на ком они паразитировали до появления человека?
За неимением новых идей Бретт пошёл на попятный:
- Эй, я всего лишь полевой агент, занимаюсь отстрелом ночных монстров. Не моё дело ломать голову и искать ответы на вопросы. Я тот, кто формулирует вопросы и излагает некие непротиворечивые и логичные мысли, предоставляя научный поиск другим.
Руфус Донахью нацелил ему в грудь палец.
- Ты сам предположил, что раз наши с животными мозги устроены по-разному, значит нам нужны разные "травмы прозрения", чтобы увидеть своих имаго. То есть может у животных и нет имаго, а может есть, просто мы их не видим, потому что с нашей "травмой прозрения" способны видеть лишь наших собственных имаго. А имаго в действительности есть у всех, только они разные и требуют разных травм разного мозга. Всё же официальная точка зрения отдела отнюдь не высосана из пальца.
Бретт шутливо поднял руки, показывая, что сдаётся.
- Мы всё ещё слишком мало знаем об имаго, - повторил агент Донахью. - А из-за того, что имаго доступно дополнительное пространственное измерение, наши лучшие умы слишком ограничены в плане проведения каких бы то ни было исследований...
Он провёл ладонью по губам и с надеждой взглянул на Бретта:
- У тебя выпить ничего нет?
- Даже не думай, - строго сказал Бретт. - Только не после инфаркта.
После недолгой паузы Руфус Донахью снова заговорил.
- Значит имаго подстроили нам ловушку, всему отделу "Лямбда"? Вот бестии! А я-то буквально на днях подумал о том, что может они это всё не со зла? Может им просто в организме чего-то не хватает, что они могут восполнить лишь поедая людей? Э-эх, а ты ещё говорил о нехватке позитивного мышления...
- А я буквально недавно догадался, как вы узнали, что имаго рождаются из похороненых мертвецов, - признался Бретт. - Наверняка кто-то с "травмой прозрения" задержался допоздна на кладбище и увидел всё собственными глазами.
Агент Донахью не стал ни опровергать, ни подтверждать его слова.
- Всё же мне интересно, - продолжал Бретт, - все ли без исключения люди становятся "куколками" имаго? Поясню, что я имею в виду. Вот допустим жил один человек и умер от старости в 80 лет, естественной смертью. И есть второй человек, 14-летний подросток, который наширялся героином и умер от передоза. Или возьмём третьего человека, которого в 36 лет насмерть сбила машина. Всех троих похоронили на кладбище, как полагается. Вопрос: имаго вылупятся из всех троих?
Задумавшись, Руфус Донахью потёр подбородок.
- Никогда раньше не рассматривал эту тему с такой стороны, но не сомневаюсь, что в материалах отдела, в наших архивах, об этом что-нибудь есть. Чёрт возьми, друг мой, ты сегодня прямо фонтанируешь вопросами и идеями! Тебе бы пообщаться с нашими лучшими умами!
- Тоже мне, с "лучшими"! Я задаю лишь самые очевидные вопросы и если эти вопросы не пришли никому в голову за полтора столетия, то может пора уже вынуть палец из задницы и начать хоть что-нибудь делать?
Руфус Донахью примирительно похлопал Бретта по плечу.
- Ладно, ладно, не кипятись...
Бретт не обратил на это внимания.
- И вот очередной очевидный вопрос, который возник у меня ещё во время первой встречи с имаго, там, в переулке, где тварь сожрала кузена Терри: что это за распроклятая чёрная дымка постоянно сопровождает ночных монстров? Почему люди мгновенно умирают, когда она их касается?
Прежде чем ответить, Руфус Донахью прочистил горло.
- Наши лучшие умы - ты уж извини, но я всё-таки буду их так называть, - полагают, что дымка неразрывно связана с имаго. Не спрашивай, как. Она их часть, возможно связанная с пребыванием в дополнительном пространственном измерении. Смотри: у гусеницы есть только крохотные ножки, с помощью которых она может ползать, у бабочки же помимо ног имеется дополнительный движитель, крылья, с помощью которых она способна летать. Очевидно, что каждое дополнительное пространственное измерение, каждая среда, стихия, требуют дополнительных органов.
Мы можем лишь воспринимать дымку как дымку. Чем она является в действительности, мы без понятия. Вот тебе такая аналогия. Когда на ползущую гусеницу из воздуха бросается оса-наездник, гусеница ведь не имеет крыльев и не представляет, что это такое и для чего нужно. Она лишь видит бешенное трепыхание чего-то прозрачного и жужжащего, а в действительности это дополнительный орган осы, позволяющий ей перемещаться в воздушной среде.
Дымка имаго может быть частью их тел, неким органом, чьё "трепыхание" мы воспринимаем как клубящуюся дымку. И если бы оса убивала не жалом, а крылышками, то гусеница так это и воспринимала бы - что жужжащее прозрачное нечто убивает при прикосновении. Возможно, с имаго всё обстоит именно так - они убивают этим самым органом, предназначение которого находится за рамками нашего понимания.
- Видишь, - радостно воскликнул агент Донахью, - наши лучшие умы могут шевелить мозгами!
Он посерьёзнел.
- Впрочем, мы отвлеклись и я до сих пор не сказал главного. Если птица склюёт ядовитую шипастую гусеницу где-нибудь на поляне и не умрёт при этом, ей всё равно будет так плохо, что она запомнит эту поляну на всю жизнь и ещё долго будет облетать её стороной. Это называется условным рефлексом.
С имаго происходит в точности то же самое. Там, где мы их убиваем, они потом не появляются достаточно долго, а значит все люди, живущие в непосредственной близости, все потенциальные следующие жертвы ночных монстров, на это время оказываются в безопасности. И это на самом деле для нас главное - не тупо настрелять побольше имаго, а обезопасить как можно больше людей. Наш отдел придерживается именно такой стратегии в отношении имаго, потому то, что мы делаем и то, как мы это делаем, является наилучшим решением проблемы имаго. Самым оптимальным, а значит единственно приемлемым.
- Ну, если ты не забыл, имаго внесли в эту вашу идиллию существенные изменения нынче ночью, - саркастически отметил Бретт. - По словам директора Окли, не все так легко отделались, как ты. Отдел понёс изрядные потери, так что нам по-любому предстоит подкорректировать стратегию. И заодно тактику.
Несмотря на определённый успех, ночью имаго действовали чересчур неуклюже. Как по мне, так ничего странного - первый блин всегда комом. Ну не привыкли одиночки-имаго к командной работе. Возможно у них будет ещё немало таких же корявых попыток, но однажды они наберутся опыта и тогда сложившийся статус-кво получит сильный перекос в их пользу.
Сама жизнь заставит нас действовать иначе, придумывать новые опыты и эксперименты, разрабатывать новые теории и оружие. Возможно поменяется и этика отдела и никто уже не будет столь щепетилен к чувствам новобранцев. Нам придётся пополнять ряды свежим пушечным мясом, создавая "травму прозрения" искусственно. Иначе нам не выстоять. Если имаго совершат ещё несколько подобных нападений, от отдела просто ничего не останется.