- Хочу напомнить ещё раз, что отдел работает в режиме абсолютной секретности. По причинам, которые и так очевидны, вы никому не должны рассказывать подробностей о своей нынешней работе. Ни-ко-му. Ни родственникам, ни друзьям, ни священнику на исповеди, ни даже Иисусу во время Страшного суда. Ваше прошлое в "Дельте" должно было приучить вас к правильному восприятию таких вещей, верно ведь?
- Так точно, сэр, - подтвердил Бретт. - Я очень хорошо знаю, как нужно себя вести в подобных обстоятельствах и ничего против не имею.
- Официально, - продолжал директор, - мы якобы являемся одной из структур АНБ. Это лишь прикрытие для того, чтобы копы не останавливали нас за превышение скорости или за неправильную парковку. Или чтобы не спрашивали разрешение на оружие.
Он встал и ещё раз пожал Бретту руку.
- Добро пожаловать в отдел, стажёр Гейслер. Вы служили в подразделении армейского спецназа, в названии которого стоит одна буква греческого алфавита, а теперь будете служить в секретном агенстве, в названии которого другая буква. Полагаю, вы у нас быстро освоитесь...
Так Бретт начал работать в отделе "Лямбда", стараясь не заморачиваться по поводу своих новых обязанностей, и довольно быстро освоился на новом месте и в новой роли - в роли охотника на монстров из ночных кошмаров, как любили на-зывать имаго в отделе. Рано или поздно человек привыкает ко всему, особенно человек, отдавший службе в "Дельте" десять лет жизни. Бретт без труда вписался в новый род занятий, потому что не таким уж он был и новым. В отделе "Лямбда" работать было даже легче, потому что имаго не люди, они едят людей, а значит можно не вспоминать про гуманность, этику и мораль.
Ставший его наставником Руфус Донахью подошёл к своим обязанностям весьма основательно. После того, как он вручил Бретту временный бейдж стажёра, он отвёз его на лифте на один из подземных этажей, где располагался тир.
- Сразу забудь про обычное оружие, - сказал он. - Забудь про обоймы, гильзы и отдачу при стрельбе. Никто, нигде и никогда не видел, чтобы на имаго действовали пули. Наши пушки, друг мой, - это особенные излучатели. Ничего конкретного я тебе про них не скажу, потому что я не технарь. Пушки для нас делают в Японии. Тамошние спецы как-то сразу ухватили суть ещё в конце сороковых. Иногда у меня создаётся впечатление, что японцы самой природой созданы для производства продвинутой и навороченной техники.
Мишенями оказались специальные сенсорные панели, чувствительные к излучению оружия. Только оружие нужно было сперва переключить на минимальную мощность.
Поначалу Бретт никак не мог отделаться от ощущения, что его пушка неисправна. Когда стреляешь из обычного пистолета, грохот выстрела и отдача дают понять, что выстрел произведён. Здесь же Бретт жал на спуск и ничего не про-исходило. Непонятно было, выстрелил ты или нет. Только на сенсорной панели загорался зелёный индикатор в случае попадания или же красный в случае промаха.
- Ничего, приноровишься, - ободрил его агент Донахью. - Говорю же, забудь всё, что знал о стрельбе раньше. Представь, что это некое подобие пульта от телевизора, а твоя цель - это сам телевизор, в котором нужно переключить канал. Каналов всего два: один называется "живой имаго", а другой "мёртвый имаго". Стреляя из этой пушки, ты просто переключаешь каналы. Не нужно напрягать руку, расслабь её, действуй мягко и плавно.
- Разве нельзя было сделать излучение видимым, типа лазерного луча? - недовольно проворчал Бретт.
- Претензии не ко мне, - рассмеялся Руфус Донахью. - Слышал когда-нибудь о человеке по имени Никола Тесла?
- Это тот парень, который взорвал плазменный шар над Тунгусской тайгой?
- Возможно, но речь сейчас, друг мой, не о том. Примерно с середины девятнадцатого столетия, т.е. практически сразу же, как о проблеме имаго стало известно, к работе над её решением мало-помалу подключались многие известные и выдающиеся личности. Неофициально, разумеется. А в начале двадцатого столетия одной из таких личностей стал легендарный Никола Тесла.
По тому, как Руфус Донахью говорил, было видно, что он большой поклонник Теслы.
- Тесла, друг мой, был вообще исключительной личностью, уж поверь мне! Широкая общественность пока что не знает даже о половине сделанных им открытий. Ты вот уже в курсе, как можно видеть имаго - посредством "травмы прозрения". А Тесла опытным путём установил, что это не единственный способ.
Дело в том, что наш большой и сложно устроенный мозг весьма чувствителен к воздействию электрических и магнитных полей. Воздействие поля достаточной силы влияет на нейрофизиологию и как следствие на ментальные процессы центральной нервной системы. Внешние слои мозга - кора больших полушарий - состоят из множества участков, каждый из которых отвечает за ту или иную функцию - слух, зрение, обоняние, речь, тонкую моторику и т.д. Воздействуя электрическими или магнитными полями на эти участки, можно варьировать и соответствующие функции организма.
Тесла был большим любителем проводить эксперименты с электрическими токами и полями, в т.ч. и на самом себе. И вот однажды, во время такого эксперимента он случайно добился такого же эффекта, какой бывает при "травме прозрения". Его зрительный центр "переключился" в режим, при котором можно видеть имаго. Разница лишь в том, что при "травме прозрения" этот эффект постоянен, а Тесла мог видеть имаго, лишь пока электрическое поле воздействовало на мозг. Стоило ему выключить рубильник, зрение возвращалось к прежней норме.
Думая, что электрическое поле вызывает в мозгу болезненные галлюцинации, Тесла обратился за консультацией к доктору. К счастью, это оказался врач, посвящённый в тайну имаго. Таким образом наши с тобой предшественники заполучили в свои ряды гениальнейшего изобретателя. Ознакомившись с проблемой, Тесла тотчас же включился в работу и вскоре создал излучатель, способный убивать имаго...
Агент Донахью внезапно помрачнел.
- Увы, друг мой, изобретение этого оружия стало последним изобретением Никола Теслы. Вопреки официальной версии о его смерти, могу тебе сказать, что его убили имаго. Убили и не сделали ни малейшей попытки сожрать.
Наверно ты слышал теорию заговора о том, что правительственные агенты похитили весь архив и все чертежи Теслы, все его документы и наработки. Наши с тобой предшественники и распустили этот слух, а в действительности они сами и забрали все бумаги Теслы, чтобы продолжить работы по совершенствованию оружия против имаго. То, что ты, друг мой, держишь сейчас в руке, это результат долгих и кропотливых усилий множества людей. Уважай чужой труд и не морщись.
Бретт, однако, услышал в рассказе агента Донахью нечто более интересное и важное.
- Значит имаго не пассивные пожиратели беспомощных незрячих человечков? При необходимости они способны нападать?
- Нападение на Теслу и убийство не с целью пропитания - единственный известный случай. Больше подобного не наблюдалось.
- Ага. И этой единственной нестандартной жертвой оказался человек, придумавший оружие против имаго. Я один не вижу здесь совпадения?
- Никто и не говорит о совпадениях!
- Чего ещё мы не знаем об имаго? - спросил Бретт.
- Никто в отделе не полагает, будто наши знания об имаго абсолютны, - агент Донахью словно оправдывался. - Мы собираем их буквально по крупицам. Проблема та же - дефицит кадров. Учёные и технари ведь не участвуют в войнах и спортивных состязаниях, где они могли бы получить "травму прозрения", а значит в их распоряжении имеется лишь опосредованное знание об имаго, собранное с чужих слов...
Они продолжили этот разговор утром, когда зашли в кафе перекусить (весь остаток ночи Руфус Донахью гонял Бретта в тире).
- Так имаго всё-таки разумны или нет? - спросил Бретт у наставника.
Тот пожал плечами и словно нехотя сказал:
- Сложно утверждать что-либо однозначно. Не забывай, что в наш мир имаго приходят только, чтобы покушать. Делай они здесь хоть что-нибудь ещё, было бы иначе. Пауки плетут сети, муравьи строят муравейники, пчёлы опыляют цветы, птицы поют и вьют гнёзда, олени дерутся за самку... Наглядные проявления их жизнедеятельности прекрасно иллюстрируют и характеризуют эту самую жизнедеятельность. С имаго всё иначе.
- Случай с убийством Теслы всё меняет, - заметил Бретт. - Мы в армии привыкли, что врага лучше переоценить, чем недооценить. Пускай свидетельство разумности имаго всего одно, лично я буду считать их разумными и действовать, исходя из этого. Есть хоть какой-нибудь способ заглянуть в их мир? Откуда они вообще?
- Нет, никакого способа наблюдать имаго непосредственно не существует, потому что с их миром не всё так просто.
- Значит активная и самая разносторонняя жизнедеятельность у имаго безусловно есть, просто мы её не видим. Нашего мира она касается лишь в одном-единственном случае - когда они чувствуют голод и направляются к кормушке.
Агент Донахью вздохнул.
- Ах, если бы только у нас появилась возможность производить какие-то опыты с имаго...
- Типа как с лабораторными крысами?
- Да, друг мой, что-то типа того. Но пока что удаётся получить ответы лишь на какие-то незначительные вопросы, причём эти ответы порождают ещё больше вопросов. Но ещё хуже то, что некоторые опыты были бы настолько чудовищны, что вообще непонятно как их проводить, даже если бы имелась такая возможность.
Вот, например, решили бы мы узнать, как именно имаго убивают людей. Значит для опытов нам нужны были бы добровольцы, которых мы бы облепили датчиками, подключили бы эти датчики к компьютерам, а затем... что? Просто скормили бы людей имаго? Это ведь всё-таки люди. Непонятно даже как этих добровольцев набирать. Использовать приговорённых к казни зеков? А с другой стороны, людей никем не заменишь, козы и куры имаго не по вкусу.
- Да уж...
- Я не уверен, что кто-то из отдела решился бы на подобный эксперимент, - признался агент Донахью. - Тогда нацисты в сравнении с нами показались бы невинными младенцами.
Он помолчал и добавил:
- Именно случай с Теслой показал сильным мира сего, что жертвой имаго может стать не только бездомный бродяга или припозднившийся алкаш. У нас нет доступа в мир имаго, но у них есть доступ в любую точку нашего мира и к любой человеческой персоне. Когда большие шишки это хорошенько уяснили, им стало страшно, а страх заставил их начать действовать сообща. Это одно из немногих их достоинств. Сильные мира сего могут смертельно враждовать друг с другом на протяжении веков и поколений, но когда возникает какой-то общий для них враг, они без колебаний объединяются против него и действуют сообща...
Днём Бретт ухитрился несколько часов поспать. Отдел снял для него небольшую меблированную квартирку в доме, намного лучше того, в котором обитали Терри и Эшли. А вечером агент Донахью встретил его на машине и они приступили к работе.
Поначалу Бретт испытывал некоторые сомнения относительно напарника. С людьми такого типа, как Руфус Донахью, он никогда прежде дел не имел и не общался. Гейслеры были слеплены из другого теста и головы у них работали не так, как у интеллигентов со вкусом к дорогим костюмам. По этой же причине Бретт весьма уютно чувствовал себя в армии, где служили в основном люди, подобные ему. Однако, агент Донахью его приятно удивил. Он вёл себя естественно и непринуждённо, старался быть открытым и дружелюбным, но без излишней назойливости. (Хотя с посторонними он при необходимости был достаточно суров и жёсток.) Он не учил Бретта жить и не старался переделать под себя, он готов был считаться со стажёром, с таким, каков тот есть. А ещё он был умным и действительно много знал, и об имаго и вообще по жизни. Вобщем, они притирались друг к другу несколько дней и в конце концов притёрлись, образовав слаженную и прекрасно функционирующую пару полевых агентов.
Возможно кто-нибудь на месте Бретта пребывал бы в смятении чувств от столь резко изменившейся жизни и всего мировоззрения в целом, но только не Бретт. Он по-настоящему увлёкся новым занятием. Когда ты бывший боец "Дельты" и у тебя есть глубочайшая уверенность в том, что твоя работа самая важная и нужная в мире, то выполнять её - сплошное удовольствие. А работа фактически заключалась в патрулировании пустынных ночных улиц и в ожидании того, что затылок начнёт пульсировать от нового чувства, навязанного "травмой прозрения".
- Не очень-то эффективное занятие, - буркнул Бретт как-то раз ближе к утру, когда они с Руфусом Донахью за всю ночь не почувствовали ни одного имаго.
- Альтернативы, друг мой, увы, нет, - печально ответил старший агент.