— Готово.
Мигнув, зажглись плафоны… и сразу приглушились в красный спектр, а на стенах ожили проблесковые маячки. Зазвучала сирена, и астронавты повыскакивали в коридор, прислушиваясь.
«…имание! Пожар в медицинском отсеке!» — донесся из дернувшихся динамиков встревоженный голос Черного. — «Повторяю, пожар в меде! Отсек заблокирован! Кэп, где вы?!»
Тушить пожар на космолете проще всего открытием шлюза в космос — вакуум в таком случае вытягивает всё в себя: огонь и остатки воздуха, и даже продукты горения. Другое дело, когда в каюте отсутствует дверь в открытый космос, и тушение бушующего пламени превращается в какое-то погружение в ад.
Капитан первым схватил химический огнетушитель и отпер медотсек, ныряя в пылающую дымную тьму. За ним поспешили далеко не все.
Спасать было нечего, оборудование полностью сгорело, вместе с койками, результатами сканирования экипажа, анализами препаратов и образцов… И медиком.
Тело Розовой прикипело к обшивке стены, отброшенное взрывом компьютера: как решил экипаж, сбой электричества спровоцировал замыкание в сложной лаборатории, и аппаратура не выдержала. В оплавленном провалившемся шлеме сохранилась голова женщины, запекшаяся, но с выражением крайнего изумления на лице…
— Господи, — Лайм прижала было ладони к лицу, но перчатки наткнулись на визор шлема, и она опустила руки. — Господи, Розочка, милая…
За считанные минуты «Розочка» превратилась в барбекю. Так команда лишилась высококвалифицированной медицинской помощи.
К похоронам Розовой подошли со всей ответственностью: бережно обмыли останки, завернули честь честью в свежую простыню и отправили тело в космос. Вещи разобрали меж собой или сложили в коробку и убрали в хранилище. Почтили Розовую минутой молчания и поминальным обедом.
— Что же с ее дочкой-то делать? — Лайм на нервах много говорила. Она хватала руку мужа, и тот утешал, но это не слишком помогало. — Капитан?..
Белый над своей тарелкой еле заметно вздрогнул.
— Вырастим, как свою, — ответил он твердо, словно отрезал.
Ребенок Розовой вместе с другими детьми астронавтов спал в криокамерах в соседнем с обычным спальным модулем отсеке. И не только с детьми, но и домашними животными, разнопланетными тварями. А вне капсул стояли выключенные рабочие роботы, ждавшие приземления на колонию…
Здесь, в одном из «хрустальных гробиков» с морозцем спал и ребенок Фиолетового. В маленьком лиловом скафандре, весь такой беззащитный, что хотелось спрятать в сейф и охранять круглосуточно… Тенёк не стал, конечно, так делать, он спустился просто проведать дитя, убедиться, что автономный генератор не вышел из строя от общего сбоя, что…
Перенервничал, и пришел убедиться, что хоть что-то хорошо.
По соседству ребенок в розовом скафандре спал так же безмятежно, как остальные, совершенно не подозревая, что когда проснется, то уже не попадет в материнские объятия.
«Можно написать в статье еще и об этом», — ехидно гоготнул внутренний голос, тот, который никогда не обременял себя грузом человеческой морали.
«Нет, мое дело — раскрасить красками унылую жизнь на Полюсе. Про смерть в полете туда пусть пишут другие».
Фиолетовый покинул крио-отсек.
В столовой шел совет:
— Важно было убедиться, что это просто смерть по случайности, а не преднамеренное убийство! — ярость хлопающего ладонью по столу Синего можно было упаковать в какой-нибудь бокс и отправить в подарок тому, кому ее не хватает.
— То есть, ты считаешь, что кому-то хватило ума взорвать медотсек? — Оранж вновь готов был вступить в схватку и даже слегка перегнулся через стол. — Просто ради того, чтобы убить Розу? Зачем? Кому?!
На несколько секунд повисло молчание, и цветные скафандры словно разом отстранились друг от друга.
— А что, если пожар — попытка замести улики? — негромко предположил Желтый, до этого сникнувший и рассматривавший свой выключенный планшетник на руке. На правой, этот астронавт был левшой.
— А ты что-то знаешь? — немедленно накинулся на него Синий.
— Рассуждаю логически. Кому-то же надо этим заниматься.
— Вот вам логика! — папкой о стол грохнул Красный, до сих пор помалкивавший. — Я снял записи с камеры перед дверью медотсека, и все, кто бывал в нем за последние шесть часов, на снимках.
Лаймовая и Циановый, по одному.
— Ну и что?! — сразу возмутилась супруга Оранжевого. — Да, я заходила к Розочке! Мы подруги! Были… Я каждое утро ее навещала, и хоть кто бы заметил!
— Вообще-то, однажды ты зашла, пока меня сканировали, — напомнил Фиолетовый, до этого сидевший в сторонке. Памятный случай был довольно конфузным, так как торчал Тенёк на сканере без привычной скафандровой оболочки, в одних трусах. — Так что я заметил.
Но Лайм уже не помнила смущения, сейчас она злилась на обвинения и лишь всплеснула руками:
— Спасибо огромное!
В ответ на выпытывающие взгляды Яд лишь пожал плечом.
— Живот болел.
— Ага, это вечная отговорка у всех, — презрительно отодвинувшийся Оранжевый скрестил руки на груди. — Не ты ли Розовую грохнул? Может, она нашла что-то в твоих анализах, молчун ты наш?
— Или не дала, — подкинул версию Красный.
— Хватит, — Белый прервал поток коллективного сознания, встав. — У нас нет доказательств того, что Розовая была убита. На теле только повреждения, оставленные, скорее всего, взрывом. Уймитесь.
— Уроды, — Синий напоследок рыкнул на «теплый спектр» и виновато покосился на капитана. Циан же молча встал и покинул зал первым.
Столовая опустела стремительно, ведь притихший экипаж поспешил заняться делами, чтобы не думать больше о страшном событии. Сообщение о гибели медика было разослано в пункты отбытия и прибытия, но поскольку корабль находился очень далеко в пустоте, за прошедшие часы пакет информации не донесся до цели. И уж тем более пройдет время, прежде чем будут получены ответ и указания о дальнейших действиях.
Пока что приказ оставался прежним — лететь на Полюс.
На ночь свет по всему кораблю приглушали ради экономии энергии, и сегодня не было исключений. В сумерках Фиолетовый почувствовал себя, как дома, на родном Сатурне. Он поднялся со скамьи и приблизился к огромной витрине, простиравшейся с потолка до пола, за которой глубокая чернота вселенной проблескивала дальними звездочками. От плотнейшего стекла веяло холодом, кусавшим сквозь скафандр, но Тенёк не отодвигался. Он вынул из кармана небольшой цилиндр и установил его на полу, включая — светящийся луч выдал горизонтально расположенную ленту с клавишами. Голографическое пианино.
Сиреневое свечение клавиш прогибалось под пальцами, когда астронавт медленно начал играть. Он не задумывался над исполнением и не вспоминал давно поселившихся в памяти въедливых произведений, просто играл, как игралось. Купол тьмы охватывал импровизированную сцену, мелодия плакала, словно страдающее в тоске существо, и всё пространство, казалось, вступило в резонанс с музыкой…
Тем неожиданнее было выпадать из транса, заметив краем глаза движение сбоку. Фиолетовый вздрогнул и обернулся, обрывая музыку. Желтый стоял у стенной панели и скачивал на носитель данные. В полумраке солнечный скафандр потерял привычную яркость, но все равно разрезал купол тьмы, словно узкий золоченый нож, привлек внимание.
— Ты чего не спишь? — решил осведомиться Тенёк.
— Закончу и пойду спать, — отозвался собеседник спокойно. — Что за композиция была?
— Не знаю… — ответил Фиолетовый и сразу же же спохватился. — То есть, это ничья, моя, я просто на кнопки жал. Думал тут о… — «О смерти». — О случившемся, и вот.
— Мы все проходили обучение, первую медпомощь оказать сможем, — Желтый вроде бы утешал, а возможно, что и нет.
— Розовую все равно жаль, — вздохнул Тенёк. — То есть, ей-то уже все равно, а вот ребёныш совсем один теперь. Я точно знаю, что взять детей позволили только тем, кто вообще ни с кем оставить их не может. Да…
Он не ожидал продолжения разговора, но Желтый неожиданно заинтересовался:
— Вроде бы я видел в крио твоего?..
— Ага, есть такое, — с облегчением согласился рекламщик.
Больше диалог не склеился, но Фиолетовому показалось, что разошлись на мирной ноте: Желтый в навигационную, сам Фиол — спать.
========== Букет незабудок ==========
Следующим днем оказалось, что никто не забыт, ничто не забыто — Оранжевый за ночь явно убедил жену в своей правоте, и они вдвоем вытравили Цианового из-за общего стола.
— Ебанулись? — не поскупился в выражениях Синий, который при всем уважении не мог отстоять товарища под взглядом капитана, ибо толку хватило бы лишь на мордобой.
— Не обессилеет, если пожрет за отдельным столом, — с громким хмыканьем Красный развернул свою упаковку с порцией питательных веществ на одного. — И подумает, пиздеть еще, или правду отвечать.
— Как бы ты запел, Синий, если б узнал, что это реально Яд убил нашего медика? — огрызнулся Оранж, сжимавший под столом руку жены в одном кулаке, а на столе ложку в другом.
— Ты-то, сука, все знаешь! На него валишь! Сам убийца! — еда полетела на пол, ибо Синий не удержал себя и скакнул через стол в драку. Под визг Лаймовой покатились под лавку Синий с Оранжевым, и тщательно облизавший свою ложку Красный тоже прыгнул в кучу. Драку быстро разняли, напомнив бойцам, что медотсека так-то больше нет, и все равно, что Оранж, что Синий долго матерились и хрипели в крепких хватках Белого, Желтого и Фиолетового. Красный же просто смеялся, радуясь развлечению, пока Лайм порывалась приложить холодную бутылочку к вздувающейся синяком щеке мужа…
О соседний стол грохнул поднос с нетронутой едой, и Циановый резко встал, спугнув шедшего к нему с утешениями Черного. Гвалт в зале смолк.
— Ты, — Циан приблизился к до сих пор удерживаемому напарнику в синем и поднял зеркальный визор своего шлема, впервые открыто глядя на Синего, глаза в глаза. — Больше за меня не заступайся. Я сам могу, — и повернулся к недругам. — А вы — … — он глубоко вздохнул, и мрачное молодое лицо разгладилось, став даже симпатичным. — Просто перетрусили, увидев чужую смерть. Не понимаю, как таких нестрессоустойчивых взяли в астронавты, но прощаю вас. И за бездоказательную травлю прощаю, — это была самая длинная речь Яда за все путешествие, и экипаж обомлел. Пока люди удивлялись, астронавт в голубом скафандре успел уйти из столовой. За ним поспешил снова Черный, но вскоре вернулся, не догнав…
Астронавта в голубом скафандре нашли повесившимся следующим утром в «электричке». Шум поднял Желтый, зашедший за удлинителем и наткнувшийся на холодное неподвижное тело в петле из переплетенных проводов. Извечный напарник и заступник Циана благополучно проспал переполох и даже тревожный сигнал, а прибежал лишь к моменту снятия трупа с потолка. Белый стоял на стремянке и раскручивал провода петли, пока Черный и Фиолетовый принимали тело внизу… Синий подлетел, отпихнув крайнего, и сам принял второго ремонтника на руки…
Прямо здесь же, на полу, окликнув Лаймовую, тело проверили на наличие посторонних увечий.
— Так ведь это… девушка, — удивленно проговорила профессор биологии, раскрыв скафандр и увидев горло погибшего астронавта. Даже пощупала сквозь черную гематому. — Кадыка нет…
— Сиськи зато есть, — опустившийся рядом Красный беспардонно проверил свежее открытие и поскреб в затылке крайне озадачено. — Черт, то есть, это мы второй девчонки лишились?
— Всё, судьба стать пидарасами, — недружелюбно заметил Желтый, и они с Красным покосились друг на друга со взаимной неприязнью.
— Что там с телом? — Оранжевый и Белый тоже опустились на колени.
— Сторонних следов нет. Кажется, она сама повесилась, — крайне неуверенно ответила Лаймовая дрожащим голосом. Ей было сильно не по себе, ведь она, похоже, стала причастной к чужому суициду… Как с таким жить?
— Это точно? — сурово спросил Черный, висевший над сидящими, как кусок космического мрака над пляжем.
— Для точного анализа надо бы провести вскрытие, — развела руками женщина. — Но это не моя стихия! Я могу ошибиться!
— Бля, неловко вышло, — Оранж отвернулся в стенку. — Но кто ж знал, что эта дура повесится!
— Обвинив перед этим вас в отсутствии стрессоустойчивости, — заметил Фиолетовый, успевший вернуть распутанные провода на место и отодвинув опрокинутый блок, с которого, похоже, самоубийца и шагнула в последний путь.
— Нужно похоронить ее нормально и прибрать тут всё, — вздохнул Белый и встал. — Кто займется?..
Теперь обязанности второго ремонтника были распределены поровну среди всех членов экипажа, и забот каждому прибавилось. Вечерами перед сном Тенёк больше не прикидывал планы составления заметок о Полюсе, а читал литературу о восстановления электросетей, точек связи, о устранении пробок в мусоропроводе…
Последнее не так давно пришлось делать. Капитан направил на пробивание засора Фиола, и Желтый пошел с ним для подстраховки. В результате, оба оказались в шахте.
— Сколько здесь пыли из вентиляции… — в узкой прямоугольной трубе астронавты погрузились в мусор почти по пояс.
— И восемьдесят процентов — это человеческая кожа, — подбодрил Желтый, который слез непонятно зачем, хотя мог просто контролировать процесс сверху, у люка и заблокированного сейчас рычага.
— Ныряем в анатомию? — с осторожной усмешкой предложил Тенёк.
— Ныряем.
Оба присели и зашарили в густом механическом мусоре, забившем пространство около самого шлюза. Холодный металл, пластик, какие-то шмотки и обрывки, испорченные провода и сломанные винтики. Кусок трубы уперся сразу в две стенки и мешал разблокировать шлюз. Усевшись и прижавшись спинами к одной из стен, астронавты ногами одновременно ударили по трубе, выбивая ее из ловушки. Целый ворох пыли и легкого мусора при этом взметнулся фонтаном, и люди засмеялись. Не самый веселый смех, усталый, но хотя бы искренний.
Когда лезли обратно по вживленной в стену крепкой лесенке, Фиолетовый неожиданно похлопал взбирающегося первым Желтого по бедру.
— Что за внезапные заигрывания? — удивился тот.
— Мы все в пыли, — пояснил Тенёк, на которого от хлопка слетело целое облако. — Одинакового темно-серого цвета, если хочешь знать. Чужую кожу натянули, еще и грязную.
— Я мыться, — Желтый ускорился и уже из люка за руку вытянул нечаянного напарника в зал хранилища, после чего разблокировал рычаг. — Давай скидывай, и пойдем.
Фиол послушно надавил на механизм.
Астронавт в желтом скафандре был на корабле не последней по важности для полета персоной, ведь отвечал за навигацию, передачу данных и компьютеры в общем. Он чаще смотрел в мониторы или в лобовое стекло кабины корабля, чем на сокомандников.
— А теперь тебе перепало вдобавок чистить фильтры и чинить провода в навигационной? — усмехнулся Фиолетовый, избавлявшийся от скафандра аккуратно, чтобы еще сильнее не перемазаться. — Сочувствую.
— Фильтры еще куда ни шло, — хмыкнул и Желтый. Он только что отстегнул и стащил с головы шлем.
Тенёк видел его без шлема впервые и почему-то про себя тихо порадовался, что у данного астронавта есть лицо. Казалось бы, по логике, с чего это лицо у живого человека могло бы отсутствовать? Но радость пополам с облегчением не проходила.
Лицо. Обыкновенное такое лицо. Существует — и хорошо.