— Когда нечего делать, берутся за великие дела… к сожалению.
— Имейте спокойно дышать носом и не устраивать себе вырванные годы из еле оставшихся дней…
Сев в машину, Андрей Дмитриевич закурил и подумал о том, что этот ушлый израильтянин понял его и никуда не полезет.
А в это время, сидя в кресле «Эль Аль» и слушая о пользе пристёгивания ремнями в целях безопасности полёта, Агей Иш-Шалом подумал, что дома лучше… и что зря этот русский не признался, что он еврей.
***
Кали давно забыла своё девичье имя. Ее механическое сердце исчерпало весь запас острой жалости к себе. У неё не было врагов. Не было друзей. Не было цели. Пределы ойкумены ограничивались планетой, но, как это часто бывает у женщин, она выбрала себе свой кусок и никогда не претендовала на что-то большее. Она создала себе свою небесную империю и не желала знать, что там за этой воздушной, очерченной ею самой границей. Где-то далеко в прошлом остались Египет и Крит, Месопотамия и Кхитай. Совсем в вечности пропали империи Тауатинсуйу, Тенотчитлан и Куско. Она только слышала о новых странах на Востоке, в Скифии и на Западе, среди развалин Рима. Они не интересовали её.
При этом, обретя новый мир, девушка узнала о множестве новых вещей. Её радовали необыкновенные ажурные мосты, построенные в её честь, и башни храмов, созданные из железа, фарфора и бронзы. Она любовалась искусственными озёрами, вырытыми тысячами рабов. Для неё насыпали горы с воздушными храмами на вершинах, мостили дороги и поливали их красной и жёлтой глазурью, вырубали в скалах лестницы по десять тысяч ступеней.
Последней радостью стали украшения. Горгона подолгу любовалась изделиями великих мастеров. Она перебирала серьги и кольца изумительной работы, наблюдала за игрой огранённых кристаллов и чудом природных огромных камней. Она жила миром этой холодной красоты.
Её удивили знания желтолицых людей, с их легендами о рождении первых существ из яйца. Не без раздражения узнав, что её Великую мать милосердия и познания, называемую в Кхитае Гуань-Инь, смеют сравнивать с Зевсом и Кроносом, она разметала пагоды, но со временем признала, что в мире всё же есть два начала: Янь, тёмное, ночное, мужское ̶ и её Инь. И целый век горевала о Гильгамеше… потом был спокойный долгий сон.
Но очнувшись от сна, она вспомнила о себе, как о Кибеле — Великой владычице нижней бездны и Царице земли. Кали вновь разметала армии индийских махарадж за жестокость к детям при неурожае и засухах, а затем установила дань, повелев построить Храм себе. Совсем недавно подлый раджа Траванкора Мартханда Вармой, испугался гнева мужского, придуманного им божества, и обозвал Её собственность — Храмом Вишну. Тогда Горги уничтожила и его, запечатав вход в своё святилище.
…Когда со стороны прохода, не известного живущим в подлунном мире, показался человек, Кали встретила первое за две сотни лет живое существо без удивления и злобы. Она устала смотреть на людей. Новая фигура застыла в стасисе, а Богиня легла на уютное ложе. Ей был не интересен медленно умирающий во тьме человек.
========== Глава 39 ==========
Дима лежал в кровати и страдал. Ему было стыдно. Андрей Дмитриевич, заглянувший к нему один раз утром, зачем-то подмигнул и даже улыбнулся. Но увидев, как Дима встаёт, замахал руками, испуганно воскликнул:
̶ Лежи, а то мать убьёт! ̶ и скрылся.
Тётя Наташа запретила выходить из комнаты, носила в чашке бульон и кисель. Ваньку к Диме не пускали.
В середине дня он, правда, смог пробиться через строгий кордон и скороговоркой сообщил:
— Я тож арестован. Телефон отобрали. Связи нет.
Потом, оценив внешний вид пострадавшего, вздохнул и исчез за дверью.
В понедельник неволя продолжалась, но Ба, прорвавшая оцепление телефонной трелью, спасла положение. Семья решила вернуться на «фазенду», обрекая ни в чём не повинного Ваньку на рабские земляные работы, при этом предоставляя «больному Димочке» свежий глоток чистого подмосковного воздуха.
Режим давил на обоих узников дачи. Оба с удовольствием поменяли бы свою участь на долю товарища по несчастью.
Родители планировали выйти на работу только через неделю, и ребята обречённо считали дни…
К обеду вторника машина, наконец, затормозила у знакомой калитки, и Андрей Дмитриевич, избегая общения с тёщей, ринулся в пристройку. Там в трёхлитровых банках с надетыми на них стерильными перчатками бродило то, что нужно было сейчас больше всего. Домашнее вино. Прокурор откупорил одну и жадными глотками отпил.
̶ Кислятина, опять сахару не доложили, ̶ прокомментировал он и, не размышляя, опустошил ёмкость до половины. После чего, аккуратно натянув перчатку на место, смело пошёл здороваться с тёщей.
На ступеньках сидел Димон и уплетал огромный бутерброд, измазанный стограммовым слоем сливочного масла и для верности обсыпанный сахаром.
Ба стояла на верхней ступеньке. Попытавшийся проскользнуть работник Фемиды наткнулся на её взгляд и затормозил:
̶ Алкоголик, ̶. прокомментировала тёща. ̶ Ребёнка заморил и рад…
Зять решил совершить «пунтадритто», ответив прямым колющим ударом:
̶ Что Вы делаете?! Ему нельзя это есть!
Не надеясь на собственные силы, он вызвал на помощь жену. Наталья Николаевна ответила на вызов и добросовестно выполнила союзнические обязательства: убедительным речитативом матери было разъяснено, как вредно для печени есть сливочное масло с хлебом истощённому ребёнку. Наталья Николаевна даже попыталась отобрать зловредный бутерброд, но основательно оголодавший Димон цепко держал его в тощих пальцах, не собираясь расставаться с такой удачей ни за что на свете.
Драма на крыльце уже грозила перейти в побоище, когда в дверях появился Иван с громко сообщил:
̶ В Индии пропал Хенрик. На связь не выходит. С ним исчез и этот цэрэушник. Мне Катя только что позвонила. Они все летят в Дели…
***
Вечером семья сидела на террасе за круглым столом. Несмотря на бурные политические разногласия в мире, на отдельно взятом садовом участке царили мир и покой. При возникновении угрозы семье Курчатовы всегда всё решали сообща, временно откладывая внутренние разногласия до лучших времён.
̶ Какая интересная история! ̶ в пятый раз повторяла Ба, сама не веря ни слову из услышанного. Ее аналитический ум отказывался воспринимать происходящее.
̶ Хенрик, конечно, чокнутый, но не безмозглый. Совершенно точно он связался бы с женой. Да и этот, Бэмс, тоже вроде в школу ходил… ̶ вслух размышлял отец.
С улицы вальяжно зашёл кот Бегемот. И с нарочитым недоумением воззрился на свою пустую миску. Почему это люди пренебрегают выполнением своего первейшего долга?
̶ Надо же, семь вечера. Ужинать пора, ̶ автоматически отметила Наталья Николаевна, глядя на знающего расписание кормёжки усатого постояльца. ̶ Дим, насыпь ему…
Парень плавным движением слез со стула и, мгновенно оказавшись у шкафа, зашуршал пакетом. Через мгновение послышался подозрительный хруст…
̶ Дим, если жрёшь в три горла, помни: задница всегда одна, ̶ хихикнул Ванька.
̶ Дима, это еда Бегемота, ̶. строго заметила Ба.
̶ Если мама считает, что вы много кушаете, ̶ философски отметил прокурор, - это не ваша мама, это мама вашей жены…
Хруст прекратился, и в миску посыпались остатки маленьких коричневых подушечек. Кот торжествующе фыркнул и оттеснил пожирателя его чудесного «Брит Мисси с курицей»…
Дима с тяжёлым вздохом вернулся на место.
̶ А вдруг их украли? ̶ неожиданно изрёк Иван.
̶ Кого? Хенрика? Кто в здравом уме будет его красть? ̶ заметил прокурор.
̶ Ну, ненормальный какой-нибудь, ̶ хихикнул сын.
̶ Тогда Ирен разберётся без нас. Она мне рассказывала про своего первого жениха. Ну, которому чуть не отстрелила гениталии, когда он решил заморочиться на том месте, где спина заканчивает свое благородного название… ̶ вдруг сообщила Наталья Николаевна.
̶ Правильно, вот козёл, куда пристроиться решил, ̶ гомофобно заметил отец.
Женщины посмотрели на борца за Всемирную нравственность и промолчали.
̶ Делать-то что? ̶ громко зевнув, поинтересовался сын. ̶ Его не украли. Но, отправившись по правому телепорту, предположительно в Индию, наш чокнутый профессор и совсем не сдвинутый агент ЦРУ ̶ пропали. Где они? Как их искать? Напишем объявление на Лента.ру?
̶ Надо, чтобы Димон прикинул, куда конкретно они могли податься. Дим, ты в голове-то пошурши, ̶ посоветовал Андрей Дмитриевич. ̶ Процессор не восстановился?
Дима густо покраснел, чувствуя себя виноватым во всех произошедших событиях оптом, и замотал головой.
Ему было неуютно и непривычно. Он не ощущал себя личностью. Там, в черепной коробке, стояла гнетущая тишина. Он не слышал текущих новостей и не мог напрямую связаться с компьютером. Правда, к своему удивлению, он помнил языки и мог, как раньше, свободно общаться не только по-русски, но и, как проверил дотошный друг, по-английски, по-немецки и, скорее всего, на других языках тоже. Добравшись до вожделенного планшета, Дима с лёгкостью проник в закрытую базу данных и прочитал биографию Брикса. Он даже влез в архив медицинского центра, узнав, что агент выписался, не закончив лечение…
И всё равно ему очень не хватало привычных картинок в голове.
«Лишь бы не выкинули, ̶ думал несчастный парень. - Я совсем-совсем никчёмный теперь…».
- Надо лететь в Индию и ориентироваться на местности, ̶ изрёк Ванька. ̶ Деньги есть, от изумрудов полтора миллиона «деревянных» осталось. Виза туда элементарная. Мы с Димычем смотаемся дня за два и всё разузнаём…
̶ Господи, Ванька, только не делай мне беременную голову, ̶. возмутилась Наталья Николаевна.
̶ Мадам, Вы мне прямо мешаете впечатляться, ̶ изрёк отец. Потом хмыкнул и как-то мечтательно добавил… ̶ Баальбек посмотрим.
̶ Баальбек в Ливане, ̶ вдруг выпалил Димон и сжался, словно ожидая удара. Его затрясло от ужаса содеянного. Он посмел исправить хозяина!
Наташа увидела это состояние.
Она смотрела на русую макушку отросших жёстких волос, худенькие плечи, красные пятна, спустившиеся с пылающих щёк на длинную тонкую шею, и думала: «Какое счастье, у меня теперь есть два замечательных мальчика…».
А потом теплые женские ладони мягко и ласково опустились на те самые худые плечи в материнском объятии. И тот замер, застыл… притих, как цыпленок, вдруг оказавшийся под надежным и широким маминым крылом…
И, посмотрев на родню, вдруг поддавшись какому-то странному чувству авантюризма, женщина чётко сказала:
̶ А я всегда мечтала увидеть Тадж-Махал. Ванька, и на меня билеты заказывай.
̶ Хорошая идея, ̶ согласилась Ба. ̶ Я, пожалуй, слетаю… А тебе, невыездной, за собакой смотреть и за котом…
Она блеснула глазами и добавила:
̶ Кастрированным!
̶ Знаете дети, ̶ вдруг раздумчиво начал Андрей Дмитриевич, ̶ если много воровать (полтора миллиона), то, можно, в конце концов, увидеть не Индию с Тадж-Махалом, а Воркуту, или, на крайний случай, Магадан…
̶ Андрей, никогда не ври детям, ̶ строго одёрнула его собравшаяся в путешествие Ба. ̶ Если красть МНОГО, то можно увидеть Лондон и Париж…
̶ Угу, я слышал, что учёные, наконец-то, открыли эликсир молодости. Теперь наши старухи могут сохранять работоспособность до девяноста лет. Спонсор исследований ̶ Пенсионный фонд России, ̶ отстраненно резюмировал отец. ̶ Иван, заказывай билеты. Дима, на тебе визовый центр. Ты, мать, куратор на хозяйстве, и без возражений. Вернёмся, я лично тебя в Баден-Баден провожу. Наташа, летим. Я решил.
***
Персиковым тёплым светом мерцает бесконечность. Там, в глубине рокочущей тьмы, словно младенец в колыбели, светится хрустальное яйцо. Внутри сверкает алмазами песок и видны очертания теней рассыпавшихся в прах городов. Ветер на равнине перекидывает с бархана на бархан горсти песка, меняя очертания, как в мультипликационном фильме.
Далеко, в замкнутом пространстве бесконечности, выгибая покатый горизонт, светится мрамор исчезающей балюстрады дворцового ансамбля. Две фигуры стоят среди колонн…
̶ Какая замечательная у нас сказка. Какие дети… ̶ шепчет женщина.
Мужчина обнимает её, и фигуры медленно тают в не уступающем места ни восходу, ни закату мире.
Тьма вокруг начинает хохотать…
========== Глава 40 ==========
В четверг, после сборов и разборок, семья Курчатовых в полном составе выдвинулась в аэропорт. Ба, с котом и таксой, грустно смотрела им вслед.
Позади остались разговоры с начальством, отпуск за свой счёт «по семейным обстоятельствам», взломанный сайт «ВизаСамРу», проложенный маршрут и неоднократные походы в аптеку «за антибиотиками».
Сидя в кафешке «Моцарт» аэропорта Домодедово в ожидании начала приключений, Дима, поедая третий жюльен (и мечтая о четвёртом), думал, как ему повезло.
Процессор, не подававший признаков жизни, видимо, безвозвратно погиб, оставив после себя пусть сильно обгрызенные, но возможности. Димыч мог, правда не автоматически, а вручную, по-прежнему пробить любую базу. Сохранил знания языков. Физическая форма быстро восстанавливалась. Самое главное — ему нравилось быть человеком! Ночью он даже решился попросить Ивана произнести ту самую, пугающую его фразу: «Умри!».
Когда практически уснувший и вновь разбуженный в третий раз Ванька с плохо скрываемым раздражением повторил: «Сдохни! Млин, и заткнись, наконец!», в комнатке воцарилась желанная тишина. Ликующий Дима одними губами шепнул: «Не действует!» и счастливо улыбнувшись, крепко уснул.
***
Ад, описанный неистовым Данте Алигьери — это лето в Дели. Жгучий неистовый, иссушающий всё вокруг зной ночью, когда даже месяц огромным раскалённым серпом замахивается на всё живое с высоты небес, только половина картины… воистину геенны огненной. Но во всей красе ад проявляется потом - с первыми отблесками выцветшего от зноя неба. Он рушится на землю тяжёлой крышкой, закрывающей жизнь на долгий день.
Путеводители называли столицу «зелёным оазисом, переполненным цветами и травами». Но вместо заявленного буйства зелени Ирен увидела белёсую стружку вместо листвы на усохших редких деревьях, многочисленные помойки и разбитое шоссе. Уже подъезжая к отелю, при развороте под современной эстакадой, обозревая окрестности, женщина в некотором шоке отметила двух дам, присевших на корточки… Те мило беседовали, обсуждали домашние дела (при этом непринужденно справляя большую и малую нужду).
— Гургаона, — сообщил таксист. Он обвёл рукой обозримое пространство, указал на комплекс деревянных пещер, в которых было примерно на полградуса ниже, чем снаружи.
Среди этих построек, гордо, как Эйфелева Башня, возвышалось здание семиэтажного отеля с громким названием «Краун Плаза».
Ирен вздохнула и набрала дочь.
— Я приехала, — сообщила она детям.
Катрин с Марком вчера вернулись домой, категорически отказавшись отметить праздники в Тель-Авиве. Сын до последнего надеялся, что мать смягчится и возьмёт их с собой. Но Ирен сжала губы в одну тонкую линию и промолчала.
Она хотела сразу лететь в Тривандрам, но русские, в которых она нуждалась, почему-то настаивали на остановке в Дели. Дни шли. Неизвестность мучила больше, чем обдающий ледяным холодом страх – неужели Хенрика больше нет.
Она вздохнула и вошла под своды отделанного золотом отеля.
***
— Ванька, давай, вон, купи «ноль-пять» и маленький коньяк. Потом аккуратно перелей в «Святой Источник» и «Пепси», а то нам девять часов лететь. Прокуратура даёт добро. Димон, ты продолжай, — руководил Андрей Дмитриевич сразу двумя процессами: ожидания рейса и ужина в аэропорту.
— Храм построен на фундаменте старого здания, посвящённого Богине Кали в XVIII веке и с этого момента считается личной резиденцией бога Вишну на земле.
— Вишня женился, что ли?— поинтересовалась Наталья Николаевна.
— Скорее, захватил чужую территорию, — вставил не успевший далеко отойти Иван. — Пап, одолжи десять долларов…