========== Часть 1 ==========
Это все случилось из-за того, что Поттер, очевидно, был не в состоянии подстричься. Его волосы всегда были в ужасном беспорядке, но последние несколько дней эти черные, как смоль, пряди были буквально повсюду. Они вились возле его ушей, касались его щек и наверняка попытались бы выколоть ему глаза, если бы очки не защищали их.
Драко испытывал ужасный зуд в руках каждый раз, когда бы эти проклятые штуковины ни атаковали лицо Поттера.
Гриффиндорца же, очевидно, совершенно не волновало нелепое состояние его волос, и он изредка поднимал руку, чтобы смахнуть прядь или две, даже не пытаясь повторить это движение, когда нахальные пряди аккуратно возвращались на свои атакующие позиции.
Особенно упрямый локон постоянно намеревался пощекотать правую щеку Поттера. Он торчал больше, чем остальные, и был одним из тех немногих столь драгоценных вещей, которые могли разозлить “Избранного”.
Однажды, Драко был в этом уверен, он потеряет все свое оставшееся терпение и проклянет этот ужасающий чёрный хаос на голове Поттера.
========== Часть 2 ==========
Если быть полностью честным, дело было не только в волосах. Толпы поклонниц с неслыханной способностью падать в обморок и жеманничать были не менее виноваты.
Драко не мог не провести параллель: ученики Хогвартса были похожи на волосы Поттера. Ужасный черный бардак, намеренный претендовать хотя бы на крошечную часть великого Гарри Поттера.
Не то чтобы они преследовали его повсюду, но это лишь потому, что Поттер на собственном горьком опыте научился не убегать и не подавать им этой идеи. Но кому-то всегда надо было что-то сказать Поттеру, что-то показать ему, что-то дать ему. Они останавливали его в коридорах, чтобы пожать руку и угостить шоколадкой, спросить что-нибудь про защитные заклинания, поболтать с ним о погоде и вероятности дождя в следующие выходные, которые совершенно случайно оказывались выходными, на которых идут в Хогсмид, и о-а-ты-уже-идешь-с-кем-то-Гарри-или-может-быть-ты-пойдешь-со-мной?
Гарри улыбался и качал головой, а затем уходил, исчезая так же таинственно, как призрак, несомненно, с помощью своей мантии-невидимки.
Куда Поттер исчезал, никто не знал. Кроме, может быть, Грейнджер и Уизли, но они не рассказывали.
Самой популярной была теория, что Поттер сбегал, чтобы трахнуть ах-такую-везучую девушку. Если бы он действительно трахался с кем-то часами каждый день, это по крайней мере объяснило бы состояние его волос.
Никто не мог винить Драко за его любопытство. Всем было любопытно. Но не все знали потайные ходы Хогвартса так же хорошо, как человек, который потратил год, пытаясь найти способ позволить Пожирателям Смерти пробраться в замок.
Хотя Драко и не гордился тем, как получил эти знания, он был благодарен за них, когда наконец обнаружил убежище Поттера.
Это не было шокирующим открытием. Он обнаружил гриффиндорца в узком коридоре на четвертом этаже, сидящем на полу в небольшом алькове, ярко освещенном благодаря высокому окну, выходящему на озеро. Он был один и, судя по всему, учился. Определенно никого не трахал.
Он поднял глаза, когда Драко шагнул вперед, и дважды моргнул. Прядь черных волос прилежно щекотала его правую щеку.
–Извини, – поспешил сказать Драко прежде, чем Поттер сделает свой собственный вывод. – Я не знал, что это место уже занято.
–Я… – чернила капали с пера Поттера на желтый пергамент. Насколько Драко мог видеть, кроме нескольких таких же клякс, пергамент был чист.– Я не знал, что люди знают об этом месте. Это… – неуверенная улыбка растянула губы гриффиндорца. –Это твое место или что-то в этом роде?
Драко был здесь всего однажды, почти два года назад. Он пожал плечами:
–Иногда, – он улыбнулся Поттеру в ответ. –Впрочем, это не имеет значения. Я найду другое место. – Он слегка повернулся, как будто собираясь уйти.
Поттер вскочил на ноги:
–Нет! Я не знал. Я никогда здесь никого не видел, так что я решил…– Он сунул пергамент в сумку и наклонился за книгами. –Я уйду.
И это идеально описывало каждое взаимодействие Драко с Поттером с тех пор, как они вернулись в Хогвартс, чтобы закончить учебу. Словно по какой-то негласной договоренности они всегда пытались выслужиться друг перед другом.
И Драко не собирался проигрывать сейчас:
–Серьезно, Поттер, в этом нет совершенно никакой необходимости. Ты занимаешься. Я пришел сюда просто попялиться на пустые стены и поразмышлять.
Гриффиндорец рассмеялся. Он уже собрал свою сумку:
–Это правда выглядело так, как будто я учусь? Это потрясающе. Потому что я только притворялся, на случай, если появится Гермиона.
–Я вижу. Так ты на самом деле дрочил?
Поттер слегка закашлялся; должно быть, он не ожидал, что Драко придет к такому заключению:
–Ээ, нет. Это было бы неловко, если бы…
–Если бы Гермиона появилась, –закончил Драко, фыркнув, затем прокрутил слова у себя в голове и поспешно исправился.– Всмысле Грейнджер. – Это просто отстойно, когда кто-то договаривает чужую фразу. Он не разгуливал, называя Грейнджер Гермионой, как будто они были или хотели быть друзьями.
Поттер выглядел так, как будто он пытался не рассмеяться слишком сильно. Его щеки полыхали. Теперь он, вероятно, будет разгуливать по школе, рассказывая всем, кого знает, что Драко думает о Грейнджер как о Гермионе и возможно тайно влюблен в нее.
Волосы гриффиндорца трепетали, явно находясь в режиме гипер-атаки. Одна прядь даже проскользнула под очки, чтобы дразнить его ресницы, заставляя моргать чрезмерно часто.
Сейчас Драко следовало либо уйти, либо рискнуть сделать что-нибудь идиотское. Например, заколдовать Поттера, сделав его лысым или что-нибудь еще хуже - подойти и освободить лицо парня, схватив его безумные волосы руками.
–У меня нет эмоциональной привязанности к этому месту, Поттер, –сказал он. – Оно может быть твоим. – Он развернулся и поспешил уйти прежде, чем гриффиндорец сможет возразить.
========== Часть 3 ==========
Лишь позже Драко пришло в голову, что узкий коридорчик и небольшой освещенный альков были идеальным местом для того, чтобы спокойно поучиться. Поттер вряд ли вернется теперь, когда место его уединения было осквернено присутствием Драко, так что с этого момента, оно вполне могло быть местом слизеринца.
Драко вернулся на следующий день, вооруженный книгами, пергаментами и перьями. Он сел на пол, скрестив ноги и сотворил парящую в воздухе деревянную доску в качестве стола. Импровизированный стол оказался довольно шатким и любил подпрыгивать, если Драко думал о том, что писать, слишком долго , но он сделал значительный прогресс в своем эссе по трансфигурации к тому моменту, как объявился Поттер. Или, скорее, прорвался сквозь гобелен, прикрывавший вход. Он раскраснелся, тяжело дышал и был частично невидим. Голова, грудь и одна рука - вот и все, что мог видеть Драко.
– Не могу понять, – произнес слизеринец, когда Поттер заметил его, – Ты можешь дать отпор Тёмному Лорду, но убегаешь со скоростью света, когда маленькая девочка пытается дать тебе шоколадку?
Гриффиндорец, по всей видимости, был достаточно взволнован для того, чтобы попытаться убрать волосы с лица. Это заставило Драко почувствовать себя особенным.
– Я думал, ты сюда редко приходишь.
Слизеринец кивнул:
– Сегодняшний день оказался редким.
В этот раз у Избранного явно не было настроения обмениваться любезностями:
– Ладно тогда, – он боролся с мантией-невидимкой, пытаясь натянуть ее обратно на плечи.
– Не будь нелепым, Поттер. Здесь достаточно места для нас обоих, и я пишу эссе в абсолютной тишине. Если ты на самом деле не пришел сюда подрочить, просто сядь и учись. Я обещаю не пытаться дать тебе никакую шоколадку. Или пытаться поговорить с тобой. Или обращать на тебя внимание каким-либо образом.
Поттер стянул с себя мантию, затем остановился и уставился на Драко:
– Я пришел сюда подрочить, – сказал он наконец, но шагнул вперед, вместо того, чтобы отойти.
Драко опасливо взглянул на гриффиндорца, когда тот скользнул на пол на противоположной стороне алькова:
– Если ты его сейчас вытащишь, Поттер, клянусь, я заколдую тебя.
– Я постараюсь сдерживать себя, – темноволосый парень сунул сверкающую мантию к себе в сумку. Затем он вынул свое домашнее задание по трансфигурации. – Я могу даже не рассчитывать, что ты позволишь мне списать твое эссе по Трансфигурации, не так ли?
– Разумеется, я позволю, – сказал Драко, с удовольствием наблюдая, как брови Поттера ползут вверх. – Я хочу галлеон за каждое предложение.
Поттер рассмеялся. Это осветило все его лицо: белые зубы, зеленые глаза, розовые щеки. Знакомая прядь черных волос коснулась его правой щеки. Драко уставился на нее.
Гриффиндорец вытащил перо, качая головой:
– Ты хотя бы сделаешь мне такую же летающую парту, как у тебя?
Драко попытался придумать причину не делать этого, но его предательская рука уже подняла палочку:
– Если это заставит тебя заткнуться, – сказал он и наколдовал вторую доску.
Поттер действительно заткнулся, и Драко вернулся к своему эссе. Он изо всех сил старался не обращать внимания на своего соседа и не поднимать глаз.
========== Часть 4 ==========
— Это всегда так редко? — спросил Поттер на следующий день, когда снова обнаружил Драко в алькове.
— Я передумал, — ответил Малфой. — Это мое место, и я бы хотел оставить его за собой.
Поттер вздохнул и развернулся.
— Ты можешь остаться, — поспешил добавить Драко. — Просто сиди тихо и прекрати сетовать на мое присутствие. — «И ПОДСТРИГИСЬ» хотелось добавить ему.
Поттер пристально посмотрел на него:
–Разве ты не приходишь сюда, чтобы побыть в одиночестве?
–Я прихожу сюда, чтобы не чувствовать, как кто-то постоянно пялится на меня. Я верю, что ты этого не делаешь, — последние слова прозвучали горько для Драко. Он надеялся, что Поттер этого не заметил.
Гриффиндорец кивнул и отвернулся, как будто хотел доказать, что он действительно не был заинтересован в том, чтобы пялиться на Малфоя. Он двинулся к своему привычному месту в алькове, и Драко, не говоря ни слова, наколдовал для него еще одну парящую доску.
========== Часть 5 ==========
Поттер оказался на удивление приятным партнером по учебе. Он был очень тихим, не издавал странных звуков ртом, как Гойл, не сопел и не вздыхал, как Пэнси, и не дергал постоянно ногой или барабанил пальцами, как Блейз.
Но у него была склонность уплывать куда-то далеко, уставившись на свой пергамент, совершенно застыв, с широко раскрытыми глазами и сжатыми губами. Порой он казался пугающе уязвимым в такие моменты, а иногда он выглядел разгневанным, таким же яростным и напряженным, как в тот день, когда он сверг Волан-де-морта палочкой Драко.
Слизеринец не хотел даже представлять, что происходило в сознании Поттера в такие моменты. Но ему до смерти хотелось спросить и узнать. Он пытался сделать это. Несколько раз. По крайней мере, каждый раз, когда они сидели в алькове, выполняя домашнее задание.
Но его назревающий вопрос «О чем ты думаешь? ” превращался в самые обыденные фразы к тому времени, как достигал его губ.
– У тебя есть лишнее перо? — спросил он однажды, и взгляд Поттера, прежде чем проясниться, прожег Драко насквозь.
– Конечно, — ответил гриффиндорец и вытащил перо из своей сумки. Когда он передавал перо, костяшки их пальцев стукнулись друг о друга.
Перо оказалось никудышным. Из-за него все буквы Драко стали выглядеть угловатыми и корявыми.
– Наш новый профессор по Трансфигурации просто тролль, раз заставляет нас писать все это, — заявил слизеринец в другой раз.
Поттер моргнул, а затем покачал головой:
– Не оскорбляй троллей. Они гораздо круче. У них большие и толстые дубинки. Готов поспорить, что дубинка профессора Тэма ужасно маленькая.
– Так значит, любишь большие и толстые? – спросил Драко, прищурившись.
— А разве не все их любят? — Поттер ухмыльнулся и вернулся к написанию эссе.
Малфой думал о больших, толстых дубинках весь оставшийся день.
– Я напишу твое эссе по Зельеварению, если ты напишешь мое по Защите, — предложил Драко однажды.
Поттер выглядел обрадованным. Он даже смахнул идиотскую прядь волос, прилипшую к его щеке, как будто догадался, что Драко она ужасно раздражала.
========== Часть 6 ==========
Через неделю после того, как они оба получили отличные оценки за свои эссе, Поттер пришел в альков, выглядя странно раскрасневшимся и беспокойным.
– В чем дело, Поттер?
Темноволосый парень поднял глаза и так долго смотрел на Драко, что слизеринец успел придумать пятнадцать разных способов описать яркость его зеленых глаз.
А затем Поттер сказал:
– Я гей.
А Драко промолчал, потому что был занят, обдумывая, стоит ли наложить Прочищающее заклинание на свои уши или заклинание Анти-Случайный-Лепет на гриффиндорца.
– Мне нравятся парни, – произнес Гарри, потому что молчание Малфоя, должно быть, вызвало у него желание пояснить. — Я хочу трахаться с парнями, – добавил он. – Ну, не со всеми. Только с несколькими. Хотя я не прочь переспать и с несколькими девушками. Особенно со спортивными. И забавными, громкими. Но в основном с парнями. Я много думаю об этом. На самом деле, даже слишком много.
Драко, наконец, обрел голос. Он, очевидно, потерял его где-то в глубине желудка, и его последующие слова вышли напряженным шепотом:
– Зачем ты рассказываешь мне все это?
Поттер все еще пялился на него широко раскрытыми глазами:
–Потому что мне нужно кому-нибудь выговориться. Это сводит меня с ума. И ты… ты же не можешь никому рассказать, правда?
Драко всегда терпеть не мог, когда люди говорили ему, что он может, а чего не может:
– О, я могу, — заверил он.
– Ну да, наверное. Но никто не поверит, что ты говоришь правду. Они просто подумают, что ты снова все выдумываешь, чтобы досадить мне.
Это было больно. Это было правдой, но все равно было больно.
Должно быть, Поттер осознал это:
– Извини. Это было грубо. Иногда я просто не знаю, как не вести себя грубо по отношению к тебе.
– Я понимаю, — пожал плечами Драко. — Совершенно нормальное отношение для законченного гомика.
Внезапная улыбка гриффиндорца выглядела неуверенной:
– Ты шутишь, ведь так? Я никогда не могу сказать наверняка.
– Я всегда совершенно серьезен, — возразил Малфой. – А теперь, пожалуйста, тихо помечтай о том, как ты трахаешь парней, где-нибудь в углу. Мне еще нужно написать эссе.
Поттер расхохотался, и Драко заставил его заткнуться, наколдовав парящую деревянную доску, которая отлетела к гриффиндорцу и сильно ударила его в грудь.
Воцарилось молчание, но у Малфоя возникли проблемы с написанием эссе. Воздух в алькове был разреженным, и перед глазами все расплывалось.
Он изо всех сил старался не представлять того, что сейчас было в голове у этого темноволосого парня, сидящего прямо перед ним.
========== Часть 7 ==========
Четыре дня спустя Поттер пялился на свое домашнее задание по Заклинаниям с обвиняющим видом, как будто он приказал ему написать самого себя, но оно упрямо отказывалось. Тонкий луч заходящего солнца освещал лицо гриффиндорца, разукрашивая его щеки в розоватые оттенки, и тепло, исходящее от луча, сушило его губы. Он продолжал закусывать нижнюю губу зубами только для того, чтобы отпустить ее секундами позже. С каждым разом она становилась все полнее и краснее. Черная прядь волос подкрадывалась к его переносице.