– Ты уже рассказал своим друзьям? – спросил Драко.
Поттер поднял голову, и дерзкая прядь волос отлетела в сторону, где ей пришлось удовлетвориться щекотанием брови Поттера.
– Ты имеешь в виду, рассказал ли я им о том, что это не я написал то изумительное сочинение по Зельеварению? Разумеется, нет. Гермиона так завидует. Она снова обвинила меня в жульничестве, но у нее нет доказательств.
– О том, что ты хочешь трахаться с парнями, идиот, – улыбка тронула его губы. – Оно было по-настоящему изумительным, не так ли? – он моргнул. – Погоди. Что ты имеешь в виду “она снова обвинила тебя в жульничестве”? Ты уже делал это? О… О! На шестом курсе! Я знал это!
Парящий стол Поттера подпрыгнул. Быстрое постукивание пера по пергаменту заставило его остановиться:
– Нет.
– Что “нет”? Ты не жульничал? Или не рассказал им, что ты гей?
– И то, и другое.
– Почему нет?
Гриффиндорец печально покачал головой:
– Потому что жульничать – это плохо.
– Поттер.
– Кроме того, я просто следовал другим инструкциям. Фактически, это даже не жульничество.
– Поттер, я сейчас говорю о твоем новообретенном желании трахаться с парнями, – он нахмурился. – Чьим инструкциям ты тогда следовал?
– Оно не совсем новообретенное. Я мечтал о парнях и раньше, – Поттер, казалось, отключился на мгновение – вероятно, у него была шокирующе неуместная мечта прямо здесь и сейчас, а затем он моргнул и добавил, – Это были инструкции Снейпа.
– Снейп велел тебе мечтать о парнях?
Хмурый взгляд Поттера вытеснил прядь, цеплявшуюся за его бровь, и она скользнула ниже, чуть не выколов ему глаз. Это послужило ему уроком за то, что он хмурился. Он спас свой глаз, взмахнув головой:
– У меня был старый учебник по Зельеварению, исписанный инструкциями Снейпа, и я просто следовал им. Вот почему я был лучшим в Зельеварении на шестом курсе.
– Снейп не был нашим учителем по Зельеварению на шестом курсе, – рассеянно заметил Драко. Были более важные вещи, о которых нужно было подумать. Он напустил на себя беззаботный вид и спросил, – Так о ком ты тогда мечтал?
– Джинни Уизли, – гриффиндорец, улыбаясь, смотрел на него сквозь ресницы. – И нет, он не был. В этом-то все и дело. Я игнорировал Слизнорта, пользовался учебником Снейпа и следовал инструкциям, написанным на полях.
– Джинни Уизли – не парень. И, Поттер, ты ведь понимаешь, что инструкции Снейпа были в твоем распоряжении в течение пяти лет. Почему они не помогали тебе раньше?
– Я не знал, что это его учебник. Наверное, дело было в этом. Я никогда не любил слушать то, о чем он рассказывал. И ты спросил меня, о ком я тогда мечтал. О Джинни. Но это было два года назад. Периодически появлялись и другие мечты.
– Так кто это был? Студент? Профессор? Звезда квиддича? – это, вероятно, был Виктор Крам. Все мечтали о Викторе Краме.
– Все выше перечисленное.
– У тебя очень распутный ум.
– А разве не у всех?
– Мой, вообще-то, очень моногамный.
– О, и кто же твой объект воздыханий?
Драко пришлось задуматься:
– Пока это что-то расплывчатое и неопределенное, – решил он. – Но это что-то хорошо делает минет.
Поттер рассмеялся. Это было довольно забавно. И печально правдиво. Драко боялся, что ему просто не хватало воображения. Хотя ему действительно очень нравилась эта расплывчатая, неопределенная вещь. Придание ей лица сделало бы ее реальной. А реальность, как правило, имела привычку разочаровывать.
– Ты должен рассказать им, – заявил Драко.
– О той расплывчатой вещи, которая хорошо делает минет?
– Серьезно. Чего именно ты так боишься, Поттер? Разве Грейнджер и Уизли не были готовы умереть за тебя? Ты продолжаешь твердить об этом во всех своих интервью.
Вот дерьмо.
– Ты читаешь мои интервью?
Разумеется. Ну разумеется, Поттер заострит на этом свое внимание.
– О да. Очень часто. Максимально громко и на публике, используя мой самый драматичный голос и размахивая руками для большей выразительности. Это изюминка каждого субботнего вечера в общей Слизеринской гостиной.
Смех Поттера был негромким, но его плечи затряслись.
Что-то теплое стиснуло грудь Драко. Поттер считал его забавным.
– Я знаю, – произнес гриффиндорец после того, как наконец успокоился. – И я в точности знаю, как они отреагируют. Гермиона будет меня очень поддерживать, скажет мне, что все в порядке, вероятно, настаивая на том, что она знала об этом с самого начала, даже если это не так. А Рон похлопает меня по спине и будет очень, очень неловким. А затем он попытается свести меня с Чарли. Он постоянно твердит, что Чарли гей. Все так говорят, на самом деле.
Чарли, вероятно, был одним из братьев Уизли. Их было так много.
– Чарли – это тот, который со шрамом на лице? Или тот, который без уха? Или который в очках?
– Ээ, нет. Это тот, который мускулистый, с драконами.
– Оу. – Мускулистый. С драконами. – Лучше ничего не говори. Ты же не хочешь связываться с драконами. Они не слишком-то дружелюбные.
– Я расскажу им в конце концов, – сказал Поттер, потому что, разумеется, он не боялся драконов. – Просто… В последние дни мы сидим в общей гостиной, и Рон с Гермионой обсуждают, что они хотят сделать после школы и где они будут жить; самые обычные разговоры, которые только можно вообразить. Они планируют свои жизни, и впервые за долгое время им больше не нужно беспокоиться обо мне. Я просто не думаю, что это подходящий момент, чтобы поднимать эту тему.
– Я понимаю. Ты чувствуешь себя виноватым из-за того, что ты и твои проблемы были главной темой для обсуждения все эти годы, и ты решил не беспокоить ими своих друзей снова. Но в то же время, ты очень скучаешь по этому, так что ты решил вместо этого поныть мне.
Нога Поттера дернулась, как будто он хотел пнуть Драко, но передумал:
– Ты полный придурок, ты знаешь об этом?
Драко рассмеялся:
– К счастью для меня, тебе нравятся придурки.
Поттер на секунду сверкнул глазами, а затем фыркнул:
– Ты начал этот разговор. Я всего лишь занимался своими делами, нисколько тебя не беспокоя.
Это не было правдой. Поттер беспокоил его. Своими волосами, своими губами, своим лицом.
– Это был лишь невинный вопрос, – возразил Драко. – А вовсе не открытое приглашение излить все свои чувства. Я лишь хотел узнать, могу ли я начать продавать мои значки “Я поддерживаю Понси Потти”. Они готовы для массового производства.
Поттер выглядел так, будто он не мог решить, рассмеяться ему или проклясть Драко:
– Ты шутишь, ведь так?
– Ни в коем случае. Это все те же старые значки. За исключением того, что они больше не показывают “Поттер - смердяк” при нажатии. По очевидным причинам, я изменил надпись на “Поттер сосет”.
Возмущенный протест, которого ожидал Драко, не состоялся. Губы Поттера приоткрылись, а затем, как ни странно, он покраснел. Он уткнулся в свое домашнее задание, качая головой.
– Ты шутишь, – произнес он, не поднимая взгляда. Его лицо оставалось полностью красным на протяжении еще, как минимум, получаса.
Драко было сложно сосредоточиться на своем эссе. Его деревянный стол не переставал подпрыгивать. Поттер сидел прямо там, и его мозг, вероятнее всего, был полон мыслей о…. Кхм. В общем, это очень отвлекало.
Той ночью Драко много думал об их разговоре. Он решил, что диалог был глупым и нелепым, а его ответы были недостаточно остроумными и забавными, но он не мог перестать прокручивать их в голове со смутным чувством удовлетворения.
Комментарий к
Ребят, я извиняюсь за такой большой перерыв, надеюсь вы еще не забыли об этом фф)
Но если вы все же дождетесь следующей главы, я вам обещаю, оно будет того стоить. Как по мне, она лучшая во всем этом фанфике, ну, или как минимум, самая интригующая)
========== Часть 8 ==========
Комментарий к
Я с удовольствием представляю вам свою любимую главу в этом фанфике. Надеюсь, вам она тоже понравится
Субботнее утро застало Драко в хорошем настроении. Он встал раньше обычного и спустился на поле, надеясь застать Поттера во время его утреннего полета. Его пальцы теребили значок в кармане. Он заколдовал его вчера и собирался предложить его Поттеру как доказательство того, что не лгал. Гриффиндорец либо придет в ужас, либо будет смеяться до упаду. Оба варианта обещали быть бесконечно забавными.
Разумеется, Поттер был уже там, летая над полем на своей Молнии. Однако, он не был один. Погода стояла теплая, а небо было ясным, и несколько других студентов были в воздухе, устраивая импровизированные матчи по квиддичу. Остальные подбадривали их с трибун.
Драко был готов развернуться и пойти обратно, когда Поттер заметил его, развернулся на метле и полетел прямо к нему. Он достиг Драко за несколько секунд и завис в нескольких футах над ним, ухмыляясь, как пьяный.
– Я надеюсь, это снитч в твоей руке, Малфой, – произнес он вместо приветствия. Его лицо было раскрасневшимся и потным. Должно быть, он провел не меньше часа, делая безумные сальто и трюки, просто чтобы покрасоваться. – Отпусти его, если осмелишься, и мы посмотрим, кто из нас поймает его первый.
Пальцы Драко крепче сжали значок; ему захотелось, чтобы это был снитч. Он не ожидал приглашения Поттера. Они почти не проводили время вместе вне своего алькова.
– К сожалению, это не он.
Гриффиндорец посмотрел вверх в небо:
– Может быть, нам удастся украсть чей-нибудь еще.
– Я даже не взял с собой метлу, Поттер.
– Что странно, я должен сказать, – Гарри спрыгнул с метлы и подошел ближе. Теплый воздух, казалось, окружил его и распространялся все дальше, пока не достиг Драко, обволакивая его тело.
– Я лишь хотел…
– Поболтать со мной наедине? – ухмылка Поттера стала кривой. Он наклонился, понизив голос. – Признай это, – его теплое дыхание щекотало щеку Малфоя.
В груди у Драко заболело. Его сердце сбилось с равномерного, стабильного ритма, начав биться редкими беспорядочными ударами.
– Гарри! – крикнул кто-то, похоже, Уизли. – Мы идем завтракать! Ты с нами?
Поттер отвернулся и, прищурившись, посмотрел в сторону рыжего парня. Драко нервно выдохнул.
– Да, конечно. Через минуту! – крикнул он в ответ, а затем повернулся обратно к Малфою и склонил голову набок. – Если только ты не передумал, – Поттер был так близко, жар распространялся от его тела. В его глазах, казалось, отражалось солнце.
Но что-то было ужасно неправильно. Неправильно с этим моментом, с миром вокруг них, с Поттером. То, как он смотрел на Драко, его улыбка, его раскрасневшееся лицо. Его волосы. Его нелепые, безумные волосы, развевающиеся на ветру и цепляющиеся за каждую часть его лица, до которой только могли достать. Поттер был слишком отчетливо виден, слишком ярким в этом тусклом мире.
Драко потряс головой, чтобы прояснить мысли.
– Ладно тогда, – гриффиндорец театрально вздохнул, – Тебе же хуже, – он обернулся.
– Подожди! – крикнул Драко, сам до конца не понимая почему. Случилось что-то важное, и Драко не мог понять, что именно. Поттер нарушил момент слишком рано, он не мог просто уйти.
– Что? – Гарри попытался убрать несколько прядей с лица. Это не помогло. Одна длинная, самая надоедливая, щекотала его щеку. Драко больше не мог этого выносить. Он просто не мог этого выносить.
Он достал свою палочку. Поттер моргнул.
– Ээ, ты собираешься заколдовать меня? – он казался ошеломленным, но все еще улыбался.
– Нет, – ответил Драко. – Это важно. Доверься мне. Стой спокойно.
Поттер повиновался.
Одно маленькое исчезающее заклинание – и эта прядь исчезнет навсегда. Он мог бы подрезать и несколько других. Поттер должен был быть благодарен. Драко сосредоточился на щеке Поттера. Кожа на ней была розовой; румянец спускался вниз, до самого воротника, и уходил дальше, куда-то под его рубашку, кто знает, насколько далеко.
– Эванеско, – прошептал Драко.
Заклинание ярко вспыхнуло, но прядь все еще была там; Драко с трудом мог в это поверить.
Волосы Поттера остались нетронутыми; его одежда, однако, исчезла.
Вдалеке кто-то закричал. Воздух наполнился вздохами и визгами, смехом и свистом. Глаза Поттера были так широко распахнуты. Он стоял полностью обнаженный посреди поля для квиддича, и палочка Драко указывала прямо на него.
Суматоха становилась все громче, люди бежали к ним, а Поттер просто стоял там, голый, и смотрел. Он выглядел таким потрясенным.
Драко открыл рот:
– Я не … – что он вообще мог сказать? У него не было ни объяснений, ни оправданий. Он даже не знал, что заставило его поднять палочку, чтобы убрать волосы Поттера. Почему сейчас? Почему он решил сделать это именно сейчас? Где был маховик времени, когда он был так нужен?
Драко отступил на шаг и сделал единственную разумную вещь, до которой только смог додуматься: он развернулся и бросился бежать.
Минутами позже, оказавшись в безопасности замка, он понял, что потерял значок.
========== Часть 9 ==========
Всю следующую неделю Драко продолжал напоминать себе, что конец света не наступил. Кроме того, последствия были не так ужасны, как могли бы быть.
Друзья Поттера ужасно на него злились и истощили мышцы лица, не переставая смотреть на слизеринца со свирепым видом. Драко привык терпеть и нечто похуже, а они даже не попытались заколдовать его. Макгонагалл сняла сто баллов со Слизерина и назначила наказание для Малфоя, решив поручить его Хагриду для максимального эффекта. Но это не было чем-то, чего Драко не испытывал и раньше.
Для многих он даже был тайным героем. И это было чем-то новым. Кто-то умудрился сделать несколько снимков наготы Поттера, и многие студенты Хогвартса часами любовно разглядывали многочисленные копии. Каждый раз, когда бы они ни видели Драко, они старались показать ему большие пальцы вверх.
На самом деле, все это было бы довольно забавно, если бы не нож, воткнутый в грудь Малфоя, который любил поворачиваться и вонзаться еще глубже всякий раз, когда Поттер смотрел на него, когда Поттер не смотрел на него, когда он замечал кого-то, пускающего слюни на фотографии Поттера, когда Поттер был вынужден покинуть Большой зал с покрасневшими щеками, когда Драко садился учиться, и это не было в их алькове. Он не мог заставить себя вернуться, хоть и знал, что больше никогда не найдет там гриффиндорца.
Нож появился не сразу. Потребовалось два дня для того, чтобы он окончательно погрузился. Это случилось посреди ночи, особенно жаркой, наполненной кошмарами и влажными простынями, когда Драко проснулся с внезапным осознанием: Поттер был его другом. После стольких лет. Поттер был его другом.
А теперь все кончено.
Боль в груди появилась именно в тот момент, и больше она не прекращалась.
Он думал о том, что нужно попытаться объясниться с Поттером. Он много думал об этом. Он скажет гриффиндорцу, что не хотел унижать его на публике; он просто хотел поправить его волосы.
Но Поттер, конечно, ему не поверит. И, в любом случае, это действительно было не совсем так. Дело никогда не было только в волосах. И это Драко тоже осознал. Нож воткнулся еще глубже в грудь.
С другой стороны, то, что в последнее время он жил с ощущением, будто кто-то беспрестанно наносит ему удары, и он уже полумертвый, по-видимому, сделало его смелее. А Драко понадобилось все его мужество, когда Хагрид отправил его одного в Запретный лес, чтобы собрать весь спорыш, который он сможет найти. Особый сорт, с резким привкусом и ужасным характером, что было бы идеально, если бы кто-то гнал из этого медовуху. Когда-то Драко подал бы официальную жалобу на то, что его заставили помогать Хагриду в таком неподобающем занятии, но сейчас ему было абсолютно плевать.