А Бык разбушевался вовсю: длинный полутораметровый меч с редкой гардой в форме головы льва давал колоссальный выигрыш в сильных руках громилы. Да, Бык и раньше никогда не слыл ангелом. Он попал в лапы Стражей по причине пьяной драки, в которой он размозжил головы двух соседей, а третьего проткнул вилами, оставив висеть в овине до прихода утреннего дозора. Он со своей недюжинной силой с детства обожал увесистое длинное оружие, будь то дубина, оглобля, топор или меч. И, имея в руках такой дивный двуручник, просто наслаждался игрой боевой стали. И решил поиграться с последним противником, разрубив его на куски.
Но странник оказался на диво увёртливым, хотя долго это продолжаться не могло, конечно.
«Убегай в лес, где он тебя не догонит!» – крикнул бы К-Кэн страннику.
Но если тот убежит, громила тут же займётся им.
Вплотную и навсегда.
Так как древко не расшатывалось, К-Кэну пришлось скрипя зубами от раздирающей боли вырезать кусок одежды и своей плоти из бока, перерезав мышцы, чтобы слезть с лезвия. От потери крови стала кружилась голова, и он только молился, чтобы Талисман на его груди помог продержаться ещё немного, заживляя рану. Совсем немного.
«Убегать. Скорей убегать!» – стучало в голове.
Он сжал рукоять меча и побежал… к Быку. В глазах мелькали пятна, он не соображал, куда бежит. И по ошибке ринулся к смертнику. Странник увидел его через плечо напиравшего Быка, что заметил и громила. Решительно рубанув, он рассёк тому сутану, рубаху, куртку, пояс, и кровь хлынула из длинной косой раны на груди. Странник упал. Он попытался встать, но снова рухнул, обессиленный в траву.
Потом Бык развернулся к К-Кэну:
– Сам пришёл! Не дождался?
Услышав голос Быка, К-Кэн поднял голову, поморгал, сфокусировал на нём зрение, потом пошатываясь развернулся и побежал обратно под защиту леса. Бык заворчал и грузно затопал вприпрыжку за ним, вскинув меч вверх.
– Стой! Стой, тебе говорят!
К-Кэн, убегая, сгоряча не заметил лежащее тело пожёванного крокодилом монаха. И споткнулся об него. И упал, едва успев опереться руками об землю.
– А-ха! – стиснув зубы, рубанул сверху Бык, настигая его.
Он вложил этот удар в темноте всю свою недюжинную силу, собираясь разом разрубить обоих: верткого Волка и лежащего монаха.
– Вот это будет подвиг! – ликовал он в кровавом безумии, застилавшем ему разум.
И… резко остановился: его длинный меч врубился в сплетение ветвей на высоте трёх метров и застрял. Бык решительно рванул и вытащил его, занося на сей раз пониже.
А К-Кэн качнулся к нападавшему и быстро воткнул тому меч снизу-вверх между рёбер. Провернул и вытащил. Потом проткнул опять, уже для страховки.
– Для такого бугая это никогда не лишнее, – справедливо рассудил он.
Потом, вытерев пот, обессиленно опустился, роняя меч. Немного переведя дыхание, стянул повязку на своей ране, туго забинтовав. Устало вздохнув, подошёл к раненному мечом Быка монаху. Перевязав полосой сутаны рану на груди второго странника и сплетя заклинание Остановки крови, присел на минуту. Кровь, конечно, полностью не остановилась, но стало литься в два раза меньше. Потом встал и побрёл по лесу, с трудом соображая, куда идёт.
Как только он покинул место схватки, из чащи неслышно высунулись две рослые гиены. Одна, приблизившись к мёртвому Быку, осторожно принюхалась к телу. Потом почти любовно облизала кровь с его лица длинным шершавым языком. Мягко ступая, подошла и вторая. Они переглянулись, прислушиваясь. Потом жадно набросились на тёплое тело, разрывая мягкие ткани кусками и жадно глотая.
А в руке Быка остался намертво зажат столь любимый им меч с гардой в форме головы льва, которому было суждено изменить навсегда историю всей Империи. А не ржаветь и рассыпаться во влаге джунглей рядом со скелетом бандита…
Три
В это время шесть монахов во главе с Одноруким осторожно окружили стоянку, где Аспид и Орёл дожидались возвращения остальных бандитов. Аспид пребывал в спокойствии. Ведь если даже все остальные бандиты погибнут или попадут в сети Стражей или Инквизиторов, то она врядли станет охотиться на одного-единственного беглого смертника. Орёл ведь вполне может, да и должен, отойти к предкам сегодня ночью?
Аспид посмеивался про себя:
«Я так и думал: мозгов ни у кого так и не оказалось. Зачем увлекаться преследованием? Ну не настиг за минуту – тогда просто вернись. Так ведь нет, надо ещё и покуражиться перед остальными, выставив себя героями! Вот и пропадайте, как ослы, ни за понюх табака…»
Орёл же, оставшись на стоянке вместе с Аспидом, нервничал за двоих, поглядывая на вожака искоса. И когда тени у кромки леса зашевелились, и оттуда раздался жёсткий голос Однорукого, Орёл подпрыгнул на месте так высоко, как будто и вправду хотел взлететь.
– Инквизиция! Вы окружены! Положить на землю оружие! Стать на колени!
Однорукий ещё не договорил фразы, а Орёл при упоминании о беспощадной Инквизиции мгновенно вскочил на коня и вонзил ему в бока каблуки. Конь заржал, взметнул рыхлую землю подковами и поскакал вперёд, удачно вырвавшись из кольца окружения.
Аспид выхватил меч и затравленно огляделся. Он привык драться и побеждать один на один, как и положено дорогому киллеру. А тут из темноты выдвинулся почти десяток людей в рясах, вооружённых кинжалами. И почти у всех в другой руке находился небольшой круглый щит – надёжная защита от его меча.
– Всё! – подвёл он черту своей жизни, отдавая отчёт, что его ждёт только казнь. – Но прихвачу-ка я на тот свет ещё хоть кого-нибудь! На этот раз – бесплатно.
И он, не дожидаясь пока зажмут со всех сторон, кинулся влево на ближайшего врага. Инквизитор принял сильный удар на щит и тут же сделал ловкий выпад длинным кинжалом, ранив Аспида в плечо. Киллер отпрыгнул и грязно выругался. Он сместился в сторону и бросился на соседнего странника, имея мизерный шанс кого-то сбить с ног и сбежать в чащу. Несмотря на то, что света от костра было немного, Инквизитор не пропустил стремительного укола в живот. Более того, он расцарапал смертнику лицо кончиком клинка. Монахи подступали всё ближе. Аспид громко расхохотался:
– Да вы тут все трусы! Десять на одного! Есть среди вас хоть один мужчина с настоящей кровью вместо холодной воды, как у всех Инквизиторов?
– Есть, – раздался сбоку спокойный голос.
И к нему шагнул Однорукий. Инквизитор кашлянул и вложил кинжал в ножны, оставшись безоружным перед лицом беснующегося уголовника.
Аспид, не теряя драгоценного времени, бросился вперёд, сжимаясь для быстрого выпада и укола в грудь сумасшедшему инвалиду. И когда между ними осталось всего два метра, Однорукий выпростал из-под сутаны руку, швырнув навстречу киллеру сеть, сплетенную из женского волоса и серебряной нити. Раскрывшись, сеть накрыла нападающего с головой, укутав прочными ячейками. Меч прошёл сквозь ячейку и не дотянулся до груди неподвижно стоящего Однорукого всего на одну ладонь. Аспид сам наступил на край прочной сети и, запутавшись, рухнул на помятую траву.
Громко завыв как смертельно раненный зверь, киллер, извиваясь, закричал:
– И ты, чёрная крыса, думаешь, что поволочёшь меня на аркане на свой суд?
С диким смехом безумия, он задёргался в сети, не в силах поднять запутавшиеся руки. Потом его тело сотрясла конвульсия. Аспид захрипел и вскоре затих.
Однорукий присмотрелся к нему и равнодушно пожал плечами:
– Ты нам весь и не понадобишься, подонок. Нам вполне хватит и одной головы…
Он повернулся к монахам и объяснил:
– Он откусил сам себе язык: умер от болевого шока и захлебнувшись своей же кровью.
Вскоре они ушли с поляны.
А лживый язык матёрого лгуна и киллера достался чёрной крысе, которая уволокла его в свою нору…
Два
Фальшивомонетчику и рэкетиру из клана Орла с конём повезло просто удивительно. Конь оказался чрезвычайно сильным – он сумел проломиться сквозь плотные кусты и выскочить на открытое пространство, которое оказалось узкой тропой. Выходя из джунглей, тропа запетляла между высоких холмов вдоль реки.
– Пошёл! – кричал на коня Орёл, вытащив нож и покалывая коня в шею. – Всё равно тебя придётся зарезать, чтобы выжить здесь.
Конь как будто понял его и добавил хода. И они понеслись по всё более сужающейся тропе, нависающей на высоте пяти метров над рекой. Орёл с опаской поглядывал вправо, на такой близкий пятиметровый обрыв, где мелкие камешки сыпались вниз, в тёмную воду.
Фальшивомонетчик и рэкетир, он попался, как считали все преступники, «случайно». Даже став богатым, он не смог вовремя остановиться на изготовлении фальшивых золотых монет и грабеже беззащитных торговцев. Как было написано в протоколе, «при задержании он оказал сопротивление, убив лейтенанта Стражей, который находился при исполнении служебных обязанностей». И это была только полуправда. Рэкетир Орёл «забыл» в очередной раз поделиться награбленным с этим лейтенантом Стражи, и тот, прихватив в помощь капрала Кабана по кличке Игрок, явился в притон Орла истребовать наличные. Точнее, когда лейтенант и капрал Игрок зажали Орла в угол, и тот, защищаясь, вытащил короткий меч, то Лейтенант неловко споткнулся, слишком увлёкшись «задержанием крупного фальшивомонетчика и известного рэкетира».
А вот капрал Игрок, рыло которого тоже было в пушку, не сплоховал. Он, воровато оглянувшись, тут же сильно толкнул офицера в спину. Рухнув, капитан угодил прямо на клинок растерявшегося рэкетира. Игрок отобрал у ошалевшего от ужаса Орла оружие и заорал, пугая:
– Где деньги? Быстро выкладывай! Ещё быстрее!
Орёл знал, что за убийство офицера Стражи его ожидает смерть или пожизненное рабство на галере. Поэтому, выкупая у Игрока путь к бегству с места преступления, он безропотно тут же выложил всю имеющуюся у него сегодня наличность. И её оказалось немало. Игрок же оглушил расслабившегося преступника профессиональным ударом кулака в челюсть. Потом преспокойно добил раненого капитана, порезал на себе мундир, испачкал его кровью из нескольких царапин и… сдал рэкетира патрулю, прибывшему на подозрительный шум.
– А вякнешь что в суде, так умрут все твои домашние, – шепнул Игрок рэкетиру при аресте.
И Орёл обречённо молчал, очутившись в сыром каземате для смертников. Да, крупный рэкет не проходит без крови, и ему для приговора хватило бы и своих преступлений, но убийство офицера гарантированно обеспечило уже скорее не галеры, а значительно ближе к петле палача.
А капрал Игрок успешно поднялся на ещё одну ступеньку, получив повышение жалования и отпуск. Увы, деньги Орла не пошли впрок, и он их быстро спустил в карты и кости. Случайно оказавшись командиром конвоя «кровавой десятки», он, видимо, исчерпал свой хилый запас удачи, и теперь сам сидел на хлебе и воде в подземелье, гадая, сколько плетей ему назначит командование Стражей.
Он помалкивал, надеясь на мягкое наказание: ведь надо же было начальству хоть на кого-то свалить вину за побег стаи матёрых рецидивистов. Старшие офицеры знали, что по правилам в сопровождении фургона должно было быть в два раза больше стражников, но командование задействовало «лишних» для охраны своего собственного корпоративного банкета. Поэтому, как всегда, начальство делало вид, что страшно и праведно разгневано, а провинившийся Игрок скромно молчал и тоже вполне натурально делал вид, что искренне раскаивается.
Наказание оказалось, как он и ожидал, чисто символическим. Рука руку моет…
В это время вторично сбежавший рэкетир Орёл нёсся, оглядываясь, по узкой тропе на коне. Неопытный наездник, он благодарил теперь Аспида:
– Как здорово, что киллер оседлал и взнуздал коня, без него пришлось бы туго! А Аспид и так выпутается! Наверное,…
Он стал успокаиваться, надеясь, что погоня, не имея лошадей, не сможет его настигнуть. Но он не мог знать, что конь, на котором он сидел, оказался особой породы и способности – друхгант. И конь кое-как понимал речь людей. Поэтому неосторожное высказывание на предмет того, чтобы зарезать коня на мясо, не могло его оставить равнодушным. И друхгант решил проблему просто, по-лошадиному, учитывая нож всадника почти у своего горла.
На самом верху тропы, когда рэкетир начал успокаиваться, конь «нечаянно» ступил мимо тропы, и они мгновенно рухнули вниз.
Конь отчаянно заржал. Сердце в груди у фальшивомонетчика оборвалось от ужаса, и он, забыв дышать, ударился об воду. Они так и тонули в облаке мелких воздушных пузырьков, а дна всё не было и не было.
Коню, видимо, пришлось ещё хуже, так как он не подавал признаков жизни, и только течение реки медленно шевелило длинную гриву. Орлу стало не хватать воздуха и он, бросив коня, всплыл. Выбравшись на противоположный берег, он бессильно упал на песок. Услышав плеск сзади, испуганно подскочил:
«Погоня? Так быстро?»
Но это оказался его друхгант, который, выплыв к другом берегу, вышел из воды и отряхнулся. Орёл не верил своим глазам:
– Ведь был неживой! Вот мерзавец!
А «неживой конь» тем временем издевательски, как верно показалось рэкетиру, заржал и поскакал обратно в сторону джунглей.
Орёл со странным чувством, что его обманули, заторопился прочь от реки в поисках хоть какой-то дороги.
Через нескольких часов блужданий по лесу рэкетир вышел-таки из густого леса.
– Хоть тут повезло! – обрадовался он, потирая руки.
Ещё бы, ведь перед ним в обе стороны простирался широкий шлях.
– Что дальше? Как втереться в доверие к проезжим? – ломал он голову.
И придумал. Это было легко.
Теперь осталось дождаться одинокой повозки, что на такой оживлённой дороге оказалось делом простым. Услышав скрип колёс, он улёгся поперёк шляха, сделав вид, что лежит без сознания. Сквозь ресницы он увидел, как телега остановилась, с неё спустился проезжий, который осмотрел лежащего и потормошил. Рэкетир прекрасно разыграл пробуждение, и позволил мужчине помочь ему взобраться на телегу, гружёную тюками с сеном. Орёл рассыпался в благодарностях:
– Благодарю вас, добрая душа. Пусть боги будут к вам и вашим родным благосклонны!
И они тронулись. Орёл прикидывал, присматриваясь искоса к сидящему рядом пожилому мужчине, клан Змеи:
«Пришью его на привале. Свидетели мне ни к чему, а пока разыграю лоха для развлечения».
Неразговорчивый возница вскоре вытащил фляжку и поболтал содержимым у уха – оставалось около половины. Смертник, облизнув пересохшие губы, вдруг вспомнил, что целую вечность тоже не пил, и сильно толкнул его локтем в бок:
– Потерпишь. Дай сначала мне!
Возница покорно кивнул и подал флягу ему. Бандит выпил всю полностью, упиваясь властью над понурым крестьянином. Вода оказалась отменная, да ещё и с приятным настоем мятных трав. Вернув пустой сосуд, он расслабился. Телегу подбросило на ухабе, и он мельком взглянул на свежее тавро, выжженное на его запястье левой руки, которой он ухватился за верёвку, чтобы не выпасть. И отсутствие мизинца, чтобы преступник не мог колдовать.
«Можно было бы начать новую жизнь, если бы не клеймо уголовника… как его вывести?».
Незаметно он стал дремать под монотонную тихую песню крестьянина. Проснулся оттого, что телега остановилась. Не раскрывая сонных глаз, промямлил ватными губами:
– Далеко ехать ещё?
– Да уже приехали.
Рэкетир с усилием открыл глаза и огляделся: телега стояла на обочине, и кони тут же с хрустом занялись поеданием травы. Сонно зевая, он лениво прикинул:
«Пора валить возницу. Закопать его, переодеться и начать новую жизнь. Заново и без ошибок».
Он медленно потянулся к острому ножу и тут окончательно проснулся. Оказывается, пока он спал, его крепко связали и лишили оружия.
Возница расстегнул длинный плащ, под которым он оказался одноруким. Кашлянув, он вытащил из ножен чёрный кинжал Инквизиции и приложил его к горлу убийцы:
– Слазь. Становись на колени.
Орёл, хныкая от огорчения, что жизнь сделала такой резкий поворот, неловко спрыгнул и брякнулся на колени:
– Вы не имеете права: вот так просто заколоть первого попавшегося гражданина! Должен быть приговор, и палач!