Ночь, руины древнего замка, повсюду мертвые и раненые, вспышки заклятий сверкают грозовыми молниями…
— Хе-ель…
— Подожди! — девушка с заплетенными в длинную косу черными волосами смотрит в волшебное зеркало, затаив дыхание.
Герой в отчаянии, злодей почти одержал верх, драматизм набирает обороты, страшные багровые глаза вспыхивают тлеющими углями…
— Хе-е-ель!
— Отстань! — девушка, нервно кусающая длинные ядовито-зеленые ногти, нетерпеливо отмахивается.
Дуэль, герой против злодея, добро против зла, кульминация и…
— Хель-Хель-Хель!!! — назойливый голос над ухом начинает бесить.
— Ну что тебе?! — она неохотно ставит кино на паузу и сверлит сердитым взглядом мелкое недоразумение, мешающее наслаждаться эпичным зрелищем.
«Недоразумение» — девочка-подросток в длинной футболке с ярким принтом, с выбритыми висками и короткими интенсивно-розовыми волосами, торчащими во все стороны — недовольно морщит веснушчатый нос.
— Ску-у-учно!
— Офигела? — искренне изумляется Хель. — Заговоры, смертельные испытания, встреча со злейшим врагом! Такой сюжет!
— Ску-у-у-у-учна-а-а! — округлив глаза, лениво тянет девчонка и скрещивает покрытые татуировками руки на груди. — Герои, злодеи, пророчества… дурацкий у тебя сюжет! Никаких эмоций! Никаких любовных переживаний! Одни только бесконечные убийства!
Хель мученически закатывает глаза.
— Ну, конечно, бестолковое ты создание! Я же — смерть!
— Вот я и говорю — ску-ко-та, — девчонка притворно зевает.
— Нет, а ты чего хотела? — возмущается Хель. — Чтобы герой и злодей влюбились друг в друга без памяти и ускакали в закат на единорогах?
В розовых — под цвет волос — глазах неожиданно зажигаются озорные искры.
— А это мысль…
— Что? — Хель недоуменно смотрит на небольшой мешочек с серебристой пыльцой, появившийся в ее руках, а потом до нее доходит. — Нет, не смей!
Она бросается на девчонку, пытаясь перехватить ее руку, но та с веселым хохотом уворачивается и бежит к зеркалу.
— Амара! — сквозь зубы шипит Хель, путаясь в собственном черном балахоне. — А ну стой, зараза!
Она почти догоняет ее у зеркала, но в последний момент спотыкается и, падая, инстинктивно хватает девчонку за ногу. Та от неожиданности теряет равновесие и нелепо взмахивает руками.
Мешочек выскальзывает из ее пальцев, описывает в воздухе красивую дугу, переворачивается и…
— Апчхи! — Хель оглушительно чихает и с ужасом смотрит на целиком обсыпанное пыльцой зеркало.
— Упс, — Амара хихикает и тут же закрывает рот ладошкой под зверским взглядом черных глаз.
— Что ты наделала?! Ты все испортила!
— Сама виновата! Зачем ты меня за ногу схватила?
— Потому что это мое кино! Страшное, темное и драматичное! И там не должно было быть никакой глупой любви!
— А-а, то есть, по-твоему, я глупая? — обижается Амара, поднимаясь на ноги и отряхивая футболку.
— Я не это сказала! — Хель смотрит на нее снизу вверх.
— Нет, именно это! Значит, вот что ты обо мне думаешь! А еще сестра называется!
— Да что ж вы так орете-то, а? — раздался сбоку сонный голос, и в комнату вползает отчаянно зевающий парень.
Босой, в одних светлых штанах, с коротким ежиком седых волос и крошечными циферблатами в радужках глаз.
— Она испортила мое кино! — тут же сдала сестру Хель.
— Ничего я не портила! — завопила Амара, аж подпрыгнув от возмущения. — Я хотела помочь! А она меня схватила!
— А я тебя просила помогать? Тебя сюда вообще никто не звал!
— А меня не зовут, я сама прихожу!
Девушки скрестили гневные взгляды, а потом синхронно обернулись к парню.
— Темпус! — хором.
Парень поморщился и, засунув мизинец в ухо, потряс.
— Какие ж вы… громкие, — страдальчески констатировал он и глянул на серебрящееся пыльцой зеркало. — Было б из-за чего шум разводить. Ща все поправим…
И он направился к зеркалу, попутно снимая с шеи длинный шнурок с небольшими песочными часами на нем.
— Нет! Не трогай! — хором завопили сестры.
Темпус от неожиданности вздрогнул и выронил часы. Те, упав на пол, разлетелись вдребезги, а высыпавшийся из них золотой песок поднялся в воздух и, изогнувшись причудливой струйкой, устремился к зеркалу.
Несколько мгновений все трое в полной тишине наблюдали, как песок впитывается в стекло, а потом Хель, обреченно застонав, уронила голову на руки.
— Ну что, доволен? — Амара уперла руки в бока, укоризненно уставившись на парня. — Посмотри, что ты натворил!
— Эй, а я при чем? — Темпус рассеянно взъерошил волосы. — Я, между прочим, из-за вас часы разбил!
— Ой, тоже мне потеря! — скривилась Амара. — У тебя таких целый шкаф! А что теперь с ними будет? — она обвиняюще ткнула пальцем в зеркало, в котором под слоем серебряной и золотой крошки уже с трудом можно было разглядеть изображение черноволосого паренька.
Темпус флегматично пожал плечами.
— Да какая разница? Это всего лишь смертные… — начал было он, но внезапно напоролся на взгляд медленно поднявшей голову Хель.
Недобрый взгляд.
— Э, э, — он попятился, поднимая руки, — только не заводись! Ну, подумаешь, накосячили слегка, это же кино…
А в следующую секунду он уже вынужден был уворачиваться от полетевшей ему в голову подушки.
— Это! Было! МОЕ! Кино! — заорала взбешенная Хель, сопровождая каждое слово новым предметом.
ДЗЫНЬ! Хрустальная ваза пролетела в дюйме от его головы и врезалась в стену.
БАХ! Деревянная шкатулка разлетелась в щепки.
ЦВАНГ! Железная статуэтка отскочила от железной же рамы зеркала.
— Хе-е-ель, прекрати! — Амара высунулась из-за дивана, где успешно пережидала эту ипровизированную бомбардировку. — Смотри, ты чуть зеркало не разбила! — она покосилась на внушительную вмятину на раме. — Мы же так никогда не узнаем, что из этого выйдет!
— Выйдет! — взвыла Хель, хватая тяжелое пресс-папье. — Да что хорошего теперь может выйти из этой мешанины смерти, любви и времени?! Эх, такой сюжет угробили…
— Ну, погоди, не расстраивайся, — Амара тихой сапой подползла к ней и, погладив по плечу, осторожно забрала очередной снаряд. — Мы сейчас что-нибудь придумаем… О, есть идея!
И она умчалась куда-то, а через минуту вернулась с прозрачным пузырьком, в котором плескалась какая-то перламутровая жидкость.
— Это еще что такое? — Темпус посмотрел на пузырек с недоверием.
— Как что! — сияющая Амара потрясла пузырьком. — Концентрированная настойка хэппи-энда! То, что нам нужно!
— Ты издеваешься? — Хель мрачно глянула на нее исподлобья.
— Вовсе нет! Ты же сама сказала — не выйдет ничего хорошего! А пара капель этой настойки — гарантирует нам… ну, то есть им, — она указала на зеркало, — счастливый финал!
Хель молча выслушала ее пассаж и обернулась к Темпусу.
— Нет, ты видишь? Она издевается. У меня там была война! Все должны были умереть! Какой, к чертям, хэппи-энд?!
Амара закатила глаза.
— Вот ты зануда…
— Нет, ну правда, — неожиданно поддержал ее Темпус. — Что веселого в том, что все умрут?
— А мне весело! — отрезала Хель.
— Это понятно, — Темпус посмотрел на нее добрым взглядом психиатра и ненавязчиво взял под локоть. — Но раз уж так вышло, и исправить это нельзя, может, все-таки посмотрим, что получилось? Вдруг тебе понравится?
— Понравятся розовые сопли, намотанные на хаотичные временные петли?
— Ну почему обязательно петли? Мы еще не знаем, каким именно образом золотые пески подействовали на ту реальность…
— Ага. Зато про полкило любовной пыльцы все предельно понятно! У меня до сих пор в носу свербит! Пчхи!
— А что любовь? Любовь, знаешь ли, редко заканчивается хорошо. Ты только вспомни, сколько раз в истории влюбленные травились, вешались, топились — романтика!
Хель подозрительно прищурилась, глядя на его мечтательную физиономию.
— Ладно, — протянула она наконец. — Но, чур! Никаких хэппи-эндов!
— А? — Амара, как раз в этот момент щедро поливавшая зеркало настойкой, быстро спрятала пузырек за спину и забормотала: — Да не вопрос, как скажешь, я же просто предложила…
— Отойди оттуда!
— Ухожу, ухожу! Кто будет попкорн? Я принесу!
Амара снова умчалась, а Хель проводила ее хмурым взглядом и скрипнула зубами.
— И почему мне постоянно хочется ее прибить?
— Потому что ты смерть, сестренка, — Темпус похлопал ее по плечу. — Тебе скверный характер по должности положен. Ну-с, — он плюхнулся на диван и нашарил между подушками пульт, — и что тут у нас получилось?
***
— Авада Кедавра!
— Экспеллиармус!
Столкнувшиеся в воздухе заклятия полыхнули ослепительно белой вспышкой.
Гарри Поттер инстинктивно прикрыл глаза свободной рукой, и в этот момент неожиданно услышал тихий, едва различимый шорох. Будто где-то сыпался песок.
Хотя… почему будто? Песок и правда сыпался. Прямо на замершего Поттера. Крошечные золотисто-серебряные частицы возникали прямо из воздуха и закручивались вокруг него в небольшой сверкающий вихрь.
И не успел Герой толком осмыслить происходящее, как вихрь стал ускоряться, превращаясь в торнадо, а потом схлопнулся, полностью поглотив его и… наступила темнота.
***
— Эй! Эй, ты слышишь меня? — девичий голос раздался прямо над ухом, и чья-то рука осторожно потрясла его за плечо.
Поттер дернулся и резко открыл глаза. С трудом сфокусировав взгляд, он различил на фоне предрассветного неба знакомое веснушчатое лицо в обрамлении рыжих волос.
— Джинни? — он резко сел, поправляя на носу треснувшие очки.
— Да-а, — с какой-то странной интонацией протянула она, почему-то отступив на шаг. — А ты кто?
— Что? — Поттер моргнул, а затем вдруг замер, только сейчас заметив, что внутренний двор Хогвартса, в котором они находились, выглядит… совсем не так, как минуту назад.
Абсолютно целые стены, никаких признаков недавней битвы, двор был пустым и тихим, таким, каким бывал обычно в этот ранний час. Да и Джинни, смотревшая на него с подозрением, была цела и невредима, одета в квиддичную форму, а в руке сжимала метлу.
Поттер неверяще тряхнул головой, пытаясь понять, сон это или такое странное посмертие.
— Что за… что произошло?
— Ты меня спрашиваешь? — Джинни подняла брови. — Это не я в четыре утра валяюсь во дворе вся в грязи и крови…
— А… — Поттер окончательно растерялся. — А Волдеморт?.. А битва? Как я… Погоди, — он вдруг осекся, — ты спросила, кто я?
— Э-э, — Джинни слегка нервно заправила за ухо прядь волос, — слушай, я, наверное, позову кого-нибудь…
— Подожди! — Поттер вскочил на ноги. — Джин, что произошло? Где мы?
— Не подходи ко мне! — Джинни шарахнулась в сторону, одновременно вытащив из кармана палочку. — Я не знаю, кто ты и что делаешь в Хогвартсе, но…
— Что значит, не знаешь? — Поттеру уже начало казаться, что все это какой-то дурацкий розыгрыш. — Джин, это я — Гарри!
— Какой Гарри?
— Как какой? Гарри Поттер!
Он неверяще всматривался в ее глаза, ища намек на узнавание и… не находил.
— Поттер? — она нахмурилась. — Я знаю семью Поттеров, но никакого Гарри среди них нет… И я никогда не видела тебя здесь раньше, как ты сюда попал?
Поттер ощутил холодок, пробежавший по спине.
— Это какой-то бред, — он с силой потер лоб. — Я не понимаю… как такое может быть? Я помню… какое сегодня число? — он быстро вскинул взгляд.
— Второе мая, — напряженно ответила Джинни, по-прежнему держа его на прицеле палочки. А потом на всякий случай добавила: — Девяносто восьмого.
Тот же день. У Поттера зашумело в ушах. То же время, но как тогда?.. Ведь была битва…
— Джин! — неожиданно донесся откуда-то сбоку до боли знакомый голос. — Ты еще тут! Отлично! Только не ори, знаю, я проспал, но…
— Рон! — Поттер обернулся и увидел бегущего к ним запыхавшегося друга, тоже в форме и с метлой.
— А? — тот резко тормознул и окинул его удивленным взглядом. — Э-э… привет, — он слегка растерянно глянул на сестру. — А это кто?
И тут Поттер окончательно понял, что попал. Нет, не так. Вляпался. Оставалось только понять, куда.
— Ты меня не знаешь, да? — без особой надежды спросил он, глядя в такое родное и в то же время совершенно чужое лицо.
— М-м, а должен? — Рон неуверенно поднял брови, а потом еще раз внимательно осмотрел его. — Какого драккла с тобой случилось? Ты что, с Астрономической башни рухнул?
— Он лежал здесь без сознания, когда я вышла, — протянула Джинни. — Говорит, что его зовут Гарри Поттер. И откуда-то знает нас…
— Слушайте, — Поттер примирительно поднял раскрытые ладони, — я правда не знаю, что случилось. Я был… знаю, это прозвучит странно, но здесь была битва… Мы сражались с Волдемортом и…
— С кем? — Уизли переглянулись.
Поттер замер.
— То есть? Вы… вы не знаете, кто такой Волдеморт? Это что, какая-то… параллельная реальность?
— Та-ак, — длинно выдохнул Рон, заметно напрягшись, — я, пожалуй, сбегаю за Дамблдором…
— Дамблдор жив? — изумился Поттер и почти с отчаянием запустил пальцы в волосы. — Но как… Черт, я ничего не понимаю!
***
— И я тоже! — Хель ошарашенно моргнула и отвела взгляд от зеркала. — Что это за фигня?!
Темпус и Амара задумчиво переглянулись.
— Ну-у, очевидно, из-за нашего вмешательства там и правда образовалась какая-то параллельная реальность, — без особой уверенности предположил Темпус. — И в ней… возможны некоторые отклонения от… канона, так сказать…
— Отклонения? — прошипела Хель, ткнув пальцем в зеркало. — Хогвартс цел, Дамблдор жив, Поттера не узнают друзья, а о Волдеморте никто не слышал! Это не отклонения! Это — катастрофа!
— Ну подожди, — Амара потянула ее за руку обратно на диван, — мы же еще толком ничего не знаем. Хотя, эффект, конечно, получился странный…
— Ничего странного, — Темпус пожал плечами. — Если бы в зеркало попала только пыльца, ничего бы кардинально не поменялось, но золотые пески позволили ей проникнуть сквозь время, а как мы все знаем, самые незначительные изменения в прошлом способны полностью изменить будущее.
— Прекрасно, — буркнула Хель, скрестив руки на груди. — Это ж кого и в каком именно прошлом так накрыло большим и светлым, что всю реальность нафиг перекосило?
«Это она еще про хэппи-энд не знает», — подумала Амара и, хитро улыбнувшись, щелкнула пультом.
— Вот сейчас и посмотрим!
***
Директор всея Хогвартса, Верховный чародей Визенгамота, бессменный президент МКМ и прочая-прочая-прочая Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор в половине пятого утра изволил дрыхнуть.
А потому, будучи выдернутым из постели внезапным, но очень настойчивым Патронусом своего заместителя, в кабинет явился сонным, рассеянным, в парадной мантии и ночном колпаке. Благо, хоть не наоборот.
И тут же попал под перекрестный обстрел невероятными фактами, которые поспешили изложить ему МакГонагалл и двое младших Уизли.
— Альбус, у нас ЧП!..
—…шла на тренировку по квиддичу, а он лежит!..
—…подбегаю, а там!..
—…говорит, что он Поттер, какой такой Поттер?..
—…защитные чары не пропустили бы постороннего!..
—…профессор! Вы нас вообще слышите?!
На него с подозрением уставилось три пары глаз.
Дамблдор моргнул.
— Альбус!
Дамблдор моргнул повторно. Половина пятого утра — что вообще можно требовать от человека в такое время? Но директор Хогвартса на то и был величайшим волшебником своего времени, чтобы рвать шаблоны. В рекордно короткие сроки он стряхнул с себя остатки сна, мысленно расшифровал содержательный, но весьма сумбурный рассказ, и что называется въехал в ситуацию.
— И где он?
— В моем кабинете! — отчего-то шепотом сообщила МакГонагалл.
Справедливости ради, ее саму совсем недавно безжалостно вырвали из сладких объятий Морфея, а потому некоторые странности были вполне простительны.
— Так ведите его скорее сюда! — в тон ей суфлерским шепотом распорядился Дамблдор.
А вот это уже был чистой воды троллинг, но Минерва не обиделась. Ей обижаться на директора было по должности не положено. Поэтому она просто сверкнула глазами в сторону Уизли, и их обоих тут же словно ветром сдуло.