— Что ж, я предполагала нечто подобное. Учитывая то, что у них в кадрах теперь некий дефицит и проект Доротея вчера случайно так сгорел, синим пламенем, — на капитана сверкнули хитрющими глазенками.
— Сколько еще есть людей, тебе подобных?
— Таких как я, с таким синхронизированным ДНК, больше нет. А так называемых железных солдат, о которых ты думаешь, несколько десятков, а может, уже и сотен. Точно не знаю. Но я — нечто совсем иное. Я единственна и неповторима пока что, а что?
Аверин рассказал ей о деле самоубийств детей.
— Расчищают площадку для поселенцев, — ответила Дора со вздохом.
— Зачем убивать детей-то, — не понял Олег.
— У этих детей устойчивый иммунитет к подсинению. Если начнется колонизация, эти дети не поддадутся. И их довольно много. Они смогут создать сопротивление. К тому же в прошлой жизни они все наверняка были кем-то вроде жрецов или еще кого-то, и подсознательно им доступны высшие истинные знания. И в критической ситуации эти знания могут воскреснуть в памяти, что серым совсем неинтересно и не на руку Проще убить их сейчас на изломе шаткой подростковой психики. Пока не выросли, не окрепли, не совершили открытия в медицине, обороне и прочем, что помогло бы подняться нам на новую ступень.
— И что же делать? Как с этим бороться? Дети гибнут по всей стране уже, наверное, сотнями.
— Хранители их защитят. Это их обязанность.
— Что за хранители?
— Положить еще салатика? — перевели тему Аверину, но он не собирался так просто сдаваться.
— Нет. Спасибо, минералочки налей, пожалуйста. Ты, значит, единственная в своем роде? Ты гибрид человека и пришельца? Марсианина?
— Все чуть сложнее, мой хороший, — Дора глубоко вздохнула, отпила минералки из бокала и продолжила, — завтра в новом отделе ты узнаешь, что наша вселенная бесконечна и многомерна. В ней тысячи обитаемых планет и миров, кроме нашей, но за нашу сейчас идет холодная война между двумя расами.
— Марсиане против жителей Сириуса? — улыбнулся Олег, до сих пор пока не веря полностью в услышанное.
— Глорианцы против марсиан, — с серьезным видом пояснила Дора. — Глория — это планета, находящаяся ровно напортив Земли на той же орбите с другой стороны от Солнца. Она почти такая же, как Земля, только в два раза больше. Когда они обнаружили Землю, они заселили ее жизнью и заботились о ней и сейчас заботятся о нас. Только за последние десять лет четыре раза спасали от ядерной катастрофы, например, падений метеоритов, способных уничтожить планету, ну и так по мелочи.
— А марсиане, значит, злобные гуманоиды, проводящие на нас эксперименты и хотящие нас поработить?
— Да. Хотя когда-то очень давно, задолго до того, как о них узнало нынешнее правительство, они так же были нашими хранителями и друзьями, и когда у них случилась беда, мы приютили здесь на Земле почти половину выживших, но там произошел переворот, смена власти, и теперь они уже более не дружелюбны к нам. Грезят о захвате и порабощении людей. Так что, если по роду работы теперь увидишь марсианина, мочи без сожаления.
— И как же они выглядят?
— Ну, как их и представляют — высокие, серо-зелёные с большой вытянутой головой и большими черными глазами. Пока они не надели экзооболочку, чтобы быть такими, как мы, их можно убить простым оружием. Просто застрелить.
— А если уже надели, как убить? Как узнать?
— Узнать по черным переливам, которые иногда бывают в их глазах. Убить выстрелом в основание шеи или в ухо. Только нужно точно в ушную раковину попасть.
— Америкосы реально заключили с ними договор в сорок седьмом?
Дора кивнула.
— Охренеть! И что стоят их технологии, того, чтоб сотни людей страдали?
— Ну, у правительства никто не страдает. А на остальных плевать.
— И что, даже лекарства от рака не изобрели до сих пор!
— Отчего же! Оно давно известно. Только никому не выгодно. Ведь люди, когда болеют, не скупятся на лекарства, обогащая корпорации, их производящие.
— Да уж я в курсе. До сих пор еще кредит на три миллиона выплачиваю. А жены уже три года как нет.
— Мне жаль, дорогой! Но я же пыталась вам помочь тогда! Вспомни.
И Олег вспомнил, после лечения в Германии опухоль гортани отступила, полгода они жили спокойно. Пока однажды Света не проснулась от жутких болей в печени. Температура была сорок. Обследование показало, что и правое легкое уже на четверть уничтожено.
Влад тогда позвонил и горячо убеждал Олега уговорить врачей сделать ей капельницы с содовым раствором и каким-то неизвестным приоратом, что передала ему Дора. Олег попытался поговорить с врачами, но те его и слушать не стали!
— Мужчина! Если бы все было так просто, — качала головой пожилая женщина-онколог, — такое заболевание как рак давно бы исчезло с лица нашей земли! Ваша жена и так на грани, я сейчас введу ей, черт знает, что, а потом еще и виновата буду! Ну уж нет. Заберите ее домой, мы уже ничем не поможем, а в родных стенах дольше протянет.
Сам он на инъекцию тоже отчего-то не решился. Света умерла ровно через месяц.
Видя, как капитан расстроился, Дора поспешила перевести разговор.
— Так, посудомойка загружена. Стиральная машина тоже. Вещи поглажу, пока ты будешь ночью спать. Кстати, какой у тебя размер? Пятьдесят второй? Нужно купить три-четыре новых костюма для твоей новой работы.
— Сейчас уже семь вечера. Может, пойдем, просто погуляем? Сегодня на площади будет лазерное шоу.
— Хорошо. Пойдем, — Дора, кажется, просияла от предложения, — я только приведу себя в порядок.
Лазерное шоу было реально, необыкновенно красиво! Двенадцать команд из десяти стран мира показывали на огромных зданиях каждый свою историю. Олегу особенно понравился красочный яркий рассказ про космос, про солнечную систему. Про чудесные необыкновенные планеты Глория и Нибиру.
— Нибиру и ее жители тоже существуют? — спросил он Дору, как завороженный, глядя на панораму.
— Да, когда люди видят НЛО в виде светящихся шаров плазмоидов, они видят гостей с Нибиру, как правило. Они тоже оберегают нас. А взамен берут золото. Оно им жизненно необходимо. Для того, чтобы нормально дышать на своей планете. А во вселенной это очень редкий металл.
Когда шоу закончилось, Дора и Олег просто гуляли. Услышали музыку, и пошли к ней.
В парке возле сцены играл живой оркестр. Они подошли как раз тогда, когда начали играть танго. Дора протянула Олегу руку и закружила его в танце, и он с удивлением понял, что знает все движения и с легкостью ведет Дору, хотя не танцевал ни разу в жизни, тем более танго. Это было так чарующе, так страстно, так сексуально. Ее тело было такое пластичное, гибкое. Каждое ее движение грациозное и величественное. Красное платье с глубоким декольте и разрезом от бедра с правой стороны покорило бы самого Одиссея. Ее взгляды обжигали и пожирали. И как он только с ритма не сбивался, смотря на нее с не меньшим вызовом и превосходством? От нее так чарующе пахло. И снова не духами, а ею самой, сама ее кожа обладала невероятно притягательным ароматом.
Когда музыка закончилась, Олег прижал Дору к себе, и они слились в страстном поцелуе. Вдруг раздались громкие аплодисменты и крики браво! Оказывается, на них во все глаза смотрели не менее пятидесяти человек — посетители парка. Пара смущенно поклонились, и почему-то бегом бросилась из парка, будто постыдно нашкодничали.
— О БОЖЕ! Что это было? — спросил Олег, смеясь, когда они, наконец, остановились.
— Прости, прости! Я просто очень люблю танцевать! Не удержалась просто!
Боже, какой у нее прекрасный, заразительный смех. Подумал Олег, обнимая Дору
— Вот уж бы не подумал!
— Да, я очень часто посылала все и всех куда подальше и просто шла в ночной клуб танцевать. И даже работала в одном из клубов одно время. Так, чисто из любви к искусству.
— И что, никто не знал?
— Ну почему? Алекс знал. Он вообще многие мои шалости прикрывал. Давая мне хоть пару глотков нормальной жизни. Без бесконечных тренировок и заданий.
— Любил тебя?
— Скорее, жалел.
— Родители у него есть?
— Он детдомовский. Поступив на службу, нашел мать. Родила она его в пятнадцать от насильника, которого он впоследствии тоже нашел и убил. А мать с ним знаться не захотела. И больше его судьбой не интересовалась. Так что плакать о нем некому, не переживай.
— Ну и слава Богу! Господи, прости, — Олег невольно перекрестился, проходя мимо храма.
— Он бы за тебя точно не переживал и не каялся, — отмахнулась Дора.
— Тебе совсем его не жаль? — Олега поражала ее бессердечность по отношению к мужу, ведь со стороны они с ним смотрелись как идеальная пара, сколько он их ни видел вместе, да и Влад был того же мнения. Радовался за дочь все время. Правда, они и знать не знали о Лизе.
— Нет больше ни его, ни Лизы, ни Доры Вербицкой, ни проекта Доротея, и переживать не о чем. И давай не будем об этом больше, — в голосе Доры проскочили нотки раздражения, и Олег понял, что она вовсе не так равнодушна, как хочет это показать. На душе заметно полегчало.
— Стой! — заорал вдруг Олег, уловив профессиональным, боковым зрением, как шагах в двадцати от них какая-то девка встала на перила моста; но, кажется, его крик лишь напугал ее. Девушка вздрогнула и прыгнула в воду.
К ужасу Олега, Дора в доли секунды, как стрела, бросилась к тому же месту и последовала ее примеру.
Часть 9
Честное слово, не знаю, каким местом я думала и чем руководствовалась, бросаясь в речку вслед за этой девкой! Ей-богу, мой первый безрассудный поступок в жизни! Мне отчего-то и в голову тогда не пришло, что это может быть провокация!
Ну, бросилась так бросилась. Надо спасать. Увидала я ее сразу. Девка камнем шла на дно, выпуская пузырьки оставшегося воздуха. Нет, милая! Так не пойдет! Зря я, что ли, новое платье вымочила. Я подхватила утопленницу за руку и рванула наверх, та задергалась, таща меня вниз, и выпустила изо рта весь воздух. Я быстро прильнула к ее губам, вдыхая в нее воздух, мысленно приказывая: не дергайся дура! Не пришло еще твое время! Это я, твой ангел-хранитель!
Девка прибалдела, набрала полный рот воздуха и перестала дергаться. Я вытащила ее наверх, и мы поплыли к берегу.
— А долг коллекторам выплатить поможешь? — с мольбой в голосе спросила спасенная.
— Считай, уже выплатила, — кивнула я.
— Спасибо, Господи! Спасибо! А то там с процентами триста тысяч уже, а меня с работы уволили. И, ну вы и сами знаете, вы же ангел, — тараторила девчонка, — а Гриша? Гриша ко мне вернется?
— Слышь, детка, ты б не наглела, а!
— Ой, простите! Простите! А мама, мама там как, а?
— Хорошо, хорошо твоя мама. Держись, — мы доплыли до берега, я выбралась в овраг и помогла девочке, ее трясло, ей было очень холодно.
— Иди ко мне! Попробую тебя согреть, а то пока выберемся, околеешь, — я обняла девочку, прижала к себе как можно плотнее и стала повышать температуру своего тела.
— А что это, — спросила она, глядя куда-то вверх.
— Твою ж мать, — сквозь зубы процедила я.
Прямо над нами завис марсианский разведчик, они нас заметили, зависли точно над нами, выпустили гравитационный луч и начали поднимать нас на борт.
— Не бойся, это тоже ангелы, но другого мира, — нагло соврала я, погружая несчастную в сон.
Нас подняли на борт. Мы оказались в просторном помещении, залитом белым светом, луч повернул нас горизонтально и опускал на железные столы. Девочку оттащило от меня на соседний стол, я возмущенно дернулась, пытаясь перейти в вертикальное положение, что, конечно, не получилось, физическое сопротивление луч блокировал полностью.
— Вы совсем ох… и, мать вашу! — не слишком вежливо телепатически поздоровалась я с четырьмя гуманоидами, стоящими справа.
Один из них, видать, старший, вышел чуть вперед и заговорил так же телепатически:
— Ты кто? Не могу идентифицировать расовую принадлежность, не человек точно, слишком высокая психическая активность, — это гуманоид сообщал уже своим собратьям по закрытому, как он думал, каналу.
— Конь в пальто, — огрызнулась я, — вы, господа, не в Америке — в России у вас нет разрешения на забор генетического материала.
— Нам не нужно разрешение, — насмешливо ответил гуманоид.
— С каких-то, интересно, пор?
— К какой расе вы принадлежите и откуда вам известно о договоренностях между нами и правительствами ваших стран? — гуманоид склонился надо мной, рассматривая получше и пытаясь покопаться в моем мозгу.
Да хрен тебе! Мои щиты и сам мудрейший взломать не может уже давно.
Показать бы ему дипломатическую метку Ирины Кругловой, да и она умерла недавно вместе с госпожой Вербицкой. В один день и час. Черт! Что ж делать-то! Раскрывать себя никак нельзя! Иначе все усилия зря и даром. И сами они меня теперь ни за что не отпустят. Вон как заинтересованно пялятся.
А чей-то я собственно растерялась-то? Зря ль я, что ли, их боевую школу проходила? Их всего четверо, не боевые. Биологи генной инженерии, оружия при них тоже нет. А вот у меня ардонийские когти имеются.
Я в доли секунды соскочила со стола, перешла в ардонийскую ипостась, полоснула одного, самого ближнего ко мне, когтями по горлу, голова отлетела куда-то далеко в сторону. Трое других шарахнулись в сторону, да куда уж там. Я бросилась за тем, что ломанулся к приборной панели, надеясь, видимо, активировать какую-то из защитных систем корабля, вскочила ему сзади на спину и так же быстрым движением обезглавила. Отскочила, отпинывая подальше обезглавленное тело, которое уже начало самоуничтожаться в токсичной кислоте, что была их кровью, и обернулась к двум другим гуманоидам. У них в руках были лазерные пушки, неизвестно откуда у них взявшиеся. Маленькие такие револьверчики, с виду то ли женские, то ли и вовсе игрушечные. Но заряд в них такой, что человеческую голову, например, на мелкие ошметки разносит.
Я сейчас была в ардонийской ипостаси — то есть полуящером, мое тело покрывала мелкая темно-зеленая блестящая чешуя прочнее кевлара, например, раз в двадцать. Сразу, может, и не убьют, но вот трижды выстрелив в одно место, наверняка. А может, и двух раз хватит. Смотря какой мощности у них заряд.
Послала мощную психоделическую волну, призывающую к подчинению, ни фига не сработала, даже не поморщились, только трехпалые длинные руки чуть дрогнули — и все. Но медлить нельзя и мили секунды, сейчас опомнятся и расстреляют. Была не была, сгенерировала электромагнитную волну, какую только могла, и, резко вытянув руки, направила на несчастных образовавшийся энергетический шар. Одного поджарило сразу. Другого сшибло волной. Бросилась было к лежащему на полу гуманоиду, но он привстал, приподнял руку и спустил курок. Все произошло так быстро, что я не успела среагировать.
Больно, однако, очень больно. И даже чешую пробило. От боли я взвыла, и произошел неконтролируемый выброс энергии и из ушей марсианина потекла зеленая жидкость — их кровь. Лопнули барабанные перепонки, гуманоид был мертв. Ну, вот и все. Ну, вот и отлично.
Остается только сесть и подождать, пока организм начнет восстанавливаться. Но было жутко больно. Тошнило и кружилась голова. Не потерять бы сознание. Ибо если потеряю, вляпаюсь еще хуже, неизвестно, куда летит виман (виман — вайтман- вайтмар- так в древности называли космические корабли — НЛО), стоящий на автопилоте, скорее всего.
Как же опасно-то работать одной, оказывается. Без поддержки и страховки. Это только в американских фильмах один против пятидесяти и даже не потеет, а тут и четырех марсиан много оказалось. Причем совсем даже не из боевой гильдии.
Боже, как плохо-то! Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться и направить все имеющиеся силы на регенерацию. И, кажется, получилось, жжение начало уменьшаться. Минут через десять я была уже в порядке, но совершенно без сил: переход из ардонийской ипостаси в человеческую добил окончательно. Я еле стояла на ногах.