- Вне срединного мира лишь смерть, - продолжала Дали-цоха. - На севере - ледяная, на юге - пламенная. Юг и север наполнены нежитью, вечно алчущей объединения. Создания бесконечной тьмы и бесконечного света - снежные призраки и песчаные рыцари, враги людей, хотели преодолеть разделение и вернуть мир в безвидность. Они всё время нападали на мир людской, чтобы смести его, ибо лишь он препятствует их желаниям. Увидев это, Маруха вложила в Дворку-цоху волшебные силы, которые нежить не могла сломить. Дворка, благословенная, основала Орден святого брака, который с тех пор много эонов держит мир.
Всё так: Замок был центром Сумеречного мира, он издавал законы, рассуживал споры, принуждал к миру провинции, раньше постоянно воевавшие. Зато отдельные люди невозбранно пользовались правом на самозащиту, и это часто перетекало в произвол, который не могли решить городские суды матрон. Тогда тоже подключался авторитет Замка.
- Благословенный Орден не даёт безумию захватить род людской, - продолжала метресса. - Он запретил придумывать хитрые машины, которые могут потом стать оружием либо унести людей от мира; не позволяет копаться внутри человеческого тела - это не нужно, ибо, по благости Марухи, все болезни лечатся магией, а те, что не лечатся, лечить не нужно. Он запрещает путешествия за небесные горы, окаймляющие мир людской - потому что нам хватает нашей долины. А хватает потому, что матроны неусыпно следят, чтобы люди не плодились слишком сильно. В мудрости своей наши метрессы наблюдают за деяниями книгописов, глиномесов, малеванцев, киноделов и прочих затейников, чтобы не создавали они ничего странного, мутного и неприятного, а лишь весёлое, полезное и понятное. И много чего ещё славного делает Замок. Но самое главное: наши алмазные девы неустанно противостоят демонам сторон света.
Теперь это было делом и Гольяма - на всю его оставшуюся жизнь. Воины ордена сражались лишь парно - муж и жена, и это была алмазная связка. Девы били врага магией, а мужи прикрывали их с оружием - особым, настроенным на поражение чудовищ. Гольям уже научился ковать такое - да, его кузня переехала в Замок, так что старый гой остался с носом.
Неплотское слияние давало супругам невероятные духовные и физические силы, усугублённые изнуряющими тренировками. И только они из всех людей этого мира могли уничтожить чудовищ. Поэтому Алмазный легион был главным защитником Сумеречного мира.
- Почему ты выбрала меня? - который раз спросил Гольям, совершая после занятий ритуал омовения ног жены.
Она была, как требовал устав, совершенно нагой и сидела на краю их брачного ложа.
- Тебя избрал мой алмаз, - в который раз ответила ему Лами, не открывая от него взгляда и всем существом впитывая ощущение его рук. Лишь во время этого обряда они имели право касаться друг друга. И ещё во время битвы.
Когда подходит конец обучения, алмазная дева сама узнаёт это. Тогда она идёт искать мужа и рано или поздно находит. Муж остается с неё до смерти - обычно своей, потому что они чаще погибают в сражениях. Другого мужа у девы уже не будет, вдовая становится метрессой, обучает дев и их мужей и оставляет обеты воздержания.
Гольям растирал в тёплой воде стопу жены, борясь со страшным желанием поднести её к губам. Но Лами знала, как ему хочется этого. Он вымыл её ноги уже дочиста, но в сотый раз проводил ладонями по пяткам, подошве, между пальцев... Он, казалось, мог бы делать это вечно, и Лами совсем бы не возражала. Но тут дверь кельи распахнулась.
Увидев, что жена открыла глаза и напряглась, Гольям повернулся. В дверях стояла Дали-цоха - метрессы пользовались безраздельным правом посещать любую келью без предупреждения.
- Приветствую, Лами-цоха. Мне потребен твой муж, - произнесла довольно молодая ещё, но слегка располневшая от спокойной жизни черноволосая женщина. - Гольям-пац... - повелительно кивнула она.
Он знал, зачем она пришла. Поднялся, поклонился жене, поклонился метрессе и пошёл за ней. Они пришли в одну из келий отдохновения с круглым ложем посередине. Дали закрыла за собой дверь и сразу сбросила расшитый хитон. Под ним ничего не было - лишь слегка обвисшее, но ещё белое и упругое тело, отмеченное боевыми шрамами.
Подойдя к Гольяму, она привычным движением толкнула юношу на ложе, задрала его хитон, нажатиями в пару точек подняла ему клык и взгромоздилась сверху. Слегка повозилась, пристраиваясь, и с видимым удовольствием опустила на его бёдра тяжёлый зад.
Придавленный Гольям не смотрел, как метресса, обхватив руками свои груди, с нежным урчанием прыгает на его теле. Не видел он и изображённую на потолке кельи увенчанную пентаграммой Дворку-цоху, благословенную, с атамом, прямо стоящую меж двух полумесяцев. Перед его глазами был взгляд Лами, пойманный перед уходом. В нём был гнев, презрение, растерянность. Кажется, ещё и страдание.
***
Песчаные рыцари - это вой и шелест в выедающей глаза мутной желтизне. Чудовища выступали из клубов песчаной взвеси неожиданно. Казалось, перед тобой всё то же пылевое облако, и вдруг оно сгущается, обретает плотность, и тебя сметает напоминающая дюну туча, громоздкая, но очень быстрая и опасная.
Вырвавшаяся из неё псевдоконечность с неуловимой быстротой приближалась к Лами. Если песчаный протуберанец коснётся тела - какие бы доспехи на нём ни были, хоть и усиленные заклинаниями - человек мгновенно станет твёрдой высохшей мумией.
Дева вскинула руки, творя колдовство, и смертоносная конечность словно бы расплескалась и растворилась в заполонившей воздух пыли. Рыцарь отпрянул назад, исчезнув в сумрачной завесе, окружающей сражающихся, несмотря на то, что Денница у подножья Южных гор стояла высоко и было гораздо ярче, чем в провинциях. Но не теперь, когда сюда спустились вместе со жгучим ветром рыцари великой пустыни, в которой иссякают силы самых могущественных магов.
Прикрывавший спину жены Гольям краем глаза уловил движение справа. Ещё один рыцарь!
- Лами! - выкрикнул он и почувствовал, что в рот его залетают песчинки.
Развернуться она уже не успевала. Гольям сделал выпад боевым трезубцем, собственноручно откованным из особого металла, прошедшего через руки замковых метресс. Убить рыцаря он не мог - лишь остановить, но и с этим справился плохо, монстр лишь чуть замедлился. Трезубец переломился легко, словно тростинка, а Гольям полетел в сторону, в отчаянье сознавая, что жена его, скорее всего, уже мертва.
Он лицом упал в покрывающий тут всё песок и валялся, не в силах даже перевернуться. Ощущал, как из него вытекает кровь, а мелкие острые песчинки царапают лицо, забиваются в рот, похрустывают там. Это было не столько больно, сколько противно - он знал, что сейчас умрёт, а отвратительный этот песок и есть последний отпущенный ему кусочек мира сего.
"Ну почему я не упал на спину?.." - горько подумал он, и тут ушей его достиг крик. Лами! Неужели она ещё жива?
Вдруг с ним случилось нечто необычное и он знал, что именно. Это было его смертельно опасной тайной, происходило считанные разы в его жизни, и всегда в обстоятельствах чрезвычайных. Правда, настолько страшных ситуаций, как теперь, у него ещё никогда не было.
Он встал. Вернее, просто поднялся, оказался на ногах, не прилагая к этому ни малейших усилий. Без удивления отметил, что песчинки перестали колоть его глаза и зрение обрело невиданную ясность и чёткость. Он видел своё лежащее на песке тело и бледное, искажённое ужасом лицо Лами, пытающейся вскинуть руку. Гольям знал, что её заклинание не успеет оформиться - рыцарь надвигался с неуклонностью судьбы.
И тут Гольям сам вскинул руки, откуда вырвался сине-зелёный огонь, ударивший в самый центр чудовища. Оно издало скрежещущий вой и рассыпалось песчаными фонтанчиками.
А юноша вновь нашёл себя лежащим лицом вниз, и кожу его язвили песчинки. Он потерял сознание.
Когда он открыл глаза в замковом лазарете - хворых и раненых здешние целительницы пользовали превосходно - над ним склонялось лицо жены, вспыхнувшее радостью при виде того, что он очнулся. Счастье от того, что Лами жива, затопило и его сердце.
- Ты не ранена? - спросил он. Язык слушался плохо.
Она помотала головой.
- А я?
- Сильно ободрало песком. Останутся шрамы. Но ничего серьёзного.
Она помолчала, потом тихо спросила:
- Гольям, что там было?
- Где? - он сделал вид, что не понимает. Даже Лами не должна знать этого!
- Ты знаешь...
Он попытался пожать плечами, но получилось не очень.
- Помню только, как рыцарь сломал мой трезубец. Потом я отключился.
Лами посмотрела на него внимательно и тревожно, но настаивать не стала.
***
Долгие периоды выздоровления он всё время вспоминал один из первых уроков в замке, который вела сама Великая магисторка Юди-цоха, худощавая миниатюрная пожилая дама. Удивительно, как из столь незначительного тела мог исходить такой сильный голос.
- Чистые отношения его супругов Алмазного легиона дают им силы сражаться с атакующей наш мир нежитью, - пронзительно вещала она. - Если же этот родник замутит глина нечистых страстей, брак превращается в свою противоположность. Это бывает крайне редко, но, увы, бывает. Абрак, творец снега и песка, бывший муж и враг Марухи, способен совратить даже души святых.
- Но ведь падшие супруги сразу умирают?.. - поднял руку один из новоиспечённых мужей.
Юди-цоха покачала головой.
- Обычно так и происходит. Однако некоторые отступники весьма хитры и какое-то время - очень короткое - скрывают своё падение от Ордена. Но кара неизменно настигает их.
- Святая магисторка, расскажите про нефилимов, - подал голос Гольям.
Это было опасно, но он должен был спросить.
Лицо наставницы выразило отторжение.
- Кто рассказал тебе про эту гадость? - сердито спросила она.
Юноша пожал плечами.
- Не помню, слыхал где-то.
- Вам не следует знать про наипорочнейших этих созданий, - сухо бросила Юди-цоха и завершила урок.
Как-то раз в келье отдохновения, лёжа бок о бок с покрытой испариной и умиротворённой Дали-цохой, Гольям спросил её:
- У метресс рождаются дети?
Та, полусонная, издала короткий смешок.
- Мечтаешь продолжить свой род, дурачок? - лениво ответила она. - Забудь - вдовы зачать не могут, по благости Марухи мы теряем эту способность.
- А... девы?
Дали приподнялась на локте и повернулась к нему.
- Что за дрянь лезет в твою милую головку? За такие вопросы можно и келью исправления схлопотать - периода на три - четыре.
- Забудь, - равнодушно ответил Гольям, откидываясь на ложе.
- Кто-то напел тебе про нефилимов, - метресса посмотрела на него внимательно. - Ну да грех невелик - все парни интересуются этой гадостью, такова уж ваша натура... Лучше уж я тебе расскажу.
Она помолчала и заговорила вновь.
- Нефилимы рождаются от дев и их мужей, если те преступно сольются телами, совершив мерзкий инцест. Вообще-то, это случается чаще, чем ты думаешь - плоть слаба... И это может остаться в тайне - если не имело последствий, зачатия. Обычно кровосмесителей разоблачают до того, как ребёнок появится. Но иногда они настолько хитры и изворотливы, что умудряются произвести его на свет.
- И тогда что?
- Родителей ждёт кара - они сами и вся память о них истребляются из этого мира. Ребёнка, если он девочка, со временем берут в Орден. Но жить ей там будет нелегко... Давно уже в Замке не было этих тварей.