Андрей Лупахин
Приключения мертвеца, или В поисках золотого пекинеса
Приключения мертвеца, или в поисках золотого пекинеса
Глава 1.
В моей голове раздавалась какофония из резких звуков, сливавшихся в адскую симфонию, написанную в конец свихнувшимся композитором, который одновременно лишился рассудка и музыкального вкуса. Пильщики пилили стекло ржавыми ножовками, стучальщики колотили молотами в лобные доли моего несчастного мозга, разрывавшегося на части, свистельщики уничтожали мои барабанные перепонки, а черт знает кто, как их назвать-то? Долбильщики не долбильщики… как их обозвать… да и шут с ними со всеми, с этими гражданами-музыкантами! Короче говоря, в голове моей играл полный триндец.
– Эй, ты очнулся?
Услышав ехидный голос, я вздрогнул от неожиданности – что это еще за хрен с горы в моем офисе? И почему я не могу открыть глаза, руки и ноги не слушаются, не могу пошевелиться, будто связанный, какого чёрта?!
– Ага, именно его и есть! – снова раздался голос вопрошающего, который словно прочитал мои мысли. – Вставай, красавица, проснись.
С трудом разлепив веки, я снова вздрогнул и, буду честен, чутка струхнул, увидев вместо привычного офиса, каменные стены почерневшие от копоти. Чуть поодаль возвышался массивный деревянный стол, на котором лежала огромная книга. Конечно, испугали меня не закопченные стены, и не фолиант в черной, похоже кожаной, обложке, а существо, пытавшееся разделить слипшиеся страницы когтистыми пальцами. За спиной создания трепетали маленькие крылья, голову венчали пара маленьких рожек, а чуть выше того, на чем обыкновенно сидя (и я сейчас не про стул, ну, вы понимаете) торчал длинный хвост с острым наконечником. Кожа существа была не то темно-оранжевая, не то коричневая.
– Догадываешься, кто я? – ехидно спросило таинственный рогоносец, сверкнув блестящими зелеными глазищами, размером с монетку в пять рублей, а то и поболее. – Вижу, что догадываешься. Ты прав, перед тобой бес, самый настоящий!
– Какого черта происходит?… – пробормотал я и с трудом поднялся на ноги, опираясь на теплую черную стену. – Я сплю? Да, сплю, ну, теперь все понятно
– Не, – существо, называвшее себя бесом, ехидно улыбнулось, продемонстрировав два ряда острых зубов, – ты не спишь. Ты сдох!
Бес задекларировал печальный факт безапелляционно и уверенно, рассмеявшись мне в лицо.
– Меня зовут Авалон, – хвостатый рогоносец представился. – А ты – Алексей Поповский, девяноста пятого года рождения – ол райт?
– Да…
– Само собой. Я и так в курсе, ху из ху, но надо расставить все точки над ай и соблюсти процедуру.
– Может над «ё»?
– На хер твоё «ё»! – воскликнул бес. – Я – либерал до мозга костей, поэтому над ай, а не над «ё». «Ё», «ё», «хуё-моё», тьфу, бля…
Мой новый знакомый совершенно не стеснялся крепких выражений и употреблял нецензурную брань с большой охотой. По всей видимости, либерализм не мешал ему искренне любить русский язык, а точнее его нецензурный аспект.
– Вот в этой книге, – Авалон показал на черный кожаный фолиант, – записаны твои грехи. А вот в этой…
Бес показал на тоненькую брошюрку, которую я сразу не приметил, лежавшую подле толстенной книги с моими… эм… не самыми лучшими поступками, да.
– Здесь – твои добрые дела, – Авалон хихикнул, скептически глядя на брошюру доброделания.
– А… почему так мало? – спросил я, почесав затылок. – Че так мало, добрых дел то?…
– Ну а как, – бес развел руками, глядя на меня своими мерцающими зелеными бельмами, – ты же у нас кто? Агностик, равнодушный пофигист, жадина.... короче, я сейчас прочитаю, кто ты.
Авалон долго-долго читал книгу моих грехов. Разумеется, вслух, смакуя каждую подробность и припоминая даже такие события, о которых я уже десять раз позабыл. Наконец закончив с книгой грехов, бес принялся за брошюру с добрыми делами. Пролистав с отвращением все пять страниц, Авалон объявил:
– Добро пожаловать в ад! – воскликнул он, швырнув брошюру на пол и улыбнувшись от уха до уха двумя рядами острых зубов.
– Почему в ад? Не хочу в ад! – возмутился я. – Хочу проснуться…
– Ты уже никогда не проснешься, ха-ха-ха-ха! – бес рассмеялся и спрыгнул со стола. – Теперь старина Авалон – твой хозяин. Буду тебя мучить целую вечность, прикинь?!
Я ущипнул себя за нос, похлопал по лицу, легонько двинул кулаком в челюсть – больно, сука!
– Это не сон, – проговорил Авалон, глядя на мои попытки разбудить себя. Давай за мной, объясню тебе по пути, как обстоят дела. И, скажу тебе, Алёшенька, обстоят твои дела, чуть хуже, чем хуёво, хи-хи-хи!
– Но я…
– Никаких «но»! – оборвал меня бес. – Давай-ка за мной шагом марш!
Авалон щелкнул пальцами, и стены растворились в воздухе. Кругом было темно как в заднице афроамериканца, а может быть и еще темнее. Хотя, нет, возможно, я и не прав, ведь впереди виднелось маленькое светлое пятно, которое, судя по всему, было выходом из этой непроглядной темноты.
– Нам туда, – бес показал на свет и полетел вперед к светлому будущему. Или не очень светлому, если говорить о дальнейших перспективах вашего покорного слуги…
Ноги плелись следом за Авалоном против моей воли. Бес летел вперед, не оглядываясь, и разъяснял текущее положение дел:
– Значит так, Алёшенька, ты прожил относительно короткую жизнь и благополучно сдох от инфаркта, который настиг тебя так рано благодаря чудесным сигареткам «Пимстон». Помнишь свою последнюю сигаретку, а?
А ведь… помню, правда! Я доделывал отчет, закурил, чтобы отвлечься, почувствовал боль слева и… а дальше что? Не помню…
– А дальше ты сдох, говорю же, – добродушно произнес Авалон. – По совокупности совершенных тобой грехов и добрых дел Небесная канцелярия назначила тебе дальнейшее пребывание в аду на первом круге продолжительностью в целую вечность. Теперь я – твой хозяин, и могу делать с тобой всё, что мне заблагорассудится. И да, не удивляйся, твои мысли для меня не тайна…
– Может не надо в ад, а? – перспектива гореть в преисподней целую вечность совсем безрадостная, чего уж там, говно полное…
– Надо, надо, – бес замотал головой. – Но ты не переживай. Ты ведь попал к старине Авалону, а не какому-нибудь злыдню. Я тебя даже мучить особо не буду, прикинь? Честно говоря, вообще мне сейчас не до твоей душенки. Может, кто из друзей-приятелей заинтересуется…
– Вот, раз тебе не до меня, так давай меня отпустим, а?
– Прекращай уже своё нытьё! – рявкнул бес. – Будь мужиком и не распускай нюни! Прими действительность как факт, ибо она факт и есть. Сам виноват – жил как мудак, вот теперь и итог твоей бесславной глупой и бессмысленной житухи, Алёшенька. Ну, отпущу я тебя – куда пойдёшь? Ты уже в аду и обратной дороги нет…
– Господи… – вздохнул я, и тут же осекся, получив хорошую-такую затрещину бесовским хвостом, да прямо по расстроенному фейсу!
– У меня на это слово аллергия! – рявкнул бес. – Еще раз скажешь – оторву тебе ухо… или хер! Понял?
– Понял, понял… – пробормотал я обиженно, потирая горевшую щёку.
– Поздно ты к нему апеллировать собрался, – бес хихикнул. – Давай-ка, вперед, да смотри, вниз не навернись, а то бо-бо будет!
Свет в конце туннеля, казавшийся таким далеким, на самом деле был гораздо ближе. Бес вывел меня из темноты к обрыву и ткнул указательным пальцем вниз:
– Посмотри-ка вниз, – сказал он. – Высоковато, да?
– Ого! – воскликнул я, увидев землю с высоты птичьего полета.
– Ага. Стой ровно, сейчас поедем.
– На чем поедем? – не понял я.
– Не на чем, а куда – в ад, на первый круг.
Тут земля дрогнула балла так на один, на два и двинулась вниз – оказывается, мы стояли на платформе! Летающему бесу этот своеобразный лифт был совершенно без надобности, однако вашему покорному слуге, который помимо того, что покорный, так еще и бескрылый, пришелся очень кстати. Платформа двигалась вниз довольно долго, может, минут пятнадцать, может с полчаса. Честно говоря, я ожидал увидеть бушующее пламя, огненные реки и все такое прочее, но… впрочем, реки действительно имели место быть, вернее каналы, прорезавшие город. Да, огромный город, состоявший из домов, домишек, лачуг и хибар с особняками всех мастей. На улицах первого круга ада было многолю… нет, не многолюдно, людей как раз было немного, а вот бесов – до черта лысого!
Платформа резко остановилась. Клацнув челюстью, я едва не прикусил себе язык. Вместо гостеприимного приглашения, за спиной раздалось:
– Велком ту хелл, мудила! Ха-ха-ха! – бес рассмеялся и толкнул меня в спину, да так сильно, что я рухнул носом прямо в горячую землю. – Давай за мной, – добавил Авалон, пролетая мимо, и на мгновение загородил красное светящееся небо.
Ноги вели меня следом за рогатым проводником, не давая ни шанса потеряться где-нибудь здесь. Впрочем, не особенно и хотелось. Кругом сновали адские твари, рогатые, хвостатые, трехрукие, парнокопытные… Летали бесы, летучие мыши, в каналах булькала расплавлена лава… Некоторые порождения ада алчно смотрели на меня, и даже протягивал когтистые лапы – одному такому бесу Авалон звезданул по морде:
– Сука, не твоё, не лапай! – рявкнул мой новый «хузяин», на себе подобное создание, которое тут же ретировалось, недовольно обругав по матушке нас обоих.
Мы остановились у покосившегося двухэтажного дома, построенного из камня, потрескавшегося со временем – кто его знает, сколько лет тут стоит эта бесовская халупа, может, тысячу, десять тысяч! Крыша, выложенная черепицей, потихоньку съезжала, грозя посыпаться в самое ближайшее время. У двери висел колокольчик – Авалон трижды дернул за веревочку и приказал ждать.
Хозяин встретил нас радушно, пригласив в дом. Ну как нас – Авалона, на меня же он посмотрел, как гиена на добычу, которой пора стать царским ужином.
– Нихера ты загнул! – Авалон засмеялся. – Голый мужик, кожа да кости – где хоть тут царский ужин? Так, пайка освенцимская…
Кажется, забыл напомнить о своей наготе, мой дорогой читатель. Ну думаю, ты меня за это простишь. Собственно, все души в аду бегали голышом, по крайней мере те, которых я встретил на улицах первого круга.
– Да, ты же мысли мои читаешь… – вспомнил я о досадной способности моего спутника.
– Угу. Давай там, следи за тем, что думаешь… И кстати, никто тебя есть не будет, разве что помучают!
– Следуйте за мной, – сказал хозяин дома, прервав нашу маленькую беседу о поедании человечины, – познакомим твоего дружка с моей доченькой, – обратился он к Авалону, – она в подвале играет.
Судя по нагромождениям странной гротескной мебели, мы стояли в гостиной. Большая комната, наполненная густой поглощающей свет тьмой, освещалась тусклыми светильниками, висевшими на стенах. В углу коптила лампа. Прямо под ней лежала каменная дверь с железным кольцом. Молох поднял её и жестом пригласил нас спускаться вниз. Шагая по лестнице, я услышал, топот маленьких ножек, носившихся взад-вперед, и тихое «ля-ля-ля».
Посреди подвала горел костер, на котором бурлил чугунный котел, покрытый сажей – из кипящей воды высовывались руки несчастного, пытающегося выбраться наружу. Тем временем маленький бесенок лупил по пальцам бронзовым трезубцем и заталкивал грешника обратно в кипяток. На голове бесенка я заметил косичку с бантиком.
Справа за столом сидел связанный человек, обливавшийся потом то ли от жары, то ли от страха – перед ним стоял раскаленный докрасна самовар, который буквально пылал жаром. Изо рта несчастного торчала грязная тряпка. Человек вертелся, пытаясь отвернуться от самовара, который, казалось вот-вот вспыхнет. Прямо под краном, из которого капала шипящая жидкость, стояли три золотые чашечки на фарфоровых блюдечках с голубой каемочкой.
Я посмотрел на Авалона, а тот посмотрел на приятеля, который громогласно произнес:
– Доча!
– Я касу валю! – обернулся бесенок, сверкнув белыми светящимися глазами.
– Умничка моя!
– Каса убегает, не хочет валиться, – недовольно пожаловалась «доча», тыкая в голову, показавшуюся над водой, – глупая каса, вот тебе!
Папочка маленького бесенка взял увесистое полено из лежащей рядом с котлом вязанки и кинул в огонь. Авалон вопросительно посмотрел на меня.
«Ты что, сдурел?! – подумал я – Хочешь, чтобы это бесовское отродье из меня «касу» варила?! Нет, нет, нет, только не это!».
Авалон ухмыльнулся, пожав плечами.
– Тупая каса! – бесовка со злостью пнула котел и подлетела на своих маленьких крылышках к столу.
Связанный человек завертелся пуще прежнего. «Доча» повернула кран самовара – раскаленная магма потекла в золотую чашечку тоненькой струйкой.
– Слушай, Авалон, пошли отсюда, а?! – взмолился я. – У меня от этих детских забав кровь в жилах стынет!
– Я буду играть в посудку! – заявил бесенок. Взгляд белых светящихся глазенок задержался на моей скромной персоне. – А ты будешь играть в посудку? Давай, садись за стол, сейчас будем пить чай!
Бесенок схватил меня за руку мертвой хваткой и потащил к столу! Через мгновение я сидел на стуле, отворачивая лицо от пышущего жаром самовара. В руке у маленького дьявола мелькнула веревка.
– Авалон!!!! – заорал я. – Мы так не договаривались, слышишь?!!! У тебя ведь есть еще приятели, да? Самое время с ними познакомиться, вот прямо сейчас, ага!
– Расслабься, чего орёшь… – буркнул Авалон и обратился к маленькой «гостеприимной» хозяйке дома, – отпусти дядю, солнышко, это не твоё!
– Ну… – начала было канючить бесовка, глядя на отца, – Папа, а можно дядя тоже поиграет в посудку? Пожалуйста!
– Нет! – отрезал папа к моему глубочайшему облегчению.
– Хуй тебе, а не посудка! – выдохнул я, выпутываясь из веревки.
Мы покинули подвал, и бесы попрощались. Напоследок хозяин дома зыркнул на меня колючим пронзительным взглядом, вызывающим желание описаться. Видимо, нецензурная брань в адрес дочки ему очень не понравилась… Перед тем как судить меня, дорогой читатель, подумай, что бы ты сказал, окажись на моем месте. И надо понимать, кто был передо мной – не маленькая девочка, играющая «в посудку», а сатана с бантиком!
– Мде, живой ты мне больше нравился – посмелее был, – произнес бес с легким презрением, а потом добавил примирительным тоном, – ладно, будем считать, что ты ещё не адаптировался. Привыкай, Алексей, привыкай. Подобное будет происходить с тобой частенько после распределения. А если не повезёт, то вообще каждый день!