– Верю. Ты извини меня, я слишком быстро сделала неверные выводы, – признала я.
– Значит, мы по-прежнему подруги? – с надеждой спросила она.
Я улыбнулась, кивнув.
– Лануф, – она бросилась в объятия, – спасибо… Теперь ты знаешь, почему я не могу плясать под дудочку Антич. Следовательно, мне остается только принять смерть.
– Не говори так! Мы что-нибудь придумаем, – горячо пообещала я, но почувствовала, что она мне не верит.
Слуга принес разнос с едой, причем, мы обе ясно видели, что завтрак на одну персону.
– Здорово! – воскликнула я, когда слуга ушел. – Завтра, может быть еще хуже. Что-то я начинаю привыкать к такой веселой жизни.
– Пойдем, – позвала Анатабель, – сегодня я королева, и потому, велю тебе разделить со мной скромную трапезу!
Я взглянула на ее улыбающееся лицо, ответив:
– Слушаюсь и повинуюсь!
Не думаю, что Антич была в восторге от увиденного, но она сама навязала нам правила игры, и мы, играючи, их воплотили в реальность.
– А после завтрака займемся перестановкой мебели, – заявила Анатабель.
И по ее мыслям я поняла, что она хочет забаррикадировать дверь. На первый взгляд идея хорошая, но практически бесполезная. Но желание королевы – закон! И после скромного завтрака мы принялись за работу.
– Знаешь, Ан, еще на Дордодотернзисе мне порой приходила мысль, что ты и Антич одно лицо.
– Да? – она выглянула из-за шкафа. – Ты думала, что это я организовала похищение Ирлисы?
– Я не исключала такую возможность.
– Вот до чего может довести непонимание друг друга. Татхенган тоже меня подозревал?
– Нет. Он был уверен, что не ты и ни одна из его жен, не могли такое дельце провернуть, – и поинтересовалась: – Тебе Антич кого-нибудь напоминает?
– Нет. Я вообще стараюсь избегать злобных людей.
– Ну, знаешь ли, взглянув на то, как ты обращалась с Ирлисой, тебя тоже доброй не назовешь.
– Кто же знал, что у бедной девчонки будет такой короткий век.
Шкаф был не из легких, пришлось приложить все свои силы, чтобы дотащить, а вернее дотолкать его до двери. Убедившись, что дверь снаружи не открыть, мы облегченно вздохнули. И прежде, чем перейти к следующему, я сказала:
– Между прочим, ты рано ее похоронила, она пока еще жива.
– Ты ее видела?
– Нет, к сожалению.
– Значит, Антич тебе о ней сказала, – догадалась, Анатабель. – И ты ей поверила?
– А почему мне не поверить? Одно из двух: либо мертва, либо жива. Ирлиса все же жена султана, и через нее на него можно повлиять ради достижения каких- Либо целей. Теперь, правда, все изменилось, но я продолжаю верить, что бедная девочка жива.
Второй шкаф оказался привинчен к полу, и отвинтить его у нас не было никакой возможности.
– А ну и пусть тут стоит, – после некоторого хождения около него, сказала Анатабель. – Давай стол и тумбу перетащим, а потом кровать.
Мы так и сделали. Перетащили стол, а когда поставили на него тумбу, неожиданно услышали, как кто-то со стороны двери пытается сдвинуть шкаф.
Мы вопросительно переглянулись, застыв на месте.
– Наверно слуга за разносом пришел, – решила я.
Этот кто-то, предположительно слуга, вскоре убедился в безрезультативности своих действий, и оставил дверь в покое. А мы принялись за перетаскивание кровати. Когда дело было закончено, мы устало опустились на нее, и, переведя дыхание, продолжили прерванный разговор. Анатабель сказала:
– Лучше бы Ирлиса была мертва, если Антич сообщит ей о смерти Татхенгана – это ее убьет. Она его так любила… – и, помолчав, обратилась ко мне с просьбой: – Лануф, если меня убьют, а тебе удастся выжить, то, пожалуйста, – она сняла с шеи прозрачное ожерелье. Только сейчас я обратила внимание на это украшение, а так оно просто сливалось с кожей. – Передай его моему брату – Берту. Он обычный банковский служащий на Земле город Нью Анжелес. Здесь завещание…
С трепетом в сердце я взяла в руки ожерелье и надела его себе на шею.
– Я обещаю, что выполню твою просьбу, но ты зря готовишься к смерти.
Анатабель не знала, что я могу воскрешать, и я надеялась, что Антич тоже ничего об этой способности не знает.
Подружка всхлипнула, и слезы потекли ручьем по щекам, она со стоном отчаяния произнесла:
– О, Боже, я только сейчас поняла, как я хочу жить.
– Да, не убивайся ты так, все обойдется, – пыталась я ее утешить.
– Нет, нет… Со мной уже все кончено…
Ее уверенность в грядущей смерти была пугающей. Что сказать человеку, если он уверен, что скоро умрет? Как утешить? У меня в горле застрял ком.
Но вскоре Анатабель успокоилась, перестала всхлипывать. Мы долго молчали. Она первая отвлеклась от грустных мыслей.
– Смотри, – указала она на стену справа от нас, у которой еще недавно стоял платяной шкаф, – а что это за ровная полоса на ней?
Действительно в стене, примерно с середины и донизу просматривалась неглубокая выемка, словно стык между металлическими панелями, составляющими стену.
Мы решительно бросились к стене и начали лихорадочно отдирать бумажную обшивку.
– Это похоже на дверь, – заметила я.
Анатабель остановилась, и, оглядываясь на забаррикадированную дверь, произнесла:
– Антич несомненно знает о запасном ходе. Его специально заслоняли шкафом. Она в любое время может придти сюда!
В глазах ее мелькнул страх.
– Все зря! Боже, я сойду с ума!
– Не паникуй раньше времени! – сердито прервала я. – Нужно попытаться ее открыть самим.
– Интересно, кто первым это сделает: она или мы? – холодно сказала она. – С меня хватит! Я ничего больше не хочу делать. Пусть приходит, мне все равно!
Едва она успела произнести свои слова, как найденная нами дверь открылась и перед нами предстала Антич с парой слуг. Я отошла в сторону, решив, что если она нас собралась разлучить, то нападу на нее, не раздумывая. Ее стража мне не помешает. Анатабель попятилась назад, пока не уперлась о спинку кровати.
– Ты не справляешься со своей ролью, – сурово металлическим голосом заявила Антич, обращаясь к Анатабель. – Ты меня разочаровала!
– Я тебе не игрушка! – с вызовом выкрикнула она.
– Выведите ее! – велела Антич страже, и те рванулись к Анатабель.
Желая предотвратить неизбежное, я бросилась к Антич, успев с силой толкнуть ее в стену. Пока та пребывала в шоке, я стукнула ее кулаком в живот, но удар для нее оказался безболезненным, словно мертвецу припарка. Еще бы! На ней была одета броня. Боль в суставах пальцев заставила меня действовать решительно. Я выхватила из-за пояса костюма Антич кортик, и прокричав: «Дернешься, убью!» приставила к ее горлу. Слуги услышали мою угрозу, и, остановившись, оглянулись.
Я забрала у Антич «Револ» и кинула его Анатабель. Подружка быстро сообразила, что ситуация поменялась для нас в лучшую сторону, поймала оружие, и наставив на слуг, воскликнула:
– Что взяли? Черта с два! Лануф, сдирай с нее маску, скорее!
Я тоже об этом подумала, но прежде, чем моя рука успела коснуться маски, Антич злобно захохотала, затем, будто захлебнулась собственным смехом, внутри нее что-то забулькало, зашипело. Тело начало судорожно дергаться, заставив меня отскочить назад. Ее бронзовая кожа почернела на глазах, волосы посыпались на пол, и вдруг она вспыхнула нестерпимо жарким факелом, и сгорела в считанные секунды. Слуги, будто привыкшие к сгоранию хозяйки, быстро покинули комнату, закрыв за собой дверь. А мы так и остались стоять, тупо глядя на дымящуюся кучку черного пепла. Я была потрясена случившимся до глубины души.
– Она что, правда, сгорела? – не верилось Анатабель.
– Кажется, да. А может – это не она… Клон, например.
Анатабель устало опустилась на кровать.
– Тогда, мы никогда не сможем быть уверены, где Антич настоящая, а где ее копия, – она повертела «Револ». – Хорошо хоть теперь у нас есть оружие. Но, что это… – она вдруг резко швырнула его на пол.
И в этот момент кортик, раскалившись, обжег мою руку. Я вскрикнула, выронив его.
Кортик и «Револ» начали плавиться, превращаясь в горячие черные лужицы с неприятным запахом. Мы переглянулись, понимая, что в схватке мы проиграли окончательно.
– И дверь заперта, – уведомила я, попытавшись ее открыть.
– Ничего, она скоро даст о себе знать.
Когда ждешь неприятностей, они рано или поздно приходят. Причем в таком объеме, как говорится, мало не покажется. И мы их дождались. А началось все с того, что нас обоих неожиданно потянуло в сон.
– Умираю, хочу спать, – сказала Анатабель, опуская голову на подушку.
– Наверно, в еду нам что-то подсыпали, – предположила я.
– А мне все равно…
И она уснула на полминуты раньше, чем я.
ххх
Я очнулась, лежа на холодном зеркальном полу. Приподнявшись на руках, стала поворачивать голову, осматриваясь.
Увидев свое отражение в зеркальных стенах, содрогнулась… За моим отражением, а следовательно, за спиной лежала груда звериных останков: костей, шкур, черепов. Все это для придания жуткого вида было обильно полито кровью, она капала с костей и ручьями стекала на пол, образуя лужи.
Меня огнем прожгло далекое воспоминание о страшном сне. Неужели сон, приснившийся, когда я томилась в плену у Татхенгана, должен воплотиться в реальность?
Я была в ужасе. Нет, я могу все изменить! Я заставила себя зажмуриться. Только не смотреть!
«Антич всего лишь хочет меня немного напугать… – утешала я себя, – она знает, что я не переношу мертвечину. Только это она знает. Больше ничего!»
Я опустила голову на руки, решив, что буду лежать здесь хоть до конца света. Нужно было лишь убедиться, что Анатабель здесь нет.
– Анатабель! – позвала я. – Анатабель…
Но ответа не последовало.
Не знаю, сколько времени я провела в неподвижном состоянии. Кажется, даже теряла на какое-то время сознание. Но когда возвращалась к реальности, страшные воспоминания пронзали мой мозг, заставляя еще крепче сжимать глаза, и взывать к Дарьяну:
«Дарьян, помоги мне!»
– Он тебе не поможет! – неожиданно тишину зеркальной комнаты нарушил женский голос.
Я молчала.
– Что еще я о тебе не знаю, Лануф?
Интересно, что она станет делать, если я буду продолжать ее игнорировать. Я не буду думать, ведь все мои мысли становятся ей известны. Но я не могла не думать. Нет, нет, но мысли мои начинали крутиться вокруг Анатабель. Что с ней? Жива ли она?
– Тебя интересует, что с твоей подружкой? Взгляни!
Что-то тяжелое упало недалеко от моей головы. Я по-прежнему не шевелилась, боясь даже подумать о том, что это может быть.
– Это голова Анатабель. Ее жизнь уже не представляет для меня интереса.
Мое сердце сжалось от щемящей тоски, а глаза наполнились слезами.
– Я буду говорить только с настоящей Антич, а не с ее копией! – сдерживая гнев, проговорила я.
Антич засмеялась.
– Но я не сниму маску, если ты на это рассчитываешь. Могу лишь заверить, что я здесь и я не копия. Неплохая шутка получилась, правда?
«Ах, так! – воскликнула я мысленно, – тогда умри!»
Сказав это, я медленно подняла голову, и, скользнув взглядом по мертвенно бледному лицу подруги, с ненавистью взглянула на Антич.
– Ты смеешь угрожать мне смертью? – удивилась она.
Но я промолчала, отвела взгляд в сторону, отыскала глазами клыкастое чучело хищного зверя, решив, что оно будет орудием моей мести, и стала ждать, когда оно оживет. Антич ни о чем даже не догадывалась.
– Чего же ты не нападаешь? Терпеть не могу пустые угрозы!
Женщина в маске нервно прошлась передо мной, а затем и вовсе преградила путь воскрешающей силе моего взгляда, только я успела заметить, что процесс оживления вступил в необратимую стадию.
Антич наклонилась, и, сжав мое плечо, заставила меня подняться на ноги.
– Ты ничего не сможешь мне сделать! – злобно сверкая глазами, сказала она, и вдруг насторожилась. Затем оттолкнула меня к стене, и оглянулась.
Хищный зверь, похожий на ягуара, замер на вершине животных останков. Его горящие холодным огнем зеленые глаза, следили за нами. Шкура на животном вздыбилась, а хвост змеей зашуршал, скользя по костям. Я не шевелилась, зная, что так меньше привлеку внимание зверя к себе. Антич не на шутку испугалась, и, выставив перед собой «Беллу», стала отступать.
– Откуда он взялся? – испуганно проговорила она.
Я усмехнулась, ответив:
– Разве не ты припрятала его здесь?
Зверь между тем пришел в себя окончательно. Он сердито рыкнул, поскользнувшись на облитых кровью останках, затем лизнул лапу, вспоминая свои инстинкты, и уставившись на Антич, начал спускаться. А я решила, что помощь хищнику не помешает.
– Здесь не было ни одного живого существа! Откуда он взялся?
– Почему же ты не стреляешь?
И я вдруг поняла почему. Если она выстрелит, будет разрушена комната, а если зверю удастся выжить после обстрела, то он окажется на корабле и причинит экипажу немало вреда.
– Тогда тебе лучше оказаться копией, – сказала я посмеиваясь.
И тут она увидела, что куча останков шевелится.
– Что… что происходит? – голос ее дрогнул.
– Они нас сожрут, – холодно заверила я.
Из кучи выглянула довольно симпатичная морда рогатого ящера с раздвоенным языком. Всюду слышались скрипы, хрусты, хлюпанье. Даже клыкастый хищник отвлекся от нас. Он испуганно, но свирепо рыча, бросился на зашевелившийся у его ног череп, и полоснул когтями. Поняв, что столкнулся с чем-то необычным, отскочил в сторону, и, фыркая, принялся бить себя хвостом.
Антич вынула из-за пояса кортик, и когда зверь повернулся к нам спиной, бросилась на него, и яростно воткнула в его шею. Зверь забился в агонии.
– Это тебя не спасет. Их становится все больше. Смотри, а вот и жаба. Она такая странная, все время подмигивает…
Огромная жаба только начала обретать свои естественные формы, но уже хитро нам подмигивала.
Я продолжала:
– Антич, ты зря решила со мной связаться, я тебя предупреждала.
– Тише, ты привлечешь их внимание, – она вытерла окровавленный кортик о шкуру зверя и медленно встала.
– Как ты это делаешь? Отвечай! Я хочу знать!
– Я Богиня. И я просто загадала желание. Оно исполнилось.
Вертлявые обезьяны угрожающе цокая, забегали по комнате в поисках спасения. Неожиданно противно взвыла гиена…
– Тогда ты можешь спастись, почему не уходишь? – недоумевая, спросила Антич.
– Я желаю убедиться, что ты умрешь.
Антич растерялась, и запаниковала, в ужасе глядя на расползающихся по комнате разноликих существ.
– Нет, я не хочу умирать! Я не умру! – и она направила на них «Беллу».
– Если устроишь пальбу, ты никогда не сможешь быть уверена, что в твою постель не заберется большая толстая змея, а в туфле не спрячется паук или мышь.
Я говорила так спокойно, что удивлялась сама себе. Названные мною животные уже обрели жизнь. К примеру, черный паук в этот момент пополз к нам. Антич заметила паука, и вдруг вскрикнув, с силой опустила на него, обутую в блестящий сапог, ногу. От ее крика в комнате на короткий миг возникла полная тишина, напугавшая ее больше, чем все шумы до этого. А через секунду громкое чавканье нарушило тишину. Бурая бородавчатая жаба ростом с быка в один прием захватила зубами ящера, и, проглотив его, с голодным интересом посмотрела на нас.
– Боже… – Антич выстрелила в нее. И тело жабы будто взорвалось изнутри. Все вокруг было закидано кусками ее плоти, и внутренностями, а зеркала потрескались от ударов, и оказались забрызганы кровью.
– Сейчас я сделаю так, чтобы этих жаб было больше в десять раз, – предупредила я.
– Прекрати!!!
– Тогда ты должна отдать мне оружие.
– Что ты собираешься делать?
– Я скажу тебе, чего не собираюсь делать, устраивает? – я протянула к ней руку. – «Беллу», плиз! Ты же не хочешь превратить свой корабль в зверинец?
Что ей еще оставалось делать? Упорствовать в желании видеть меня пленницей, у нее больше не было возможности. Она проиграла.