- Мама, я тебе потом все расскажу, - сказала тихо Тая. - У Толи действительно большие проблемы.
- Я смогу ему помочь? - деловито спросила мама - она была врач-психиатр.
- Боюсь, что нет, хотя, кто знает. Но об этом потом.
Толя и Тая поехали на квартиру к Топчиям. Тая узнала, что Миша утонул, будучи очень пьяным.
- Не мог Мишка утонуть, - сказал Толя. - Он плавал, как рыба. У него разряд по плаванью. Видно, напился для смелости и заплыл подальше. Что ж, я его понимаю.
Тая подошла к плачущей Миле, одетой во все черное.
- Танька, стерва, сделала аборт еще в мае, а ему не сказала, - опухшими губами проговорила Мила. - Деньги с него качала: то то ей хочется, то это. А позавчера Миша с ней поговорил серьезно. Что же, говорит, уже пять месяцев, а ребенок не бьется, и живот у тебя втянутый. В общем, созналась она. Вот он и решил, что жить ему незачем. Ты, Толик, за Тайку держись. Она девка верная, ни за что калеку не бросит.
Тая увидела, как исказилось лицо Анатолия при этих словах. Когда на кладбище прощались с Мишей, Анатолий подошел к нему, положил руку на лоб товарища и тихо сказал:
- Прощай, друг, я следующий.
Тая, стоявшая рядом, почувствовала, что мороз пошел у нее по спине от этих слов. После поминок они медленно шли по Сумской.
- Я сегодня вечером домой поеду, - сказал Анатолий. - Рад, что с тобой повидался.
Тая набрала побольше воздуха в легкие и сказала:
- Толя, я поеду с тобой.
- Нет, Тая, я не хочу, чтобы ты ехала со мной.
Тая посмотрела на Анатолия и увидела, с каким трудом дались ему эти слова.
- Толя, я хочу быть с тобой, я... я люблю тебя... - тихо проговорила Тая. - Мне никто кроме тебя не нужен.
- Я тоже люблю тебя, - сказал Анатолий, - именно поэтому и не хочу, чтобы ты ехала со мной.
- Толик, я тебя прошу, очень прошу, поговори с моей мамой. Она врач, может быть, что-нибудь посоветует, поможет.
- С какими врачами я уже только не говорил, - вздохнул Анатолий.
- Пожалуйста, я тебя умоляю, - Тая заплакала.
- Хорошо, я поговорю, не плачь, - он обнял Таю, и она поняла, что никто ей никогда не будет нужен кроме этого красивого несчастного парня.
Тая привезла Анатолия к маме в лечебницу.
- Это очень старая больница, - говорила Тая, чтобы как-то отвлечь Анатолия. - До революции здесь была дача купца Сабурова. В народе больницу так и называют "Сабурка" или "Сабурова дача". А перед войной здесь работала мамина бабушка. Она была заведующей детским отделением. Когда началась война, больных хотели забрать родственники, но горздравотдел не разрешил, сказали, что если немцы подойдут к Харькову, то сумасшедший дом эвакуируют. Никто, конечно, не вспомнил об этих несчастных. Немцы забрали здание под свои нужды, а всех больных вывезли за город в душегубках. Весь персонал больницы разбежался, а прабабушка моя, Таисия Андреевна, не могла бросить больных детей. Она села в душегубку с самыми маленькими. Когда родилась моя мама, ее бабушка хотела назвать Таей, но вся дедушкина родня была против: тогда так девочек не называли. Ее зовут Валентина Георгиевна. А вот меня уже назвали в честь прабабушки, тем более что папу зовут Андрей. Бабушка тоже работала в этой больнице, совсем недавно только вышла на пенсию. И мама здесь работает.
- А ты почему же не захотела в мединститут поступать? У тебя, видно, натура прабабушки - собой жертвовать ради других.
- Я крови боюсь, - виновато сказала Тая. - А когда я в библиотечный поступила, то успокоила бабушку и маму: я ведь могу в этой же больнице в библиотеке работать. Это же тоже польза - больных людей не только же лекарствами лечат, но и словом, книгой. Правда? Бабушка даже попросила старую библиотекаршу поработать, пока я институт окончу, чтоб я на ее место пришла.
- А как же ты уехать хочешь? - спросил Анатолий.
- Да таких, как я, знаешь сколько? Весь наш курс, да каждый выпуск! Подберут кандидатуру.
- Да нет, Тая, таких, как ты, днем с огнем не сыщешь. Ты единственная.
Ведь говорил же он ей это! Говорил!
Валентина Георгиевна, мама Таи, была занята. Поэтому молодые люди сели на лавочке возле входа в отделение. К ним подошла женщина лет тридцати в красивом домашнем халате, с аккуратной прической.
- Здравствуйте, - улыбнулась она. - Вы к кому-то пришли? Позвать?
- Нет, спасибо, - приветливо ответила Тая, - мы ждем Валентину Георгиевну.
Женщина внимательно посмотрела на Таю и сказала:
- Вы, наверное, ее дочка?
- Да, - удивилась Тая. - А что, похожа?
- Очень, - с уважением сказала женщина. - Валентина Георгиевна - врач от бога и редкой души человек, - она взглянула на Анатолия. - Если у вашей жены хотя бы половина тех чудесных душевных свойств, что у ее матери, то вам несказанно повезло. Берегите ее.
- Муся! Панина! - закричала санитарка, выйдя на крыльцо. - К тебе детки пришли, с проходной позвонили!
Молодая женщина просияла лицом.
- Спасибо, Дарья Никифоровна! Мои ребятишки пришли!
- Мама! - раздался детский крик.
По садовой дорожке бежали двое детей. Впереди девочка-дошкольница с розовым бантом в курчавых каштановых волосах, а за ней мальчик лет десяти в шортиках, с коленками в зеленке. Мальчик мог обогнать сестренку, но, видимо, умышленно давал ей возможность добежать до мамы первой. Малышка с разбегу врезалась в мать, обхватила ручонками ее ноги и заплакала:
- Мамочка! Когда ты уже вернешься домой? Дома без тебя все плохо: у меня кукла Оксана сломалась, Барсик куда-то пропал. Бабушка все время полотенцем бьется.
Женщина подхватила девочку на руки, целовала ее, как после долгой разлуки.
- Уже скоро, маленькая, очень скоро.
Мальчик стоял рядом, гладил мать по обнаженной до локтя руке, целовал в плечо. Она тоже поцеловала его в голову, обхватила правой рукой за плечи.
- Костенька, как же так, что Барсик пропал? - спрашивала она. - И почему вы бабушку не слушаетесь?
- Барсик найдется, - мальчик с любовью смотрел на мать, запрокинув голову. - А без тебя и правда плохо. Выздоравливай скорее, мамочка.
- Это мои детки, - обратилась женщина к Тае и Анатолию. - Костик и Леночка.
- Мама, а Юлька Головлева с пятой квартиры сказала, что ты на голову больная, - с детской непосредственностью проговорила Леночка, - а я ей сказала, что это ее бабка на голову больная, потому что она даже летом в платке ходит. А у тебя же головка не болит, правда, мама?
Брат дернул ее сзади за платье.
- Мама! - капризно закричала девчушка. - Ну, чего он дергается? Скажи ему!
- А с кем же вы пришли? - спросила женщина.
- С папой, - сказал мальчик. - Он в приемном покое передачу сдает.
- С папой? - в голосе женщины послышался ужас.
В это время на аллее показался мужчина в военной форме. Он шел уверенной походкой стройный, красивый, в руках держал букет роз на длинных ножках. Женщина попятилась, зашла за скамейку и стала за спиной у Таи.
- Здравствуй, Мусенька, - голос у мужчины был низкий, красивый, настоящий мужской голос. - Как ты себя чувствуешь?
Муся вцепилась одной рукой в спинку лавочки, а второй - в плечо Таи. Тая от неожиданности и боли вскрикнула.
- Ты зачем пришел? - в голосе женщины слышались гнев, угроза и боль.
- Мы тебя проведать пришли, - улыбнулся мужчина, но глаза его стали тревожные. - Мама тебе всякой вкуснятины наготовила, поешь потом.
- Я не хочу, не хочу, - закричала женщина и побежала, не разбирая дороги, по клумбам в глубь двора.
Девочка закричала:
- Мама, - и хотела бежать за ней, но мальчик схватил сестренку, прижал к себе.
Она плакала навзрыд, мальчик тоже плакал, но беззвучно.
- Черт знает что, - раздраженно сказал мужчина и бросил розы на скамейку рядом с Таей.
Из здания выбежала Валентина Георгиевна, она побежала туда, куда только что убежала женщина. Оттуда доносились дикие крики. Потом два здоровых мужчины-санитара провели, даже скорее пронесли под руки бьющуюся, извивающуюся Мусю. Она дико выкатывала глаза, изо рта у нее шла пена. Халат порвался, и из-под него выглядывало красивое кружевное белье. Мальчик старался отвернуть сестренку в сторону, чтобы она не смотрела на мать, а их отец был явно потрясен состоянием жены. Мусю завели в отделение, туда же зашла и Валентина Георгиевна. Мальчик сел на скамейку прямо на бутоны роз и обхватил голову руками. Теперь уже сестричка гладила его по голове, обнимала за шею. Мужчина закурил и нервно заходил по дорожке.
Валентина Георгиевна вышла из отделения, подошла к скамейке.
- Тая, подождите еще немного, - попросила она. - А вы, товарищ Панин, зайдите ко мне.
Мужчина выбросил сигарету, одернул китель и вошел в здание вслед за врачом.
- Как вы думаете, - обратился мальчик Тае, - нашу маму вылечат?
- Обязательно, - уверенно сказала Тая. - Врач, которая сейчас разговаривает с вашим папой, моя мама. Она очень хороший врач. Она обязательно поможет вашей маме.
- И все будет как раньше? - спросил мальчик.
- Да, конечно.
Тая смотрела во взрослые глаза ребенка, и ее душили слезы. Она встала со скамейки, прошла за дом, вытерла глаза.
- Почему вы плачете?
Тая обернулась. Маленькая Леночка стояла рядом.
- Идем, Леночка, поиграем, пока твой папа придет.
Военный вышел не скоро. Он был очень расстроен, лицо красное.
- Идемте, - бросил он детям и пошел вперед к ограде.
- До свидания, - сказал Костя, взял за руку сестренку, и они побежали за отцом.
Валентина Георгиевна вышла на крыльцо и позвала:
- Заходи, Толя.
- Мама, а что с этой женщиной? - спросила Тая.
- Поступила к нам три недели назад вот в таком состоянии, в каком вы ее только что видели. Мы ее за неделю более или менее подлечили. Мать к ней каждый день приезжала, сестра, подруги, несколько раз детей привозили. Все было нормально. О причине нервного срыва никто ничего не знал, а она сама говорить об этом отказывалась. В прошлое воскресенье пришел муж. Была такая же реакция, как сегодня. Я с ним тогда поговорила, но он тоже сказал, что понятия не имеет, что дало толчок такому состоянию жены. Опять мы Мусю подлечили, но как лечить, если не знаешь, что с ней? Она вела себя совершенно адекватно - нормальный человек. А вот сегодня опять срыв. Я заставила мужа признаться. Оказывается, у него уже около года есть любовница - официантка из офицерской столовой. Выходит, Муся узнала об этом, но никому ничего не говорила - ни ему, ни матери, ни подругам - никому. Все в себе носила, вот ее психика и не выдержала такой нагрузки.