- Вот! Чему ты учишь ребенка? - визгливо выкрикнула Анна Петровна.
Говорить о бывшем муже Инге тем более не хотелось. Поэтому она молча взяла горшок и вернула его на подоконник.
- Уродство какое-то, а не цветок, - догнало ее очередное замечание матери.
Потекли обычные дни. Машинку привезли на следующий день, к удовольствию Инги, и теперь она прикидывала, стоит ли брать кредит, чтобы купить Оле ноутбук. Кредиты Инга не жаловала, к тому же, прознай об этом Анна Петровна, наверняка закатила бы истерику - она боялась долгов, как черт ладана.
В воскресенье Инга планировала сводить Олю в цирк. Она выбрала ей нарядное платьице и заколки, затем включила стирку, приготовила еду для матери, прибралась в комнатах, засыпала пшено в кормушку и принялась поливать цветы.
- Мама, ему у нас хорошо, - заметила Оля, показывая на кровососа. - А почему та фиалочка не прижилась?
- Потому что ей тут освещение не подходит, доченька. Это растение из джунглей, оно теневыносливое, а фиалочке не хватало света...
Инга осеклась.
Под листьями кровососа виднелись перья.
Воробьи и синицы, которых прикармливали они с Олей, привыкли к тому, что их никто не обижает, и вели себя очень доверчиво, часто запрыгивая на подоконник и даже склевывая корм с рук. Олю это неизменно приводило в восторг.
Похоже, что для кого-то из воробьишек доверчивость стала роковой. Инга рассматривала листья. Они еще разрослись и уже стали достаточно широкими, чтобы полностью обернуть маленькую птичку. "Придется его задвинуть в угол, подальше от кормушки", - решила она. По крайней мере, польза от кровососа тоже была, причем изрядная: в квартире уже давно не случалось ни единого комара.
Через пару дней Оля затормошила ее.
Она часто сидела у подоконника, наблюдая за птицами, расставляя между цветочными вазонами кукол, а теперь еще и разглядывая кровосос. Ей казалось, что это растение умеет не только ловить насекомых (о воробье Инга благоразумно умолчала), но и мыслить, и Оля даже пыталась с ним заговорить.
- Он хочет кушать, - сказала она матери, показывая на кровосос. - Смотри, он просит. Он шевелит листиками! Ему не хватает комариков!
Инга вздохнула, достала свой старенький смартфон и принялась искать что-нибудь про уход за хищными растениями. Вскоре она выяснила, что их можно подкармливать кусочками сырого мяса. Процесс кормления чрезвычайно воодушевил Олю, она радостно пищала, глядя, как листья оборачиваются вокруг угощения.
Ингу больше заботила предстоящая покупка ноутбука. О новом смартфоне она решила пока не думать.
- Это его еще и не прокормишь, - заметила она.
- А если его рассадить и продавать, как фиалочки?
- Но у него же нет вегетативного размножения, - заспорила было Инга, но потом решила, что в словах дочери есть какой-то смысл. Может, и есть. Надо будет погуглить, подумала она. А вдруг и правда удастся на нем подзаработать?
Инга заметила, что на смартфоне высветилось несколько пропущенных звонков. "Дима", - с отвращением выдохнула она. Встречаться с бывшим мужем ей не хотелось совершенно: еще ни разу эти встречи не приносили ничего, кроме упреков и оскорблений.
Новый проект на работе у Инги не заладился, они с коллегой допустили по паре грубых ошибок и поссорились, выясняя, кто больше неправ. У последних приличных туфель спали набойки, надо было нести их в ремонт, сапожник сказал, что сделает только через два дня, а появление в кедах на работе не приветствовалось. Анне Петровне нездоровилось, от этого у нее окончательно испортился характер, и вымещала недовольство она, конечно, на Инге. Да еще и Дима снова попытался ей дозвониться.
Инга зло нажала сброс.
И конечно, когда Оля спросила про размножение кровососа, Инга честно ответила: доченька, мне не до этого. А между тем растение уже разрослось на пол-подоконника и алчно шелестело листьями, явно двигавшимися по своей воле. Зато птицы начали сильно осторожничать, к огорчению Оли. Инге страшно было подумать, сколько птичьих перьев таится в горшке под листьями кровососа, но еще страшнее - засовывать руку в гущу темных кровянисто-зеленых стеблей. "Этак оно и меня сожрет", - с опаской решила она.
Ничего, кроме как переставить кровосос на тумбочку, чтобы он гарантированно не смог дотянуться до птиц, Инга не придумала.
И строго-настрого запретила Оле прикасаться к листьям.
Пожалуй, придется его продать и найти Оле какой-нибудь другой цветочек, размышляла она. Безопасный и мирный. Вон, непентес - мышей у нас нет, а комаров ловит не хуже...
На следующий день Ингу с Олей встретила открытая дверь.
Это было очень странно: Анна Петровна передвигалась с большим трудом. Может быть, она вызывала врача? - удивилась Инга. Но врач бы наверняка захлопнул дверь, уходя... Что-то случилось.
- Мама? - позвала она. Анна Петровна что-то проговорила испуганным голосом, Инга не разобрала что, зато услышала мужской голос и пожалела, что не врезала новые замки.
- А-а, с-сволочь, - прорычал Дима и добавил несколько непечатных выражений.
- Папа, - сказала Оля, скривившись.
Инга вбежала в комнату, крича "что ты с мамой сделал? что тебе нужно, ты?", но что бы ни было нужно Диме, он явно получил не то, на что рассчитывал.
Горшок с кровососом упал с тумбочки, и Дима барахтался под ним, пытаясь вырвать руку из липкого листа. Тот обвил его предплечье с такой силой, что разомкнуть не удавалось, а разорвать Диме было то ли неудобно одной рукой, то ли лист оказался слишком прочным. Все вокруг было засыпано землей, стул рядом опрокинулся, ковер сбился, а Дима дрыгал ногами, шипел и ругался на чем свет стоит - шипел от боли, а ругался от ужаса, и Ингу на миг посетило злорадство при виде его перекошенного лица.
- Папа, ты что? Это же наш цветочек, - закричала Оля. - Не обижай его!
- А-а... блин! - взвыл Дима. - Зараза!
Инге потребовалась пара минут, чтобы понять: он не пьян и не кривляется. Огромные мощные листья впились в его предплечье, растворяя пищеварительным соком на поверхности кожу, и Инга отчетливо увидела, как течет по жилкам растения кровь, высосанная из руки Димы.
Прибежав с кухни с ножом, она принялась кромсать листья. На разрезах выступала ярко-красная жидкость - кровь, смешанная с растительным соком, резко пахнущая железом и болотной сыростью, а Дима все это время не переставая ныл и матерился.
- Не выражайся при ребенке! - вскричала Инга, сама уже почти в истерике. - Сам приперся, вот и получай! Скотина!
Наконец, освободившись, Дима отполз от Инги и от растения. Вся рука его от кисти до локтя представляла собой открытую рану с содранной кожей и мясом, то красным, то белым от ожогов пищеварительного сока.
- Я дочь хотел увидеть, - сказал он неискренне.
- Ты хотел забрать телевизор у мамы, - поправила Инга. При разводе Дима и впрямь зарился на телевизор - тогда единственную хорошую вещь в доме. Сейчас он стоял у Анны Петровны.
- Помоги мне, - простонал Дима. Он увидел свою руку, и глаза у него вылезли на лоб; видимо, боли он почти не чувствовал из-за шока, но шок от увиденного был куда сильнее.
- Сам к врачу сходишь, не маленький. Я ворам не помогаю.
- Я не вор!
Инга вздохнула и пошла вызывать "скорую" под окрики Анны Петровны "кто там" и "что случилось". Общения с матерью она бы сейчас не выдержала.
В конце концов Диме обработали рану, выписали больничный и велели явиться в поликлинику по месту жительства, и Инге с трудом удалось его спровадить. Вернувшись в комнату, она заметила заплаканную Олю и мысленно стукнула себя по голове. Это ж надо было - забыть в суматохе о голодном ребенке!
- Сейчас, доченька, сейчас я тебя покормлю...
- Мама, - всхлипнула Оля, - а как же наш цветочек? Мы же его вылечим и тоже покормим, да?
Инга заколебалась, глядя на нее. Еще несколько минут назад она твердо намеревалась выбросить чертово кровожадное сено из дома и забыть о нем навсегда.
- Ма-а! Давай спасем цветочек, ну мама! Видишь, он нас защищает!
- Конечно, доченька, - ответила Инга непослушными губами. - Конечно...