Николай Грошев
Нортумес. История Призрачного трона
1.
Королева эльфов в лёгком, невесомом и полностью прозрачном платье, поднялась со своего трона и грациозным шагом подошла к нему. Её роскошные груди с розовыми сосочками призывно раскачивались в так её шагам, золотистые волосы рассыпались по нежным плечам. Курчавые и столь же золотистые волосы на лобке казалось, призывно блестят, подобно воротам в Рай открывающимся навстречу праведнику. Она остановилась прямо перед ним и с призывной улыбкой на нежных губах, наклонилась вперёд. Жаркое дыхание из её прелестного ротика, коснулось его лица, а полные груди замерли всего в нескольких сантиметрах от его собственной груди. Дыхание перехватило, он даже не мог ничего сказать сейчас – да что там! Он и думать-то не мог.
Королева вновь улыбнулась, её ореховые глаза сверкнули озорством и бесконечной похотью. Она выпрямилась и протянула ему руку, да сдвинув локоток вбок, так, что левая грудь приподнялась, а сосок задорно торчит, да и второй набух уже и дышит она так же тяжело, как и он.
Он ответил на её призыв и принял её хрупкую ладошку, она потянула его к себе, и он поднялся на ноги. Звонко рассмеявшись, она плюхнулась на его трон и подалась вперёд, прямо к нему, да широко раскинув ножки в стороны, так, что он увидел не только стенки, но и сами ворота.
Её нежные пальчики коснулись пряжки ремня, и не успел он опомниться, как штаны свалились на пол. Мгновение и он погрузился в её жаркий ротик на всю длину. Её глазки сверкнули вновь, она сладко застонала и начала двигаться и в такт движениям подпрыгивала её прелестная грудь…
На бока легли чьи-то руки.
– Король Вампиров позволь, и я тоже доставлю тебе удовольствие.
Сказали, значит, за спиной, вот. И тут же задницу у него, как-то неприятно холодить начало.
Может потому что кто-то дверь закрыть забыл. Тут не очень понятно, сквозняк, все дела.
А может дело в том, что говоривший заметно выше ростом, имеет он очень серьёзное лицо и хер у него не меньше чем у самого Штыка.
– Пошёл на хуй!!! – Взвыл Штык, чуя, что оказался он аккурат между двумя сановными особами. Первая продолжала двигаться, заглатывая на всю длину, да ехидно сверкая глазками, а второй…, второй зловеще шуршит ремнём…, и уже вот-вот…
Проснулся Штык в холодном поту, дёрнулся, пытаясь убежать, но не смог – трон крепко держал его на месте, да и изо рта его не вырвалось ни звука. Увы, уже довольно давно, права голоса он лишён начисто, что не избавило его от присутствия на всех подряд собраниях Нортумеса.
Пот катился по лбу, стекал с носа, по хребту вот ручеёк скатился…, сон. Это просто сон. Вон и королева эльфов, в своём одеянии из непонятно чего – Штык был готов поклясться, что половина её одежды, это настоящие живые растения. В общем, с головой у этой дамочки явно не всё в порядке.
И тот тип с мужественным лицом, то же вон он, на своём троне сидит, король, мать его, оборотней король мать их по нотам…, Штык выдохнул с большим облегчением и расслабленно откинулся на спинку трона.
Просто сон…
Что-то теперь ему страшно засыпать в этом долбанном месте. Атмосфера тут какая-то не такая.
В зале Нортумеса, воцарилось недолгое молчание – короли закончили что-то обсуждать и замолчали. Что они там обсуждали, почему замолчали, Штык не интересовался и вообще всё прослушал. С тех пор как его лишили права голоса, заседания Нортумеса превратились для него в самое скучное времяпровождение из всех возможных. Собственно, они с самого начала были таковыми. Он на первом же заседании и уснул. Короли все оскорбились почему-то, но это ладно, как-нибудь перетопчутся. Да и что там интересного? Скорее непонятно, почему остальных в сон не клонило. Целых три заседания ушли на одно и то же – обсуждение деталей вступления новой расы в совет Нортумеса. Расы Носферату – смуглых, почти темнокожих эльфов, с развесистыми ушами.
Штыку на всё это было, мягко говоря, неинтересно, так что он регулярно выражал своё возмущение и требовал вернуть его обратно, туда, где хорошо и реальные «цыпочки». Его игнорировали. Однажды, он потребовал решительно и безапелляционно вернуть его обратно и послал по буквам всех королей по очереди. Короля Носферату, послал четыре раза подряд.
– Потому что черножопый ты сука! – Отдельно он пояснил свою позицию по данному вопросу.
Короли расстроились и, отложив все вопросы, вынесли на голосование временное лишение права голоса, для короля вампиров. Единогласно голоса он и лишился. Причём в буквальном смысле – стоило открыть рот и всё. Ни единого слова. Даже пошипеть не получалось. Штык весь извёлся, но ничего не поделаешь. Следующий совет он почти полностью проспал, а когда бодрствовал, скупую пустив слезу, вспоминал то, чего его лишили – мир, где он был не какой-то там драный король, а чуть ли ни Миссия, Спаситель – они прям так его иногда и называли, а тут…
На следующем заседании приснился сон страшный и он инстинктивно выпустил все клыки, с ясно слышимым щелчком. Какое-то время Штык слушал бубнёж королей – обсуждали правила для новой расы, вступившей в Нортумес. Суть он не уловил, так как ему было плевать, практически абсолютно и совсем. Но одна мысль покоя не давала – что-то вот с тем с ном связанное. Но что? Долго не мог понять, но вскоре до него дошло какая именно мысль не даёт покоя. Тут же снова резко выпустил все клыки – с тем же сухим щелчком. У королевы эльфов бровки нахмурились, у короля ифритов брови, точнее то, что ему их заменяло, тоже нахмурилось, и тут Штык всё окончательно понял. Прекрасная мысль, практически гениальная догадка!
Права голоса лишили, дабы не смущал и не мешал?
А выкусите!
В течение всего заседания совета, он выпускал и втягивал клыки. Щёлканье стояло непрерывное. Он даже наловчился так, что получилось выщелкать «Мурку», как минимум, он был уверен, что мотивчик получился один в один.
– Великие Силы! – Взвыл в итоге король колдунов, воздев руки к потолку. – Да заткнётся он или нет???
– Гы-гы, – хотел сказать Штык, но говорить не мог – это проклятое место, лишило его такой возможности с общего согласия всех королей Нортумеса.
– Немедленно прекрати мартышка! – Рявкнул Илад, король Носферату.
Дать достойный ответ, Штык очень хотел, но не мог.
Но не будь он королём, если бы не придумал, как ответить даже в такой ситуации!
Расстегнул ширинку, продемонстрировал это самое и знаками показал, что Иладу туда нужно идти, причём можно прямо сейчас. И можно даже попрыгать, если очень хочется…
Впервые в жизни, многие из королей увидели, как тёмная кожа может стать багровой, да с пятнами красными, а уж какой зубной скрежет там стоял! Штык даже немного напугался.
А потом они вынесли на голосование новые всякие вещи и с тех пор, Штык не мог не только говорить, но и свободно двигаться. Явиться на заседание, обязан был любой король, но лишь ему, королю вампиров, отныне и не понятно сколько, тут только в роли мебели быть предстоит…
Иногда он сожалел, что прослушал, что они там решили. Сколько вот это всё продлится? А спросить уже никак – права голоса его лишили…
Королева эльфов звонким своим чарующим голоском, нарушила тишину.
– Прошу всех королей, обратить внимание на это.
В центре круга, образованного королевскими тронами, воздух помутился, затем стал прозрачным, а потом, в сумраке зала Нортумеса возникла рваная проплешина, шириной метра этак в два. В проплешине виднелось нечто смазанное, быстро обретавшее чёткие очертания.
Штык лениво перевёл взгляд туда – всё равно его никто не спросит, его мнение ничего не значит сейчас. Даже реплику какую, вставить ему никак не удастся. Сейчас он даже немного жалел о том, что весьма живописно показал Иладу куда ему идти надо и что там делать требуется…
Вспомнилось заседание, самое первое из череды таковых, посвящённое не вопросам новой расы и вопросам, суть коих Штык слабо уловил. В тот день разбиралось дело, отложенное из-за Носферату, коих Лена уже окрестила «тёмными эльфами». Штык этого названия не понимал – что к чему? Негры они и в Африке негры. Зачем новое название придумывать? Не понятно.
Тогда решали судьбу Кальяри. Девушку заморозили в какой-то магической гадости, она словно застыла во времени – так ей предстояло проводить время вплоть до тех пор, пока Нортумес не определит, что с ней делать за все её художества.
Королева эльфов потребовала тогда смерти для неё, король тёмных эльфов пожал плечами и заявил, что ему совершенно наплевать – воздержался он, значит. Штык хотел сказать тогда, но как ни пыжился, всё без толку – ни звука не смог из себя выдавить.
Короли в итоге пришли к решению, оно не всех устроило – особенно королева эльфов была рассержена, но всё же, наверное, это было лучшее, на что могла рассчитывать Кальяри.
Девушку отправили в тюрьму вампиров, но не как обычную узницу.
Теперь она лежит там, в одной из нематериальных камер, посреди бесконечной тьмы, лежит без движения, не сознавая себя, словно бы во сне. Однако снов она не увидит – это сочли облегчающим обстоятельством, так что лежит она там как безжизненный истукан.
И лежать ей так ещё пять тысяч лет. По истечении коих, вопрос Кальяри будет поднят на совете вновь – продолжит она спать вне пространства и времени, будет предана смерти или же с ней поступят как-то иначе. Вопросы, какие будут поставлены на заседании по Кальяри через пять тысяч лет, врезаны в память самого Нортумеса. Про неё не забудут, даже если через пять тысячелетий из нынешних королей никого в живых не останется, ей всё равно придётся отвечать за то, что она натворила. Вопрос только в том, как именно она будет отвечать за содеянное, и посчитают ли её длительное заточение, хоть сколько-то смягчающим её вину…
В рваной проплешине в воздухе резкость увеличилась настолько, что стало видно детали.
Прибавилось цвета и красок. Теперь можно разглядеть тротуар, здания, редких прохожих и машины на проезжей части. Изображение увеличилось и все увидели того, кто курил там, на тротуаре, иногда поправляя свои тёмные очки.
Штык покраснел, насупился, но отворачиваться не стал – не в первый раз уже, всё-таки. Однако он надеялся, что всё же этого больше не повторится. Да, надеялся. И вот оно, собственно опять.
Король вампиров стоял на обочине и смотрел на проезжавшие мимо машины где-то с полминуты. Потом как-то странно крякнул, повернулся к светофору, расстегнул ширинку и стал делать то, что обычно делают собачки. Несколько прохожих покачали головами, кто-то всплеснул руками, а один даже позволил себе сделать замечание.
– Пиздуй мимо мясо блять! – Рыкнул король вампиров, продолжая приятное занятие.
– Нам обязательно на это смотреть? – Ворчит король гномов, подёргивая бороду короткими мясистыми пальцами. – Мы все знаем и так, что наш коллега, быдло. Но это не преступление.
Штык напрягся, дёрнулся в своём троне, но, увы, ни сказать, ни показать – какая-то невидимая фигня, крепко держала его на месте и в безмолвии полном.
– Это далеко не всё. Смотрите дальше.
– Я бы добавил к вашим словам, что это далеко не в первый раз. – Возвестил мужик в странном халате с разноцветными вышивками на воротнике – то король колдунов.
Штык закончил свои дела, с облегчением вздохнул и посмотрел в небеса весеннего города.
– Нарушаем? – Сказал человек в погонах.
– Ну. Хули надо? – Ответил нарушитель.
– Ах, вот как! А ну-ка, пройдёмте в отдел.
– Отсосёшь – пройду в твой отдел. Могу даже с чёрного хода.
– Чего???
– Не хочешь? Тогда вали на хуй отсюда ментяра штопанная. – Заявил король вампиров, почесав то место, где у него ширинка была.
«Ментяра» позеленел от ярости и ухватил Штыка за локоть. Нога короля вампиров, с хрустом врезалась в мягкое место милиционера, бедняга коротко застонал и свалился без чувств – сразу после того, как подлетел на метр над землёй.
– Гы, мусорёнок размножаться уже не сможет. – Резюмировал король вампиров. Повернулся к тротуару, а там прохожие замерли и ещё один человек в погонах стоит. – Хули зёнки вылупили?
Сие сказав, король вампиров достал из кармана бутылку и стал выпивать прямо из горла.
Вскоре все прохожие пошли дальше. Даже тот, что был в погонах дальше пошёл – но не сразу.
– Стоять! – Пискнул он, наставив на негодяя табельный пистолет очень угрожающей внешности.
– У меня длиннее. Отвечаю. – Заявил король, на миг оторвавшись от спиртного. После чего достал пистолет с длинным, серебристым стволом. – Видал? А звучит – песня просто! Хочешь, покажу? – Он наставил оружие на милиционера и у того сдали нервы – выстрелил. Король вампиров, бровь приподняв, глянул себе на грудь. Там дымится аккуратная дырочка в области сердца и струйка крови вот выплеснулась и всё, как будто и не было ничего. Король поднял взгляд на милиционера. – Слышь, а если я так же сделаю? Спорим на сотку, что ты ляжешь сразу?
Милиционер выстрелил во второй раз. Теперь пуля попала в живот.
– Нет, ты реально охуел мусор. – Резюмировал Штык, почесав пузо рукоятью пистолета. Потом оружие убрал обратно в кобуру, ухватил героически павшего милиционера за шиворот и одним движением бросил его вверх и вперёд. Полёт бесчувственного тела, нелепо махавшего руками и ногами, взглядом долгим проводили все, кто остановился в тот момент на тротуаре или проезжей части. Несчастный, раненный и лишённый сознания, милиционер скрылся где-то за домами. Даже звука падения тела на асфальт никто не услышал, настолько далеко он улетел.
– Низко летит. К дождю это. – Заявил король вампиров, проводив полёт тела долгим взглядом.
– М-мамочки… – Пищит милиционер, бледные прохожие идут куда попало, один даже вот в стену пошёл, лбом врезался и свалился на пол.
Спустя минуту, на улице никого не осталось, кроме едущих мимо машин и короля вампиров, меланхолично хлебавшего водку прямо из бутылки.
Рваный разрыв в воздухе закрылся. Взгляды королей обратились к Штыку.
Так как двигаться практически не мог, он бровями и глазами стал показывать. Судя по лицам королей, что именно он показывает, понять смогли почти все.
Покраснев от гнева, король Носферату заговорил.
– Предлагаю лишить короля вампиров права голоса ещё на пятьдесят лет.
– По-моему, – поперхнувшись, заметил король колдунов, – это слишком.
– Он уже всех достал своим поведением! Это не в первый раз! Вы все знаете! – Почти прокричала королева эльфов. Сделав маленькую паузу, она выпрямила спинку и холодным голосом, заговорила вновь. – Но я понимаю, что это всё же слишком. Нортумес – место, где мы говорим друг с другом, место, созданное для того, что бы разногласия и все важные вопросы решались языком слов, а не мечей и магических посохов.
Король Носферату, сейчас почему-то улыбнулся и сверкнул глазами хитро, но этого никто не заметил, даже Штык – что не удивительно. Штык в сей момент уныло очень, смотрел на свои коленки и тяжко вздыхал. Она права – это далеко уже не впервые. С тех пор, как его вернули сюда, с тех пор как каждую ночь ему снится мир мутантов и те две шикарные девочки молодые, имена коих он помнил гораздо хуже, чем рельеф их груди. С тех пор, как он вновь стал просто ещё одним королём, а не единственным Спасителем целой, можно сказать, расы…
В общем, Штык ушёл в запой. Причём полный – и алкоголический и наркотический. К отрезвлению при помощи возможностей вампирского организма он принципиально не прибегал, кроме случаев, когда организм не выдерживал и умирал. Тут, уже всё автоматически происходило и от него мало что зависело. А подобное отношение к себе любимому имело свои последствия.
Из всего, за что его судил Нортумес за прошедшие несколько лет в уже неизвестно какой раз, с того момента как его лишили права голоса, из всего этого, он не запомнил практически ничего.
Иной раз ему казалось знакомым что-то из того, что показывали королям в таком вот колдовском кино. Но чаще всего он не помнил буквально ничего из увиденного. Увы, но если годами заниматься только тем, что поглощать наркотики и спиртное, даже будучи вампиром…, в общем, память у него стала ни к чёрту. Иногда его это смущало, как впрочем, и Лену, Мудрость Клана – всё-таки, он вампир. Да ещё и с невероятной, по их меркам, скоростью регенерации. Но всё равно, почти ничего из своих художеств, вспомнить он не смог…