Николай Грошев
Нортумес. Король вампиров. Часть 1
Словарик реального пацана с нашего района (выдержка).
На измене – чувство тревоги, плохое предчувствие, неуверенность в успехе затеянного предприятия или действия.
Ссать – испытывать страх, откровенно бояться.
Шкура – человек любого пола, заботящийся только о себе, готовый продать или предать самых лучших друзей или близких за три копейки и в любой момент.
1.
Где-то далеко, есть город один. Там люди хорошие живут. Добрые, умные, а вежливые какие – просто невероятно! А какие там любознательные и приветливые прохожие! Уму непостижимо!
– Слышь, курить есть? – Вежливо выпучив глаза и тактично наклонив голову вперёд так, что едва лбом не врезался в ухо мимо идущего гражданина, поинтересовался любознательный юноша, ростом примерно метра этак два.
– Нету. – Ответил молодой человек поменьше ростом, в кожаную куртку одетый и дальше пошёл.
– Охуевший походу. – Резюмировал товарищ первого местного жителя. Тоже очень вежливый, просто погода – магнитные бури, всё такое, да и традиции у всех разные, а раз традиции разные, само собой разумеется, то и понятия о вежливости тоже разливаются. И не надо тут, понимаешь…
После слов своих, поведя плечами, парень тот ухватил прохожего за отворот куртки.
– Слышь, ты тупой блять?! Это не вопрос в натуре был. Кури…
Договорить не сумел, так как прохожий сей, тоже был очень вежливый и добрый.
– Ну, а ты хули потух фраер блять? – Поинтересовался прохожий, не сильно пнув молодого человека в сей момент корчащегося от боли на грязном полу. Не сильно пнул, потому что добрый был и очень тактичный. Мог ведь и сильно пнуть, но нет! Не стал. Разве же это не показатель доброты? И ведь тон спокойный, почти доброжелательный, без лишних слов – а не это ли истинный такт и чувство культурных рамок, каковые, ни в коем случае, не следует переступать хорошему человеку?
– Я это… – Пробасил обитатель подъезда и прижался спиной к стене, дабы прохожему было проще и легче попасть внутрь здания. – Проходите…, пожалуйста…, эээ, молодой человек, я это…
– Чёрт ты ебучий? – Тактично и вежливо, подсказал добрый прохожий.
– Нет, я не чёрт. – Оскорбился местный житель и, насупившись, перестал прижиматься к стене. – Ты базар-то фильтруй. Мы ж в натуре братуха, попутали просто. За другого тебя приняли.
– Ага, верю, хули. – Прохожий глянул на тело у своих ног. Пожал плечами и пнул. Не сильно, он же не изверг какой, правильно? Вот, а то, что парень подлетел с полу и в стену врезался, ну, тут ясно всё – аномальная зона с пониженной гравитацией. – Ща уйду, а ты толпу собирать ломанёшься, да?
Парень насупился ещё сильнее, но промолчал – незнакомец, таки угадал.
– Да похуй. – Махнул рукой прохожий тот. – Собирай. Нам со Штыком как раз размяться надо. Человек десять подгоняй, отпиздим как надо, отвечаю – мать потом хуй узнает. Ну, бывай, фраерок.
Незнакомец двинулся прочь, вверх по лестнице. Обитатель местный глянул на товарища, слабо стонавшего на полу, глаза злобно сузил, зубами скрипнул.
– Хана тебе пидор! – Прошипел парень и стал помогать товарищу подняться. – Костян, ты как?
– Ууу…
– Ты давай, до хаты. – Сказал он, прислонив парня к стене. – Тебе хули, один пролёт и дома. А я за пацанами. Мы эту суку тут встретим. Давай брат, я пошуршал.
– Ууу… – Ответил Костян и поплёлся вверх по лестнице, хромая на обе ноги сразу…
Стук в дверь, а дверь та взяла и открылась.
– Чё за нахер? – Удивлённо молвил гость и внутрь вошёл. Потоптался в прихожей. Осмотрелся. Вот вешалка, на ней пуховик, рядом куртка кожаная, у порога обувка всякая. В квартире тишина, никого не видно и не слышно. Он разулся, куртку повесил на крючок, прошёл в зал. А там! Обратно никого.
– Штык. – Позвал он и, нахмурившись весь, насторожился – из соседней комнаты, странный доносится звук. – Штык, ты там нет?
– А? – Слышно оттуда, странным голосом слово это краткое, даже не слово, а звук, на стон похожий. – Шкет, это ты пришёл, ага?
– Ну да…
– Ты это, братан…, о да…
– Штык, ты, что там делаешь?
– Да так…, ты не заходи братуха. Я ща…, ох кайф-то какой…
Шкет кашлянул, недоумевая сильно, потом беспомощно по сторонам осмотрелся. Вроде как обычно всё, следов борьбы нет, значит, не пытает там товарища, жестоким образом, негодяй какой тайком в квартиру проникший. По другому поводу звуки странные те…, стоны всякие…, судя по ним, по звукам, если то и пытка то вряд ли сильно болезненная, скорее не сильно и не болезненная вовсе.
Шкет присел в кресло, положил ноги на столик, где кроме пепельницы и не до конца догрызенной колбаски в сковородке, ничего и нет. Стал ждать. Было скучно, а звуки из соседней комнаты, слегка смущали. Особенно в свете того, что Шкет, похоже, догадался о причинах стонов и их природе. Учитывая что вокруг вся одежда принадлежит одному и тому же человеку, как и обувь у входа…
– Ты левой рукой попробуй. Ёбнутый блять. – Буркнул он тихо и закурил. Друг услышал – звуки стихли, послышался скрип, будто кто-то на старом кресле поудобнее устраивается.
А затем вновь звуки нехорошего смысла оттуда понеслись.
Лишь спустя несколько минут, в комнату вошёл Штык. Плюхнулся в соседнее кресло и, блаженно улыбаясь, руку товарищу протянул.
– Не, братан, я воздержусь. – Ответил Шкет, отстранившись от руки этой.
– Да я помыл, не понтуйся. – Соврал Штык.
– Я не понтуюсь, просто у меня рука болит. – Показал руку и страшным образом скрючил все свои пальцы. – Травма у меня, производственная.
– Пиздабол. – Заметил по этому поводу Штык. Поднялся, к холодильнику сбегал и вернулся. Бутылка непочатая и стакана два, на стол донышками своими легли. – По одной? Ты как?
– Штык, какого хера? – Возмутился Шкет, всплеснув руками.
– Чё сразу бунтуешь? – Штык налил себе, выпил. Тяжко вздохнул и сказал. – На измене я братан. Вот с тех пор как хуй этот, ну, Вова, ты знаешь.
– Какой ещё Вова?
– Ну, Вован, махались с которым. Забыл что ли?
– А! Ты про того чёрта, король который?
– Ну, этот хуй, про него я. Короче, как он сказал, что титул типа защитить надо, а потом как сказал, что там пехоты этой охуевшей на десяток ебальников набралось, так я на измену и подсел.
– Да ладно, ты ж самого короля нагнул. Хули ты стремаешься? Из-за этих гавриков?
– Ну, не знаю… – Штык ещё выпил, стал стол пальцем колупать. – Страхово братан. А что если мне ебало набьют? Пиздец же, опять гасить гавриков придётся. По углам шкериться, по подвалам шмонать, где какой хуй спрятался, а оно мне надо? Вот блять, как на экзамене в школе – сдать надо, а не сдам, пиздец. А сдать как? Я ж блять не учил нихуя…, вот такие дела…
Помолчали. Штык ещё выпил. Грустно вздохнул и поведал.
– И стояк у меня зверский с самого утра.
– Чего? – Спросил Шкет, едва не поперхнувшись.
– Стояк говорю. Хуй знает, что за прикол. Проснулся, а у меня одеяло столбом. Я уж и в душ и о плохом подумал – хуй там! Стоит блять пожарным шлангом. Ну, я и дверь открыл, чтоб не отвлекаться, когда придёт кто, ты там или ещё кто, ну и это…, ну, того самого…
– Я понял. – Заверил его Шкет.
– В общем, расслабон пошёл, но чот братан нихуя вообще. – Штык уныло шмыгнул носом и ещё себе налил. Рукой махнул, взял бутылку и в несколько глотков осушил её. Закурил.
– Полегчало? – Поинтересовался Шкет.
– Ну…, так как-то. Хер знает, в общем. – Признался Штык, несколько уныло. – Ладно, чё? Собрались пацаны уже? – Шкет кивнул. – А Ленка?
– Тоже там. Все там. Братуха, ты победить должен.
– Да знаю я, хули, должен, победю значит. – Он тяжко вздохнул, поднялся на ноги. Покачнулся и удивлённо вскинул брови. – О, вшторило. Знаешь, братан, а я ведь в натуре всех порву. Блять буду! Наебашу хуерыг этих как нехуй делать! В натуре, отвечаю!
– Да верю я, верю. – Шкет поднялся на ноги, затушил окурок о стол.
– Чё опух блять? – Нахмурился Штык.
– А чё не так? – Не понял Шкет.
– Я тут блять живу! А ты бычки раскидываешь, типа тут клопятник ебучий. А ну убрал блять!
– Да щас…
– И извинился в натуре.
– Ебало не треснет?
– Чё!? Братуха, ты попутал что ли? Я кто на?
– Уёбок ты. – Буркнул Шкет, оглядываясь в поисках мусорной корзины с бычком в пальцах.
– Ничего подобного! – Не согласился Штык. – Я этот…, блять…, а как его там?
– Король. – Подсказал Шкет.
– Не, я это, ну, Носхератор…, о бля… – Штык немного сник, носом шмыгнул. – В натуре, я ж теперь ещё и Король…, охуеть можно, согласись?
– Ага, типа голубая кровь…
– Чё погнал? Братан, я тя уважаю, конечно, но ещё раз пидором меня назовёшь…
– Не в том смысле дебил. Да, бля! Где у тебя мусорка?
– Да вон. – Штык указал пальцем на окно.
– Не понял, это ж окно.
– Ну. А в нём форточка.
– И?
– Чё и? Чё ты тупишь Саня? В форточку и выкидывай.
Шкет пожал плечами, форточку открыл, бычок выкинул.
– Закрыть не забудь. – Донеслось с порога. – Я на днях ширнулся, закрыть забыл – утром проснулся на полу. Отвечаю – чуть хуй к паркету не примёрз. – Помолчал, ботинком поскрипел. Вздохнул грустно. – А жопа примёрзла. Толи по ширеву до туалета не дошёл, толи чё. Очком прилип наглухо, а срать придавило так, что хоть МЧС вызывай. Чуть скальп с очка не слез, вырвался кое-как. Потом с горя ещё ширнулся, но форточку закрыл, норм, на кровати потом проснулся, тепло, заебись так.
– Гы-гы…, постой. Чё ты сделал? Ширнулся?
– Ага, да я это…, дурь басявая была…, только ты Ленке не говори. Я всё, последний раз. Отвечаю.
– Ну-ну. – Выразил смутные сомнения Шкет.
– Хули ну? Пошли Саня, я всех в натуре на свастики порву! – Гордо заявил царственный Носферус, на днях примёрзший к полу и пока ещё не защитивший своего титула как Король Вампиров.
Друзья выбрались на улицу и остановились у подъезда.
– Штык, чё встал-то?
– Покурим.
– Опаздываем уже. – Недовольно проворчал Шкет, но всё же махнул рукой и достал сигарету. Его товарищ уже пускает струйки сизого дыма, несчастным взглядом косясь куда-то в пол. – Чё скуксился братан?
– Да я ж ещё в хате сказал…
– Чё? Ссышь? – Ехидно оскалился Шкет.
– Ссу чутка. – Честно признался царственный Носферус. – Но так-то, на измене в основном. А хули братан? Рамс реальный. Ты б не ссал?
– Ну, так-то да. – Согласился Шкет. – Там гаврики реальные. Как бы тебя потом в ведёрко собирать не пришлось… – Штык мрачно нахмурился, Шкет кашлянул и добавил. – Лёха, шучу в натуре. Да не парься ты! Уделаешь их как нехуй срать! Сто пудово.
– Думаешь?
– Знаю. В натуре Штык, мы этих чертей щемили месяц по всему городу, и чё? Не парься, тех гасили и этих ты запинаешь в темпе вальса.
– А! – Махнул рукой Штык. – Так-то да, гавриков запинаю, но и они ж отбиваться будут, пиздюлей опять выхвачу по полной. С того и на измене. – Он глубоко затянулся и выпустил струйку дыма строго в небеса зимние, безоблачные и от того немного сероватые – шахты значит работают, а это хорошо, потому как экономика работает. Люди, правда, чахнут и задыхаются немного, но то ж люди – вечно они недовольные и помирают зачем-то часто. Люди это люди – эти померли, новые появились, а экономический показатель дело Святое, тут не до сюсюканий и всяких незначительных деталей, типа людей поумиравших от разнообразных болезней. – А вот ссу, я Саня потому…, в общем, хер с ним.
– Да не, раз начал, ты говори уже. Что не так братан?
– Ну… – Штык вздрогнул всем телом. – Сон мне ночью приснился. Я потом проснулся, водяры хряпнул, вроде отпустило, а с утра стояк, как-то развеялся мальца…, как из хаты вышли, вспомнил.
– Ну? И чё там? – Буркнул Шкет, когда его друг замолчал и мрачным взглядом уставился в пол.
– Да так…, в общем, пиздец какой-то Саня, я и не знаю что думать…
В темноте слышно было лишь густой храп. Лунный свет падал через открытое не зашторенное окно и слабо освещал не слишком богатую обстановку комнаты. На кровати, раскинув руки спал он, тот, кто обрёл звание и власть собственной силой, как и должно среди созданий Носферату, как было заведено Создателями от начала их рода. Завтра, ему предстоит самый важный в его жизни час, завтра, он будет отстаивать своё право. Завтра, тот самый день, когда юный Король вампиров, примет вызов от Носферусов всех вампирских кланов! Конечно, не все они бросят вызов – никогда ещё не было случая, что бы сразу все Носферусы вампирских кланов, решились на такой шаг. Ведь в битве за право быть Королём, порой случались смерти, а что хуже смерти, для того, кто может жить вечно? Таких вещей, что всё же хуже смерти, существует немного и право быть Королём, которое, к тому же, накладывает и массу обязательств на носителя высокого звания, к ним уж точно не относится.
Завтра, он подтвердит свой статус или нет. Может быть, даже погибнет в бою. И естественно, он тщательно готовился к этому дню, он ждал его как самый важный момент в своей…
– Что за… – Пробормотал кто-то, покачнувшись и едва не грохнувшись на пол. Равновесие восстановил, наклонился, шурша складками бесформенного чёрного балахона. Поднял предмет, из-за коего едва не упал. Бутылка. С этикеткой. Надпись там есть, но она и не нужна – разило спиртом так, что…, бутылка упала на пол, незнакомец проскользнул к кровати и чуть наклонился над лицом спящего. После чего фыркнул сердито – перегаром прёт так, что хоть вешайся.
Незнакомец покачал головой и отошёл к углу комнаты, где стояло кресло. Он сел туда и замер неподвижно. Сейчас, спящий на кровати, учует его, почувствует Создателя и проснётся, сейчас…
Минут десять спустя, незнакомец снял капюшон и скривил тонкие серые губы. Длинные заострённые уши нервно дёрнулись, безволосые брови нахмурились. Потом губы приподнялись, показав арсенал острейших клыков – кажется, во рту незнакомца иных зубов и нет, только клыки.
– Ты проснёшься или нет? – Рыкнул Носферату – никто более не обладает подобной внешностью в мире этом. Спящий ответил невнятным лепетом и новым взрывом храпа. – Грязное животное. – Буркнул Носферату, качая головой. Вот его рука легла на подлокотник – длинные когти на пальцах, они коснулись дерева, и на пол посыпалась стружка. – Просыпайся моё последнее создание! Просыпайся, ибо я желаю говорить с тобой! Просыпайся немедленно!
Штык не отреагировал – разве что на другой бок повернулся. Носферату зашипел, злобно сверкнул глазами, поднял с пола пепельницу и сей предмет интерьера врезался парню в лоб.
– А!!! – Взвыл Штык, подскакивая и кувырком падая с кровати. В процессе падения, он не забыл расправить пальцы веером и выпучить глаза. – Чё опухли пидоры? Вы на кого блять наехали? Да вы сечёте гоблины в чью хату залезли? Да я вас блядей ща на фашистский флаг порву!
Носферату, молча, наблюдал, но глаза так полыхнули красным, что в эмоциях сейчас его обуревавших сомневаться не приходилось. В буре эмоций тех, положительных не было совсем. Штык, краем глаза отсвет красноватый заметив, подскочил на ноги и замер в боевой стойке – что-то среднее между «синим журавлём» и «пьяным гиппопотамом».
– Великие Силы! – Почти простонал Носферату. – И вот это – новый Король вампиров!
– Ик. – Сказал Штык, но не тем местом, которым говорят и совсем не так как это могло бы прозвучать. Стойку боевую сменил на сильную сутулость и попытку пятиться в испуге – пока не запнулся обо что-то, так и пятился. А как свалился, так тут же икнул, однако, снова не тем местом и не так как могло бы быть, но всё же с чувством это сделал и довольно продолжительно.
– Ты просто отвратителен. – Честно признался Носферату.
– Б-б-б… – Сказал в ответ Штык. – Ты ж…, вы ж…, мужик, да ты ж сдох! Я сам видел!
Глаза Носферату снова сверкнули гневным красным светом, но вскоре он отвёл взгляд, стал смотреть на свои сцепленные пальцы. Казалось, он пытается сдержать гнев и не сделать что-то, чего уже не исправишь. Вскоре, его глухой шипящий голос, раздался вновь.