Ждать какой-то реакции пришлось достаточно долго. Наконец, интерком сообщил:
— Войдите.
Кабинет явно недавно сменил своего владельца, из-за чего по большей части представлял из себя нагромождение как попало расставленных коробок. Из интерьера присутствовал внушительных размеров стол да тройка кресел. Одно из них занимал, к моему огромнейшему удивлению, Эркюль Вильнёв.
Выглядел он уставшим и ещё более болезненным, чем обычно. Тем не менее, заметив моё удивлённое лицо, он очень самодовольно воскликнул:
— Ха! Вы, Чейдвик, за сегодня уже десятый, кто заходит именно с таким выражением лица! Приятно думать, что такая старая развалина как я может ещё удивлять!
— Сэр, вы — новый лорд-адмирал? — осторожно уточнил я.
Это было высочайшим из армейских званий. В канувшем в небытие Земном Содружестве лорд-адмирал был вторым человеком в государстве после президента. У пришедшего на смену Человеческого Содружества президента ещё не было, а судя по затянувшимся дебатам могло и не быть, что делало пост лорда-адмирала самым влиятельным.
— Да, официально это озвучат позже. Свифт сегодня в полночь сложил свои полномочия и вышел на пенсию. Бедняга не выдержал, — Вильнёв закашлялся, — кхе-кхе, а ведь он, кхе, на два года меня младше!
— Поздравлю с назначением!
— И какой вопрос у капитана Чейдвика возник к лорду-адмиралу? — не без интереса поинтересовался Вильнёв.
— Моё назначение, сэр.
Теперь пришёл черед удивляться лорду-адмиралу. Озадаченно он быстро пролистал какие-то файлы. Некоторое время Вильнёв читал, а затем, будто с чем-то соглашаясь, кивнул головой.
— Хм, интересные вещи тут планировал Свифт. Думаю, он хотел с вами это всё обсудить, возможно, боялся, что вы откажетесь. Я такой ошибки совершать не буду! Без каких-либо обсуждений! Вы назначены!
Появилось предчувствие, что меня в очередной раз втягивают в какую-то тёмную историю.
— Надеюсь, это никак не связанно чем-то вроде военных преступлений? — очень осторожно спросил я.
— Бросьте вы! Нет, конечно! Ваше задание куда сложнее. На юге, который кто-то романтично называет Фронтиром, не очень-то рады нашей новой власти. Местные и так весьма условно терпели Содружество, только потому, что им многое спускали, а тут мы — все такие правильные и законные.
— Восстание?
— Скорее, просто бардак. По прибытию на корабль вас ждёт подробный отчёт. Команду наберёте здесь, в Эдеме, а вот за кораблём придётся слетать на Лунные верфи. Там же вас встретит Карамзин и введёт в курс дела чуть более подробно. Вопросы?
Вопросов было много, даже слишком, но не успел я открыть рот, как Вильнёв махнул:
— Вот и хорошо, можете приступать. На сборы неделя, подробности я выслал вам на почту. Не пугайтесь, что там стоит подпись Свифта.
Растерянный ещё сильнее, чем перед моим приходом, я вышел из кабинета лорда-адмирала.
***
На набор команды ушло пять дней. Дело это весьма непростое. В первый раз я с ним столкнулся, когда получил назначение на Небулу. Тогда этот процесс лишил меня не только сна, но и некоторой части нервных клеток.
В этот раз сборы проходили чуть легче. Во-первых, размер команды был куда меньше: всего сто двадцать три человека. Во-вторых, самую сложную часть, а именно поиск троих старших офицеров, можно было считать выполненной. Благо ни Фаррел, ни Лютцев новых назначений ещё не получили.
Хоть между мной и последним был некий холодок, тем не менее старый лейтенант сразу же принял моё приглашение. Заодно отпала необходимость разбираться с офицером службы безопасности — Лютцев обо всём позаботился и его вроде как «официально» назначили, следуя всем процедурам.
Третьего лейтенанта я отложил напоследок — слишком велик был шанс, что, узнав о своей удаче, тот просто сбежит раньше времени.
Далее следовал набор мичманов. Тут никаких хитростей не было и быть не могло — этих всегда слонялось в несколько раз больше, чем было нужно флоту. Причина тому была простой: младшим офицером мог стать, как и матрос, прошедший совсем короткие курсы, так и только что призванный человек с высшим образованием.
Матросов же, ввиду их постоянной нехватки, на корабль назначали — выбирать тут было не из кого. Состав почти всегда получался соответствующий, на мой взгляд его достаточно ёмко охарактеризовал Лютцев, внимательно просмотрев список:
— Не знаю, как по поводу осетрины, но матросы определённо бывают не только второй свежести, но ещё и третьей!
Контингент нам и вправду достался специфичный — сплошь либо совсем юнцы, либо старики, при этом почти все с дисциплинарными взысканиями. Удивляться тут было особенно нечему. Эдем являлся планетой, где пополняли свои экипажи практически все корабли Содружества. Матросов вечно не хватало, поэтому брали всех, кого могли.
— Нужно их как-то разделить, иначе эта шайка нас перебьёт до того, как мы покинем Солнечную систему, — заявил Лютцев, нервно поглядывая в сторону соседней комнаты, где в очередной раз звенели бутылки.
И он, и Фаррел жили в военных общежитиях, причём в разных, и чтобы не мучиться собирались мы именно на квартире у Ника, чему тот был не очень-то рад.
— Да, есть идеи по какому принципу? — спросил я.
— Смутьянов на самые тяжёлые работы, так, чтоб ноги еле тащили после смены, — пожал плечами Фаррел.
Лютцев согласно кивнул и дополнил:
— Пот, пот и ещё много пота. Разбить самых громких по сменам так, чтобы они не пересекались между собой. А там может и выбьем из них лишнюю дурь.
Психологи утверждали, что большинство корабельных бунтов происходит либо после сильных потрясений, например, битв, либо в течении первого месяца полёта. Последнее связывали с адаптацией организма, а также с необходимостью жить в стеснённых условиях, в замкнутом пространстве.
После того, как были решены все нюансы с командой за исключением третьего лейтенанта, я отпустил своих помощников. Лютцев напоследок поинтересовался, как бы невзначай косясь на соседнюю комнату:
— Я правильно понимаю, капитан, кто будет третьим лейтенантом?
— Да, и нет. Этот человек ещё вас удивит, — загадочно ответил я.
Старый офицер очень скептично на меня посмотрел, пожал плечами и вышел.
***
Убедившись, что Николас отрубился перебрав со спиртным, я начал осуществлять свою задумку. Для начала начисто лишил его всех алкогольных запасов, а также большинства способов их восполнить.
Следом я связался с адмиралтейством и попытался выяснить, как бы вернуть моего товарища в ряды флота. Там меня не слишком вежливо отшили в стиле «не лезьте не в своё дело!» Такой исход меня не удивил, для чего наготове был номер «нужного человека».
Ждать пришлось очень долго: несколько часов. Экран ожил, явив мне лицо Карамзина.
— Чейдвик, вы ещё здесь?
— Да, — я замешкался, заметив новые нашивки, — коммодор?
Звание коммодора было промежуточным между капитанским и адмиральским. Его присваивали в случае, когда возникала необходимость командования небольшой эскадрой кораблей.
— Расту понемногу, — самодовольно ответил мне Ярослав. — Чем могу помочь?
— Нужно вернуть одного человека в действующие силы. Он уволился с год назад в звании капитана.
— Это можно, но с понижением на одну ступень. Надеюсь, форма лейтенанта ему ещё не будет тесна, — деловито сказал Карамзин. — Что за офицер такой?
— Николас Фоэлтон, он…
— Да я помню, — едко ответили мне, — человек-проблема. Он вместе с вами служил, не так ли? Уж вы, Генри, должны помнить его выкрутасы!
— И тем не менее, уверен, он может мне пригодиться, — я попытался урезонить коммодора.
Карамзин скорчил рожу и отвлёкся на что-то, похоже с кем-то разговаривал. Наконец, не сильно горя желанием, он сказал:
— Ладно, помогу чем смогу. Если приказ не пришлют до отправления — тащи его так, на месте разберёмся.
— Спасибо, — искренне поблагодарил я.
— Думаю, мне ещё предстоит об этом пожалеть, — ответил Ярослав и сделал хитрое выражение лица. — Кстати, одна синеволосая особа просила вам передать, что она рада, что с вами всё в порядке. Доброго дня, Генри.
Коммодор отключился. Я же откинулся на спинку кресла, серьёзно задумавшись. Мысли о Джанет причиняли ощутимую боль, поэтому мой мозг старательно их избегал.
Чем больше я о ней думал, тем сильнее понимал, что, не смотря на проведенную вместе неделю и близость, не знал о Джанет ровным счётом ничего. Только имя и то, что она с Земли. Даже фамилии и той мне ни разу не довелось услышать.
Это, кстати, было одной из самых главных зацепок. В Содружестве не так много аристократических семейств, чьи фамилии были бы на слуху: Османовы, Берштайны, Джонг — самые известные из них. Учитывая родину Джанет, логично было бы предположить, что она принадлежит к одной из этих семей. Но от чего прятаться девушке с таким-то происхождением?
***
Утро моего предпоследнего дня на Эдеме началось с подозрительного шороха и несвязных ругательств, доносившихся из соседней комнаты. Неторопливо одевшись, я проверил почту, где меня уже ожидало извещение о том, что нужно зайти в адмиралтейство. Лишь после этого я отправился радовать Николаса новостями.
— Чего? Ты это сейчас серьёзно? — спросил он, услышав моё предложение вернуться к службе.
— Более чем, — заверил его я.
— Вик, я уже наслужился. Хватило с запасом!
— Не ты ли мне ныл позавчера, что не можешь найти себя? — пришлось напомнить мне.
— Я правда это говорил? — усомнился Ник. — Должно быть я сильнооо перебрал с алкоголем.
Несмотря на показуху, Николас определённо колебался. Как бы он не отнекивался, служба ему нравилась. Да, были свои неприятные моменты. Да, с Карамзиным они не ладили, зато вся остальная команда была от него просто без ума.
— Перебрал или нет, в этом ты видишь своё будущее? — я обвёл рукой комнату с серыми стенами и старой мебелью, в которой он жил. — Спиться в одиночестве, в пустой квартире, так и не найдя себя?
Мои слова его задели. Ничего не говоря, с разгневанным лицом, Ник отправился в ванную. Выждав немного, я постучался и не особо рассчитывая на то, что дверь откроется, сообщил:
— Мне надо в адмиралтейство за твоими документами, вернусь через пару часов! Если придёт Фаррел, пускай дождётся меня!
Единственной реакцией на это стал шум крана. Махнув рукой, я засобирался в путь — время поджимало.
За дни своего пребывания на планете мне довелось убедиться, что её название полностью соответствует сути. Эдем — это одна из немногих планет, изначально пригодная для человека. Никакого терраформирования, никаких огромных станций для защиты от солнечной радиации, мягкий климат — чем не рай?
Тем не менее сегодня меня встретило серое, склонное к дождливости небо и прохладный ветер. Таксист, которого я выловил, поведал, что виною всему грядущая зима, обещающая быть холодной. От квартиры Ника до адмиралтейства было рукой подать, и в иное время я бы, не сомневаясь, предпочёл идти пешком, а не сидеть в затхлом салоне, но времена были такими, что эта прогулка могла закончиться самым непредвиденным образом. Меня ничуть не радовала перспектива провести весь день, пытаясь выбраться с одной из многочисленных манифестаций или митинга.
В адмиралтействе всё так же царил хаос, правда теперь чуть более спокойный — кто-то нагнал в здание солдат, поэтому число праздно шатающихся сильно уменьшилось. Документы Николаса мне удалось забрать практически без боя, лишь выслушав унылую речь о том, что его возвращают в ряды действующей армии исключительно под мою ответственность.
Выходя из адмиралтейства, я услышал шум колокола, доносившийся из скверика неподалёку. Источником звука было миниатюрное военное кладбище, точнее мемориал погибшим.
Это было достаточно типовое сооружение: полумесяц, на внешней стороне которого традиционно располагался барельеф «История человечества», изображавший все этапы развития нашей цивилизации, начиная с Древнего Египта до, примерно, текущего момента. Внутреннюю же сторону занимал бесконечный список погибших на войнах выходцев с Эдема. Миллионы фамилий, где каждая выделена алым росчерком, а откуда-то снизу раздавался гул голосов — так называемый «шум мертвецов». Что ни говори, атмосфера у этого места была предельно тяжёлой.
Происходящий в городе бардак не миновал и кладбище. Мемориал был обильно изрисован. Досталось даже информационным дронам, у которых можно было узнать судьбу более конкретного человека или корабля. Бедные летающие мониторы разрисовали в розовые и голубые тона. Не забыли и про символ мира на каждой прямоугольной поверхности.
У одного из таких я заметил уже немолодую женщину в траурной одежде и с маской печали на лице. Удивительно, но она была мне знакома. Я уже не вспомню при каких обстоятельствах Доннавал показывал мне фотографию своей матери, но её лицо мне запомнилось.
Моя рука рефлекторно потянулась к внутреннему карману, где я носил перстень своего погибшего адъютанта. Мысленно я выругался — карманы были пусты: накануне, приводя форму в порядок, мне пришлось всё из них достать.
Ругая себя на чём свет стоит, я медленно подошёл к женщине и аккуратно привлёк её внимание:
— Простите, вы миссис Доннавал? — женщина подняла на меня глаза. — Я — Генри Чейдвик. Ваш сын служил под моим началом…
Женщина без какого-либо интереса смотрела на меня, словно чего-то ждала. Это привело меня в растерянность.
— Ваш сын, он… он герой, — получалось довольно топорно, но, что нужно было говорить в такой ситуации, я не знал. — Благодаря ему спаслись почти сорок человек!
Вновь никакой реакции. Неожиданно женщина поникла и со слезами в глазах очень тихо сказала:
— Мне не нужны герои, мне нужна моя семья.
Она сделала шаг в сторону, открывая мне экран информационного дрона. Пять одинаковых фамилий: муж, брат и три сына — все погибли.
Я застыл словно молнией поражённый. К такому невозможно привыкнуть. Это гораздо глубже, чем совесть или сострадание, это зашито в саму суть человечности: родители не должны хоронить своих детей.
— У… меня… осталось кольцо, — мой голос дрожал, а слова приходилось произносить с нажимом, иначе бы я просто беззвучно открывал рот.
— Оставьте себе. Мне некому его отдать, — качнув головой, ответила миссис Доннавал, а затем развернулась и неторопливо пошла прочь.
***
Вернувшись домой в весьма паршивом настроении, я обнаружил, что там никого нет. Мне почему-то показалось, что Ник раздобыл себе денег и ушёл куда-то пить. Расстроенный, я искренне собирался пойти искать себе третьего лейтенанта, но тут зашуршала дверь.
Николас предстал предо мной, словно другой человек. За прошедшее время он не только успел привести себя в порядок, по большей части скрыв следы буйного алкоголизма, но и нашёл где-то свою старую форму.
—Кхм, ты мою фуражку не видел? — несколько озадаченно спросил он.
Память услужливо показала мне день, когда нас обоих повысили в звании, последовавшую попойку, а также утро, когда я получил срочный приказ явиться к командиру, и обнаружил, что потерял свою фуражку. В тот момент идея того, чтобы «одолжить» головной убор своего друга показалась мне отличной. С некоторым опозданием меня осенило, почему та всё это время казалась мне такой неудобной.
— Потом напомни мне показать тебе по карте, где она примерно находится, — с улыбкой ответил я.
В дверь позвонили — это пришли Фаррел и Лютцев. Последний, без каких-либо эмоций, осмотрел новоиспечённого лейтенанта.
— Он всегда такой, ммм, русский? — спросил у меня Ник, когда «русский» отошёл в сторону.
Правда, как мне показалось по его движению после этой фразы, слышал он нас прекрасно. В век космоса национальные различия давно уже исчезли. Тем не менее многие родители старались давать детям имена, подчёркивающие откуда были родом их предки. Хотя я сильно сомневаюсь, что «американец» Джек Фаррел, сумел хотя бы примерно очертить границы древнего государства.
Теперь уже в полном составе мы обсудили оставшиеся детали перевода на новый корабль. Самым сложным на повестке дня оказался вопрос питания. Обычно офицеры за свой счёт покупали продукты для более «расширенного» меню: хороший кофе, натуральные продукты, деликатесы. Кто-то, как Карамзин, из своих привилегий пользовался только возможностью питаться отдельно от команды.