- Я был против такого решения, - сказал герцог.
- Отец? - удивился Лас.
- Я считаю, что трон должен перейти к старшему сыну короля, такова традиция. Но я не пойду против совета, ведь король без свиты - не король.
Генри легонько похлопал ошеломлённого Ласа по плечу.
- Это как бы закон. Не забивай себе голову.
Принц немного подрос на диете из каши, и теперь ему не приходилось вставать на цыпочки, чтобы дотянуться до плеча кузена. Кроме того, он научился смотреть на людей свысока, даже будучи ниже них ростом. Как ему это удавалось, никто не понимал.
Лас помотал головой, словно выкидывая из неё лишнее, и заявил:
- Я первым убью дракона! Самого большого! Где он?
Все наперебой стали предлагать варианты, вспоминали размеры и вес известных им чудовищ, и быстро сошлись во мнении, что кандидат в трофеи не должен уступать размерами кандидату в короли, если считать человека вместе с конём. Лас слушал и уточнял, где поблизости можно найти самую крупную тварь.
- Вы забыли о Первом, повелителе драконов.
И вроде Генри произнёс это негромко, но он настолько чётко выговорил каждое слово, что услышали все. И так же, в наступившей тишине, все разобрали тихие слова герцога Харта:
- Так я и думал.
Благородное собрание постепенно пришло в себя после первого шока.
- Но он же бессмертен? - неуверенно спросил кто-то.
- И до его логова больше месяца пути, через море и по горам, - подхватил другой.
- Да и скольких он сожрал? Городов разо... Ой, - заикнулся было ещё один, но получил тычок под рёбра.
- Любой дракон годится. Повелитель драконов не в счёт, - решил самый толстый советник, барон Эрн.
По толпе прокатился вздох облегчения, и люди продолжили обсуждение цели для Ласа.
- А я хочу вызвать на бой Первого.
Опять слова Генри прозвучали негромко, но от того, что все ждали чего-то подобного, тихая фраза показалась оглушительной. Вокруг принца вмиг образовалось пустое пространство, даже Лас отошёл.
Эрн откашлялся и успокоил:
- Исключено. Мы не можем ждать так долго. Коронация назначена через месяц.
Снова все расслабились, но Генри окончательно испортил им настроение:
- Я успею.
Эрн нервно засмеялся, послышались и другие смешки, только веселья никто не испытывал, все чувствовали себя неловко.
- Это невозможно, - сказал Эрн. - Пока ты доедешь до гор...
- Глупо ехать к тому, кто имеет крылья, - перебил принц. - Ровно через тридцать дней, в полдень, я буду ждать его на Лысой горе, что в пяти милях к западу отсюда. Он явится и останется там навсегда.
Худой, нескладный, Генри стоял на пустом пятачке посреди тронного зала и при этом являлся олицетворением решительности. Никто не спросил, с какой стати повелителю драконов понадобилась Лысая гора и откуда это известно Генри, но каждый почувствовал, что уверенность принца передаётся и ему. Этот врать не будет. Одни мысленно распрощались с принцем, другие с замком, а третьи затаили надежду: если Генри способен призвать на бой Первого дракона, которой считался бессмертным злом, то, может, он и одолеет? Да нет, ерунда.
И всё же?
- Пусть будет так, - подвёл итог всеобщим размышлениям герцог Харт.
Лысая гора возвышалась над окрестными полями на целых тридцать футов. Эдакое пологое вздутие посреди равнины. Естественно, такое уникальное место не могло остаться без внимания жрецов, и на вершине (если припухлость можно назвать вершиной) валялось несколько мегалитов и камней попроще. Периодически из этого конструктора собирали очередное капище, пока не набегали паломники и не разваливали его в поисках сокровищ.
Вокруг горы, на безопасном расстоянии, откуда оставался шанс удрать, если дракон полетит в другую сторону, собрались жители королевства. Народ жаждал зрелища.
На вершине, на одном из камней, застыл принц, а у подножия расположилось несколько рыцарей. Лас, закованный в блестящую броню, с копьём в руке и на боевом коне, выглядел наиболее внушительным и самым нетерпеливым. Он за месяц успел победить трёх драконов, и от короны его отделяли лишь пять минут и позор Генри.
- Ну когда же, когда? - цедил Лас сквозь зубы.
- Жди.
Герцог Харт хмуро смотрел на фигуру принца, казавшуюся отсюда чёрным изваянием. Генри пренебрёг доспехами и оружием, сказав, что ножом суп не едят.
Барон Эрн воровато оглядывался и давно бы удрал, если бы герцог не зажал в кулаке поводья его гнедого.
- Сколько ещё? - спросил Лас в очередной раз.
- Да, я бы сказал... - Эрн приставил ладонь к залысине, посмотрел на небо. Рука его дрожала. - Я бы сказал, что пора. Но я не уверен.
- Ну и всё! - со злой радостью воскликнул Лас. - Да здравствует...
Рёв заложил уши, тень пронеслась по траве. Невообразимо изящно и не оставляя сомнений в собственной мощи, на холм опустился дракон. Красивый и сильный, стремительный и огромный (Огромный!), он встал напротив Генри, расшвыряв хвостом пару мегалитов. Золотые и зелёные переливы играли на медной чешуе, дым вырывался из ноздрей и сквозь жемчужный частокол зубов.
Лас открыл рот от изумления - остальные драконы показались летучими мышами в сравнении с этим восхитительным чудовищем. Сразиться с ним - величайший подвиг, счастье для настоящего рыцаря. Не удержаться.
- Он мой, - произнёс Лас, опустил копьё и пришпорил коня. - Мо-о-ой!
Вес всадника - больше тысячи фунтов. На полном скаку, сконцентрированная на стальном острие копья, эта масса пробьёт любую шкуру.
- Стой! - закричал герцог. - Это не твоя битва.
Но Лас не послушал. Герцог тронул поводья и тут же бросил.
- Короли сами выбирают судьбу, - тихо сказал он и отвернулся.
Лас во весь опор нёсся к вершине, копьё целило в грудь дракону. А тот не стал ждать. Как бы быстро ни скакал всадник, дракон ещё быстрее изогнул шею, резко наклонился, схватил зубами рыцаря, выдернул из седла и проглотил неочищенным, вместе с доспехами. Потом взревел, залез в пасть лапой и выплюнул помятый щит. Тот пролетел мимо принца и со звоном ударился о камень. Потерявший седока конь свернул в сторону и ускакал к людям.
- Впечатляет, - спокойно заметил Генри.
Он так и не покинул камня, на котором стоял.
- Ты! - загремел дракон. - Как смел ты вызвать меня?! Меня!
Генри поморщился.
- Не ори, пожалуйста, у меня хороший слух.
- Ах, ты! Червь! Почему ты не бежишь?!
Дракон выпустил длинную струю пламени. Генри недовольно провёл рукой по непокрытым волосам, но огонь прошёл слишком высоко и не опалил их.
- Потому что не боюсь. Дело в том, что я в тебя верю, - сказал он.
Дракон замер.
- Веришь?
- Да. - Принц спрыгнул с камня и прошёлся взад-вперёд, сцепив руки за спиной. Потом небрежно махнул в сторону далёкой толпы и продолжил: - Они не верят, они знают. Это совсем другое, не то. Они знают, что ты есть, хотя и не помнят, как тебя зовут. Но они поверили мне, что ты явишься сюда, и вот ты здесь. Их вера призвала тебя.
Дракон от удивления открыл пасть.
- А ты? - спросил он.
- А я читал старые книги, древние легенды. И я поверил в одного бога-защитника, который честно оберегал свой народ, пока битвы не покатились прочь от родных городов в чужие земли. Бог-защитник превратился в бога войны, и люди начали его бояться, но продолжали верить. Верить, что нет ничего ужаснее собственного бога. А боги что, они существа подневольные, во что верит паства - то они и творят. Бог превратился в дракона и сожрал свой народ.
Дракон опустился брюхом на землю и зачарованно уставился на Генри. Тот подошёл ближе и по-отечески похлопал дракона по лапе.
- Но я в тебя верю. Я один. Посмотри сам, ветер от твоих крыльев разметал камни, но не сбил с ног меня. Потому что я верю, что ты не причинишь мне вреда.
Дракон отдёрнул лапу и отстранился от принца.
- Вера - удивительная штука, взять хотя бы драконов. Люди поверили, что у тебя должны быть дети, и они появились. Никто не видел, как рождается дракон, но они встречаются по всей Ойкумене.
Генри поманил дракона пальцем, тот нехотя наклонил голову, и принц зашептал ему на ухо.
- Ты пережил их всех. И своих детей, и людей, которые придумали тебя. Говорят, что когда теряешь близких, - теряешь частичку себя, умираешь с ними. Когда умрут все, кого ты знаешь, становится незачем жить. Как тебе. Ты уже умер. Давно. Только ещё не понял этого.
Дракон с трудом прохрипел:
- Нет. Я тебе не верю.
- Я! - с нажимом произнёс Генри. - Я верю. Этого достаточно. Не ты. Я один во всём свете по-настоящему верю в тебя. И ты должен делать то, что я скажу. Ведь ты - бог, а я вся твоя паства. И я верю, что древнему богу пора обратиться в камень. Этой сказке пришёл конец.
Никто не заметил, как мир переменился. То же солнце, та же трава, тот же свежий ветер. Только чего-то вдруг не стало. Чего-то неощутимого, но очень важного.
- Как скажешь, - прошелестело над землёй.
Дракон вытянул хвост, осторожно положил голову на лапы, прикрыл глаза и застыл. Дыханье его остановилось, дым из ноздрей истончился, медная чешуя потускнела и покрылась патиной.
- Прощай, - шепнул принц и отвернулся от каменеющей глыбы.
По полям прокатился многоголосый вздох. Зрителям издалека трудно было разобрать, что происходит на холме, но все видели, как погиб славный рыцарь, и как непобедимый дракон склонил голову перед принцем Генри и испустил последний дымок.
На вершину въехал герцог Харт - он один ждал у подножия холма, другие рыцари ретировались сразу после гибели Ласа. Генри коротко кивнул дяде, а герцог остановился возле помятого щита с эмблемой дракона и долго не сводил с него взгляда.
Генри мягко сказал:
- Извини за Ласа, но он так и не научился брать для супа ложку. Я не стал его останавливать. Может, я поступил нехорошо, но правильно. Он бы создал проблему.
- Да, он создавал проблемы, - глухо подтвердил Харт.
- Я прикажу изготовить статую в его честь. Как рыцарь убивает дракона.
Герцог не ответил и даже голову не повернул.
Почему-то подданные не радовались победе молодого короля. Они вспоминали Ласа: какой тот был весёлый и сильный, как все его любили и слушались, как он первым бросался в любую драку. Вот каким должен быть настоящий король! В человеческой памяти не осталось злобы на его казавшиеся теперь невинными шалости. Даже калека Олаф тепло отзывался о своём обидчике. Всеобщая любовь только окрепла после смерти кумира, а народная молва приписывала ему несуществующие подвиги.