– Да. Но я совсем не хочу больше спускаться туда.
– Я тоже.
– Пусть таскает Арела, его он точно протащил уже по всем мирам. Это проблемы князя. Пусть развлекаются, как хотят.
– И как он его украсил?
– Дерьмово. Даже не хочется говорить.
– Но ведь я все равно увижу потом.
– Ну да, не думаю, что он исправит.
– Что?
– Блядь, я не хочу это вспоминать.
– Лииис, что он сделал с князем?
– В общем, ничего особенного, надел на него пояс верности, такой жёсткий, конечно, с металлической трубкой внутри члена, теперь Арел может кончить или поссать, только когда Никто открывает кран. На той стороне, где у Арела клеймо на щеке, вырвал ему все боковые зубы внизу и вверху и прорезал дыру в щеке.
– Зачем? – прошептала Карина, её глаза округлились.
– Теперь князю можно пихать в рот через дырку в щеке.
– О Боги! – и Карина заплакала.
А Лис разозлился:
– Почему ты плачешь? Тебе его жалко? Он тебе нравится до сих пор?! Понравилось, как он тебя трахал? Особенно на пару с Никто, наверное? Когда они имели тебя вдвоём, одновременно во все дыры. Понравилось, да? Арел с тобой плохо обращался, волосы тебе отрезал, а ты скулишь по нему!
– Я не держу на него зла, и волосы отрастут. Это всего лишь волосы, – Карина постаралась вытереть слёзы. – Он такой, потому что видел в своей жизни только жестокость. С ним никогда не обращались по-хорошему. Поэтому и он не научился.
– Да что ты?! Почему вы все только Арела всегда вспоминаете? Всегда, когда речь заходит о том, как кого-то несправедливо били и унижали, всегда все вспоминают князя Арела!
Лис закурил, и лицо его стало злым:
– Вспоминаете, как его бил в детстве отец, как над ним издевались в тюрьме, как несправедливо с ним обошлись. А ведь если сопоставить все факты, надо мной издевались ничуть не меньше, и мне пришлось тоже много унижений перенести! Но почему-то всем кажется, что с Лисом всегда всё в порядке! И только красавчик-князь перенёс неимоверные страдания! У Арела был строгий отец, который бил его и воспитывал. Что ж, у меня вообще отца не было! И я был не благородным господином, а незаконнорожденным полукровкой, думаешь, меня не унижали? Не дразнили? За цвет волос, за веснушки? Арел с самого детства знал, что он князь, избранный. Я тоже очень рано понял, что я хуже других, отброс. Его обучали лучшие мастера военного дела, меня просто забрали в армию. И там со мной командиры не церемонились, я как был второго сорта, так и остался. Почему же Арела оправдывают тем, что отец был с ним слишком жесток и поэтому из Арела ничего хорошего не вышло? А почему из меня тогда вышло? Арел стал преступником, а я – рыжая полукровка – командиром. Почему? Мне как-то легче всё далось? Разве?
Карина молчала.
– Хорошо. Потом в тюрьме над ним год издевались, это, конечно, неприятный факт. Но я тоже присел в тюрьму красных и надо мной тоже издевались, меня не насиловали, правда, кому я был нужен, я ведь не такой красивый. Но меня били, меня держали в жёсткой сковке как очень опасного преступника, на хлебе и воде. Потом в тесной клетке. Мне отрезали палец! Кто-нибудь когда-нибудь вспоминает об этом? Все вспоминают, что Арелу, блядь, подумать только, покрасили лицо серой краской и отрезали волосы! Опозорили благородного господина! Да твою мать!
Лис протянул Карине руку, на которой не хватало мизинца:
– Ты видишь это?! Никто никогда об этом не вспоминает! Я пошевелиться не мог в своих кандалах, обездвиженный в полной темноте, мое зрение так и не восстановилось до конца после этого, я стал хуже видеть и не могу уже так прицельно стрелять как раньше. Всем срать! Ведь Арела насиловали, и он жрал дерьмо.
– Лис, пожалуйста, не надо…
– Пойдем дальше! Какие снова унижения я проходил, пока мыкался неприкаянным, ладно, пропустим. Я попал к Арелу, он царил, и над ним никто не издевался в это время. Напротив, он издевался над другими как хотел. Порол плетью. Тоби разрезал рот. Меня он тоже унижал, все знают, что он надел на меня полоску шута, хотя я был ни в чём не виноват, но Арелу просто так хотелось. У меня остался шрам от неё, через все лицо! Об этом никто никогда не вспоминает, хотя он виден! Да какая разница, что такого?! Поиздеваться над рыжей полукровкой, кинуть камень в голову! Он унижал меня в замке как хотел, его – нет. Теперь совсем недавние события: Арела снова поимели в тюрьме. Его снова били и трахали. И… чёрт возьми, меня тоже! Меня били каждый день, мне выбили все зубы, поломали все рёбра и все пальцы на руках и ногах. Перед судом всё исправили, да и то, та половина лица, которую превратили в месиво, до конца не восстановилась. И даже на суде было видно, что меня били. И насиловали. Не король с господами как князя. А грязные преступники и солдаты. И ссали мне на голову тоже. Единственное, что говно я не жрал, и на том спасибо! Они были не такие зажравшиеся и, видимо, срали редко. Поэтому Боги миловали. Но Арелу напихали пару раз в рот дерьма за всю его жизнь, а на меня лилось говно вечно с самого рождения! Передо мной никто не кланялся, не произносил с придыханием: « Князь! Князь, какой красивый! Потомок королевского рода!» Да за такие слова проглотить пару кусков дерьма не жалко! А вот за просто так, как меня ебли. Все меня унижали всю мою жизнь! И Арел снова унижал меня, раскрашивал как клоуна, я смирился, ты видела, что он, а потом и Никто сделали из меня шута. Арел теперь носит в носу кольцо, подумаешь! Я носил колокольчики, я ношу всё то же дерьмо! Никто так же меня унижает и мучит. Разве нет. Я сосу и меня ебут когда захотят. Чем я лучше Арела? Почему всем, кажется, что над Арелом издеваются, а надо мной нет? Разве надо мной не издевались даже сильнее? Разве моя жизнь не такая же череда издевательств? Но по мне этого не видно, да? Я не выгляжу униженным и жалким, даже когда размалёван как шут. Арела всем жалко, а меня нет. Какая мне разница, что ещё заставят меня надеть, взять в рот. Что угодно! Пожалуйста! Князь – истинный потомок чёрных прародителей – это победа, успех! Красная полукровка – позор, неудача.
– Пожалуйста, пожалуйста перестань! Арела за этот титул, по приказу короля сделали бесплодным, – попыталась как-то возразить Карина, чтобы Лису не казалось, что все плохое доставалось только ему. – Он дорого заплатил за своё благородство.
– Ну да, – Лис бросил сигарету, по привычке сразу подкурив от неё следующую. – Зато у меня куча детей, по словам Никто, и все от шлюх и рабынь!
– Но ты и сам виноват, ты очень жестишь, ты ведь сам это понимаешь. Орёшь на Никто, обзываешь его. Ты очень дерзкий. Поэтому получаешь. – Карина решила не развивать тему про его детей.
– Моя прекрасная добрая жизнь сделала меня таким, и я таким и останусь!
– Хватит курить.
Карина обняла его, и он не отстранился.
– Я за это тебя и люблю! Ты станешь королём!
– А Арел станет Демоном!
– Ну, Лис, ну хватит. Хватит завидовать ему.
Лис закрыл лицо ладонями:
– Всё. Прости. Я больше не буду.
Через некоторое время Никто вернул всех обратно. Они снова стояли в центре комнаты в пещере у бабки-колдуньи. И Никто неуклюже осел на пол и застонал:
– Ох, блядь… То, каким он был в своем пределе, и каким снова стал сейчас, разница была слишком очевидна. Они привыкли к нему быстрому, сильному, без шрама, с чистым красивым лицом. А теперь его лицо снова было изуродованным из-за брата Карины. Никто закрыл его руками. Сидел сгорбившись, не шевелясь, словно приходя в себя, привыкая к ограниченности искалеченного человеческого тела.
– Не могу, не хочу…
– Ник? – осторожно спросил Лис, – ты сейчас человек или Демон?
Никто убрал руки от лица и глянул на Лиса:
– Я сейчас Демон в человеческом ёбаном теле и с человеческим лицом с этим ебучим шрамом!
Он провел по шрамлёной щеке пальцами:
– Как же меня всё заебало!
– Ты просто ноешь и говоришь, как говорит брат Карины обычно.
– Он так, бывало, говорил и когда был Демоном, – осторожно вставил Арел, щека князя, была в несколько слоёв заклеена чёрным пластырем, – часто говорил.
Никто поднял глаза:
– Да не смотрите вы так на меня! Не надо!
Он тяжело встал, продолжая тихо произносить ругательства на нечистом.
– Но ведь вы сами создали людей такими несовершенными, – заметил Лис.
– Я не создавал людей, их создали верховные Демоны и Бог верхних.
– Тот, которого потом распяли, как говорит Лила?
– Нет, конечно!
– Распяли, кажется, сына бога верхних, – сказал Арел, – а Никто – сын Дьявола.
– И его тоже здорово помяли, – сказал Лис. – Этот сын бога тоже выполнял миссии среди людей в человеческом теле?
– Вы ничего не понимаете в этом, не лезьте! У вас есть ваши Чёрные Боги, вам они даны, не лезьте в мир тёмных и светлых.
– Ну да, мы ведь мыши. Нам не понять жизнь высших существ, – сказал Лис. – Вы нас, что ли, создали, чтобы только ебать? Ну, тогда могли бы сделать дырок побольше! Или это только твоя личная направленность ебать людей, а другие, вон, создают искусственных демонов.
– Да, – огрызнулся Никто, – пойте, мыши, пляшите, веселите меня! Ты видишь, Лис, что я тебе ничего не сделал, как и обещал, ни тебе, ни Карине, больше не будете бояться заходить в мой предел?
– Может быть, ты стёр нам память, – возразил Лис, – ты всегда так делаешь. Мы не знаем, сколько времени прошло, и где мы были на самом деле и что делали. Нам ведь это знать не положено!
– Ты жив, здоров, скажи спасибо и за это.
– Спасибо.
– Поехали в Имение. Здесь один день всего прошёл.
Подтягивая хромую ногу, Никто медленно направился к выходу, и его «мыши» за ним…
Глава вторая. После предела.
Лис вошёл в комнату, пропитанную едким запахом всевозможных «восстановителей», и увидел сидящего у зеркала Никто. В полумраке и в каком-то ступоре тот, глядя на своё отражение, сосредоточенно выкалывал себе на лбу странный знак.
– Что ты творишь! Твою мать! – Лис буквально отшвырнул Никто от зеркала, чёрная краска потекла струйками по переносице Никто вниз. На лбу его чернел не понятный Лису символ.
– Это край, – застонал Лис, – сил моих больше нет! Он смотрел на ничего не соображающего Никто, глаза которого были абсолютно пустыми.
– Что ты творишь, на кого ты стал похож, ты невменяемый! Позови своего хабира, пусть приведёт тебя в порядок!
– Зачем? – протянул Никто.
– Зачем?!
– Единственное моё желание, Лис, обдолбаться просто наглушняк всякой дрянью, потом вырубиться, а когда очнусь, снова обдолбаться.
– Это меня и пугает, – сказал Лис. – Ты похож на Косого сейчас, в своём саморазрушении. Ты ведь имеешь такие способности, чёрт возьми!
– Способности? Что ты знаешь о моих способностях?! У меня всё отняли, ничего я не имею!
– Ник, пожалуйста, – попросил жалобно сидящий на полу Арел, – позволь утешить тебя, подпусти к себе.
– О-о-о! – Протянул Лис. – Ещё один безумный. Вы пугаете меня, это всё слишком далеко зашло. Вы сдохнете раньше, чем мы сделаем хоть какую-то попытку пойти на восток! Ты, Никто, не хочешь, об этом, – он презрительно посмотрел на Арела, – и говорить не стоит!
– Я сделаю всё Лис, я не хочу, но я всё сделаю, – сказал Никто устало.
– Да ты хотя бы себя в порядок приведи для начала, – огрызнулся Лис недовольно. – Ты опух уже весь от бесконечной наркоты. Хоть немного побереги тело!
Вместо ответа Никто потянул за цепь, позволяя Арелу забраться на кровать.
– Я не разрешал тебе разговаривать, – сказал он и несколько раз коротко, но ощутимо стукнул Арела кулаком по лицу, голове и ребрам. Арел захрипел, едва сдерживаясь.
– Он синий уже, прекрати! – закричал Лис.
Никто не отреагировал, а вместо этого взял веревку, сунул её в рот Арелу, пропустив между оставшихся зубов, со всей силы затянул, завязав сзади так, что веревка впилась в лицо и не позволяла закрыть рот. Арел замычал, пытаясь отползти, нагнуть как следует голову ему не позволял широкий стальной ошейник, впиваясь в кожу под подбородком.
– Отправь его обратно в свой предел, – не выдержал Лис, – пусть там ждёт тебя! Он тебя отвлекает.
– Нет, – сказал Никто.
– Ник, соберись! Ты Демон или кто?!
– Я ни-кто, – произнес Никто медленно по слогам, – не хочу ничего Лис. Тише, тише, – он поморщился, – только не начинай орать, я всё сделаю.
– Можно сделать уже сейчас, можно сделать больше и лучше! Ты делаешь минимум, через пень колоду. Без души. Выйди тогда из тела, я с братцем Карины быстрее добазарюсь, чем с тобой. Сдается мне, от него реально сейчас будет больше толку! – Лис схватился за живот, морщась. – Чё-ё-ёрт, у меня желудок от бесконечных нервов сейчас сдохнет просто.
– У тебя в желудке дыры, – сказал Никто.
Лис бледный держался обеими руками за живот, ожидая пока приступ пройдет.
– Уйди ради своих богов, – прошептал он, – оставь человека, мы сами всё сделаем.
– Он слепой, – парировал Никто.
– Ты не более зрячий, – Лис скептически посмотрел на заплывший глаз Никто на стороне воспаленного шрама.
– «Ради своих богов», – передразнил его Никто. – Я и есть ваш Бог! – Он попытался засмеяться, но хрипло закашлялся: – Нечистые воины пока не будут тебя слушать, Лис, только меня. Ты ещё не авторитет для них.
– Ну за что мне это?! – застонал Лис, он отпустил живот и схватился за голову. – Почему мне всегда не везёт?!
– Я всё сделаю Лис, – протянул Никто, – только сейчас отьебись, ладно? – Он с каким-то нездоровым выражением лица потянул за цепь к себе Арела.
– Нет! – закричал Лис. – Хватит! Я у тебя заберу его, этот чёртов князь свёл тебя с ума. Ты ни о чём не хочешь думать, кроме как о нём.
Никто уткнул лицо Арела себе в промежность.
– Да отцепись ты от него! – не выдержал Лис.
– Вер! Вер! – закричал он, и Верный, как ни странно, появился на пороге.
– Вер, я прошу тебя, если ты воистину любишь своего хозяина, помоги ему выйти из этого состояния, – взмолился Лис.
Вер бесстрастно смотрел на обдолбаного Никто, словно не видел его запавших мутных глаз, гноящегося шрама и спутанных в колтуны волос.
– Он, по ходу, ждёт не дождётся, когда ты сдохнешь, – сказал Лис разочарованно, – только мне не нравится это. Только я волнуюсь за тебя.
– Вер, – сказал Никто вслух, – замути для Лиса что-нибудь от желудка. У него кровотечение там внутри.
– Чё-ё-ёрт, – протянул Лис. Никто опрокинул Арела навзничь, лег на него сверху всем телом, целуя растрескавшимися губами, Арел стонал, выгибаясь ему навстречу.
– Животные, вы животные! – Лис встал. – Я ухожу. Я завтра утром приду.
– Вер принесёт тебе лекарство, – сказал Никто, не оборачиваясь.
– Ник я прошу тебя… – начал Лис.
Никто сунул пальцы Арелу в перетянутый рот, заставив того замычать от боли.
Лис вышел.
Когда на следующее утро он вернулся в комнату, то увидел, что ничего не изменилось. Ставни были по-прежнему наглухо закрыты, в полумраке едва теплилась свеча, острый химический запах препаратов щекотал нос так, что начинали слезиться глаза. Никто лежал ничком на кровати, разметав свои светлые волосы. Арел сидел привязанный за запястья к спинке кровати, в его рот по-прежнему впивалась верёвка. Он тяжело разлепил веки, посмотрев на Лиса мутным взглядом.
– Твою мать! – Лис с грохотом открыл ставни и окно, в комнату ворвались яркий свет и свежий ветер. Лис, уверенно подойдя к кровати, отвязал Арела и перерезал сзади стягивающую рот веревку. Развязать узлы Никто он даже и не пытался. На лице князя, там, где веревка врезалась в кожу, осталась темно-фиолетовая полоса от уха до уха.
Никто приподнялся:
– Что? – едва выговорил он.
– Приди в себя, Корс идёт!
– Нет, – промычал Никто, – я знаю когда. Не сегодня.
– Вставайте, поедем к реке. Вам надо освежиться. Прополоскать мозги!
– Тебе помогло лекарство?
– Да, спасибо, вставай, Арел!
– Только не на коня, – в ужасе пролепетал тот, – нет, нет, – заскулил он.
– Вытащи, вытащи из него всё! – приказным тоном сказал Лис и повернулся к Никто.