- Не беспокойтесь, - "порадовал" его один из людей Сурманса, - мы, действительно, левое переднее крыло слегка поцарапали, но все выправили уже и покрасили. Но если будут проверять - все подтвердится.
Хотя, казалось бы, было совсем не до этого, но Ильин про себя порадовался, что он расстанется сейчас с этими ребятами, а то они ради достоверности еще и глаз подобьют, а этой сейчас было явно лишним.
Так и поехал в Минск, настолько погруженный в свои мысли, что даже радио не включил, чтобы не мешало.
Посольство нашел легко, подъехал к воротам, намереваясь заехать на территорию, но тут начались странности.
На территории происходила какая-то суета: подъезжали и отъезжали машины, сновали люди, причем, по мнению Ильина, их было многовато для сотрудников посольства, у ворот дежурили два пограничника. Последнее было уже совсем странно, поскольку открывались они с центрального пульта охраны. Камеры и переговорные устройства - все было на месте. Пришлось выходить и предъявлять им дипломатический паспорт. Связавшись по рации со своим старшим, в ворота Ильина с машиной они все же пропустили, но попросили отогнать в сторонку, подальше от центрального подъезда. На входе в здание Ильина опять тормознули, проверили паспорт и начали куда-то звонить. А потом вдруг заспешили:
- Скорее наверх, к послу! Он ждет!
Одет Ильин был не так чтобы очень подходяще для визита к послу, но раз надо, значит, надо.
С послом они были знакомы неплохо, и с первого взгляда Ильин понял, что крайне взволнован. Едва поздоровавшись, он включил в кабинете "глушилку" и сходу спросил:
- Слышали уже? А я и эти... из Москвы, которые тут у меня уже две недели пасутся, только что были у него на совещании. Если это можно было назвать совещанием. Совсем никакой. Сел молча, послушал немного и своих, и наших, а потом встал и ушел, так ничего и не сказав. Ближние говорят: в полном трансе. А внешне: как будто воздух из него выпустили. И надо же - все за какие-то пару часов!
Ильин понял, что пока он пробирался лесами через границу, а потом ехал в Минск погруженный в свои переживания, здесь случилось что-то серьезное.
Так оно и было.
Насилие не случайно считается в политике крайним средством. Связано это вовсе не с тем, что политики - люди особо совестливые, готовые сами плакать от "слезы ребенка". Все намного проще. Насилие сплошь и рядом дает непредсказуемый результат. Оно как бы запускает часто совершенно случайные механизмы человеческих отношений, которые невозможно предвидеть. Так что, сиди потом и жди, где, когда и какой протуберанец вылетит.
Многодневные экзерсисы силовиков против мирных демонстрантов на улицах Минска не могли не сказаться на состоянии их нервов. Прекрасно понимая это, начальство стимулировало их и финансово, и морально, но иногда любых стимулов становится мало. В таких случаях следовала неофициальная команда: принять на грудь, сколько у кого душа просит, и отсыпаться. Те, кто постарше и поопытнее так и поступали, но вот молодежь иной раз откалывала такое... Вот и этой троице после выпитого захотелось женских ласк, а на одной из тихих улиц в сумерках им попалась девушка в белом платье с красным поясом. Последующее описанию не поддается, если только у вас нет привычки к чтению милицейских протоколов.
Вернувшись домой, девушка выпила все лекарства из домашней аптечки, немалую часть из которых составляло снотворное, а пока оно еще не подействовало в малосвязанном письме-прощании объяснила причину своего поступка. Деталей там хватало...
Отец девушки смог дочитать письмо дочери до середины. Затем "скорая" отвезла его с инфарктом в больницу. Мать - внучка партизана из Лепельской зоны - дочитала письмо до конца, отдавать его следователю не стала, а вместо этого бросила его копию в лицо жениху дочери, когда он пришел на следующий день узнать, почему его подруга не отвечает на звонки.
А служил парень в охране батьки. Вообще туда предпочитали брать семейных офицеров, но в последнее время численность службы резко возросла, и в этом смысле сделали некоторые послабления. За людьми, допущенными к охране такого лица, естественно, присматривали, и через пару дней ситуация с невестой офицера, безусловно, стала бы известна его начальству и оно бы приняло меры, но тут не успели. Уже на следующий день он пошел в наряд на встречу с трудящимися одного из заводов. Там, на этой встрече, он и попытался шарахнуть в батьку из табельного ствола.
Надо понимать, что еще с советских времен дело охраны первых лиц в республике было поставлено всерьез, и одним из принципов всегда был взаимный контроль прикрепленных друг за другом. Находившийся рядом коллега успел подбить снизу руку с пистолетом, и пуля только разбила лобовое стекло трактора, на фоне которого и происходила встреча. Стрелявшего скрутили, быстро увели, но получилось громко, эффектно и, главное, в прямом эфире.
Телетрансляцию сразу прервали, но получилось еще хуже. Кто-то снимал встречу на телефон, и эпизод сразу вылетел в сеть. Первые комментарии относились, скорее, к категории домыслов, но относительно небольшие размеры и страны, и города очень быстро позволил установить фамилию стрелявшего, а дальше - совсем просто. Общие знакомые связали случившееся с недавней смертью его девушки. А тут и мать кое-что рассказала...Люди даже не вышли сразу на улицы. Они начали просто нести власть и лично ее главу. Везде, при каждом удобном случае, в лицо, и не стесняясь выражений. Такого не было даже после особо жестоких разгонов послевыборных демонстраций. Что-то такое в мозгах у людей щелкнуло.
Вся эта цепочка событий к моменту встречи Ильина с послом пока еще только начинала раскручиваться, но, судя по всему, и случившегося уже хватило, чтобы - как последняя соломинка, которая ломает спину верблюду, - обрушить находившуюся уже очень долгое время в колоссальном напряжении психику лидера республики. Он просто уже больше мог. Такое бывает.
И как назло в этот момент силовики докладывали ему все новые и новые детали, касающиеся "покушения", перемежая их рекомендациями объявлять военное положение и не останавливаться перед применением оружия против протестующих. Уж им-то было понятно, что к вечеру город захлестнут толпы демонстрантов.
То самое совещание, о котором упомянул посол, стало как бы водоразделом. Почти все его участники поняли, что прежняя схема действий, выстраданная в первые, самые тяжелые дни протестов и недавно утвержденная на кавказском побережье, рухнула. А лидер, которого так надеялись подтолкнуть к более активным действиям, в решающий момент вообще уходит в сторону.
Все это посол коротко рассказал Ильину.
- Наши в Москву срочно едут, - пояснил посол суету, которую наблюдал Ильин при входе, - как назло самолеты не летают, поезда они ждать не будут, рванут на машинах. Переедут через границу, а там их уже вертолеты ждут. Представляете себе? Надо докладывать лично. Хорошо бы, конечно, и мне, но уезжать сейчас нельзя.
Ильин представлял и намного лучше, чем мог представить себе посол, но сейчас его интересовало другое:
- Думаете, он все?
- С такими глазами государством в период революции не управляют. Я вот подумал, у нас любят Николая ругать: мол, про...л страну, где он был, почему не сделал то или это. Рассуждать сейчас хорошо. А если он просто больше не мог. Все. Завод кончился. Вот и тут, по-моему, так.
- Я могу быть Вам чем-нибудь полезен?
- Если бы я знал, что нам теперь нужно. Поезжайте к себе в Брест. Тут Вас ждут - вице-консул, по-моему, за Вами приехал. Так что отвезут. С предшественником помягче, пожалуйста. Он до сих пор не отошел - не ждал, что так быстро сменят. Осваивайтесь, да что я Вам говорю, Вы человек опытный. Что-то будет. У нас всегда что-то бывает. Вылезем.
Ильин попрощался и вышел из кабинета. Хотелось быстрее добраться до Бреста. После всего произошедшего казалось, что там, наконец, можно будет немного успокоиться и прийти в себя. Ему было, что обдумать.
Вице-консул, действительно, ждал его еще со вчерашнего дня. Решили не задерживаться, да и в посольстве всем явно было не до них. Поскольку вице-консул приехал на представительском мерседесе с водителем - прежний генконсул таким образом с самого начала выказал уважение к преемнику - то поехали сразу двумя машинами, причем водителя Ильин посадил за руль своего ниссана. Мерседес вел вице-консул - машина все же была казенная, а формально Ильин в должность еще не вступил. По дороге немного поговорили. Ситуацией вице-консул владел неплохо, но звезд с неба явно не хватал и вообще произвел на Ильина впечатление такой "серенькой мышки". Чисто консульские вопросы - всякие там ЗАГС и нотариат - у него, как говорится, от зубов отскакивали, а вот когда речь заходила об оценках политической ситуации, то он явно повторял чьи-то мысли и суждения. Такие вещи сразу чувствуются.
До Бреста долетели быстро, а вот в городе притормозили.
Дело шло к вечеру, и протесты явно набирали критическую массу. Тротуары, а кое-где и улицы, были заполнены народом. Но все вели себя вежливо, пропускали машины и вообще признаков беспорядков пока не наблюдалось.
- Такого тут еще не было, - озабоченно сказал вице-консул, когда уже явно были в центре. - Как бы нам не застрять. Нам сейчас прямо по проспекту, через центральную площадь, а дальше переулком уже к себе на Пушкинскую. Но вот только и народ, похоже, тоже весь идет в этом направлении.
Ильину было трудно оценить, сколько еще им оставалось проехать по проспекту, когда впереди раздались выстрелы. И как-то сразу оказалось, что проспект перед ними заполнен людьми. Если раньше толпа текла только по тротуарам, то сейчас масса людей оказалась на проезжей части, между машинами. С каждой минутой хаос нарастал. Кто-то продолжал идти вперед, кто-то остановился, прислушиваясь к происходящему впереди, или полез в интернет, который явно глючил. Появились первые люди, идущие навстречу. А кто-то уже не шел, а бежал.
- Может, остановимся? - предложил вице-консул.
- Нет, давайте вперед. Посмотрим. А вот вторую машину оставим здесь. - Ильин повернулся и махнул рукой, показывая направление к тротуару водителю ниссана. - В городе много генконсульств?
- Кроме нас еще поляки. Но нашу машину, конечно, все знают.
- Тогда вперед потихоньку.
Толпа уже валила только навстречу. Появились раненые, а скорее, просто избитые, но их было немного. Преобладали вообще женщины.
Впереди замаячил выезд на площадь. Толпа здорово поредела и стало видно происходящее.
Было бы наивно полагать, что на акции протеста выходили только белорусские женщины. Мужчин тоже хватало. Немало было и тех, кто в ответ на насилие силовиков был готов и сам засучить рукава. В этот раз на центральной площади Бреста схлестнулись особо здорово. Кто там начал первый - сейчас и не разберешь, но дубинок и перцового газа силовикам не хватило. В ход пошли резиновые пули. Ну, а дальше - булыжник оружие пролетариата, а если его нет под рукой, то масса всего другого оказалась припасена заранее. Впрочем, исход этого сражения был предопределен, и сейчас силовики завершали зачистку площади. Детали особо не просматривались, но дубинки мелькали часто, и задержанных к автозакам волокли практически по земле. И не все из них были мужчины. Ограничиваться достигнутым силовики явно не собирались. Выход с проспекта уже перегораживала шеренга "космонавтов" - одетых в черное, в шлемах, со щитами, дубинками и даже чем-то огнестрельным в руках.
Ильин смотрел на них против заходящего солнца, и в какую-то минуту ему вдруг показалось, что и форма у них совсем другая, и в руках они держат какое-то совсем иное оружие... От жуткой аналогии его аж передернуло. А шеренга тем временем двинулась вперед, с каждым шагом наращивая скорость. Демонстранты вокруг машины - видно, из последних - теперь уже просто бежали со всех ног, но шансов у них было мало. Черный вал накатывал и, похоже, был готов захлестнуть весь город.
- Давай прямо вперед и перед ними остановись, - Ильин даже охрип, выдавливая из себя это слова, - или нет, если хочешь, выйди, я дальше сам. - Он вдруг подумал, что это тот самый случай, когда отвечать надо только за себя, и не втягивать мало знакомого человека в авантюру.
- На х..... У меня тоже дед под Курском... Вместе пойдем. - Ответил вице-консул и двинул машину вперед.
Ильин бросил взгляд на вице-консула и поразился произошедшей с ним перемене. Черты лица его заострились, а взгляд - не дай бог посмотрят на тебя таким взглядом.
Черный мерседес с дипломатическими номерами генерального консульства России остановился метрах в десяти от шеренги "космонавтов", его передние двери открылись и из них вышли двое.