Неизвестно, сколько бы еще времени они обсуждали этот безумный план, но тут в зал вошел тот самый помощник Сурманса, с дороги.
- Вам надо ехать. Не знаю, в чем дело, но те, кто обычно следят за Вами, активизировались. То просто сидели в машине у шоссе, пили кофе и бутербродами закусывали, и вдруг получили какой-то сигнал, пошли в лес и явно пытаются Вас там найти. То ли кто-то что-то заподозрил, то ли Вас куда-то вызывают, но ясно, что долго водить их в темную по лесу мы не сможем. Запеленгуют телефон и увидят, кто там с ним на самом деле в бору бродит.
Правда это была или попытка надавить на Ильина - сказать трудно, но Сурманс реально изменился в лице и заспешил.
"- А, похоже, правда, - подумал про себя Ильин, - он ведь и дочь в эту авантюру втянул, так что подозрений реально боится. Ладно, где наша не пропадала".
Сурманс попрощался и уехал. Его помощник, Богдан, увел Ильина вглубь дома, показал, где можно переодеться, и снабдил плотным камуфляжем. Порекомендовал взять с собой только одну небольшую сумку - смену одежды и самое необходимое на один день.
Дальше был двухчасовой бросок на УАЗе по запутанным лесным дорогам, еще полчаса на квадроцикле по совсем уже непроходимым тропам. Все это кончилось уже в сумерках на широкой поляне у готового к полету вертолета.
- Теперь позвоните с этого телефона, - протянул ему трубку Богдан, - номер один забит, а абоненту номер этого мобильника известен.
Ильин отметил, что его соучастники предпочитают не называть имен. Прослушки боятся?
- А мы вообще где? - спросил он, нажимая кнопки, - это уже Россия? Границы-то я даже и не заметил.
- Какая уж тут граница, - усмехнулся Богдан, - только на дорогах и вокруг них. А мы в сторону почти на сто верст ушли. Тропинок-то много, но мы специально место искали, где связь работает.
Москвич ответил сразу. Ильин быстро объяснил, кто он и чего хочет.
- Хорошо. Жду, - собеседник был очень немногословен, - Вы уже у вертолета? Подождите пять минут, не взлетайте. Сейчас перезвонит мой помощник и объяснит пилоту, куда лететь. Все формальности он решит.
Все, действительно, решилось быстро. Ильин только и успел переодеться, когда уже можно было лететь. Попрощались с Богданом, договорились, что по сигналу пилота завтра он будет ждать на той же поляне и полетели. В полете хотелось подремать, но условия были не очень, да и предстоящий разговор напрягал. Так что полистал немного бумаги Сурманса.
К удивлению Ильина сели они не в оборудованном для частной авиации аэропорту, а на небольшой площадке рядом с коттеджным поселком. Уже выключив двигатель, пилот ткнул пальцем в сторону какого-то автофургона в стороне:
- Надо же, мобильный привод подогнали. Первый раз такое вижу. Больших денег стоит.
Только тут Ильин понял, что площадку подсвечивали фары как минимум пяти машин, расставленных вокруг нее. Одна из них подъехала, забрала его и повезла в поселок. Обернувшись, он увидел, что к пилоту подошло сразу несколько человек и стали что-то с ним обсуждать.
Ехали недолго. Миновав два поста охраны - на въезде в поселок и у ворот отдельной усадьбы хозяина, машина остановилась явно у бокового входа в особняк. Освещения хватало, и строение произвело впечатление даже на Ильина, который много всего в жизни повидал. Он, конечно, слышал и не раз рассказы об очень широком образе жизни своего сегодняшнего хозяина, но увиденное поразило и его.
Хозяина пришлось еще немного подождать. Ильина встретили у входа, предложили помыть руки и вообще освежиться, что он с облегчением проделал, а затем проводили на второй этаж. Он успел выпить чашку чая, размышляя, что это за манера у нынешней власти - всегда заставлять себя ждать. Он прекрасно знал, от кого пошло это поветрие, но как профессиональный дипломат понять такой необязательности не мог. Еще думал о том, почему высокопоставленные подчиненные так любят копировать худшие качества своих руководителей. Вспомнил, как в давние годы по МИДу поползла зараза матерных выражений в подражание главе ведомства. Наверное, расскажи он сейчас кому о своих мыслях, они бы вызвали удивление - он как будто забивал голову посторонними весьма далекими от предстоящего важного разговора мыслями. На самом деле это был давно выработанный способ сосредоточиться, отпустив излишнее напряжение и раскрепостив ум, выбросив из головы подготовленные фразы и связки. В результате, как правило, рождались более удачные и зрелые аргументы и неожиданные повороты. Ильин был интуитивным сторонником той теории, что успех разговора чаще всего приходит тогда, когда удается удивить собеседника.
Тут и удивлять особо не пришлось. Хозяин появился стремительно. Его сопровождали пара добродушных с виду ретриверов, которые принялись внимательно обнюхивать Ильина. Похоже, смесь запахов их удивила, и, недовольно пофыркав, они улеглись поодаль и вывалили на ковер длиннющие розовые языки.
- Как Вас, однако, закинуло: из Китая в Брест, - поздорововавшись, начал хозяин, показав таким образом, что славный вечер в Шанхае он помнит.
- По дороге еще в N довелось полгода поработать, - Ильин любил точность во всем, даже если это и было не особо важно.
- Это как же так?
- Да вот, попал в вице-губернаторы, поболел даже, но не дали обосноваться на родине. Правда, и до Бреста доехать не успел.
- Так как Вы с Сурмансом встретились?
- Они меня по дороге перехватили, - и Ильин рассказал все в деталях. Ему вдруг показалось, что это может быть важным - уж, во всяком случае, свою осведомленность о происходящем в России и даже в Кремле Сурманс ему продемонстрировал довольно убедительно.
- Любопытно... Не скажу, что это меняет дело, но лишнюю гирьку не весах судьбы в их пользу явно бросает. А бумаги-то Вы их посмотрели? Как Вам?
- Глянул в вертолете. Чего мне не хватает, так это общего расклада сил там у них. Они примерно поясняют, на что и на кого собираются опираться. Внешне - убедительно. Но я не представляю, чем располагает другая сторона. Впрочем, это же все не мне адресовано, а уж в Кремле мнение о соотношении сил должно быть. Думаю, они рассчитывают, что наша оценка баланса - в их пользу. А экономическая сторона их предложений явно заслуживает внимания.
- Не берусь ничего утверждать. Как Вы понимаете, я от текущей конкретики в этом вопросе довольно далек. Но идея выглядит привлекательно. Какие-никакие, но гарантии на будущее мы получим, да и людей, которые нам будут всерьез обязаны. А хватка у них есть - видите, сразу разговор об условиях приватизации завел. Он мне, кстати, всегда нравился. Ладно, время позднее, а у Вас денек вышел... Что с этим всем делать - буду думать. Как понимаете, совсем не факт, что удастся донести куда надо, что там прислушаются, и что из этого что-то выгорит. Но шанс попробуем использовать. Вы завтра обратно? Заночуете у нас или хотите в Москву?
- Лучше домой, там хоть и нет никого, но, все же, дома заночую, да и переоденусь заодно.
- Хорошо, успехов. Вас отвезут и привезут куда надо. До свидания...и, знаете, Вы осторожнее там и по дороге, и в Бресте. Помню, был там. Сколько лет прошло, а все равно давит... Счастливо.
Ильина, действительно, подвезли прямо до дома и обещали приехать за ним рано утром, чтобы отвезти к вертолету. По привычке взглянув на окно своей квартиры, он остановился у самого подъезда в недоумении: в спальне явно горел ночник, хотя квартира должна была быть пустой - Регина собиралась уехать в N дневным поездом. Подумал даже, не вернуть ли на всякий случай сопровождающих, но махнул рукой - стыдно, здоровый мужик, а испугался не понятно чего. Может, просто Регина перед отъездом забыла свет погасить. Хотя на нее это было не похоже.
Дверь открыл тихо и также тихо, не зажигая свет, прошел по коридору к двери в спальне.
Света от не выключенного ночника было достаточно, чтобы сразу охватить взглядом всю картину: в позах, которые не давали повода для двойного толкования, в постели спали Регина и Игорь, сын Александра.
И по характеру, и в силу своей профессии Ильин категорически не любил скандалов. Представить себя в роли обманутого мужа, который вытаскивает из своей семейной постели голого любовника жены и спускает его с лестницы, он не мог даже в самом кошмарном сне. Так что, следуя скорее велению души, чем каким-то здравым расчетам, он так же тихо повернулся, прошел по коридору и вышел из квартиры. Единственное, что ему в этот момент хотелось - уйти отсюда.
Опомнился он, собственно, только в баре на соседней улице. Немало этому способствовали сто грамм водки - он вдруг с удивлением обнаружил на столе перед собой уже две пустые стопки, и какой-то пьяный тип, который пристроился за его столом и бухтел что-то свое, явно не особенно нуждаясь в собеседнике.
"- Нет, так дело не пойдет, - подумал Ильин, - о таких вещах надо думать на трезвую голову, и, вообще, я хочу в душ!"
Небольшая гостиница нашлась рядом. Цена номера на ночь явно не соответствовала размеру и состоянию номера, но душ работал, а на деньги и прочие глупости Ильину было глубоко наплевать. Струи горячей, а затем холодной выводы вымели у него из головы и хмель, и дикую обиду, которая поднималась откуда то из глубины, и контролировать ее становилось все труднее.
Как был мокрый он надел халат и присел на подоконник. Окно выходило на улицу, пусть и не из самых центральных, но, все же, достаточно оживленную даже сейчас, уже практически ночью.
Как ни странно, думалось хорошо. День был очень богат событиями, и кто-то другой мог бы просто отключиться от их переизбытка. Ильин же знал за собой странное качество - именно в кризисной ситуации, под валом вводных и в условиях быстро меняющейся ситуации он начинал думать и действовать так, что мало кто из окружающих мог за ним угнаться. К счастью, ситуации такого рода случались не часто. Обычно же он производил впечатление вальяжного, неторопливого, иногда даже заторможенного сибарита.
Итак, что мы имеем? Регина изменила ему на следующий день после его отъезда. И с кем? С двоюродным племянником, который младше ее почти на 10 лет! Парень кончил институт в Москве, работал в хорошей компании, был женат и недавно стал отцом. Александр им очень гордился.
Знатоком женщин Ильин себя вовсе не считал, но что-то во всем этом было не так.
Во-первых, все не так просто с самим понятием измена. Формально они не расписаны. Больше того, уж если кто кому и изменял, то это Ильин, сойдясь с Региной еще при живой жене. Эта мысль подспудно беспокоила Ильина и раньше, а сейчас стало как-то особенно неуютно.
Во-вторых, двадцать лет разницы в возрасте никуда не выкинешь, и Ильина не особенно бы удивило, появись у Регины кто-то на стороне позже, или в случае его долгого отсутствия. А здесь - он только уехал. И вчерашняя ночь была из тех, которые остаются в памяти надолго.К утру она даже устала и попросила пощады - и была искренней! - уж настолько он в женщинах разбирался.
И что это тогда? Зачем?
Была и еще одна подспудная мыслишка. Когда Ильина выписывали из больницы, лечивший его доктор долго рассуждал о неизвестных нам пока последствиях этого заболевания, упирал на возможные проблемы с мозгом и как-то уж очень настойчиво рекомендовал ему не спешить с детьми, если у них с Региной Анатольевной, конечно, есть такие планы. Может, медики знают об этом больше? И Регина, соответственно? И этот сегодняшний контакт с его племянником имеет совсем иную цель...
Об общих детях Регина разговор ни разу не заводила, но Ильин замечал, с каким интересом она относилась и к его рассказам о сыновьях и их семьях, и разговорам о прибавлении в семьях знакомых. Тут все было, в общем-то, ясно. Да и возраст ее уже поджимал.
Мысль была, конечно, дикая, но чем больше Ильин думал обо всей этой ситуации, тем труднее ему было от нее избавиться. Кто знает, что скрывалось за этим: гениальное прозрение или желание обмануть себя? Это могло показать только время.
Так он, в конце концов, и решил. Если в ближайшее время выяснится, что Регина в положении - это один разговор, нет - другой. Правда, каким именно будет разговор в том или ином случае, он пока не решил. Возникала возможность отложить решение, и при сложившихся обстоятельствах это было самым лучшим выходом.
Так и продумал до утра, хорошо хоть заехали за ним уже в семь, и сразу закрутилось - вертолет, камуфляж, квадроцикл, УАЗ - в каком-то небольшом белорусском селе у своего автомобиля Ильин оказался только в 2 часа дня. Там ему вручили целую кипу бумаг. Оказывается, он вчера попал в небольшую аварию, на разборе был признан невиновным, а потом до вечера его машину ремонтировали в местном автосервисе.