========== Часть 1 ==========
Аланза Андерклифф, преподаватель Хогвартса, ведущая факультатив по этикету и традициям волшебного мира, шла по коридору, настолько погружённая в собственные размышления, что услышала обращающегося к ней профессора Флитвика далеко не с первого раза. Мастер чар не стал бы отвлекать женщину, которой явно было не до него, но профессор Андерклифф как раз выходила из тупика с горгульей, за которой находился кабинет Альбуса Дамблдора. Флитвику необходимо было выяснить, в каком настроении находится уважаемый директор. Судя по состоянию мадам Андерклифф, с визитом в директорский кабинет, возможно, стоило повременить.
— Вы выглядите обеспокоенной, всё в порядке? — участливо поинтересовался Флитвик, когда женщина обратила на него внимание.
— Конечно! — Андерклифф всплеснула руками и дёрнула головой. — Просто у маглов мода такая!
— Что вы имеете в виду? — осторожно уточнил мастер чар, когда преподаватель резко замолчала, а потом начала что-то бубнить себе под нос. — Может, пройдёмте ко мне в кабинет? Как на счёт чая?
***
— Значит, ты тоже обратила на это внимание, — констатировал Флитвик, задумчиво двигая чашку.
— Рада, что не я одна, — усмехнулась Андерклифф, выглядящая намного более спокойной, чем полчаса назад, — а то после беседы с Дамблдором показалось, что я какая-то чокнутая, которой везде мерещатся заговоры.
— Можешь рассказать подробнее, о чём ты спрашивала и что ответил директор? — попросил Флитвик, магией подливая в свой чай немного травяной настойки.
Когда Андерклифф начала пересказывать диалог с Дамблдором, женщине снова показалось, что она говорит глупости, которым легко найти объяснение. Но, судя по хмурому виду Флитвика, тот оптимизма директора в отношении состояния Гарри Поттера не разделял.
***
— Используйте силу своего воображения, — повторил Флитвик, косясь на мальчика, перо которого, в отличие от всех остальных, даже не шелохнулось. — Иногда произнесённого заклинания оказывается недостаточно. Представьте, что перо отрывается от стола, поверьте в то, что вы можете это сделать!
Поттер, обратив внимание, что Флитвик смотрит на него, громко продекламировал «Вингардиум Левиоса», сделав идеальный пас палочкой. Перо по-прежнему оставалось лежать на поверхности, но хоть сколько-нибудь огорчённым неудачей Гарри не выглядел.
— Вы все отлично справляетесь! — похвалил маленький профессор и выпустил из своей палочки сноп золотистых искр, привлекая внимание расшумевшихся учеников.
Каждый горел желанием поделиться информацией о том, что у него получилось, и дать совет тому, у кого с Левиосой всё было не так хорошо.
— Теперь, отсядьте немного друг от друга, — Флитвик захлопал в ладоши, поторапливая учеников, — соберитесь в группы по трое!
Он отлевитировал на столы учащихся широкие глиняные миски и мешочки с разноцветными стеклянными шариками.
— Внимание! Мистер Уизли, что случилось?
Рыжеволосый мальчик, что-то высказывающий соседнему ряду негодующим шёпотом, затих, опустив взгляд.
— Кто в вашей группе? — осведомился профессор.
Рон дёрнул плечами, сохраняя недовольное выражение лица.
— Мисс… — он выжидательно посмотрел на сидящую рядом девочку с аккуратно повязанным галстуком и кудрявыми растрёпанными волосами.
— Грейнджер, сэр, — пискнула та.
— Мисс Грейнджер, мистер Уизли и мистер Поттер работают вместе! — постановил профессор. — У других нет проблем с выбором партнёров? Все разбились по трое?
Ученики одобрительно загомонили.
— В таком случае, ваше задание — перенести стеклянные шарики, которые есть в ваших мешочках, в миски, используя выученное заклинание, — он с удовольствием понаблюдал за учениками, с энтузиазмом взявшимися за выполнение задания, и снова обратил внимание на проблемную троицу.
Рон размахивал палочкой так, будто пытался создать вихревой поток. Гермиона переместилась на лавке подальше от покрасневшего от усердия мальчика, и смотрела на него обижено. На её недавнее замечание Рон грубо высказался в том смысле, что не нуждается ни в чьих советах. Сидящий по другую сторону Гарри, казалось, был совсем не заинтересован в выполнении задания. Это было странно, потому что шарики своим многообразием цветов вызывали восторг у бо́льшей части учеников. Флитвик уделял особое внимание тому, чтобы материалы, используемые для практики заклинаний, имели привлекательный и волшебный внешний вид. Таким образом, обучение походило на игру, соревнование, и ученикам не требовалось сознательное усилие, чтобы заставить себя заниматься.
— Мистер Долгопупс, — профессор с притворной строгостью погрозил пальцем полноватому мальчику, который, отчаявшись попасть шариком в миску, попытался забросить его туда руками.
Невилл залился краской стыда и снова с усердием взялся за пасы палочкой.
— Как дела, молодые люди? — миролюбиво поинтересовался маленький профессор, спускаясь со своей книжной башни и приближаясь к Уизли, Грейнджер и Поттеру.
У Рона не получалось поднять в воздух шарик, и он решил практиковаться на пере. Но с этим тоже было непросто. Оно коротко дёргалось вверх в момент произнесения заклинания, но тут же падало обратно.
— Спокойнее, мистер Уизли, — Флитвик ещё раз показал пас, — не торопитесь, проговаривайте заклинание медленно, чётко и сосредоточьтесь на пере. Представьте себе, как оно подымается и перемещается в миску. Внимательнее, мистер Уизли, не Левиоса́, а Левио́са, давайте, ещё раз, Винга́рдиум Левио́са!
После нескольких попыток Рону удалось применить заклинание, и тот горделиво, будто это не она забросила в миску два из двух шариков, посмотрел на Гермиону. Огорчённая тем, что Рон воспринял те же её советы в штыки, девочка потеряла концентрацию и третий шарик, дрогнув, улетел под соседнюю парту. Рон обидно фыркнул.
— Вы молодец, мисс, продолжайте в том же духе, — Флитвик магией вернул шарик Гермионе и переключился на Поттера.
Он тоже продолжал практиковаться на пере, но то лежало неподвижно, как и вначале занятия.
— Вингардиум Левиоса! — тщательно проговорил мальчик, совершая пас.
Повторять ещё раз о концентрации не имело смысла, поэтому профессор незаметно использовал заклинание, заставив перо Гарри немного подняться в воздух. Некоторым детям не хватало уверенности в своих силах, и им необходим был толчок, осознание того, что всё получается.
Мальчик шарахнулся назад, в ужасе вытаращивая глаза и роняя палочку. В это же время грянул взрыв, и черепки, оставшиеся от миски Симуса, разлетелись во все стороны.
Флитвик торопливо пробормотал слова похвалы для Гарри и, озадаченный его реакцией, ушёл устранять беспорядок.
***
— Какой-то он перепуганный, да? — констатировала Андерклифф, подвигая чашку для второй порции чая. — Через день или два после Распределения он потерялся на третьем этаже и не попросил помощи, пока я сама не окликнула и не спросила, в чём дело. Я общалась с Авророй и не сразу обратила внимание, что он уже в четвёртый раз проходит мимо меня. А когда обратила, — Андерклифф сделала паузу и призналась шёпотом, — как же он испугался! Будто решил, что я бить его собралась!
Флитвик хмуро кивал. Он тоже замечал, что мальчик почему-то нервничает. Некоторые первокурсники, конечно, имели проблемы с адаптацией, но обычно сообщали о своих проблемах взрослым и не реагировали так, будто их могут наказать в любой момент.
— Минерва ещё! — с негодованием прошипела Андерклифф, и Флитвик заинтересовано поднял брови. — Выяснила я с трудом, что Гарри ищет кабинет трансфигурации, и провела его. А Минерва накричала на мальчика за опоздание и баллы сняла!
Флитвик неодобрительно покачал головой.
— Это она зря, конечно.
Требовать от первокурсников идеального соблюдения расписания на второй день учёбы было, по мнению профессора, попросту нелепо. Обычно первые несколько недель за малышнёй присматривали старосты факультетов и проспавшие или опаздывающие были на их совести. Но и тогда всё зависело от обстоятельств и старшекурсники чаще всего удостаивались устного выговора.
Андерклифф набрала в грудь воздуха, чтобы сказать что-то ещё, но тут в кабинет вбежал всколоченный предмет их рассуждений, дикими глазами оглядел двух замерших профессоров и, поняв, что ошибся, выбежал обратно.
— Постойте, Гарри! — окликнул его Флитвик. — Вернитесь!
Несколько секунд ничего не происходило, и профессор решил, что мальчик его не услышал, но скоро дверь снова отворилась, и Поттер вошёл внутрь. Плечи Гарри были сгорблены, голова покаянно опущена.
— Идите к нам, мистер Поттер, — мягко позвала Андерклифф и взмахом палочки подвинула к столу ещё один стул.
— Да-да, Гарри, — закивал Флитвик, — присаживайтесь, не стесняйтесь.
По-прежнему глядя в пол, Поттер боязливо дошёл до стула и осторожно сел на него.
— Угощайтесь, — Андерклифф пододвинула к нему большую чашку чая.
Маленький профессор щёлкнул пальцами, и около стола объявился домовой эльф.
— Принеси кексов, — попросил Флитвик, — или пирожных, чего-то к чаю.
Домовик понятливо кивнул и исчез, чтобы через минуту появиться с подносом.
— Как вам первые занятия? — поинтересовалась Андерклифф, когда Гарри, с подозрением глядя на место, где исчез доставивший сладости эльф, отпил чая. — Нравится учиться?
Поттер молчал, и профессора переглянулись, думая, как бы вызвать его на откровенность.
— Я в вашем возрасте не особо горел желанием обучаться, — заговорщицки подмигнул Флитвик. — Тогда я как раз подсчитал, сколько стоит чешуя-когти-кровь дракона и решил, если добуду себе одного, то уже буду достаточно обеспечен. Так что в планах был побег в Румынию и добыча драконьего яйца.
Профессор уловил мелькнувшую во взгляде Поттера заинтересованность и продолжил.
— Потом выяснилось, что без заклинаний с драконом не справиться, — Флитвик хмыкнул, вертя в руках палочку. — И я решил всё-таки получить базовый курс, чтобы план наверняка удался. А потом вот, увлёкся чарами и дракон вроде как стал мне не нужен. А чем ты хотел бы заниматься в будущем?
— Менеджментом? — неуверенно предположил Поттер, с сомнением глядя на профессоров из-под куцей чёлки.
***
Именно внешний вид Гарри и стал причиной того, что профессор Андерклифф отправилась к директору. Мальчик был подстрижен почти наголо и только на лоб падала прядь волос, закрывая шрам. Вылинялая рубашка без воротника и с короткими рукавами была на несколько размеров больше положенного. Красно-золотой галстук на голой шее смотрелся попросту нелепо. Футболка была заправлена в безразмерные штаны с дырами на коленях, перехваченные широким ремнём. Штанины были несколько раз подвёрнуты и обтрепались по низу, а ботинки, судя по тому, как Поттер косолапил и постоянно спотыкался, наоборот, были ему малы.
На замечание Андерклифф относительно одежды мальчика директор ответил, что дыры и потёртости на одежде — это самый тренд в этом сезоне.
— Её такой продают прямо в магазинах, моя дорогая, — со знанием дела заверил директор.
Аналогичный аргумент был, и когда профессор заикнулась о причёске, выглядящей так, будто Поттера огрели лишаистым проклятием, и об обуви.
— У маглов это модно, — хмыкнул Дамблдор, — был у них певец, который ходил по сцене так, будто у него паралич ног. Очень популярный, просто идол, многие ему подражают.
— Но, — замялась Андерклифф, которой казалось странным, чтобы одиннадцатилетний мальчик выбрал себе в кумиры такого неординарного человека. — А такая худоба для маглов тоже в порядке вещей? Он мельче всех на своём курсе и так сутулится, что не видит, куда идёт.
— Мальчик просто очень скромный, — усмехнулся директор. — А касаемо худобы, ты абсолютно права! У маглов считается модным следить за питанием и практиковать, например, сыроедение.
Андерклифф представила себе поедание мяса в контексте «сыроедения» и передёрнулась.
— Мне кажется, сверстники его обижают, — проговорила женщина.
— Гриффиндорцы? — директор поднял брови так, будто от воспитанников Минервы поголовно исходило святое сияние. — Ну, что ты! Я интересовался самочувствием мальчика у декана гриффиндора, и она заверила меня, что Гарри доволен и уже нашёл себе нескольких друзей.
Андерклифф прикусила губу, не зная, что ещё добавить.
— Лимонную дольку? — предложил Дамблдор, и женщина предпочла ретироваться.
***
Гарри знал, что такое «ненормальный», с четырёх лет. Однажды к Дурслям в гости пришли знакомые со своей дочкой Люси. Девочка была на два года старше Гарри и Дадли, но почему-то не разговаривала, только рассеяно улыбалась, глядя куда-то в угол. Дадли похвастался ей своим новеньким паровозиком, и Люси очень заинтересовалась, внимательно рассматривая и ощупывая игрушку. Но как только мальчик предложил концепцию игры и попытался забрать у неё паровозик, Люси вдруг разрыдалась так громко и внезапно, что Дадли тоже заревел.
Уже вечером, когда гости ушли, Гарри услышал, как Дурсли обсуждали этот момент. Они говорили, что дочка Уэльсов внешне симпатичная и так и не скажешь, что она ненормальная. Это слово Петуния произносила каким-то странным тоном, будто ей было очень стыдно. Потом Петуния возблагодарила высшие силы за то, что их с Верноном сын здоров, и чета Дурсль легла спать.
Меньше чем через год у Гарри начались магические выбросы, и мальчик понял, что он тоже болен. Ненормальный, как и Люси, и это очень плохо.
К Дадли и Гарри Дурсли всегда относились по-разному, и мальчик знал, это потому, что Петуния и Вернон — родители Дадли, а не его. Но это не значит, что он не хотел бы, чтобы его целовали на ночь и желали приятных снов, выслушивали, когда он хотел что-то рассказать и не злились так сильно в случае проступка. Но теперь Гарри был не просто навязанным обстоятельствами ребёнком и нелюбимым племянником, он стал представлять опасность для Дадли.
Как-то раз, разозлённый тем, что кузен не хочет отдавать ему игрушку, Гарри толкнул его, не вставая с места. Дадли упал, сильно ударившись головой о спинку кровати. Потом приезжала мигающая машина с сиреной, Петунья плакала, а по дому ходили двое пахнущих лекарствами мужчин в белых халатах. Из-за сотрясения мозга Дадли неделю почти не вставал с кровати, плохо ел и часто плакал. А Гарри терзался чувством вины, но не мог решиться признаться Дурслям, что это он толкнул кузена. Дадли об их ссоре, похоже, даже не вспомнил.
Двумя месяцами спустя у них с Гарри снова произошёл конфликт. Сначала они поспорили, возможно ли сдвинуть с места огромный расписной горшок, стоящий на подоконнике в декоративных целях. Гарри этот предмет казался совершенно неподъёмным, но Дадли доказал ему, что горшок вполне можно сдвинуть. Даже уронить, разбив со страшным грохотом, от чего заспанные Дурсли (дело было субботним утром) прибежали к ним в комнату за две секунды. Дадли успел спрыгнуть с подоконника и ревел от страха, тыча пальцем в Гарри. Так что вопроса, кто виновник происшествия, не стояло, и раздражённые ранним подъёмом и собственным испугом Петунья и Вернон напустились на мальчика.
— Но это не я! — от шума и крика Гарри тоже начал плакать. — Это он разбил!
— Бедный малыш, так перепугался! — причитала Петунья, обнимая Дадли.
После того, как сын выздоровел, она баловала его больше прежнего.
— Не плачь, мой хороший, не плачь, — успокаивала она, — мы ведь сегодня собирались в зоопарк, помнишь? Ты ведь хотел посмотреть на слона? Сейчас позавтракаем и сразу поедем!
— А ты, — припечатал Дурсль, строго глядя на Гарри, — останешься дома!
— Но это не я! — закричал мальчик, дрожа от обиды и несправедливости.
Визит зоопарка планировался две недели, и он тоже очень хотел посмотреть на слона. И на носорога, и на зебр, и на верблюда. Они с Дадли часами рассматривали энциклопедию с картинками животных, и Гарри не терпелось посмотреть на них вживую. Может, их даже разрешили бы погладить, неужели, он упустит такую возможность!
Гарри не сразу осознал, что характер шума изменился. Петуния, бледная до синевы, испуганно кричала, задвигая себе за спину Дадли и пятясь к выходу вместе с ним. Вернон, тоже бледный, метался по комнате, не зная, за что хвататься. На окне, около которого стоял Гарри, ярко полыхали тяжёлые шторы, быстро наполняя помещение едким вонючим дымом.