***
Северусу была дорога́ его первая детская влюблённость, поэтому он не стал выбрасывать связанные с Лили вещи. В большой резной шкатулке среди прочего находился кулон, который девочка подарила ему ещё до Хогвартса. Обычный круглый кулон с обычной магловской фотографией и прядью огненно-рыжих волос внутри.
— Итак, если ты — сын Лили, то зелье должно стать красным, — пояснял Снейп, срезая прядь волос Гарри.
Потом они долго разговаривали. Мужчина показывал Поттеру немногочисленные фотографии и рассказывал, как они с Лили подружились, потому что жили по соседству, как Петуния воспринимала в штыки все странности, что происходили с сестрой. Как после поступления в Хогвартс они с Лили постепенно отдалились друг от друга, потому что общаться, находясь на разных факультетах, было трудновато. У обоих появились новые друзья и увлечения, а позже чета Эвансов переехала, и они перестали видеться летом.
До войны, развязанной Волан-де-Мортом, Северусу не было особого дела. Он превосходно сдал выпускные экзамены и почти тотчас же получил предложение должности преподавателя зельеварения в Хогвартсе. Это было, конечно, не совсем то, к чему он стремился. Снейпу хотелось заниматься наукой, развиваться, изобретать новое. Но ситуация в магической Британии становилась всё более напряжённой, и Северус посчитал, что стабильность в данный момент предпочтительнее. Да и что ему мешает заниматься наукой в свободное от преподавания время?
Оказалось, что прочитать лекцию и организовать практику четырём факультетам, семи курсам, очень непросто. А когда профессор Слизнорт окончательно уволился, и на Снейпа повесили, ко всему прочему, обязанности декана, он вообще перестал осознавать себя. Примерно в то время Дамблдор и вызывал Северуса к себе, ведя пространные рассуждения о хорошем и плохом, правильном и неправильном, долге каждого ответственного человека перед своей страной и прочем. Обычно Северус пытался вникнуть в суть речи директора около десяти минут, а осознав, что ничего не понимает, попросту отрубался. Дамблдор был недоволен поведением Снейпа, но тот, едва справлявшийся с нагрузками, этого попросту не замечал.
До Снейпа, конечно, доходили разные слухи, но редко появляющееся свободное время он предпочитал тратить на свои исследования, а не на вычитку газет и сплетни, мол, до чего Магическую Британию довели, ироды. Политические игры его никогда не интересовали, а слухи об убийствах можно было смело делить на четыре. Понятное дело, что многие не чистые на руку торговцы, контрабандисты и политики использовали эту ситуацию, чтобы провернуть свои личные дела, а журналисты и рады были раздувать из этих историй скандалы.
Из болота составления и сверки расписаний, растаскивания учеников и бесконечных проверок домашнего задания, Северуса вывела подобная урагану новость. Волан-де-Морт мёртв, Поттеры тоже, Долгопупсы в Мунго, война окончена. Снейп напился. Он дрожащими руками вытащил из шкатулки последнее письмо от Лили, в котором она сообщала, что ждёт ребёнка. Письмо было двухлетней давности.
Северус вспоминал, как они с Лили играли вместе, ещё детьми, как пересекались в Хогсмиде, как вместе сидели в библиотеке. Джеймс ревновал и частенько цеплялся к Снейпу, поэтому их общение происходило всё реже. Тем не менее, Северус знал, что девушка в порядке, и этого ему было достаточно. Снейп даже фантазировал о том, что когда-нибудь Лили с Джеймсом и он со своей женой будут встречаться по праздникам и выходным и смеяться над тем, какими придурками они были в школе. Не то, чтобы Северус вспоминал о ней так уж часто, но весть о том, что Лили мертва, совершенно выбила его из колеи.
На следующее утро он пошёл к Дамблдору, чтобы расспросить о ребёнке Лили. Директор сказал, что мальчик не пострадал, и Петунья любезно согласилась позаботиться о племяннике. На этом всё и закончилось. Северус не чувствовал себя вправе предъявлять кому бы то ни было какие-то претензии и выяснять, как живёт Гарри, тоже не показалось ему важным. Ведь не может же директор не позаботиться должным образом о, не много ни мало, герое магической Британии? Сыне своих верных подчинённых?
Снейп написал нескольким своим сокурсникам, просмотрел газеты за последний год, но так и не понял, в какой момент политическая борьба переросла в полноценную войну. Не было никаких внятных заявлений, просто в какой-то миг Магическая Британия раскололась на два фронта. С одной стороны был Волан-де-Морт и его Пожиратели смерти, а с другой — Дамблдор и Орден Феникса.
— Сам не знаю, — бормотал Финли Мелтон, который учился на курс старше Северуса.
Получив письмо Снейпа, он связался с ним через камин.
— Начиналось-то всё культурно, с речей о том, что многие знания забываются или изменяются до неузнаваемости. Что маглорожденные привносят в наш мир свои суждения и необходимо сохранить то, что у нас есть. О традициях, уважении к предкам, реформах образования.
Мелтон вздохнул.
— А потом всё это начало превращаться во что-то неправильное. Вместо необходимости просвещения пошли разговоры о том, что чистокровные — априори лучше всех других. А потом Лорд начал помечать своих сторонников, и поворачивать назад было уже поздно — свои бы забили.
Северус не стал уточнять, что происходило дальше, но понял, что мелькающие в газетах статьи об убийствах не были преувеличением. Он снова напился, пеняя самому себе на идиотизм. Как можно было не заметить творящегося прямо перед носом? Быть может, он мог бы кому-нибудь помочь? Вступить в этот Дамблдоров Орден? Но потом Северус решил, что не всем же воевать — кому-то надо и детей учить. Другие профессора Хогвартса ведь на баррикады тоже не рвались? И, убаюкав свою совесть, снова взялся за работу.
Глядя на мальчика, выращенного «любящей тётей», Снейп не находил слов. А от мелькавших у него в голове мыслей и образов, у мужчины просто волосы на голове шевелились.
— Я здесь стал больше есть, поэтому выбросы участились, — повинился Гарри, глядя на него полными раскаяния глазами, — я постараюсь не кушать так много.
— Тебе надо просто больше колдовать, — посоветовал Снейп, подавляя желание потрясти мальчика за плечи и спросить, не сошёл ли тот с ума, что делает такие выводы. — Магия требует выхода, и если ты не будешь использовать её сознательно, она будет накапливаться, и в конце концов произойдёт выброс. А его намного сложнее контролировать, ну, ты и сам это знаешь.
— Значит, если я буду применять заклинания на уроках, выбросов не будет? — глаза мальчика воодушевлённо заблестели. — Совсем?
Он почему-то был уверен, что от использования магии всё только усугубится. Но Снейп кивнул.
— У тебя весьма большой магический потенциал, но всё равно, не перестарайся, — предупредил он. — Если вдруг почувствуешь слабость, головокружение, тошноту — это верный признак магического истощения и достаточная причина, чтобы наведаться в лазарет.
— Выходит, есть тоже можно больше? — обрадованно уточнил Гарри.
Снейп снова кивнул, стараясь сохранять нейтральное выражение лица.
— Да, больше кушать и больше колдовать, — подтвердил он, протягивая Поттеру модифицированное усыпляющее зелье.
После общеукрепляющего, что Снейп дал ему час назад, Гарри уже не уточнял, что это, и мужчина еле успел подхватить заклинанием обмякшее тело мальчика.
— Легилименс! — произнёс он, устроив Поттера на диване.
***
— Думал, поседею, пока лазал по его голове, — поёжился Северус. — Как так получилось, что к мальчику, у которого выбросы начались в пять, ни разу не приезжал отдел ликвидаторов? У меня даже не получается злиться на Петунию, ведь мальчик действительно был для них опасен!
— Может, к опекунам волшебника ликвидаторы не приезжают? — нахмурился Флитвик.
— Я тоже рассматривал этот вариант, но был момент, когда Гарри поджёг волосы учительницы в своей магловской школе, и тоже — ничего, — ответил Снейп.
— Мерлин, надеюсь, он её не убил? — ужаснулся профессор.
— Нет, — Северус покачал головой, — но внезапно вспыхнувшие волосы для маглов — нонсенс. И отряд ликвидаторов должен был быть выслан. И ещё, — Снейп поморщился, — вся эта ругань, критика, побои — это чудо, что Гарри вырос психически вменяемым. Упрямство и недоверие — это ерунда, по сравнению с тем, что могло бы быть, — он махнул рукой. — Так что? Ты считаешь, что Дамблдор специально всё это подстроил? Но зачем?
— Факты говорят сами за себя, — пожал плечами Флитвик, — Аланза разговаривала с директором о том, что Гарри плохо выглядит, но Дамблдор заверил её, что всё нормально. Мы пока активных действий не предпринимали — ждали тебя, — пояснил профессор, и Снейп подался вперёд, — мальчик нам ничего не рассказывал, а разводить кипучую деятельность, основываясь на подозрениях, тем более, идти против Дамблдора — сам понимаешь, — Флитвик поморщился, и Снейп кивнул. — Помфри приглашала целителя из Мунго для консультации, тот в курсе состояния здоровья Гарри и согласился дать официальное заявление в газету, как только мы будем готовы. Я написал главе Отдела магического правопорядка с вопросом магического опекунства Поттера, и та ответила, что такового назначено не было.
— Мне стоит с ней встретиться и рассказать всё, что я узнал, — понятливо кивнул Снейп, довольный грамотной деятельностью своих коллег.
Поодиночке против такой весомой фигуры, как Дамблдор, не выстоять, но если ударить со всех сторон, предав эту некрасивую историю огласке, даже у него не будет шансов.
***
— Всё в порядке, Гарри? — поинтересовался Снейп, быстрыми движениями палочки убирая разного уровня отвратности содержимое котлов и левитируя их на тянущийся вдоль стены длинный стол.
— Не совсем, — мальчик замялся, и профессор сел на лавку рядом с ним. — Я знаю, что выходить из гостиной после отбоя запрещено, и я не хотел, — он с беспокойством взглянул на вскинувшего брови профессора. — Просто, эта мантия, и цербер, и зеркало дурацкое, Философский камень, а теперь ещё и это!
— Что «это»? — уточнил профессор, слабо понимая, какая мантия, и при чём тут легендарный камень.
— А вы можете посмотреть сами? — Гарри показал пальцем себе на голову и в отчаянии всплеснул руками. — Я даже не знаю, как объяснить!
— Могу, — кивнул Снейп. — Давай, только сядем поудобнее, — он снова наколдовал два кресла и запер заклинанием дверь. — Легилименс!
Час спустя Снейп уже отправлял письмо Амелии Боунс.
***
Некоторое время назад он встретился с главой Отдела магического правопорядка, и она произвела на него приятное впечатление. Женщина рассказала, что магический опекун для Гарри не был назначен по причине того, что у него есть крёстный. Сириус Блэк, который был осуждён за массовое убийство и отправлен в Азкабан, хотя официального заседания Визенгамота не было. Дата слушания уже была назначена, и миссис Боунс заверила, что в свете открывшихся обстоятельств сделает всё возможное, чтобы разобраться в этой истории с магловскими опекунами Гарри Поттера и наказать виновных.
— В данный момент мальчик получает квалифицированную помощь? — уточнила она, и Снейп кивнул.
— Мадам Помфри расписала схему лечения совместно с Мунго и отпаивает его зельями.
— Хорошо, — решила миссис Боунс, — сейчас мистеру Поттеру ничего не угрожает, а преподаватели за ним присматривают. После заседания касаемо дела Сириуса Блека, станет ясно, сможет ли он выйти из тюрьмы досрочно, чтобы выполнять обязанности опекуна, или будет назначен другой магический опекун. К маглам мальчик не поедет, — женщина воинственно сощурила глаза. — В случае, если мистеру Поттеру вдруг будет грозить какая-то опасность в Хогвартсе, прошу немедленно меня уведомить.
Женщина слегка улыбнулась.
— Но думаю, этого не понадобиться, ведь Хогвартс — самое безопасное место в Магической Британии.
***
— Безопасное место, — бормотал зельевар, содрогаясь от ужаса.
Цербер был величиной с дом. И судя по воспоминанию Поттера, ещё секунда, и он мог бы схватить кого-нибудь из учеников. Но больше всего Снейпа, как и самого Гарри, поразила увиденная им сцена в одном из коридоров.
Поттер оказался там, когда любители-детективы Рон и Гермиона решили найти усыпляющее или оцепеняющее заклинание для цербера, и отправили Поттера ночью в запретную секцию библиотеки под мантией-невидимкой. Туда Гарри не дошёл, потому как увидел в коридоре профессора Квиррелла. Тот сидел на корточках, отвернувшись к стене. Его привычный тюрбан был размотан, а на затылке мужчины находилось ещё одно лицо. Напротив Квиррелла на задних лапах стояла крыса Рона. Гарри узнал её, потому что мальчику всё-таки удалось выкрасить питомца в жёлтый цвет.
========== Часть 4 ==========
— Как у тебя совести хватило так издеваться над бедным ребёнком?! Да чтоб тебя дементоры всем Азкабаном драли, сука бородатая! — громовещатель проорал ещё несколько оскорблений, после чего облаком обрывков осыпался на пол.
Дамблдор утомлённо потёр виски и прошёлся от стенки до стенки. Два шага туда, два обратно. Камера предварительного заключения стояла внутри пентаграммы, поглощающей магию, но громовещатели предусмотрительно не подлетали к черте, вопя на бывшего директора Хогвартса с безопасного расстояния.
— Ах ты, старый дегенерат!
Дамблдор со стоном зажал пальцами уши, но это помогало мало.
— И к этому мудаку мы отправляли учиться своих детей! Обирать сироту, какая подлость! Да чтоб тебя…
Дамблдор в раздражении дёрнул руками и рывком сел на стул. Он никак не мог понять, в какой момент ситуация вышла из-под контроля.
***
Ежегодная инспекция Хогвартса членами попечительского совета давно превратилась в формальность. Обычно, приходил Джек Грейвис — дородный мужчина с курчавой бородой, громким голосом и располагающей улыбкой. Поначалу он приносил отчёты о расходах и они с Дамблдором выясняли некоторые спорные моменты, прохаживаясь по замку в случае, если требовалось визуальное подтверждение того или иного финансового вливания. Потом Грейвис начал ограничиваться устным отчётом и заверениями, что всё в полном порядке.
Реже директора Хогвартса навещал Тайлер Бэгли. Он был высоким, с худым сероватым лицом и тоскливыми глазами. Бэгли нравились окрестности Хогвартса, поэтому директор выгуливал проверяющего вдоль кромки Запретного леса, разглагольствуя о красоте природы, что благотворно влияет на развитие детей. После этого слегка посвежевший от благодатного действия свежего воздуха Бэгли подмахивал документы о том, что проверка успешно пройдена, и они с Дамблдором расходились вполне довольные друг другом.
Вот, и в этот раз директор не ждал ничего особенного, ибо «внезапные» проверки уже тоже были простой формальностью. Однако, когда через каминную сеть в директорский кабинет один за другим перенеслись восемь из двенадцати членов попечительского совета и примерно такой же численности отряд невыразимцев из министерства, Дамблдор напрягся. Но сделать ничего не смог, ибо даже не предполагал, по какой причине развилась столь бурная деятельность.
Оказалось, что дело в мальчишке Поттеров. Когда Дамблдор попытался сесть на привычного конька и замылить инспекторам глаза тем, что «у маглов иначе», тот самый Грейвис, уже ни разу не дружелюбный, протянул директору свиток. Там значился внушительный перечень физических травм Мальчика-Который-Выжил, как то: сломанные во многих местах и плохо сросшиеся рёбра и кости рук, трещины черепа, деформированный из-за недоедания в раннем возрасте позвоночник, истрёпанность суставов и сухожилий, и так далее.
— Завтра эта информация появится в газетах, — доверительно понизив голос, предупредил Грейвис, — лучше тебе отправиться с нами, для твоей же безопасности.
Дамблдор и отправился. Ему показалось, что не составит труда убедить членов попечительского совета в собственной невиновности и в том, что несмотря на свалившиеся на мальчика злоключения, в данный момент ему оказывается всесторонняя помощь. К тому же, Дамблдор доверял Грейвису, был уверен, что тот на его стороне и предлагает наилучший вариант избежания неприятностей.
В теории всё выглядело просто и изящно: мальчик рос в не совсем благоприятных условиях, но Министерство и Совет уже покарали нерадивого директора. Общественность довольна, Дамблдор приносит извинения за свою недальновидность, мальчику оказывают квалифицированную медицинскую помощь, а сам Дамблдор, раскаившийся и прощённый, через несколько дней снова возвращается на пост директора. Ибо, кому же ещё руководить Хогвартсом, как не великому светлому чародею?