- Завтра не получится, Кира Андреевна. Меня пригласил Алексей. В "Трикстер".
- Вот как. Ну что ж, поезжайте, развейтесь. Вам это сейчас необходимо.
Стас забрал книгу, и они с Филиппом вышли. На улице садовник повернулся к Стасу: "Может по пивку?"
Филлипп усадил гостя на веранде. В удобное кресло. Стас расслабился - было хорошо. Под потолком развешаны пучки сушённых трав, приятный сладковато-медицинский запах. Вернулся хозяин. Кинул Бульке косточку, протянул Стасу бутылку пива и уселся в кресло рядом. Они молча потягивали пиво, Стас даже задремал, но тут Филипп тронул его за руку и смущённо пробормотал: "Стас, такое дело. Натрёшь мне поясницу? - Садовник достал бутылочку из оранжевого стекла. - Сам не могу. Руку порезал, больно и жжёт сильно". Стас вздохнул, но отказать было неудобно.
Вчера, день и вечер
Имение-пансионат "Рыжий Ручей", обнесённый по периметру ажурной железной оградой, вольготно раскинулось посреди соснового парка. Славное место, с закосом "под старину" и легендой о "Тайном обществе Трикстера" - бывшая штаб-квартира Антона Гершпеля, последнего "трикстера". Конец октября, межсезонье и безлюдно.
Стас жил в пансионате пятый день. Кроме него здесь сейчас всего два человека. Кира Андреевна Гершпель - владелица, смотрительница и управительница, как она себя в шутку величала. И Филипп, личность молчаливая и примечательная. Бывший боксёр, участник боёв без правил, теперь бережно и с любовью ухаживал за садом, оранжереями и сосновым парком. Выше Стаса на голову, шире в плечах раза в полтора, он наверняка мог гнуть в дугу железные прутья ограды. При этом характером обладал очень спокойным. И Кира Андреевна, и Филипп тепло относились к Стасу, как к старому знакомому. Впрочем...
Сюда, в "Рыжий Ручей", его после выписки привёз лучший друг, Алексей Оладьев. Привёз и непрозрачно намекнул, что здесь будут рады... Стас не помнил последние пару с небольшим лет своей жизни. Нелепая случайность, автокатастрофа. Медики срастили переломы, регенерировали уничтоженные ткани и клетки, восстановили основные функции, но даже они не могли вернуть утраченные воспоминания. Что, временами, создавало неудобные ситуации. Как с Кирой Андреевной и Филиппом. Оказалось, что до аварии Стас жил в "Рыжем Ручье" почти год, и что Алексей приходится двоюродным племянником Кире Андреевне - всё это приходилось узнавать заново.
Поначалу он рассердился на Алексея, но, подумав, поостыл. Друг совершенно не хотел принимать тот факт, что Стас забыл часть своей жизни, пытался пробудить воспоминания. В первый день Стас едва не сбежал из "Рыжего Ручья", а пожив пару дней, понял, что здесь ему уютно, удобно, и именно это место ему нужно сейчас.
Стас неторопливо шёл, вдыхая напоенный запахом хвои лесной воздух. Булька шествовал впереди, гордо задрав хвост. Дорожка вывела к одноэтажному кирпичному зданию - пансионатской кухне, в это время года пустующей. Но сейчас небольшой грузовой аэрокар притулился на служебной стоянке, а широкая служебная дверь оказалась распахнута.
Булька потянул носом воздух и с радостным лаем бросился вперёд. Послышался ритмичный железный лязг, и из открытой двери выплыл большой холодильник. Так вначале показалось. Лишь через пару мгновений Стас разглядел под холодильником фигуру, облачённую в экзоскелет грузчика. Лязгающий человек подошёл к аэрокару, аккуратно поставил ношу в кузов, повернулся и помахал Стасу. Потом перевёл взгляд на пса, нарезающего круги, и мужской голос, приглушенный лицевой пластиной весело воскликнул: "Булыжник, узнал шалопай? Погоди, сейчас только сбрую сниму".
Мужчина зашёл в здание и вернулся минут через пять, потирая красные пятнышки на ладонях. На несколько удивленный и недоумённый взгляд Стаса, ответил: "Раздражение от сенсорных контактов. Не люблю работать в экзоскелете, а приходится. А в перчатках контакта совсем нет".
Невысокий, худощавый брюнет лет пятидесяти, с приятным открытым лицом. Представился Петром Швецовым, радостно тряс руку: "Давно не виделись, Стас Сергеевич. Как поживаете?" Потом виновато пробормотал: "Ах, ну да. Наслышан". И тут же оптимистично добавил: "Но ничего. Скоро познакомимся заново. Алексей предупредил на сегодня. Два места в "Трикстере". Ваш любимый столик. А сейчас, извините, некогда. Нужно ещё холодильник отвезти".
После этой загадочной фразы брюнет бодро залез на водительское место аэрокара, завёл двигатели и шумно отчалил. Стас лишь головой покачал. Про два места в "Трикстере" было понятно. Алексей прислал сообщение, что наконец-то смог выкроить пару дней, чтобы встретиться, выпить, посидеть и нормально поговорить. Друг работал дознавателем в службе охраны порядка Славгорода, и бывал временами очень занят. Непонятно было, откуда этот Пётр это знает...
- Так хоть какая-нибудь малюсенькая надежда есть? - в голосе Алексея звучала почти отеческая забота.
- Лёша, я не знаю, - пожал плечами Стас, - эскулапы советуют надежду не терять. При этом смотрят на меня сочувствующими взглядами. И глаза такие добрые, добрые. Боюсь, что мой удел - лишь смутные образы.
- Тяжко тебе?
- Да как сказать. Тяжко, конечно. Хотя, - Стас чуть улыбнулся, - некоторый плюсик во всей этой ситуации есть. Иногда бывает забавно узнавать всё заново.
Бар "Трикстер" - небольшое, душевное заведение на окраине Славгорода. Десяток столиков с уютными кожаными диванчиками, приглушенным освещением и приятной музыкой. А владельцем оказался не кто иной, как лязгающий носильщик холодильников Пётр Швецов. Алексей заново представил его: "А это наш Петя, Петюня, Петюнечка... Лучший бармен и повар в городе. Главный почитатель канувшего в Лету "Общества Трикстера". И наш с тобой приятель". Пётр на этакую тираду лишь улыбнулся.
Столик, куда их усадили, оказался в глубине зала, недалеко от барной стойки. "Для випов, не иначе", - подумалось с улыбкой. Стас потянулся к электронному меню, но Алексей остановил: "Не надо. Петя всё знает". Оказался прав. Им подали хрустящие ломтики картошки с печёными колбасками. От блюд шёл такой аромат, что желудок тут же потребовал всё это в себя запихнуть. Картошка хрустела, мясо таяло во рту. Утолив первый голод, Стас поднял взгляд. С ними за столиком сидел Швецов и с улыбкой наблюдал:
- Вы знаете, Стас Сергеевич, я, в какой-то мере, даже рад, что вы не помните ни меня, ни мою кухню. Будет увлекательно познакомить вас заново с моими талантами.
- Петя у нас выдающийся молекулярный химик, - вставил свои "пять копеек" Алексей. - По классу еда и напитки. И повар отменный. А вот, поди ж ты, осел у нас в Славгороде. Не иначе, как прикипел к "трикстерам".
- Серьёзно, - удивленно пробормотал Стас, - я, до своего обитания здесь, о них практически ничего не слышал.
- Алексей шутит, Стас Сергеевич, - ответил Швецов, - в Славгороде я совсем по другой причине. Нравится мне тут. А то, что не слышали - неудивительно. Это знаменитости местного пошиба. А для меня или Киры Андреевны - ещё и бизнес. Люди, знаете ли. Любят что-нибудь загадочное, выходящее за рамки их обывательского существования. Хотя, признаться, нечто притягательное в них было. Оромантизированное. Этакие Робин Гуды современного века. Современного, естественно, по тем временам.
- А на самом деле? - с интересом спросил Стас.
- Воры, мошенники, аферисты... - пожал плечами Швецов, - и пресыщенные, скучающие нувориши. Конечно, встречались и неординарные личности. Вроде Антона Гершпеля. Хотя, Гершпель - это немного другая опера.
- Почему же?
- К моменту рождения Гершпеля, Общество уже полвека как перестало существовать. Звание "последнего трикстера" досталось Антону по наследству. Хотя, возможно, он сам себе его выдумал. Интересный был человек, Антон Гершпель. Обожал всякие загадки, несуразности. Вы знаете, Стас, он ведь тоже был математиком. Вернее, закончил математический факультет. Логическое мышление помогало ему в его, как бы помягче сказать... - задумался Швецов.
- Аферах? - снова влез Алексей.
- Ну, можно и так, - улыбнулся Швецов. - Хотя вам, Алексей, надо бы уважительней относиться к своей родне.
- Вы рассказываете так воодушевленно, словно знали Гершпеля лично, - заметил Стас.
Швецов удивлённо посмотрел на него:
- А я и знал. Гершпель умер чуть больше пяти лет назад. Моему бару больше двадцати. Он сюда частенько захаживал. Я и Киру Андреевну хорошо знаю. И Филиппа. Они все у меня бывают. Хотя про тёмную сторону Антона я узнал много позже, когда Кира Андреевна создала брэнд на имени Гершпеля. У меня в баре он был знаменит другим. Пойдёмте, покажу.
Стас поднялся и прошёл вместе с Петром к увешанной фотографиями доске за стойкой бара. Петр ткнул пальцем в одну. Седовласый, солидный человек улыбался за столиком, держа в правой руке вилку, словно салютуя. Перед ним стояла тарелка, полная колбасок вроде тех, что недавно ел Стас. Поперёк фото - надпись: "В следующий раз - в три раза больше! Антон Гершель".
- Я временами провожу такие рекламные акции-соревнования, - объяснил Швецов, - Кто съест больше всех колбасок за минуту. Или бургеров. Или больше выпьет колы. Среди непрофессионалов, естественно. Жюри, призы, все дела. Гершпель выиграл один такой незадолго до своей смерти. Съел шесть штук. Не бог весть какое достижение, но он был так горд, что я решил увековечить, - улыбнулся Пётр. - Тем более, что он обещал в следующий раз поднапрячься и... Вот, даже подписал. А теперь это фото уже часть имиджа.
- Надо бы и мне попробовать, - пробормотал Стас.
- Попробуйте, попробуйте. Завтра как раз такой праздник у меня. Хотя планку в восемнадцать штук ещё никто не одолел. Рекорд пока - одиннадцать.
Они вернулись за столик. Швецов посмотрел на Стаса:
- Знаете, Стас Сергеевич, у меня сейчас странное чувство дежа-вю. Все эти разговоры, в разной интерпретации, мы с вами уже вели. И про трикстеров, и про Гершпеля, и про его наследство.
- Петюняяя... - как- то странно протянул Алексей, и Швецов умолк.
- Что? - спросил Стас. - Что наследство? Это как-то связано со мной и аварией?
- Никак не связано, - устало произнёс Алексей, - я тебе уже говорил. Авария - чистая случайность.
- Вы знаете, Стас Сергеевич, - вновь начал Швецов, - Не забивайте себе голову. Везде, где есть легенды и романтика, возникают "сокровища". Пиратские клады, испанское золото, нацистская казна. Некоторые из них - правда. Но, здесь не тот случай. Вся эта шумиха возникла из-за непонятных последних слов умирающего. Думаю, Кира Андреевна уже жалеет, что вообще их обнародовала.
Швецов отпил воды из стакана и продолжил:
- Да что мы всё о грустном? Лучше расскажите о себе. Или как там Булыжник поживает? Почему с собой не привели?
- Откуда вы... - начал было Алексей, но потом сообразил, - Ах, ну да, мы же вас видели уже сегодня. В пансионате. С холодильником.
- Видели. Кира Андреевна - умная женщина. У неё сейчас межсезонье. А у меня наоборот. Вот и помогаем друг другу. Я летом у неё поваром и грузчиком подрабатываю - недаром "Ручей" кухней славится. А она мне разрешает пользоваться оборудованием, которое ей на данный момент не нужно. Так и живём.
Швецов поднялся и ушёл на кухню. Вернулся через пару минут, неся на подносе три запотевших стакана:
- Давайте, выпьем. Только я чуть. Мне всю ночь к празднику готовить. - Поставил стаканы на стол. - Моё изобретение и, кстати, ваш любимый напиток, Стас Сергеевич. Почти не содержит алкоголя, но вставляет так, что только держись. Называю его - "особый жасминовый".
Последнее воспоминание Стаса: он обнимает приятелей и пытается им втолковать: "Понимаете, друзья, восемь плюс четыре. Уловили? Восемь, мать его, плюс четыре..." Домой Стас вернулся уже поздно ночью.
Сегодня, после...