Он пересекал бесконечно длинный школьный коридор, и все, включая меня, восхищались им. Высокий парень, стройный, но крепкий, одетый во все черное, был похож на нечто возвышенное даже без присутствия должной атрибутики.
Моя челюсть встроилась в ряды остальных челюстей и так же отвисла.
Что касается остальной внешности парня, я могла видеть лишь его профиль, но и этого мне хватило. Во-первых, меня пронзило легкое чувство дежавю. Мне показалось, что где-то я это лицо видела. А во-вторых, внешность этого человека ослепляла. Тонкий прямой нос указывал на некую аристократию в его обладателе. Заметно выдающиеся скулы подчеркивали образ возвышенного создания. Гладко выбритая светлая кожа лица. Черные, как уголь, волосы образовывали незамысловатую прическу, что ничуть не придавало простоты ее носителю.
– А это новенький, – сообщила Оксана одурманенным голосом, тоже разглядывая парня.
До меня что-то вот-вот должно было дойти. Только что?
– И? – тупо спросила я.
– Включи мозги. Новенький, новенькая. Посмотри, как выглядит этот красавец, – в этом не было нужды: я и так пялилась. Поняв, что я не дам никакого ответа, Оксана завершила: – Его зовут Роман Волков.
Меня будто молнией ударило, в голове, наконец, все сошлось.
– Близнецы? – пробормотала я, хотя ответа на вопрос не требовалось, ведь сходство между парнем и девушкой было налицо.
Между тем, Рома скрылся из нашего с Оксаной поля зрения, и мы стали разговаривать внятно и глядя друг на друга.
– Именно так, – вздохнула Оксана. – Школа на ушах стоит от одних Волковых. Хотя я не понимаю их: какой смысл в выпускном классе переводиться в другую школу да еще и в октябре? Кстати, Рома в твоей параллели.
– Лучше бы он с сестрой поменялся местами, – снова принялась жаловаться я. – Не знаю, как на самом деле, но с первого взгляда эта Катя кажется такой высокомерной.
Оксана захихикала.
– Ты себя-то со стороны видела?
Я удивленно посмотрела на подругу. Та принялась мне объяснять, какое впечатление я произвожу на ее одноклассниц, и так мы провели остаток перемены.
Когда уроки кончились, мы с Оксаной решили посидеть в школьном дворе и поговорить. Нам ведь было что обсудить… Погода стояла не по-осеннему солнечная. Вокруг сновали дети, играя в догонялки. Взрослые ученики не теряли возможности и, как и мы с Оксаной, наслаждались последними солнечными деньками.
– Аня… Я кое-что придумала… – осторожно начала Оксана. Я внимательно посмотрела на нее. – Помнишь, я говорила, что Ярослав почти не выходит из дома – я кивнула. – Я узнала, что сегодня он куда-то собирается. Мне ничего не говорит. Я проверила его телефон – там все пусто. В общем, я решила: за ним нужно проследить.
Оксана внимательно всматривалась в мое лицо, ожидая реакции.
– Я с тобой, – обнадежила я подругу. Оксана всегда была рядом, когда мне нужна была помощь, поэтому у меня не возникало сомнений, помочь ли ей в ответ.
– Вот только… У меня такое предчувствие… – Оксану передернуло. Ее глаза были наполнены тревогой. – Будто случится что-то плохое.
Плотное облако закрыло солнце, и я поежилась от нахлынувшей прохлады.
– Все будет в порядке, – попыталась я переубедить подругу, хотя и у самой внутри все отчего-то сжималось.
В нашей чувствительности мы с Оксаной были очень похожи.
– Ты смотрела вчера новости? – резко сменила я тему, осознав, что из моей головы совсем вылетело вчерашнее событие, оглашенное телевидением.
– Их кто-то вообще смотрит? – скорчила гримасу Оксана.
– Нашли мертвую девушку, – проигнорировала я иронию подруги.
– Что?! – Оксана округлила глаза.
– Она умерла из-за того, что ей перерезали горло, – бесцеремонно объяснила я.
Подруга ошеломленно смотрела на меня. Я разглядела на ее руке мурашки и их же ощутила на собственной коже
– Может, нам не стоит никуда идти? – испуганно предположила Оксана.
– Решать только тебе, – пожала я плечами. После того, как я вспомнила ужасные новости, тревожность внутри меня возросла. Но если Оксану это не остановит, я не позволю ей идти одной.
– Что ж, надеюсь, мы успеем до темноты, – набравшись храбрости, подытожила Оксана. – Хочу побыстрее во всем разобраться.
Солнце вновь вышло из-за облака, прогнав страх и холод и вселив надежду. Подруга откинулась на спинку лавки и подставила лицо лучам. Я, разомлев на солнце и щурясь, словно кошка, лениво разглядывала окружающих.
Дети, разумеется, меня мало интересовали: я разглядывала старших. Напротив меня, по другую сторону школьного двора, на лавочке расположились мои одноклассники. На соседней от них скамье разместились незнакомые мне личности. Далее сидели две девушки. Приглядевшись, я поняла, кем они были, и на меня моментально нахлынул рвотный рефлекс.
Одну из них звали Алисой Стрельцовой. Глядя на Алису, меня охватывало отвращение. Алиса – моя одноклассница, полная девушка невысокого роста, обладательница серо-голубых маленьких глаз, носа картошкой и бесформенного рта. Алиса носила короткую стрижку, у нее были грязно-рыжие волосы, которые она, судя по всему, сожгла дешевой краской или чем-то еще.
Что касается характера Стрельцовой – ничего особенного. Стандартный набор черт выскочки: чрезмерная самоуверенность, желание стать лидером «элиты» (которой, как таковой, даже не было в нашей школе), извращенное поведение по отношению к противоположному полу и, конечно, полное отрицание всех этих качеств со стороны Алисы, прячущейся под маской милой девочки, которая вовсе не скрывала ее истинного лица.
Моя неприязнь к Алисе имела основания. Она постоянно лезла не в свое дело, собирала обо всех сплетни. Едва познакомившись, мы с ней сразу не поладили. И с тех пор наши со Стрельцовой отношения лишь принимали хроническую форму обоюдного презрения.
Такие, как она, в прошлом знатно подпортили мне жизнь. Но ни к чему было думать об этом… Все давно позади.
Я поспешила отвести взор.
– Эй, смотри! – затормошила я Оксану, едва дверь школы открылась. – Смотри, кто выходит из школы.
Подруга моментально оживилась. Сцена выглядела довольно забавно: нам с Оксаной только не хватало попкорна в руках – столь внимательно мы приготовились наблюдать за разворачивающимся зрелищем.
Из школы вышел Роман Волков и галантно придержал для сестры дверь. Он артистично склонил голову и жестом руки пригласил Катю выйти. Девушка не растерялась и высокомерно миновала школьный порог.
– Ты ребенок, Рома, – закатив глаза, сказала новенькая, но затем ее лицо просияло, и она добавила: – Хотя спасибо.
Рома остался доволен и предложил девушке руку, за которую она его тут же взяла.
– Черт… – сорвалось с губ Оксаны.
– Поддерживаю, – промямлила я.
Эти двое идеально дополняли друг друга, будто две половины одного целого. Ясно, что они были близнецами, но это… это не описать словами. Они двигались в унисон, будто плывя. Для них, казалось, никого не существовало вокруг. Они действительно будто были артистами. Все люди, присутствующие на школьном дворе, разглядывали их – кто украдкой, а кто прямо, – но они не обращали на нас внимания.
Сколько же в них высокомерия и себялюбия, ведь они и вправду нас не замечают, другое дело, если бы они лишь делали такой вид.
Брат что-то сказал сестре, и она засмеялась. Смех ее был прекрасен, но напоминал бьющееся стекло – как, впрочем, и все в ней. Двое чертей, выглядящих, как ангелы, являлись зеркальными отражениями друг друга. Оба высокие, стройные, подтянутые. Темноволосые синеглазые бестии.
Между тем, я нашла у них еще одно сходство: кулон, висящий на шее Кати, в точности копировал кольцо на левой руке Ромы. Тяжелый красный камень поблескивал на солнце.
Волковы изящно выплыли со школьного двора и остановились напротив шикарнейшей машины. Рома потянул ручку передней дверцы и, естественно, помог забраться сестре в салон, а затем и сам сел на водительское место. Автомобиль легко тронулся с места и вскоре скрылся за поворотом.
Постепенно все начали приходить в себя: зашептались, обмениваясь завистливыми замечаниями; принялись обсуждать и сплетничать. Меня поражало, что появление двух новичков произвело такое масштабное впечатление на толпу. Хотя их внешность, кажется, именно столько и стоила: всеобщего внимания.
– Этот Рома, конечно, чертовски красив, но давай впредь не будем так пялиться – много чести, – буркнула Оксана, обращаясь ко мне.
– Ага, – промямлила я в ответ, хотя была зачарована не только Ромой.
Стряхнув с себя наваждение, я выдавила еще пару слов: – Их лоск даже пугает.
– Идем домой. Нам еще домашнее задание делать, – Оксана состроила страдальческое лицо.
Мы направились к выходу со школьного двора. Затем тепло попрощались и разошлись в разных направлениях, условившись встретиться в пять часов у дома Славы.
Как уже сказано, погода стояла далеко не осенняя. Воздух был пропитан теплом, солнышко ласкало кожу. Но настроения, как такового, не было. Оно не испортилось от того, что со случайной девушкой произошла такая трагедия. Да, это было ужасно, но это не касалось меня настолько, чтобы грустить. И уж, конечно, я была подавлена не из-за двух красивых людей – слишком глупо. Покопавшись в себе, я не нашла причины, по которой мое настроение было пасмурным, и бросила это дело. Думая непонятно о чем, я не заметила, как оказалась дома.
Квартира снова был пуста, хотя Ангелина побывала здесь в мое отсутствие. На столе меня ждала записка.
«Обед в холодильнике.
Не скучай.
Лина.»
– Веселюсь как могу, – проворчала я записке и отправилась в свою комнату.
Перед встречей с Оксаной мне предстояло заняться уборкой, что делать я ну просто ненавидела. Мне было жалко затраченного времени, которое можно было бы посвятить чему-то более интересному.
Я оглядела свою комнату, намечая задачи по уборке. Возле левой стены, под окном, стояла кровать с разворошенной постелью. Я перевела взгляд вправо. Письменный стол ломился от учебников и тетрадей. Всюду валялись листы, исписанные моим торопливым, но элегантным почерком. Это я так выражала свое вдохновение, набрасываясь на бумагу и создавая различные отрывки, чаще всего с описанием пейзажа. Из-под кровати торчала пара гантелей – когда-то я решила, что неплохо позаниматься спортом, но быстро сочла это бесполезным занятием и снова погрузилась в писательство и чтение.
Глубоко вздохнув, я шагнула за порог комнаты прямо в лапы нудной уборки.
Смеркалось. Шел всего шестой час, а тени упрямо сгущались, поглощая все больше и больше пространства. Холодным светом загорались фонари. Воздух становился другим на вкус. Вечером он всегда меняется, включая в свой аромат нотку тьмы. Было нечто чарующее в сумеречной атмосфере, нечто, побуждающее желать остаться в этом промежутке времени навечно.
Мы с Оксаной расположились в тени дерева перед домом Ярослава. Я видела, как сильно переживает подруга. Она нервно постукивала каблуком сапога и кусала губу, не отрывая взгляда от подъезда Славы. В один момент глаза ее расширились, она дернула меня за рукав и пальцем указала на открывающуюся дверь.
Слава вышел из подъезда и быстрыми шагами направился в неизвестном направлении. Нас с Оксаной он не заметил. Мы быстро последовали за ним. Я думала, что Оксане сложно будет заниматься слежкой на каблуках, но она опровергла мои ожидания: я почти не слышала ее шагов, а скорости она совсем не сбавляла.
Мы старались держаться чуть поодаль на случай, если Слава решит обернуться, но он двигался решительно. Мне даже показалось, что он в любой момент готов сорваться с места и побежать, лишь бы быстрее достичь цели.
Стемнело. Мне стало страшно. Желание бросить это, как мне начало казаться, гиблое дело, росло во мне с каждой секундой. Я хотела убедить Оксану развернуться и пойти в обратном направлении, пока помнила дорогу. К тому же, мое почти безразличное отношение к убийству девушки угасало, сменяясь опасениями и тревогой. Но, бросая взгляд на лицо Оксаны, я видела на нем отчаяние и решимость одновременно. Ее доставала неизвестность. А меня беспокоил тот факт, что поведение Ярослава может угрожать подруге. Поэтому мы шли дальше.
Поднялся ледяной ветер. Дороги было уже не разобрать, ночь стремительно захватила город. Чем дальше мы шли за Славой (еще ни разу не потеряв его из виду), тем меньше в домах становилось окон, в которых горел свет.
Тут-то мое львиное сердце окончательно обволокла трусость, и я решила, что немедленно возвращаюсь домой.
– Это была плохая идея… – шепотом обратилась я к Оксане.
– Я уже тоже так думаю, – испуганно ответила подруга. Ее глаза метались из стороны в сторону: ей было очень страшно. – Ладно, идем обратно.
Я с облегчением развернулась на сто восемьдесят градусов, чтобы направиться в сторону дома, но не ступила и шагу. Мы с Оксаной в изумлении осматривались по сторонам.
Оглядевшись вокруг, я осознала ужаснейшую вещь: я понятия не имела, где мы находимся. И судя по лицу подруги, ее мучала та же проблема. Тьма сделала свое дело, и мы не могли разобрать даже название улицы, написанное на разваливающейся пятиэтажке кривыми буквами. Да что уж тут говорить: мы никогда не бывали в этом районе ранее.
Раздался звук бьющегося стекла и голос пьяного мужчины, произносящего такие бранные слова, каковых я даже никогда не слышала. Похоже, даже если мы сумеем найти дорогу домой, мы до него просто не доберемся.
Мы застряли в самых что ни на есть трущобах, и ничего хорошего ждать не следовало.
Я поискала глазами Ярослава: он был нашим единственным спасением. Мой план теперь заключался в том, чтобы догнать Славу и попросить его проводить нас до дома. Отчаянно и жалко, учитывая, с какой целью мы его преследовали. Но у нас больше не оставалось выбора.
Ярослав едва не растворился прямо на моих глазах в следующем дворе, но, к счастью, я успела выловить из тьмы его силуэт и бегом, схватив за руку Оксану, уже не боясь, что он нас увидит, а лишь надеясь на это, понеслась к нему.
– Я сейчас позвоню Владу, и все будет хорошо, – я попыталась обнадежить Оксану. Подруга лишь кивнула.
По пути я достала из кармана телефон и увидела, что заряд батареи близится к нулю. Но это не голливудская кинокартина, и мне должно было хватить на звонок. К тому же, телефон был и у Оксаны, так что паниковать не стоило. Набирая номер лучшего друга, я не сводила взгляда с единственного маяка в непроглядной тьме – с мужской фигуры.
Слава уходил дальше и дальше, быстрее и быстрее, мимо домов, которые, казалось, вот-вот рухнут. Да что он там забыл?
Местность наводила на меня ужас. Казалось, что данную часть города ночь окутала основательно, ее не разбавлял даже свет горящих окон, потому что он попросту нигде не был зажжен. Мурашки ползли по коже не только оттого, что холод окутывал меня с ног до головы, но и когда я едва бросала взгляд на окружающие предметы. Пятиэтажный дом, выложенный кирпичом цвета костей, молчал. Такое ощущение, что здесь все вымерло. Наполовину дырявая крыша отбрасывала на верхние этажи мрачную тень (насколько это было возможно ночью).
Да здесь самое место для ночных чудовищ!
Качели на детской площадке, прямо как в фильме ужасов, противно скрипели. Детский домик давно развалился, и сейчас, при внезапно потемневшем небе, казалось, что он вот-вот растворится в земле. Бордюры, некогда белые, были похожи на выросшие из-под земли булыжники. Картину довершало высоченное дерево. Серое, пожухлое, без листьев, раскинувшее свои острые корявые ветви, похожие на щупальца, во все стороны.
Когда панический ужас во мне достиг апогея, я услышала родной голос и чуть не подпрыгнула на месте.
– Алло? – отвечал Влад из моего телефона.
– Наконец-то, – мой голос странным образом брал высокие ноты, оттого что изнутри меня колотило. Я отпустила руку Оксаны и полностью погрузилась в разговор с другом.
– Что случилось? – насторожился Влад, услышав интонацию моей речи.