В тот же момент на меня навалилось тяжелое, дышащее перегаром. Второй невидимка очухался и повис на моих плечах, обхватив руки. Я метнулся в одну сторону, в другую, но вырваться не смог. Кое-как изловчился и вдавил своё тело в нишу между поручнем и углом вагона. Нападающий оказался зажат, но хватки не ослабил.
– Диба, бей!
– Он мне руку сломал! – отозвался голос поднимающегося с пола человека.
– Королева нас обоих сломает! Помогай, туннель кончается! – рычал сквозь зубы тот, что висел на моей спине.
Я почувствовал, как ещё одно тело придавило меня спереди. На шее сомкнулись пальцы. С одной стороны слабые, с другой – уверенные, грубые, знающие своё дело пальцы убийцы. Я в ответ вцепился своими пальцами в него, но ухватил только пряжку ремня и полу куртки. Дёрнул ногой, затем попробовал упасть на пол. Невидимки сдавили меня, и я повис в воздухе, вяло болтая конечностями.
Пульс долбил в висках всё медленнее. Грудь разрывало желание дышать, а мозг – осознание, что вот он, пожалуй, и конец.
Поезд выкатился на свет. Это была незнакомая мне техническая платформа, скромно отделанная простым дешевым кафелем. В глазах быстро темнело, но я ещё успел заметить, что по лестнице на перрон выбегают какие-то люди. Они тычут в мою сторону пальцами, размахивают оружием и что-то кричат, а потом кидаются вдогонку за нашим вагоном.
– Засада! – оглушительно рявкнул прямо в мозгу голос невидимки.
– Валим, быстро! – прогрохотал второй.
Тут свет окончательно померк, а вместе с ним исчез и вагон, и станция, и боль в горле, и проклятые невидимки.
Допрашивал меня всё тот же знакомый "товарищ майор". Из-за этого вышла неловкая пауза, он никак не мог вспомнить, кем представился мне при первой встрече. Я уже хотел сдаться и свести всё в шутку, не в состоянии был заново начинать пикировку, но тут из другого конца вагона позвали:
– Виктор Петрович! Тут в трёх местах следы крови. Все пробы брать?
Ну, вот и познакомились. Пусть будет Виктор Петрович.
– Это моя кровь, скорее всего, – пояснил я. – Они меня ножом ткнули и головой я приложился сильно.
– Снимай со всех мест, авось повезет! – прокричал в ответ коллеге "майор".
Сейчас он гораздо больше напоминал полицейского. И в немалом чине, потому что по первому его слову поезд сняли с маршрута и отогнали в депо. Там уже ждала группа экспертов, которые немедленно начали осмотр места происшествия. А Виктор Петрович усадил меня в уголке и принялся выжимать всё до капли, что сохранилось в моей полуживой голове.
– И куда они в результате делись? Из пустого вагона на пустой станции? Почему их никто не видел?
– Может, потому, что они были невидимые? Я вроде говорил об этом, раз сто примерно.
– Голову вам надо обязательно проверить, это я тоже уже говорил. Давайте пока исходить из вещей реальных, объективных.
– Не получится! – я тряхнул головой и охнул, под бинтом на затылке запульсировала боль. – Никак не выйдет здесь с реальностью и объективностью.
– Почему?
– Например, потому, что эти двое перед нападением следили за мной на Киевской. Потом я прыгнул в вагон и уехал, а они остались. Вы знаете способ догнать поезд, идущий из центра вечером в пятницу, при забитых пробками наглухо дорогах? Либо этих двоих ждал на Киевском вокзале реактивный истребитель, либо здесь реальностью даже не пахнет.
Собеседник задумался.
– А как вы узнали, что они за вами следят, невидимые?
– Нет, тогда они ещё были видимые.
– В таком случае, как вы узнали, что нападавшие на вас невидимые – это те самые, бывшие видимые?
И в самом деле, откуда? Я не подвергал этот факт сомнению, я абсолютно уверен, что именно они. Но почему?
– Вот видите? – укоризненно продолжил «майор». – Наверняка и у всего остального найдется объяснение, если хорошо подумать. Например, если на вас напали сзади и сразу ударили по голове, вы и не могли бы тогда никого разглядеть!
Я вздохнул и принялся по десятому кругу рассказывать, что произошло в вагоне. Виктор Петрович опять слушал меня крайне внимательно, записывал каждую новую припомненную мной деталь, но вслух по-прежнему продолжал высказывать крайнее недоверие.
– Как, говорите, он сказал? Королева приказала?
– Нет, не приказала. Королева накажет, если не принесут пакет. Она их обоих поломает, он сказал, или как-то в этом роде.
– А что там было такое, в этом пакете? Что их интересовало?
– Без понятия. Я в него даже не заглядывал.
– Хммм… допустим. И что же, они забрали этот пакет?
– Ну откуда мне знать? Я вырубился до их ухода. Нет в вагоне пакета?
– Нет, – с грустью подтвердил "майор".
– Значит, забрали. Не мог же он тоже стать невидимым?
Виктор Петрович задумался, озабоченно погрыз колпачок ручки, а потом махнул рукой, подзывая одного из сотрудников. Подошедшему белокурому парню зашептал на ухо. Я с безразличным выражением лица прочёл по губам: "Ощупать руками каждый миллиметр. Буквально, руками! Есть шанс, что пакет ещё здесь, просто обесцвечен".
Вот так-то. И ты мне, «майор», будешь рассказывать про травму головы? Знаешь ты всё прекрасно, и про невидимок, и про пакет. Ваньку валяешь.
Полицейские отвернулись от меня, разобрать их дальнейший разговор стало невозможно. Тогда я решил не терять времени зря, воспользоваться моментом. Достал из кармана телефон и нашел в списке контактов нужный номер.
– Привет, Лёш! Извини, я по делу. Мне очень нужна твоя помощь!
Алексей Смыслов – мой старый знакомый и, возможно, единственный сейчас человек, имеющий реальную возможность выручить. Уж он-то действительно служит в полиции, именно в управлении на метрополитене. Поэтому я без сантиментов изложил свою просьбу.
– Даже не знаю, чем тебе помочь. Ты же знаешь, я не имею права сливать служебную информацию. Даже если ты пострадавший, все равно – посторонний.
– Подожди, Лёш, ты не так меня понял! Я не прошу стирать или воровать для меня эти записи. Я даже не прошу мне их показывать, если на то пошло. Но я вижу, что следователь этот что-то темнит. Если я прав, то боюсь, что потом вообще не смогу ничего доказать.
– Тогда чего ты хочешь?
– Чтобы ты просто снял копию и сохранил у себя. Хорошо бы, чтоб ты посмотрел это видео сам. Ты же имеешь допуск к системе видеонаблюдения, так что нарушением это не будет даже формально. И тогда ты сам примешь решение. А может, мне что-то дельное посоветуешь.
– Ещё раз, как фамилия того майора, который тебя допрашивал?
– Он не называет. Я знаю только имя и отчество. Виктор Петрович.
– Это всё очень странно. Ну, хорошо. Я не буду ничего обещать, но обязательно проверю и перезвоню.
– Спасибо. Жду звонка.
Я не успел нажать отбой, а «майор» уже стоял у меня за спиной.
– Надеюсь, вы никому не успели рассказать о случившемся?
– Нет ещё, – без раздумий соврал я. – А что, надо было?
– Я вас предупреждаю, никакую информацию отсюда нельзя разглашать. Тайна следствия!
– Разве уже возбуждено уголовное дело? Могу я, как потерпевшая сторона, узнать номер? И по какой статье?
Виктор Петрович посмотрел на меня всё так же невозмутимо, устало и как-то грустно.
– Дело ваше. Всё равно в вашу версию вряд ли кто поверит, скорее вызовут вам неотложку. Но вот нашу работу утечка информации может весьма осложнить. И тогда наши с вами дружеские взаимоотношения могут ухудшиться.
– А вы уверены, что говорите именно про наши взаимоотношения? Меня только что едва не отправили на тот свет, а вы обсмеяли мои показания и советовали проверить голову.
– Между прочим, я абсолютно искренне. И голову советую проверить, удар был сильным, возможно сотрясение. И руку тоже покажите врачу обязательно, не нравится мне ваша рана. Ножа мы, кстати, тоже не нашли.
– Понятно, забрали с собой эти… Боня и Диба.
– Как-как? Как вы их назвали?
– Боня и Диба. Я же вроде говорил. Или нет? Они так называли друг друга. Один другого – Боня, тот его – Диба.
– Буньип и Диббук! – встрял в разговор молодой белокурый полицейский. – Те два мигранта из ориентировки!
Мы с «майором» разом повернулись к нему и вытаращили глаза. Конечно, мы сделали это немного по-разному.
Скажем, я бы при виде лица «майора» мгновенно прикусил язык. Но парень был неопытный, он посчитал нашу мимику одинаково живым интересом к его информации, поэтому продолжил.
– Тогда проясняется их невидимость. Непонятно только, каким боком они в этом де…
Виктор Петрович шагнул к нему и пресёк этот поток красноречия, разве что ладонью рот не заткнул. Потом повернулся ко мне и театрально закатил глаза, как бы говоря: видите, с кем приходится работать?
– Поздновато уже, правда? – сказал он мне. – Вам бы домой пора. Отлежаться, отдохнуть. Может быть, вам машину организовать?
– Благодарю. Отсюда мне пешком быстрее будет.
– А, ну и славно. Но Михаил вас всё равно проводит. Травма головы, мало ли что. Проводишь, Михаил?
– Так точно! – отозвался полицейский.
– Вот и замечательно. Только давай отойдем на секунду, я тебя проинструктирую.
"Майор" утащил блондина в сторонку, шипя на ходу ему в ухо: "Только попробуй ещё хоть слово при нём!.." Я хмыкнул и повернулся к дверям.
Под ногой брякнуло. Я посмотрел вниз – и ничего не увидел. Пошевелил носком туфли – снова услышал тихий металлический стук. Тогда, глянув тихонько на полицейских (им было не до меня), я присел и аккуратно поднял невидимый предмет. Лёгкий, тонкий, очень острый. Невидимый. Очень осторожно я сунул находку в карман.
– Вы готовы?
Я вздрогнул. Возле меня стоял блондин и смотрел с волнением.
– Всё в порядке?
– Да-да, всё в порядке.
– Виктор Петрович просил передать вам вот эту визитку. Если вы вдруг что-нибудь ещё вспомните…
– Я обязательно ему позвоню.
– Вот и славно! – обрадовался Михаил, и мне показалось, что он вдруг стал удивительно похож на своего начальника.
– Жень, ты во что меня втянул?
Смыслов даже не поздоровался при встрече, а сразу швырнул флэшку на стол передо мной.
– Я же тебе говорил? На меня в вагоне напали…
– Кто на тебя напал в вагоне и почему об этом нет ни строчки даже в журнале учёта информации о происшествиях – это второй мой вопрос, я его тебе позже задам. Сначала ответь на первый: во что, чёрт возьми, ты меня втянул?
Он выдернул стул из-под столика, плюхнулся в него и пояснил:
– За этим видео пришли ещё до того, как я закончил его копировать. Хорошо, что у нас в системе не отслеживается количество просмотров и снятых копий. Я успел экран переключить, сделал вид, что для себя что-то ищу. На минуту бы опоздал – и спалили б меня с твоим видео!
Я взял флэшку и покрутил в пальцах.
– Даже так? А ты сегодня прямо с утра туда зашёл?
– С какого утра? – он склонил голову и посмотрел так, словно объяснял сельскому дурачку устройство микросхемы. – Ты видишь, я в форме? В субботу? Я на сутках был. Сразу же после разговора с тобой пошёл запись искать. Минут пятнадцать прошло, максимум!
– Получается, они отправили туда своих людей задолго до моего звонка? Получается, они с самого начала понимали, что происшествие не обычное?
– Кто «они», Жень? Что это были за люди? Ты понимаешь, какого уровня полномочия должны быть, чтобы изъять видео из нашей базы? Не скопировать, Жень! А скинуть всю запись по этому поезду, от конечной до конечной, и потом удалить оригинал с сервера без возможности восстановления!
Такого я не ожидал. Нет, я и невидимок не ожидал, и вообще события последних дней были из ряда вон, но чтобы так? Насколько же Виктор Петрович сотоварищи важные шишки, что могут позволить себе рыться в делах полиции, как у себя на кухне? И чтобы полиция знать не знала об их существовании?
– Честно, Лёш, я не хотел такой подставы. Понятия не имею, кто эти люди, и предположить боюсь. Думал, что это ты мне сейчас расскажешь. Посмеешься, назовешь мнительным балбесом и просветишь насчёт какого-то нового секретного следственного управления на Метрополитене, которое гоняется за пассажирами-невидимками…
Я подкрепил свои слова приглашающим жестом, подвинув на дальний край стола один из двух запотевших стаканов. Смыслов в ответ потянул себя за лацкан форменного кителя. Мне пришлось вернуть стакан на свою сторону.
– Ну извини, я тебя разочарую, – он указал на флэшку. – И вот, кстати, теперь самое время обсудить вопрос насчёт невидимок. Мне некогда было в деталях рассматривать запись, но я очень надеюсь, что ты сейчас подробно и крайне правдоподобно объяснишь, что за чертовщина там происходит.
Я невесело улыбнулся и достал из рюкзака ноутбук. Не дожидаясь, пока он включится, воткнул флэшку в разъём. Разворачивать экран не стал, и Алексей, скрипя ножками стула по кафелю, сам подвинулся ближе.
Когда видео запустилось, я не сразу понял, что там снято. Потом сориентировался: изображение шло разом с двух камер, расположенных в разных концах вагона. На правой половине экрана я, собственной персоной, сидел с закрытыми глазами среди других немногочисленных пассажиров. На левой не был виден, нужную часть вагона скрывали три широкие спины.
Вот поезд остановился, люди потянулись к выходу. Они вставали, даже задремавшие открывали глаза и спешно вскакивали. Одного уснувшего попутчики подёргали за рукав, не давая попасть в неприятную ситуацию. Но не меня!
Я продолжал сидеть, привалившись головой к поручню. Пассажиры шли мимо меня, словно не замечая. Вот вагон почти опустел, осталась только одна фигура, стиснувшая в руках целофановый пакет.
– Стоп! – скомандовал я сам себе и остановил запись. – Смотри!
Отмотав на три секунды, я начал покадрово листать изображение, специально для Алексея тыча пальцем в нужную часть экрана. Там пакет смялся сам собой и попытался выпасть из моих рук. Моё тело при этом всё так же не подавало признаков жизни.
– Не понимаю. Что там? – сказал Смыслов.
– Ну пакет. Ну вот же! – я ещё раз промотал запись назад и вперёд.
– Непонятно. Слишком мелкое изображение. Будто тень погуще легла.
– В пустом вагоне? – я раздражался его скептицизму. – Ну ладно, давай дальше.
Картинка снова поехала вперёд.
На видео пакет сам собой шевельнулся раз, другой, и я признал, что в иной ситуации сам счёл бы это огрехом записи. И даже когда он заметно подпрыгнул вверх, это ничего не доказывало. Я мог бы и сам поднять свою ношу руками. Да, не открывая глаз. Зачем? А это другой вопрос.
Качество изображения резко ухудшилось. Это машинист погасил свет, окончательно давая понять, что поезд не пойдёт по маршруту. Потом одну половину экрана перекрыла темная фигура – это мимо меня, едва не коснувшись ноги, прошёл работник метро. Даже не глянул в мою сторону! Вышел в противоположном конце вагона, убеждённый, что салон пуст.
– Как тебе это?
– Странно. Более чем, – согласился Смыслов.
– А вот теперь смотри внимательно!
На экране я вскочил, озираясь по сторонам. Отмахнулся рукой, словно от страшного насекомого. Полетел кубарем. Дрыгнул ногой, вскочил, отпрыгнул. Всё так, как я и рассказывал "товарищу майору", но в то же время… На видео это больше походило на психический припадок, чем на реальную драку.
– Вот, вот сейчас они меня ножом ткнули! – Я невольно похлопал себя по плечу, где под курткой создавал небольшую припухлость слой бинтов.
– Но на записи этого не видно, – констатировал Смыслов.
– Нет. И то, как я делаю бросок через бедро…
– Технично, красиво, но выглядит как пантомима, – закончил он.
Оставались последние секунды записи. Поезд нёсся в туннеле, на видео было почти черно. Моя фигура прекратила размахивать руками, теперь она просто дрыгалась, всё сильнее сползая к правому краю экрана. За окнами посветлело – это состав выкатился на платформу. Но меня не было видно: ближняя камера не захватывала самый угол вагона, куда меня зажали невидимки. А на дальней, из противоположного конца, изображение оставалось слишком мелким и темным. Вот тебе и доказательства…