Я прочистил горло и качнул головой.
- Глупо отрицать. Вам действительно удалось удивить меня. Внешность… обманчива…
- Не трудитесь подбирать слова, - усмехнулся Курц, хватая левой рукой правое предплечье и небрежно забрасывая обездвиженную руку на стол, - я расскажу вам все, что вы хотели бы узнать. И о судне, которое вас интересует, и о том, почему меня с распростертыми объятиями встретили здесь. С чего лучше начать?
Я ответил, не раздумывая.
- С вас, капитан. Пожалуй, вам удалось удивить меня настолько, чтобы заинтересовать куда больше, чем поездка в Норцинну.
- Зачем вы плывете в Норцинну, Райдер? - прищурился Курц. Вопрос прозвучал вполне серьезно, в голосе читалось скрытое предостережение.
Я вздохнул.
- Это связано с моей работой. Но, боюсь, разглашать подробности я не имею права, - врать было бесполезно: казалось, этот человек читает меня, как открытую книгу.
В комнате снова появился Росси, неся в руках поднос, на котором стояли тарелка, с горкой ароматных ломтиков чесночного ржаного хлеба, подогретых с маслом на печи, и бутылка лучшей голубой берки.
Курц поблагодарил хозяина трактира кивком и дождался, пока тот покинет комнату, прежде чем продолжать разговор со мной.
- Что ж, я вполне могу это понять. Не буду расспрашивать вас, Райдер, мне и без того прекрасно ясно, что единственный в своем роде наемник Святой Церкви едет выполнять очень важное задание.
Я оторопел и невольно бросил взгляд на метку на своей правой руке.
- Не думал, что моя слава распространилась так быстро, - хмыкнул я.
- О вас знает гораздо больше людей, чем вы думаете, Райдер, - тоном наставника пробормотал Курц, снова сгорбив спину, - вы яркая персона, и для вашей работы это вам вовсе не на руку. Я лично имел радость несколько раз наблюдать ваши бои. И видел, какие люди подходили к вам после. Видел вашего покровителя кардинала Солли. Правда, это было больше шести лет назад. Вы были моложе, и я выглядел иначе. Поэтому я не удивлен, что вы не узнали и не вспомнили меня.
- Мы встречались лично?
- Пересекались мельком. На нескольких вечерах, где вы сопровождали кардинала, - чуть снисходительно отозвался мой собеседник, - тогда я имел честь служить Его Величеству Иресу Девятому, да прибудет его душа в мире и покое. Буквально за год до его трагической кончины. Мой корабль первым ходил в Норцинну через Синюю Глубь и сейчас он единственный каждый раз минует ее с успехом.
Казалось, от удивления я приоткрыл рот. Рука моя замерла на полпути к бутылке берки и безвольно опустилась на стол. Я лишь сейчас понял, кто передо мной.
- Декс меня сожри! - бесконтрольно вырвалось у меня, и Курц весело рассмеялся.
- Вы потрясающий человек, Райдер. Клянусь Богом, вам единственному удалось развеселить меня в тот момент, когда настает черед грустить. Вспоминать то, кем я был - непомерный удар по самолюбию. Кажется, за шесть лет я впервые говорю об этом так спокойно.
Я не знал, что ответить на это и предпочел промолчать. Мой собеседник воспользовался этой паузой и заговорил снова:
- Сделайте мне одолжение, Райдер, не переходите на мое прежнее имя. Курц нравится мне гораздо больше. Вдобавок ко всему, именно так меня называли на корабле.
Мне оставалось лишь кивнуть. Да и как я мог не исполнить его просьбу!
Передо мной был человек, которого в мирное время назвали героем. Капитан Тальгерт Дармкурц служил в королевском флоте Дирады много лет. Однако Солнечные Земли уже не одно столетие со времен Коруна Объединителя живут в мире, и корабль моего нового знакомца было решено перевести в разряд торговых. Ирес Десятый после смерти своего отца был решительно настроен наладить торги с Норцинной, прекрасно понимая, что, если преодолеть Фальгертарг через Синюю Глубь, процесс может значительно ускориться. Проблема состояла в том, что Синяя Глубь - гиблое место, настоящее кладбище кораблей. Блуждающие волны, иногда возникавшие в том районе Фальгертарга одна за другой, потопили уже не одно судно. Говаривали, что в Синей Глуби водятся, один Бог ведает, какие создания, но, как правило, описывают либо огромных змей, либо огромных зубастых рыб, одинаково недружелюбных и смертоносных. И рассказывают эти легенды сошедшие с ума от страха “счастливчики”, которым удалось выбраться из этих беспокойных вод.
Не знаю, через что именно пришлось пройти “Знаменосцу” - кораблю капитана Дармкурца, но он был единственным, кто вернулся из Норцинны через месяц, полный товарами и с целой невредимой командой. Насколько я слышал, после этого “Знаменосца” переименовали в “Минующего бурю”, и он уже много лет успешно отбывает в Норцинну и возвращается невредимым из Синей Глуби. Однако о капитане Тальгерте Дармкурце я больше ничего не слышал с момента его первого возвращения на “Знаменосце”. Был уверен, что он продолжает командовать своим кораблем…
Через несколько лет начали говорить, что и другим судам удавалось успешно миновать Синюю Глубь. По правде говоря, я намеревался отыскать в Королевском Порту именно один из этих кораблей, а не “Минующего Бурю”. И уж точно никак не подозревал, что тот самый Тальгерт Дармкурц встретит меня в Портовом Районе под видом местного зазывалы и выпивохи и предложит договориться о взятии на борт четырех пассажиров за золотой.
- Что с вами случилось? - спросил я, позабыв всякие манеры, чем, однако, вызвал лишь добрую улыбку на испещренном веснушками лице моего нового знакомца.
- Думаю, официальную часть моей истории вы знаете, - утвердил он, и я подтвердил его слова кивком, - все изменила Синяя Глубь. Она сделала меня таким, каким вы меня сейчас видите.
Единственный зрячий глаз капитана светился, словно маяк в тусклом свете свечей. Курц чуть наклонился через стол, уверенно взял левой рукой бутылку берки и разлил по двум стаканам. Я не стал мешать ему, несмотря на то, что мне произвести то же самое действие было сподручнее. Казалось, помимо обычного разговора между нами состоялся еще и мысленный. Я прекрасно понимал, что сейчас чувствует Тальгерт. В человеке просыпается особое упорство и рвение, когда он пытается доказать себе и окружающим, что он все еще полноценен, несмотря на увечье, которым судьба наградила его.
Подняв свой стакан, капитан осушил его одним глотком.
Я с выпивкой не спешил и моему новому знакомцу не советовал бы, но пока решил не останавливать его. Возможно, Тальгерту это необходимо, чтобы набраться смелости перед своим рассказом.
- “Знаменосец” вышел из Королевского Порта, держа курс на Норцинну, шесть лет тому назад. Я обещал Его Величеству Иресу Десятому, что сумею провести корабль через Синюю Глубь и наладить поставки товаров из Норцинны в Дираду. Как видите, обещание я сдержал… - Курц ненадолго замолчал и тяжело вздохнул, - но моя цена была высока. Чересчур высока, как я иногда думаю…
Бывший капитан “Знаменосца” потянулся левой рукой к чесночному хлебу, и я заметил, что ладонь его заметно подрагивает, хотя в порту этой дрожи, кажется, не было.
- В моей команде были преданные и честные люди. Каждый моряк, которого я нанял, мог быть самым патриотичным солдатом своей родины, - с жаром продолжил Курц, в его голосе зазвучали отчаянно ироничные нотки, - но каждый из них в душе был пиратом в самом романтичном смысле этого слова. В том самом смысле, который им приписывают юные особы, мечтающие о приключениях и находящие особый шарм в пиратах, забывая грязном грабеже, пропахших потом и выпивкой моряках и цинге. У моих пройдох гулял ветер в голове, но сердцем они были чисты. И таких ребят самонадеянный дурак, имя которому было Тальгерт Дармкурц, повел в Норцинну через Синюю Глубь.
Мой собеседник снова налил полный стакан берки, на этот раз только себе, и снова осушил его залпом.
- Они звали меня капитаном Курцем. Я сам предложил им это: слишком уж сложным считал свое имя. Мои ребята верили в меня, как в мессию, особенно помощник капитана старина Чарг Сторен.
Упомянув имя друга, Тальгерт замолчал, сверля взглядом свою обездвиженную правую руку и, казалось, несмотря на берку, погружался в мучительные воспоминания.
Я нахмурился, побоявшись, что собеседник потеряется в собственных мыслях и демонстративно кашлянул, нарушая гробовое молчание.
- Капитан Курц, - окликнул я. Тальгерт поднял на меня мучительный и одновременно благодарный взгляд. При этом затянутый бельмом правый глаз своим спокойствием заставлял меня неприятно ежиться. Нечто недоброе было в этой матовой пелене, затянувшей око старого капитана. Я шумно втянул в себя воздух и заговорил как можно ровнее, - мне предстоит путешествие через Синюю Глубь. Это самый быстрый путь до Норцинны. Времени искать обходные пути у меня нет, нужно выехать сегодня же. Поэтому, прошу вас, я должен хотя бы знать, что встречу в Фальгертарге. Если история для вас тяжела, можете лишь перечислить, к чему я должен готовиться.
Бельмо на глазу Курца вдруг вспыхнуло в свете свечей яростным огнем, каким могут гореть только глаза слепых.
- К этому нельзя подготовиться, - прошипел Тальгерт, и, готов поклясться, что этому человеку, только что общавшемуся со мной с легкой иронией, вдруг почти удалось по-настоящему напугать меня.
Однако вопреки моим ожиданиям Курц почти сразу сбросил свой замогильный образ, взял себя в руки, демонстративно отодвинул стакан с беркой и качнул головой.
- Простите, Райдер. Кажется, я немного напугал вас.
- Должен признать, вы в этом весьма преуспели, мой друг, - учтиво кивнул я, натягивая на лицо кривую улыбку, - но куда больше заинтриговали меня. Тем тяжелее мне просить вас продолжить рассказ…
Курц опустил голову и печально усмехнулся.
- Я продолжу, Райдер. Вот уже много лет я никому, кроме Витто Росси и Его Величества не рассказывал эту историю. Собрать воспоминания воедино достаточно сложно. Особенно теперь, когда они всплывают лишь разрозненными ночными кошмарами.
Я терпеливо ждал, пока мой собеседник соберется с мыслями. Прекрасно понимаю, что в вопросах воспоминаний лучше не торопить человека, поэтому я прикусил язык и осушил свой стакан берки, чем вызвал одобрение в глазах Курца.
- Все плавание никто не упоминал о Синей Глуби. Моя команда предпочитала не нагонять страху раньше, чем мы подберемся к этому месту, оно ведь обозначено на картах близ самой Норцинны. Мои люди свято верили, что я выведу их оттуда.
- Вы это сделали, - напомнил я, взглянув на Курца исподлобья, чувствуя, что он вновь начинает погружаться в свои мысли. Тальгерт благодарно кивнул.
- Сделал, - твердо согласился он, - и не жалею об этом ни на минуту.
Историю пришлось прервать. В комнату вновь вошел Витто Росси, оценивающим взглядом окинул еду и бутылку берки и составил с подноса на стол две запеченные в овощах порции рыбы. Должен признать, я несильно разбираюсь в рыбе. Могу лишь сказать, что в этом ароматном деликатесе практически не было костей. Интересоваться у Курца и демонстрировать свое невежество я не стал. Да и к еде притронуться не смог, несмотря на недовольное урчание желудка. Уж не знаю, какими считает мои манеры лорд Гариенн, но есть во время такого рассказа капитана Дармкурца, я счел, будет совсем уж невежливо.
Тальгерт тоскливо взглянул на блюдо и заговорил, лишь когда Росси удалился.
- Знаете, Райдер, я ведь по-настоящему полюбил рыбу, когда вернулся из Норцинны. Странно, особенно после того, что ждало нас в Синей Глуби. Впрочем, я уже слишком долго томлю вас ожиданием, - на последних словах он нахмурился и возобновил рассказ о своем роковом путешествии, - мы добрались до Синей Глуби на закате. Ничего не изменилось, вода была все такой же спокойной, стоял почти полный штиль. Темнеть начало быстро, но мы не сразу придали этому значение. Первой реакцией было ликование - россказни о Синей Глуби оказались выдумками.
Голос Тальгерта дрогнул, и я невольно нахмурился. Он покачал головой, словно борясь с собой.
- Сначала мы думали, что появились акулы, - сглотнув тяжелый ком, сказал Курц, - размер и плавники показались похожими. Но когда они показались из воды, мы поняли, что Синяя Глубь только проснулась, чтобы поприветствовать нас. Говорят, они похожи на людей… это ложь. Эти чудовища и отдаленно не напоминают нас.
Я заинтересованно придвинулся ближе к столу, потому что Курц - умышленно или нет - заговорил тише. Мне казалось, что, тем бессвязнее будут звучать его слова, чем подробнее он будет рассказывать эту историю.
- О ком вы говорите? - поспешил уточнить я, вырывая Тальгерта из тяжких воспоминаний. Его зрячий глаз вдруг обдал меня холодом.
- О наядах. Мы услышали их далекое пение, прекрасные голоса, поющие о самых заветных твоих детских мечтах. А затем одна из них прыгнула вверх на невообразимую высоту и едва не сцапала Чарга. Тогда-то мы и увидели их лица. Страшные, с острыми акульими зубами, с провалом вместо носа и темными глазами, какие бывают только у глубинных рыб. Вода там, где они проплывали, начинала светиться так, словно ее полили жидким золотом. Поднялся ветер, набежали тучи, корабль сделался почти неуправляемым. Море разбушевалось, и на какое-то время я буквально слился с окружающим миром, раздавая команды и стоя у штурвала и пытаясь сладить со стихией. Волны поднимались высотой почти с весь наш корабль, и я не знаю, каким образом они не погребли нас под собой. Не помню, сколько прошло времени. “Знаменосец” несло в невесть откуда взявшуюся воронку. Волны накатывали одна другой сильнее, а на глубине мелькали огромные черные силуэты неведомых рыб. Они били в дно корабля, и я был уверен, что “Знаменосец” не выдержит…
Курц замолчал, проверяя глазами, верю я ему или нет. У меня не было причин сомневаться в его словах. На интуитивном уровне я понимал: этот человек не лжет. Казалось, Тальгерт прекрасно видел это в моих глазах. Он благодарно кивнул и продолжил.
- Знаю, Райдер, мой рассказ больше напоминает сказки сумасшедших или и вовсе пьяную околесицу, но я вижу, вы верите мне. Возможно… - он с опаской покосился на метку Святой Церкви на моей правой руке, - возможно, вы и сейчас поймете, что я говорю правду, и за нее меня не стоит сжигать на одном из костров еретиков…
Я удивился перемене темы и вопросительно подернул плечами. Расспрашивать Курца я не стал, вместо этого предпочел разуверить его в том, чего он опасался:
- Вы ведь прекрасно знаете, что я не один из воинов Святой Церкви. По крайней мере, не в классическом понимании точно. Поэтому если вам и грозит еретическая казнь, капитан Курц, то точно не по моему доносу.
На лице Тальгерта вновь появилась та самая кривая ухмылка. Он качнул головой.
- Что ж, это обнадеживает. В таком случае я могу продолжать. Хочу сказать, что наш Бог, вопреки всем уверениям, далеко не единственное божество. И никогда не будет единственным. К слову сказать, язычники поклоняются тем, кого действительно видели их предки, в отличие от нас, которые обосновывают свою веру лишь Священными Писаниями, созданными множество веков назад. Более того, некоторые из языческих богов не покинули наш мир, а остаются здесь по сей день, в отличие от нашего Бога, да простит Он меня за подобные слова. Так вот, Синяя Глубь - алтарь одного из языческих богов.
Я продолжал внимательно слушать капитана, несмотря на то, что его слова показались мне, по меньшей мере, странными. Слава Богу, Курц вовсе не нуждался в том, чтобы я как-то выражал свою реакцию на его слова.
- Таким богам все еще нужны жертвы, - аккуратно продолжил Тальгерт, косясь на свою обездвиженную правую руку, - и он приходит за ними. В тот момент, когда я пытался спасти корабль, когда буквально слился со стихией, я понял, о чем на самом деле поют наяды. Они были голосами своего божества…
- О каком божестве вы говорите? - покачал головой я, когда рассказ Курца снова увлек меня.
- Наяды произносили его имя как Therabia. Насколько я знаю, даже в древнем языке этого слова нет.
Я вновь лишь покачал головой в ответ.
- Увы, в этом вопросе мои познания весьма скудны. На древнем языке я знаю, разве что, названия улиц, засевших в обиходе.
Лицо Тальгерта вновь помрачнело. Он, не отрываясь, смотрел единственным зрячим глазом на свое правое предплечье, затем закатал рукав куртки вместе с рубахой и подтолкнул безвольную конечность ближе ко мне.