Рё машинально пьет сок, снова кланяется и уходит.
Он долго стучит в дверь, пока она не распахивается. Рё с недоумением смотрит в пустоту.
- Здесь я, куда уставился, - сварливо звучит снизу.
Старушка невысокая - Рё до середины груди.
- Чего надо, молодой-красивый? Неужели письмо принес?
Рё молча отдает письмо, старушка читает его, качая головой.
- Так и знала! - громко заявляет она, толкая Рё в грудь, - Так и знала, что он сбежал с этой стервой Мидори! Надо же, хватило совести-то написать. А я столько лет думала - сгинул муженек мой. Надо соседкам показать, они все как одна - не волнуйся, Тиэко-сан, может, он просто пропал. Чтобы такой бабник, как мой Рокуноскэ, сбежал, и один? - последнее она произносит даже с гордостью. - А ты что думаешь, а?
- Извините? - прибегает Рё к стандартному прибежищу настоящего японца - вежливому непониманию.
- Помер он давно, говорю, - раздельно и громко, как глухому, объясняет ему старушка, - но как был кобелем, так им, небось, и остался!
- Простите, мне пора! - Рё низко кланяется и почти бежит. На углу он оборачивается. Старушка все еще стоит на пороге и машет ему рукой.
На следующий день он берет с собой пять писем.
Одна женщина, прочитав письмо, начинает хохотать и никак не может успокоиться. Благодарит Рё со странным выражением лица и закрывает дверь. В другом доме начинается крик, он не успевает отойти далеко, как из дома выбегает мужчина в одной рубашке. Он догоняет Рё, спрашивает, когда следующая электричка, и, не дождавшись ответа, уносится вперед.
По большей части письма не находят адресатов. Рё складывает их в отдельную коробку, чтобы отослать в почтовой управление - там-то должны работать люди поответственнее предыдущего почтальона.
Он чувствует легкое сожаление, когда видит, что стопка почти подошла к концу.
***
С Тиэко-сан Рё снова сталкивается через пару недель. Он идет себе по улице, когда за спиной раздается вопль:
- Эй ты, а ну, иди-ка сюда!
Рё тащится, предвкушая очередную историю о кобеле Рокуноскэ, но старушка хлопочет вокруг него, и через минуту он сидит во дворике ее дома, в руках - пиала с чаем, под ногами - скамеечка.
- А я думаю, напугала нашего почтальона, дура старая, я-то ничего не выписываю и мне не пишут, а все равно неловко. Ты уж извини, сынок.
- Что вы, ничего страшного, - вежливо бормочет Рё и делает глоток. Вряд ли у него получится объяснить, что он не просто почтальон, а начальник почтового отделения.
Тиэко-сан успевает пожаловаться, как плохо растут в этом году помидоры, рассказать, какое наводнение было, когда она была маленькой - весь берег в рыбе, мы бегали и обратно в море ее кидали, веришь? Рё неожиданно рассказывает о золотой рыбке Юмы и получает адрес магазина, где "если уж там ничего нет, то только в Китае найти можно, так-то". Неожиданно Тиэко-сан снова заговаривает о муже.
- Сильно-то я его не виню, конечно, вон, он даже прощения в твоем письме попросил. Я ведь тоже не сахар. А кому охота жить с женщиной, если она призраков видит?
Рё едва не выплевывает чай обратно.
- Простите? - снова прибегает он к защите.
- Да что за беда, такой молодой и так плохо слышит! - всплескивает руками Тиэко-сан. - Призраков я вижу! - Чтобы было понятнее, она размахивает руками и делает страшные глаза.
- А как вы их видите? - Рё понимает, что ему и правда интересно.
- По-разному. Чаще всего, как они при жизни были, особенно, если безвредные. Ну а если глаза красные там, язык набок, уши распухли... значит, нехорошие были люди.
- И им от вас что-то нужно?
- Да какая им от меня польза? Так, некоторые здороваются, и всё. Мы ведь через это тоже несчастные, - вздыхает Тиэко-сан, - вот Рокуноскэ, смеялся вначале, вроде тебя, а как-то утром я встаю, выглядываю в окно и говорю "Ой, жалость-то какая, Гаку-сан умер". Он мне с постели кричит "Ты откуда знаешь?", а я говорю "Да вот же он, по улице идет!". Потом сказали - и правда, ночью умер, во сне. А Рокуноскэ с тех пор себе в голову вбил, будто я его любовные шашни насквозь вижу. Натура тонкая не выдержала. Сбежал. Ладно, чего расселся, тебе домой пора.
Рё уходит, а Тиэко-сан грозно кричит на всю улицу:
- И непременно еще приходи, понял?
Рё думает, какой она была в школе, и решает, что боялся бы ее, как огня.
Последнее письмо - плотный негнущийся конверт, ради того, чтобы найти адрес, Рё пришлось справиться со старой картой города. Он топчется на месте, но единственное подходящее здание - бетонная коробка без окон. Рё находит звонок, и дверь открывает заспанный мужчина.
- Я же сказал, сегодня выходной, - бормочет он. - А вы кто? Фильм посмотреть пришли?
- Я хотел спросить, здание тридцать два-бис, это здесь?
- Нет, его снесли. Здесь почти весь квартал снесли, потом кинотеатр построили и магазины, - отвечает владелец кинотеатра. - Да вы заходите, пиво будете?
- Лучше чай, я на работе.
- Я себе здесь квартиру устроил, - сообщает владелец кинотеатра, поднимаясь по лестнице, - и пленки все под рукой. Курить только нельзя, так я вниз спускаюсь, в вестибюль.
- Вам не страшно?
- Почему? Я посмотрел все фильмы ужасов, о которых говорят, что они стоящие, и - ни-че-го. Днем сплю, вечером кручу фильмы. Иногда устраиваю нон-стоп на всю ночь, в четверг - вестерны, хотите, приходите.
- Спасибо.
- Так зачем вам нужен тридцать два-бис, еще одно письмо-призрак принесли?
- Как, простите?
- Да про вас уже весь город говорит. Показывайте.
Владелец крутит в руках желтый конверт, изучает его, разве что на вкус не пробует.
- И адреса отправителя нет. Чудеса. Знаете что? Обратно его уже не отправишь, оставьте мне, а? Я люблю такие вещи.
- Извините, - говорит Рё и старается не очень быстро тянуть конверт к себе, - Так будет неправильно.
- Как хотите, - не обижается владелец кинотеатра. - А в кино приходите, обязательно. Вы же любите кино, - он говорит это утвердительно, и Рё кивает.
В комнате над почтой он открывает конверт. Письма нет, только небольшой прямоугольник бумаги - фотография. Настолько старая, что даже не черно-белая, а желто-коричневая. Трое мужчин и девушка серьезно смотрят в объектив. Позади них самолет, он так близко, что видно только крыло и часть корпуса. Какие-то хищные и одновременно нелепые линии, Рё кажется, что таких уже давно не строят.
Он переворачивает фотографию, но сзади ничего не написано.
***
- Когда построили кинотеатр? - старик из зеленной лавки задумывается, - Память плохая стала, но вроде бы сразу после войны. Нет, вру. Позже.
Он вертит в руках фотографию и хмыкает.
- Странно, да? Ничего не знаешь, а так хочется, чтобы у них всё было хорошо.
Рё кивает и бережно прячет фотографию в папку.
- Я к вам еще с таким вопросом, - смущенно говорит старик. - представляете, мне снова ответили! Второй раз, как я их рассылаю. Ну в первый-то это мне Ая написала, так что, думаю, второй тоже должен оказаться особенным.
- Откуда вам ответили?
- В этом вся загвоздка, - старик отдает Рё не открытку - настоящее письмо, три страницы, густо исписанные с обеих сторон. Буквы Рё знакомы, но в слова не складываются.
- В Гонолулу я написал, - покаянно сообщает старик, - два дня над ним думаем, человек ведь старался, отвечал. Вы поможете?
- Конечно, я специалист в английском, - важно говорит Юма, - и в американском тоже, не волнуйся. Ой, я же тебе рыбку показать хотел!
Он убегает, и весь экран занимает Хирото.
- Не волнуйся, - повторяет он, - в крайнем случае, достанем препода, и он всё переведет. А что ты за корм прислал?
- Я сказал в зоомагазине, что рыбка болеет, попросил что-нибудь особенное, они и выдали. Слушай, мне уже на работу пора, потом свяжемся?
- У меня сегодня аншлаг, - сообщает владелец кинотеатра, - вы шестой.
- А какой фильм? - интересуется Рё, хотя ему, в общем, всё равно. Он давно не был в таком кинотеатре: чтобы один аппарат по продаже сладостей, афиши, нарисованные от руки, и полутемные коридоры, когда подначиваешь с приятелями друг друга - кто дальше по ним зайдет.
- Про самолеты, - говорит владелец, и Рё вздрагивает.
Кино старое, черно-белое и американское. Странные люди, по которым особо не поймешь, хорошие они или нет, много пьют и спорят. Какому-то летчику его девушка сказала, что он немедленно должен прекратить летать, потому что она за него боится. Скоро Рё прекращает следить за сюжетом и смотрит только на самолеты, старые и фанерные. Он никак не может взять в голову, зачем люди хотели летать на чем-то подобном, чуть надежнее каната над пропастью. Каково это - лететь в трясущейся коробке и выделывать петли? Он пытается представить, закрывает глаза и слышит гул мотора, ветер вцепился в крепко завязанный шарф, поднять руку и повернуть рычаг слева, а вот и огни внизу, скоро им прыгать...
Рё трясет головой и наваждение пропадает.
- И чего пришел? - встречает его Тиэко-сан, - Давай, проходи, быстро! Пирожки будешь!
Никаким вопросом это не звучит, но Рё все равно кивает.
- Тиэко-сан, - говорит он, улучив момент, - а если вы фотографию увидите, сможете сказать, что с человеком случилось?