"Надо будет и с этим разобраться", – подумал Ник, поднимаясь на крыльцо.
Дверь была распахнута; переступая порог Ник уже знал: его ждут и знают о его приближении.
Увидев уже знакомого по беседе в поселке-пне молодого парня, Ник не особенно удивился. В самом деле: зачем наставнику изобретать что-либо новое, если есть удачная и на деле проверенная оболочка для общения с просыпающимся? С готовой проклюнуться из яйца любопытной гусеницей?
Вместе с тем, Ник ни секунды не сомневался: это другой наставник, не тот, с которым он беседовал после рыбалки с Бугой.
– Здравствуй, Ник!
– Здравствуйте, наставник! – отозвался Ник бодро.
– Проходи, садись. Говорить будем.
Ник критически оглядел испачканные ступни и покосился в сторону санузла. Наставник коротко кивнул.
Через минуту и пятнадцать секунд Ник прошлепал чисто вымытыми ногами по неотличимому от деревянного полу, наскоро подтер губкой неопрятные влажные следы, губку зашвырнул назад в санузел, а сам уселся за стол напротив наставника.
– Итак, – начал тот безо всякой раскачки. – Раз уж у тебя появился я, значит сомнений в твоей способности проснуться не осталось. Теперь будем работать над желанием. Изложи, будь любезен, свои соображения о происходящем. Только покороче и без пафоса – что ты вообще думаешь о себе, своих способностях и ситуации, в который пребываешь? В момент, заострю на этом внимание, когда официальная миссия землян Селентину покинула.
– А зачем? – поинтересовался Ник ровно. – Неужели вы этого не знаете?
– Я-то знаю, – ответил наставник не менее ровно. – И тем не менее.
Изложи.
Ник пожал плечами и покорно заговорил:
– Я прибыл на Селентину обычным человеком, землянином, таким же, как и остальные пятьдесят миллиардов землян. Столкнувшись с селентинцами, поначалу решил, что имею дело с биоцивилизацией. Но все оказалось и так, и не так. Оказалось, тут у вас нечто на манер детского сада, где из существ уровня землян воспитывают нечто большее. Насколько большее я пока представляю плохо, но по себе уже вижу, что это не сказки.
Ник снова пожал плечами и неуверенно закруглился:
– Как-то так…
– Грубо, но верно, – наставник одобрительно кивнул. – Ты ухватил суть и поверил в нее, на данном этапе от тебя ничего больше и не требуется. Если тебе что-нибудь понадобится или ты попадешь в… э-э-э… затруднительную ситуацию – обращайся ко мне, по-моему, ты уже представляешь как это сделать. Только не суетись, если я не отвечу сию же секунду: на верхних уровнях я бываю занят. Если не отвечаю – значит, ничего серьезного и дело может подождать.
Договорились?
– Договорились.
"Можно подумать, у меня есть выбор", – подумал Ник, а затем с готовностью ухватился за протянутую наставником ниточку:
– А что значит – на верхних уровнях?
Наставник едва заметно поморщился:
– Ты правильно догадываешься. То есть, конечно же, твои суждения с твоего уровня примитивны, зачастую неверны в корне, но это не имеет принципиального значения, поэтому относись к ним как к верным.
– Ага! Стало быть, у проснувшихся разумных существ открываются новые уровни восприятия?
– Не только восприятия, скорее бытия. В целом. Только не проси объяснить, с нижних уровней более высокие не видны и… э-э-э…
Наставник снова запнулся, явно подбирая нужное слово.
– И непредставимы. Да, непредставимы.
– В смысле, непредставимы? Ну, мне-то понятно. А вам, уже проснувшемуся?
– Мне тоже.
Ник даже растерялся.
– Как так? Вам тоже?
– А вот так! – наставник развел руками. – В нынешнем своем состоянии я понятия не имею чем занимаюсь, пребывая на верхних уровнях. И зачем занимаюсь – тоже не представляю. Более того, сейчас я даже не знаю сколько там наверху этих уровней – один, сто или больше. По логике – как минимум один, поскольку я знаю как туда подняться. И это по большому счету все, что я знаю помимо той каши, которая сейчас бурлит у тебя в голове. Просто моя каша успела слегка остыть и лежит ровным слоем. Упорядоченным. Та же логика подсказывает, что там, наверху, я, скорее всего, занимаюсь примерно тем же, чем ты здесь – с поправкой на более высокий виток спирали. Ты готовишься стать гусеницей, я готовлюсь окуклиться. Ну, или наоборот – вылупиться из куколки и стать бабочкой, если нас разделяет больше одного витка. Сколько бы тех витков не существовало, по все той же логике должна существовать конечная стадия развития, phasis imago. На которой все дошедшие до этой стадии получат способность к чему-то важному, и вряд ли это примитивная способность к размножению, как у насекомых, чью цепочку развития мы выбрали в качестве иллюстрации. Основной фокус в том, в нашем случае цепочка не чисто биологическая, поскольку биологически проснувшийся может быть кем угодно, любым существом с любой планеты, необходимо только чтобы он был разумен и чтобы был готов проснуться.
Кроме того, Селентина – не единственное место, где можно проснуться, таких мест во Вселенной великое множество. Подозреваю, что и способов проснуться достаточно много, чтобы хватило на самые причудливые формы духа и разума.
Наставник на миг умолк, пристально поглядел Нику в глаза, и тут же снова заговорил:
– Отвечаю по очереди на все четыре вопроса, можешь не формулировать, они на поверхности. Первое: нет, я не землянин и даже не гуманоид в вашем понимании. Второе: нет, ты не первый землянин, способный проснуться и решивший проснуться. Однако можешь сдержанно погордиться – ты один из первых, особенно если прикинуть соотношение проснувшихся к общей численности всей расы. У вас оно пока минимальное. Третье: нет, на Земле или любом из подконтрольных землянам миров проснуться нельзя. Объясняю почему: это возможно только на специально подготовленных мирах. Подготовленными то ли условными предтечами, то ли первыми проснувшимися, особой разницы нет. Селентину точно готовили; супердеревья, к примеру – видимая часть этой подготовки.
Ну и четвертое: Земля пока осознанно не приближалась ни к одному пригодному для пробуждения миру, Селентина – первый такой мир. Была, вообще-то, в другом месте аварийная высадка лет семьсот назад, но это просто катастрофа, а не плановая экспедиция. Да и на Земле об этой катастрофе до сих пор не знают, так что Селентину можно смело считать первой. Она пока не входит в сферу влияния Земли, поэтому есть шанс, что этому поспособствуешь ты когда окончательно проснешься. Если сочтешь нужным, конечно.
Ник слушал, затаив дыхание. Конечно же, наставник верно угадал вопросы, готовые сорваться с языка.
– Вот и все, Ник. Теперь дело за тобой. Повторю: не стремись измениться быстрее, это бессмысленно. Если дерево тянуть вверх за ветки, оно не вырастет быстрее. Пусть все идет своим чередом. Но и не бойся перемен в себе – они неизбежны, раз ты начал просыпаться. До встречи.
Исчез наставник безо всяких визуальных и звуковых эффектов: секунду назад был, а потом пропал, словно кадр в фильме сменился. Но теперь, в отличие от первого раза, Ник смутно уловил, как в пределах комнаты шевельнулось что-то, что подспудно хотелось назвать Силой. Именно так, с большой буквы.
Некоторое время Ник оставался за столом, потом медленно поднялся на ноги и огляделся.
– Ничего так домик, – пробормотал он себе под нос. – Останусь я здесь, пожалуй.
Он побродил по комнатам, с грустью оглядывая обстановку и предметы, многие из которых ему стали не нужны. Но вот в спальне перед просторной кроватью, застеленной чистой простыней, Ник задержался.
"Высплюсь, – подумал он. – И найду Кристу, она просила. Но сначала поваляюсь в ванне, тыщу лет не валялся в ванне. И воду погорячее, чтоб аж дух захватывало. Погреться в сауне было бы лучше, но что ж поделаешь, если наставник материализовал коттедж-стандарт, а не люкс…"
Шлепая босыми ногами по полу, он прошел в санузел и открыл воду.
Часть вторая.
Артем Шпилевой, в прошлом – бармен лайнера "Одесса"; ныне терпящий бедствие на неустановленной планете.
ва Тан, беглый охотник, временно вольный, Поднебесье.
ва Дасти, певец-сказочник, вольный, Поднебесье.
ма Фидди, тренер начинающих летателей, вольный, Поднебесье.
Глава первая.
Артем стоял на третьей кромке – толстом валике, окаймляющем край Листа. Руки его были разведены в стороны и крепились специальными ремешками к крыльям; упряжь перехлестывала грудь и плечи. Он мог сделать лишь один шаг вперед, максимум два, а дальше неминуемо соскользнул бы – кромка загибалась вниз и обрывалась в бездну, которая совсем недавно Артема пугала. Сегодня особого страха перед высотой он не испытывал – испытывал скорее уважение, сродни чувствам моряков к морю, а космолётчиков к пространству.
Высота – всего лишь разновидность пространства. Ею нельзя пренебрегать, с ней постоянно следует считаться, но бояться ее не следует, если хочешь летать. ма Фидди действительно оказался прекрасным учителем, и это касалось не только голой техники полета, психологом и педагогом он тоже оказался превосходным. Видимо, от природы.
– Ну как? – поинтересовался тренер, стоящий левее.
Он, повернув голову к Артему, внимательно глядел на ученика.
– Нормально, – бодро ответил Артем. – Все нормально! Вон, кажется, там восходящие!
В нужную сторону Артем указал подбородком, поскольку руки были заняты; там медленно поднималась из нижних слоев хорошо заметная тучка планктона, в которой паслось несколько мелких наусов.
– Верно, – одобрительно кивнул Фидди. – Я пошел!
И шагнул вперед – раз, другой, а потом нырнул, как купальщик с пирса. Высоты он практически не потерял, сразу встал на поток, описал плавный полукруг и начал подниматься, одновременно удаляясь вправо.
Слева, совсем близко и несколькими десятками метров ниже, парил еще один Лист.
Артем отлично помнил все, что ему втолковывал Фидди: если не удастся поймать восходящий поток и оседлать его, нужно просто спланировать к этому Листу и садиться. Только и всего. Но Артем предпочитал думать, что до этого не дойдет.
"Ну, что? – решился Артем. – Хватит торчать на краю. Когда-нибудь все равно придется взлетать".
Он сделал шаг, другой и впервые отдался Высоте.
Тело среагировало мгновенно: Артем не просто повис в упряжи под крыльями. Он крыльями управлял. Поэтому высоты потерял совсем немного, хотя и больше, чем тренер. Но парить на потоке действительно оказалось нетрудно, особенно после множества тренировок, когда Артем являл собою абсолютный аналог воздушного змея на привязанном к стволу толстой пихты тросике. Глянуть вниз он решился только через добрых полминуты.
И ничего особенного при этом не испытал. Нет, вид был, конечно же, потрясающий и величественный, но дело в том, что неоднократно летавший на авиетках Артем все это уже не однажды видел через прозрачный колпак кабины. Сейчас колпака не было и встречный ветер холодил лицо, но в целом ситуация сводилась к ПРИВЫЧНОЙ – а тренер перед полетом добивался именно этого. Чтобы Артем отнесся к первому полету как к рутине.
У него почти получилось. Почти – потому что воодушевление Артем все-таки испытывал. Он сумел побороть страхи, давно, еще до первых тренировок с настоящими крыльями. Он сумел овладеть практически всем, чему учил его Фидди.
И он летел. Летел под небом неведомой планеты, с некоторых пор ставшей ему домом. Летел вслед за тренером, медленно набирая высоту в мощном воздушном потоке.
Вскоре, подняшись метров на тридцать, он пронесся с попутным ветром над местом откуда взлетел – Дасти и Тан отчаянно махали ему руками у третьей кромки и орали что-то восторженно-ободряющее. Тренер скользил несколько выше и левее.
"Так, – напомнил себе Артем. – Теперь левый разворот, сброс высоты, заход на финиш… и все".
Для первого самостоятельного полета вполне достаточно.
Все это он выполнил, спокойно и старательно, и даже на ногах в итоге практически устоял – всего лишь присел на одно колено. Дасти с Таном мигом подбежали и сцапали за крылья.
– Все, держим! – радостно заорал Тан.
По сценарию они не должны были помогать Артему освободиться от упряжи – только придержать, чтобы ветер не опрокинул его вместе с крыльями.
И если полет для Артема был действительно первый, то уж от упряжи он освобождался многажды, так что за этим дело не стало.
А там и Фидди сел – сам, без посторонней помощи. Ясное дело, тренер…
Только когда Артем освободился, крылья принайтовал у кромки, а упряжь свернул и забросил на плечо, друзья обрушили на него незамутненный восторг и законное ликование.
– Ай, молодчина! – зубром ревел простяга-Тан, тиская Артема в могучих объятиях. – Разворот корявенький, зато надежный!
– Прирожденный летатель! – сказочник, в отличие от ва Тана вид имел хитроватый, но искренний. – Я аж залюбовался! Целых два раза!
И от души хлопнул Артема по плечу.
– Ничего-ничего! – Артем в ответ весело скалился. – Наработаю техники, вот увидите! Будешь все десять раз любоваться, Дасти! Нет, двадцать!
ма Фидди просто подошел и молча обнял Артема. Постоял так несколько секунд, отстранился, держа Артема вытянутыми руками за плечи, словно отец выросшего сына.
– Вот видишь, – сказал он спокойно. – Ты полетел. Поздравляю. Теперь будем все это закреплять и развивать. Дальше легче пойдет, я знаю.
Первый полет всегда самый важный.
Артем заученным движением предплечий приподнял переднюю кромку крыльев, мягко погасил скорость и аккуратно опустился на жухлую траву.
– Оп-ля!
– Что-что? – хором переспросили Тан и Дасти.
– Ничего, это по-русски, – усмехнулся Артем и ловко высвободил правую руку из петли.
По сценарию Тан и сказочник не должны были вмешиваться. Совсем. Ну, разве что в экстренном случае, если Артем неудачно сядет и повредит себе что-нибудь. Но Артем сел без эксцессов, вполне уверенно и спокойно.
Крылья вниз, к траве, чтобы не парусили. Вторую руку высвободить.
Ослабить петли, потом распустить все четыре захлеста "лифчика", только базовые поводки оставить. Потом застежки на бедрах. Перетащить крылья вплотную ко второй кромке, под два взрослеющих деревца, избранных якорями. Принайтовать. Упряжь свернуть и на плечо.
Вот теперь – точно все.
– Курсант Шпилевой полет завершил! – оскалился он, салютуя тренеру, молча наблюдавшему за его действиями со второй кромки. Сегодня Артем провел в Небе больше четырех часов, но практически не устал.
– Завтра летаем? – осведомился он.
Артем ожидал утвердительного ответа, потому что предыдущие месяца два летал практически ежедневно, за несколькими редкими исключениями.
Однако ма Фидди медленно и, как Артему показалось, чуточку грустно покачал головой.
– Нет. Завтра не летаем.
– Почему? – удивился Артем и глянул на небо. Оно, как и почти всегда над этим миром, было чистым и безоблачным – лишь на горизонте в зенит поднимались, почти не разлохмачиваясь, два столба вулканических газов.
Подошли Тан и Дасти. Сегодня друзья-приятели были на редкость молчаливыми – обычно эта прекрасно летающая парочка весело вышучивала мелкие ошибки Артема, а Артем не менее весело огрызался. Но сегодня оба словно воды в рот набрали.
– Мне больше нечему тебя учить, а Тиом, – произнес ма Фидди серьезно и чуточку торжественно. – Теперь, чтобы лучше летать, тебе нужно просто летать. Чем больше, тем лучше. Нарабатывать опыт.
– Опа… – такого поворота Артем не ожидал.
Со дня, когда он впервые увидел ма Фидди и ошибочно принял его за хранителя, прошло больше полутора лет. Лист клана Верминио, на котором началось его обучение, давно расцепился с соседними и покинул полярные области Поднебесья, откочевал далеко к экватору. Около полугода назад четверка вольных его покинула – это оказался первый в практике Артема самостоятельный перелет с Листа на Лист, четвертый его полет с грузом и двадцать восьмой вообще. Тогда все прошло удачно.
Да и в целом, оглядываясь назад, Артем был вынужден признать, что самым худшим в его университетах были непроходящие синяки, когда в самом начале, месяце на втором-третьем тренер учил его приземляться между кромок и Артем внезапно обнаружил, что в траве часто прячутся выступающие из тела листа корни деревьев, а они довольно твердые.