– Спасибо, – шепнул Глеб.
– За что? – не поняла Жанна
– За все.
Не давая ей возможности задать еще один дурацкий вопрос и разрушить волшебство мгновения, парень быстро наклонился и легко чмокнул ее в уголок губ.
– Зайдешь?
Аббатикова уставилась на него с таким откровенным удивлением, переходящим в не менее искреннее беспокойство о его душевном равновесии, что Бейбарсов расхохотался.
– Я просто еще кое-что вспомнил. Нужна твоя помощь, чтобы проверить кое-кого.
Почти сердито фыркнув, скрывая смущение, некромагиня развернулась на пятках и решительно зашагала к подъезду.
========== Эпилог ==========
Isn’t it weird? Isn’t it strange?
Even though we’re just two strangers on this runaway train
We’re both trying to find a place in the sun
We’ve lived in the shadows, but doesn’t everyone?
Isn’t it strange how we all feel a little bit weird sometimes?
Hanson
– Бейбарсов!
Глеб вздрогнул и поспешно затолкал телефон под конспекты. «Спалился на экзамене! – радостно заржал внутренний голос. – Скажи спасибо, что не зомбиделанье сдаешь, иначе бы уже пошел на практический материал!»
Сергей Юрьевич завис над некромагом с самым кровожадным видом. Если не знать, что он просто очень требовательный преподаватель, искренне любящий свой предмет, можно подумать, что он питается душами невинных студентов.
Теоретическая часть экзамена казалась Бейбарсову чем-то похуже полнолуния в окружении тухлых мертвяков. Со вторыми хотя бы понятно, что делать, а вот как доказать Серёгичеву, что ты все знаешь и все можешь, но просто слов нужных не находишь… Загадка, достойная сфинкса.
– У меня есть для вас отличная идея. В следующий раз используйте глиняную куколку, чтобы ваша подружка вам подсказывала, – Серёгичев ловко извлек телефон из-под вороха листов. – Это будет и незаметнее, и рациональнее.
Глеб привычно пропустил реплику мимо ушей и переспросил:
– Что?
– Бейбарсов, вам точно надо проверить слух. Встретимся на пересдаче, говорю!
Вздохнув, некромаг собрал свои вещи, затолкал их в рюкзак. Поискал кепку, вспомнил, что ее нет уже полтора месяца, встал и вышел из аудитории.
С той памятной битвы в Пушкинском парке их группа дизайнеров сильно проредилась. Помимо шести девчонок пропало еще десять студентов, причем никого это не удивило. «Не обошлось без вмешательств со стороны стражей», – сказала тогда Лена. Глеб и без нее видел, что тут поработали с заклятьем памяти как минимум, а как максимум – вообще реальность подправили.
Снег уже лег плотным белым одеялом и, похоже, не собирался таять до марта. Оказавшись на улице, Бейбарсов поднял воротник пальто. Конечно, ему и не такое доводилось переносить, но внезапно обнаружившаяся склонность подхватывать насморк на ровном месте диктовала свои правила. Скажи кто некромагу, что он будет бояться обычного северного ветра, он бы рассмеялся чудаку в лицо. «Ну, «бояться» – это сильно сказано, – поправил внутренний голос. – Всего лишь опасаться последствий!»
Небо потемнело, затянувшись тучами. Глеб прибавил шаг.
С тех пор, как он узнал, что некромагия все еще живет в нем, ему стало легче переносить существование в лопухоидном мире. В магический возврата не было, да и не хотелось больше: там слишком многое напоминало о прошлом. В его нынешней жизни было место для рисунков, учебников и коллекции ножей; но для борьбы за власть, погони за несбыточными мечтами и интриг не осталось. Бейбарсов не планировал стать светленьким святошей, но чувствовал, что ему нужен отдых. Впрочем, после детства в некромажьей землянке ему любое лопухоидное занятие казалось курортом.
Лена улетела в Магфорд спустя несколько дней после разборок с кромешниками. Жанна, насколько Глебу было известно, оставалась где-то поблизости, но почему-то старательно избегала его общества. Пару раз она заглядывала в гости, но это были мимолетные встречи; некромагу даже показалось, что рыжая с Андреем умудрялась больше времени провести, чем с ним. Ратников-младший реагировал на нее уже спокойнее, не как в первый раз. «Он очень чувствителен к магии, – объясняла Аббатикова. – Я не уверена, но, мне кажется, ему случалось быть одержимым. Такое часто провоцирует, сам знаешь. А насколько мы можем казаться страшными и злыми…» Она тогда не договорила, потому что Андрей пришел попросить починить машинку. Некромаг быстро разобрал несложный механизм, вычистил мусор и собрал все обратно. «Да ты волшебник!» – засмеялась Жанна, когда ребенок запрыгал от радости, что любимая игрушка снова жужжит и катается сама по себе.
Бейбарсов чувствовал себя, как будто перенес тяжелую болезнь. Непонятное отвращение, которое он испытывал к девчонкам, прошло, словно и не было. Видимо, то ощущение единения, по которому он скучал, хотя и не признавался себе в этом, вернуло главное: знание, что Свеколт и Аббатикова его семья. Они так долго делили каждый миг жизни и почти все мысли – кроме, разумеется, тех, что были о Тане, – что отказаться от этого стало бы огромной ошибкой.
За размышлениями Глеб дошел до своего нового дома. Привычно поднял голову, поискал взглядом – в его квартире свет горел только на кухне. «Наверное, дядя с Андреем ужинают», – подумал Бейбарсов. Ему почему-то вдруг очень хотелось, чтобы его встретила Жанна, хотелось поговорить о том, что он мог обсудить только с ней – некромагию, свое положение в этом мире, узнать ее мнение о Серёгичеве, которое она ему, кстати, задолжала…
Вместо того чтобы зайти в подъезд, некромаг свернул на детскую площадку и сел на возмущенно скрипнувшие качели. Ему надо было немного побыть одному.
– Нет, никто из твоих родственников тебе зла не желает, – Аббатикова помотала головой. – И они точно никогда не хотели твоей смерти.
Это было той ночью, когда Глеб позвал ее зайти.
– Но кто-то же пытался меня сбить. И фигура на качелях… Очевидно детская… – Бейбарсов нахмурился.
Жанна снова склонилась над кастрюлей, в которой кипел серовато-желтый отвар. Потянула носом, вгляделась в пузырьки на поверхности.
– Нет. Однозначно нет. Они вообще оба лопухоиды, – некромагиня окунула в варево мизинец, помешала немного. – Ну, или у Андрея очень слабый дар. Я в этом плохо разбираюсь…
– Не облизывай! – успел рявкнуть Глеб за секунду до того, как Аббатикова сунула палец в рот.
– О, – девушка поспешно вытерла руку о штаны. – Да ладно, на вкус оно не такое уж и мерзкое.
Бейбарсов только молча закатил глаза. Жанна часто, задумавшись, тащила в рот всякую гадость, и не в последнюю очередь в этом была виновата старуха с ее привычкой именно рыжей давать наиболее мерзкие задания. После искусственного дыхания трехнедельному мертвяку зелье из крысиных костей и помета, вероятно, действительно казалось деликатесом.
– Мне кажется, это были наши дорогие друзья, – Аббатикова щелчком пальцев погасила газовую конфорку, на которой и варила зелье. – Причем с обеих сторон, скорее всего. На качелях была берегиня. А в машине мог быть и одержимый. Ты ведь никого не рассмотрел?
Глеб покачал головой. Лопухоидные способы смотреть и видеть до сих пор приводили его в состояние, похожее на депрессию.
– Это все, что ты хотел спросить?
Бейбарсов хотел спросить еще многое, но вместо этого проворчал:
– Между прочим, газ тоже стоило выключить, если ты не хочешь убить всех в этой квартире.
Аббатикова виновато улыбнулась, быстро попрощалась с ним и пропала на две с половиной недели.
«Если ты правда так хочешь ее увидеть, почему не воспользуешься старым проверенным методом? Забоялся шкурку попортить?» – насмешливо поинтересовался внутренний голос.
Пошел снег. Крупные хлопья стремительно падали с небес, чтобы раз-другой блеснуть в свете фар, фонарей, отблеске из окон и смешаться с тысячами собратьев, успевших первыми добраться до асфальта. Некромаг поднял голову, и большая снежинка тут же приземлилась ему на лоб, покатилась противной каплей к носу. «А раньше бы она не растаяла…» – напомнил внутренний голос, лишенный какой бы то ни было деликатности. «Откуда ты вообще такой взялся?!» – недоумевал порой Глеб.
Если бы он мог, подозвал бы сейчас ступу, запрыгнул бы в нее, ввинтился в хмурое зимнее небо и улетел бы туда, где нет места никаким мыслям, где есть только ветер и звезды. «Ага, ветер. Холод. Насморк, кашель…»
Кулаки сжались непроизвольно. Спокойствие последнего месяца словно сдуло особо сильным порывом ветра. Бейбарсов, как в былые времена, разозлился мгновенно, «завелся с пол-оборота», как говорила Лена. Его обнадежили, что все не так плохо, как могло казаться; но при этом поманили обещанием счастья и тут же его лишили! Почему Жанна не появляется? Чем она так занята, что не находит для Глеба времени? Ладно Свеколт, у нее сплошная любовь, куда ни кинь – то книжки, то Шурасик замороченный, то очередное невероятное и никому не нужное исследование… Но рыжая ведь всегда была…
«Перекати-поле она всегда была. Ни к кому не привязана и нигде не желающая задерживаться», – с непонятной агрессией подумал некромаг.
Злости в этой мысли было слишком много, а вот справедливости – наоборот не хватало. Бейбарсов это понимал, но ничего не мог, да и не собирался с этим делать. Обида захлестнула его с головой, вкупе с ощущением, что он просто мастер собирать на себя всю мировую несправедливость. Как же ему хотелось вновь почувствовать силу в себе, направить ее в нужное русло и увидеть результат…
Сосредоточившись, Глеб попробовал растопить снег вокруг качелей. Для некромага – плевое дело, особенно для того, кто столько всего успел пережить. Всего лишь заставить воду нагреться…
Никакого эффекта.
– Тьма! – процедил сквозь зубы Бейбарсов.
Вдруг снег разом вскипел на всей площадке.
Глеб вскочил на ноги, завертел головой в поисках врага.
В десяти шагах от него, покачиваясь с носка на пятку, стояла невысокая рыжая девушка в легкой рубашке, черных джинсах и армейских ботинках.
– Перестаралась, – фыркнула Жанна.
Некромаг попытался понять, чего он хочет больше – придушить соратницу или все-таки обнять ее, но Аббатикова не дала ему времени выбрать. Резко сорвавшись с места, она повисла у него на шее, уткнувшись носом куда-то в складки пальто.
– И-и-и, – невнятно пробормотала Жанна. И без того невнятная дикция окончательно стала неразборчивой от близости заглушающей звуки ткани.
– Ты чего? – удивился Глеб, одной рукой гладя подругу по волосам, а другой аккуратно приобнимая за талию.
Некромагиня выпуталась из его объятий так же быстро, как оказалась в них. Нервно поправила и без того идеально лежащие волосы. Одернула задравшуюся рубашку.
– Жанна? – Бейбарсов насторожился.
– Я случайно, – едва слышно прошептала Аббатикова.
– Случайно что?
– Под-ерка-и-а…
Глебу показалось, что внутри него что-то оборвалось.
– Прости, я не думала, что ты по мне скучал… – продолжила Жанна, не замечая его состояния.
Оборвавшееся нечто мгновенно встрепенулось и полезло на место.
– Иди сюда, – вздохнув, позвал Бейбарсов.
«Как же удачно ты подзеркалила, некромажка, – пронеслось у него в голове. – Но лучше завязывай с этим делом, пока лишнего не узнала».
Глеб нежно погладил ладонью щеку Жанны, мимолетно коснулся большим пальцем губ.
– Всё нормально. Зайдешь?
Андрей, увидев Жанну, бросился к ней со всех ног. Игорь же только покачал головой, заметив, как легко она одета.
– Зима на дворе, – буркнул он. – Нечего ходить полуголой.
– Мне не холодно, – с искренним изумлением ответила Аббатикова.
Глеб, кашлянув, подтолкнул ее в сторону своей комнаты.
– Пап! А почему ей можно, а мне нельзя без шапки, хотя мне тоже не холодно?! – тут же уцепился за возможность поотстаивать свои права Ратников-младший.
– Ей тоже нельзя, – вмешался Бейбарсов. – И если она не поторопится, то в углу будет стоять часа два!
Некромагиня выпрыгнула из ботинок, которые сами расшнуровались, и припустила по коридору почти бегом.
Игорь неодобрительно нахмурился. Подозвав Глеба поближе, он вполголоса, чтобы сын не слышал, попросил:
– Пусть она не колдует при Андрее. Это, конечно, очень удобно, я понимаю, но предпочту, чтобы мой ребенок никогда больше не сталкивался с магическим миром.
– Никогда больше? Что вы… ты имеешь в виду?
Как некромаг ни старался, у него до сих пор проскакивало обращение на «вы» к дяде. Они жили вместе больше полугода, но для того, чтобы стать семьей, сроки требовались явно большие. Игорь никогда не упоминал Киру, свою сестру и мать Глеба, но последний все равно подсознательно опасался, что его могут попытаться заставить с ней встретиться. Хотя она, конечно, могла уже успеть умереть. Этим вопросом Бейбарсов тоже не интересовался.
– Я попозже к вам зайду, поговорим, – Ратников кинул взгляд на Андрея, замершего в дверях с самым невинным видом.
Глеб пожал плечами, молча соглашаясь. Его не очень заботили причины, которыми дядя руководствовался в воспитании ребенка, особенно потому, что это никак не касалось его лично.
…Жанна не стала включать свет в комнате. Когда Бейбарсов вошел, она стояла у окна. Уличный свет красиво обрисовывал ее силуэт, но долго любоваться этим видом некромагу не пришлось – конечно же, она прекрасно слышала его шаги и чувствовала его присутствие. Она обернулась, и Глеб увидел, что белки ее глаз мягко светятся. «Считать признаки некромагии красивыми может либо сумасшедший, либо некромаг», – тут же прокомментировал внутренний голос.
Не думая, что он делает, Бейбарсов подошел к Жанне, приподнял ее голову за подбородок и поцеловал в губы. Не как сестру, не как боевую подругу, а так, как целовал Таньку, как приходилось целовать Лизу… Хотя нет, Лизе и не снилась та нежность, та тоска, которую он вложил в этот поцелуй. «Не оставляй меня больше… – безмолвно просил Глеб некромагиню. – Я буду с тобой, но только не оставляй». И Аббатикова обмякла, обняла его, с жаром откликнулась на ласку. «Я буду рядом, навеки рядом», – так же молча ответила она.
Бейбарсов крепче прижал к себе девушку. Он чувствовал ее страсть, ее жажду, что она сдерживала годами, и даже, наверное, ощущал себя немного виноватым. Он собирался взять все, что она могла ему дать, но понимал, что вряд ли сам даст ей то, о чем она мечтала. Жанна была так нужна ему… И, как всегда и было, Глеб не собирался останавливаться ни перед какими препятствиями.
Стук в дверь заставил их отпрянуть друг от друга.
– Ребята… Можно? – раздался голос Игоря.
Аббатикова отошла к столу, Бейбарсов отодвинул щеколду (когда только успел закрыть?) и впустил дядю.
– Извините, если помешал, – Ратников выглядел слегка смущенным. – Андрюшка только заснул, а мне… Мне правда нужен ваш совет.
Некромаги молча выслушали историю Игоря. Тот рассказал всё, что могло пролить свет на происходящее с его сыном – и про Дину, и про заезжего мага, и про приступы «лунатизма» у ребенка.
– Еще до рождения Андрея за Динкой вдруг стал ухаживать мой старый друг… Ну, как ухаживать – просто слишком трепетно относиться, я бы сказал. Ничего особенного, на мой взгляд. Но Динка прямо вся взбеленилась, словно он ее оскорбил… И прокляла. Он об этом, правда, даже не узнал – расстаралась моя женушка что надо! – Игорь засмеялся, вспоминая. – Только желающих с ним общаться поуменьшилось. Дело в том, что он приобрел необычное свойство – говорить именно то, о чем человек думает в момент общения с ним. И чаще всего это были далеко не самые приятные мысли… Даже я, зная, что он не специально и вовсе не сумасшедший, не смог выдерживать рядом с ним дольше пятнадцати минут. Не представляю, каково его студентам – он же преподавателем был…
– И остается, – Глеб тоже усмехнулся. – Если переспрашивать, то все нормально. Хотя первое время я думал, что он какой злобный темный маг или вообще страж.
Жанна недоуменно на него посмотрела. «Ты мне ничего не говорил», – кинула ему мысль.
– Это был Серёгичев, мой препод по композе, – пояснил Бейбарсов. – Правильно ведь?