Inferente. История одного письма
Пролог
Я бесшумно перемещалась по палубе корабля, пытаясь не шуршать шинелью и не скрипеть досками, по которым ступаю. «К чему такая осторожность?» — спросите вы. Ответ одновременно прост и сложен, как сам мир. В двух словах — я пыталась добраться до кабинета капитана, не потревожив при этом персонал. Нужно было передать сообщение, а стоило дать себя заметить, и всё — пиши пропало. Кому, как не мне знать, что даже среди команды о некоторых вещах говорить опасно…
Моросил мелкий дождь. Почти конец ноября, а эта постоянная влага никак не сменялась снегом. Натянув кепи поглубже, я прижалась к стенке. За углом раздавались голоса.
Матросы обсуждали последние новости, но даже леденящие душу слухи о пропажах одиноких людей не мешали им смотреть в оба.
Проскользнуть мимо них не так–то просто…
— Эй, смотри, что это там такое?!
Разве что, у вас есть надёжные союзники.
— Гляди, сигнальные огни!
— На пристани? Что там происходит?
И мне повезло таковых иметь, а потому, стоило мужчинам отвлечься, я прошмыгнула к своей цели. Несмотря на всю бдительность, есть удобные моменты, которыми можно воспользоваться.
Оказавшись внутри и тихо заперев дверь, я бесшумно выдохнула.
Молодой капитан мирно посапывал, сидя за своим столом. Голову он устроил на руках поверх карты. Темные кудри упали ему на глаза, но это абсолютно не мешало. Я улыбнулась. Когда–то он таки научится рассчитывать свои силы и работать с меньшей самоотдачей.
Но явно не сегодня.
Выудив из–за пазухи письмо, я оставила его на карте. Потом достала ещё одно — аккуратный конверт с другим адресатом. Я внимательно посмотрела на него. Для решения понадобилась всего пара мгновений. Точнее, для отказа самой себе. Нельзя. Если он узнает, где я, прилетит, и тогда я не смогу остаться. А если нет, то принять это будет ещё сложнее. И всё–таки, как же мне хотелось передать и ему хотя бы пару слов…
Я лишь вздохнула. Нельзя — значит, нельзя. Они не должны заподозрить, что мы переписываемся. А он попросту не должен знать, где я. Слишком опасно.
Спрятав второе послание обратно и взглянув на воздухоплавателя ещё раз, я открыла окно. Небольшое, но мне хватит, чтобы пролезть.
Зацепив складной крюк за край, я стала спускаться по верёвке вдоль борта, пока не спрыгнула на небольшую воздушную лодочку, управляемую моим другом. Оказавшись там, я нажала на рычаг, отчего крюк моментально сложился и начал свободное падение вплоть до момента, когда я закрутила всю верёвку вокруг запястья.
— Доставила? — спросил Лиум — брюнет в почтовой униформе, с гладко выбритыми щеками.
Я кивнула.
— Сработали на славу. Трогай.
И друг бесшумно повёл наш летательный аппарат, именуемый аэростатом, по вечернему небу, подальше от огромного судна воздухоплавателей.
— Какой следующий пункт?
— Элизабет–стрит 32, десятый этаж, пятая квартира. Солидная посылочка.
— Подкинешь к балкону?
— Конечно! Не пешком же таскать. Знаю я эти подъёмники, вечно неисправные, — проворчал Лиум.
— Да и не люблю я их, — я поморщилась. — Там можно застрять на пару часов и всюду опоздать.
Он в ответ лишь хмыкнул.
— Может, я поведу?
— А хочешь? — усмехнулся друг. — Ты же и так весь день за штурвалом.
— Я люблю это, ты же знаешь, — смущенно призналась я. — И в конце концов, я здесь пилот.
— Запрыгивай, — ответил он, освобождая место, а сам занимая на соседнее.
— Можешь пока подремать.
— Всё в порядке, — отмахнулся он, пока я любовалась потемневшим небом.
Мы неспешно летели над вечерней столицей, наблюдая прекрасный вид. Огни сверкали, словно сотни светлячков. Ярус за ярусом город становился всё краше и дороже, удивляя искусностью архитекторов. Выше над головой, в небе, проплывали большие дирижабли, а прямо над крышами сновали туда–сюда аэростаты на паровых и водородных двигателях. По дорогам ездили машины, испуская клубы пара, а фонари зажигались один за другим.
Я мягко повела штурвал вправо, к нужному адресу, и машина послушно сменила направление в сгустившихся сумерках. Устав за целый день, мы пока не говорили, а лишь глядели в выпуклое лобовое стекло.
Ах да, я ведь вам не представилась.
Я — Габриэлла Флайхай. В детстве меня чаще звали Габи, но один чудесный человек придумал иное сокращение — Элл. С тех пор я представляюсь только так, но моей лучшей подруге — фанатке сыра — это не мешает называть меня Бри. Очень смешно, я аж надорвалась, вот серьёзно. И если вас тревожит вопрос, почему мы только что не давали покоя капитану воздушного судна, то не беспокойтесь: мы им не ограничились, и впереди ещё около двух десятков людей.
Всё это на правах почтальонов крупнейшей службы доставки «Крылатая почта». Мы работаем, пока все сегодняшние письма и посылки не попадут к своим адресатам. А так как грядут праздники, то дел хватает. Зато полюбоваться таким видом явно того стоит.
Согревшись в тёплой кабине, я одной рукой сняла фуражку и распустила русые волосы, чтобы немного расслабиться. И так весь день гоняем туда–сюда.
— Лиум? — тихо позвала я, но поняла, что мой напарник задремал. Ещё бы, он взял две смены подряд, чтобы помочь нашей подруге, и порядком вымотался.
Улыбнувшись, я повела на снижение. Потом зафиксировала аэростат напротив десятого этажа большого кирпичного здания, разделенного на множество квартир. Подняв стекло, сверилась с адресом и позвонила в небольшой колокольчик у балкона. Ко мне вышла молодая женщина в строгом платье бордового цвета. Завидев униформу и символ почты на аэростате, она тут же открыла окно.
— Добрый вечер! Гертруда Вилсон? — вопросила я, на что та кивнула. — Вам посылка от мистера Годрика, — добавила я, протянув большой свёрток и планшет с бланком. — Распишитесь за получение внизу страницы… Отлично. Спасибо, что воспользовались «Крылатой почтой»! Хорошего вечера!
— Спасибо, и вам, — улыбнулась женщина, немедля начав распаковку.
Видимо, она очень ждала этой посылки. Меня такие вещи всегда радуют — здорово ведь, когда люди получают что–то от других, даже находясь за сотни километров.
Опустив стекло обратно, я отвела аппарат чуть дальше и заглянула в планшет, который направлял нас на Ассамблэйн–роуд, 14. Благо, это неподалёку, как и остальные адреса.
На сегодня все оставшиеся доставки были в одном районе. Так что к тому времени, как нам пресекли дорогу и Лиум проснулся от резкого тормоза, я развезла все посылки. Можно было возвращаться в штаб.
— Сколько ещё осталось? — уточнил он спросонья.
— Нисколько. Летим домой, — улыбнулась я.
— О, вот как… Я столько проспал?
— Нет, это я уложилась в пару минут.
— Ага, ну да. Небось, снотворное мне подсыпала, — усмехнулся парень.
Я хмыкнула.
— Вот ещё! Буду я снотворное на него тратить.
Нам, молодым почтарям, удобнее было жить при штабе, в небольших комнатках. Так мы могли быстрее приниматься за работу утром и не разъезжаться по домам после смены. Меня такой расклад вполне устраивал. Тем более, со старших курсов университета мы могли проживать в одиночных апартаментах.
Во время полёта, Лиум немного взбодрился. Он смотрел в окно, пока, наконец, не заговорил.
— Почему ты постоянно высаживаешься на тот корабль лично?
Я ответила, как ни в чём не бывало:
— Мы всегда передаём почту лично.
— Ты знаешь, о чём я.
Я вздохнула, и, на секунду потупив взгляд на дорогу, перевела его на друга.
— Это длинная история, а я хочу спать.
— Такая уж длинная? — поднял бровь Лиум.
— Знаешь, давай просто не сегодня? Вот и штаб, — с облегчением выдохнула я, заходя на посадку.
Если друг и хотел что–то сказать, то, видимо, махнул на это рукой.
Мы припарковались на своё место, рядом с остальными аэростатами почтовой службы. А затем натянули кепи, и, кутаясь в шинели, быстрым шагом направились ко входу.
Стоило нам толкнуть большие деревянные двери, зазвенел колокольчик. Лавки у стен пустовали, как и широкий деревянный прилавок, уставленный множеством электрических ламп. За ним сидел лишь один мужчина в форменной рубашке с жилетом и читал газету. На глазах — очки с несколькими дополнительным стёклами для разбора любого почерка и световыми элементами. Рядом с ним одиноко горела лампа. Услышав звон, он оторвался от своего занятия и улыбнулся в аккуратные усы.
— Рано управились. Я‑то думал, задержитесь до полуночи.
— А что ж тогда остальные аэростаты уже на месте? — спросила я, подавая список выполненной работы.
— У них меньше участки, и они не развозили поздние посылки, — ответил Фред, просматривая бумаги, и подмигнул — Это только вы постоянно берёте сверхурочные.
— Грядут праздники, а подарки недёшево стоят, — пожал плечами Лиум.
— К тому же, скоро в город приедут наши любимые музыканты, — добавила я. — И мы обязаны попасть на их представление.
— Так точно.
Фред, укладывая документы, покачала головой.
— Вы только спать не забывайте.
— Вот этим сейчас и займёмся! — кивнула я, разворачиваясь к переходной галерее в жилой корпус.
— Спокойной ночи, Фред!
— Спокойной, — кивнул он, обратно усаживаясь на стул.
Когда мы дошли до деревянной лестницы и начали подъём, я усмехнулась.
— И когда он спит?
Лиум пожал плечами, глядя на освещающую пролёт лампу.
— Ну, они же посменно работают.
— Да вот только когда не его смена, Фред всё равно тут крутится.
— Это точно… — кивнул друг, и хмыкнул — Нам говорит, а сам вон тоже дополнительную работу берёт.
— Всем нужны деньги, — признала я, пока мы поднялись на этаж выше. — Но спать тоже нужно. Ваш этаж, сэр!
— Ага. И чего они сделали женские комнаты выше?
— Чтоб мы были спортивными, — подмигнула я. — Спокойной ночи. И отоспись хорошенько!
— Ты тоже, — ответил парень, отправляясь к нужной двери.
— Сделаю всё возможное! — пообещала я, и продолжила путь.
Глава 1. Заказная доставка
На следующее утро я открыла глаза к восьми, радуясь, что проснулась не от будильника.
Небольшую комнату заливал яркий свет, не оставляя в ней тёмных уголков. Скромный вещевой шкаф на задвижке, большой книжный стеллаж и маленький столик с будильником в виде воздушного шара (эксклюзив, сделанный лучшей подругой) — вот и всё убранство моего жилья. Если бы не друзья, вещей было бы ещё меньше — вся полка заставлена их подарками. А рядом, на стене — календарь, в котором зачёркнуты дни в ожидании лицензии. Ещё всего пара месяцев!
Потянувшись, я встала и выглянула на оживлённую улицу города: брусчатка отражала золотившие её лучи, тротуары заполонили пешеходы, а по дороге колесили паровые автомобили. День только начинался, и обещал подарить немало тепла, несмотря на позднюю осень. Кто знает, может, сегодня и дождя не будет?
Улыбнувшись этой мысли, я обула тапочки, накинула халат и прошла в конец обшитого деревом коридора. Там расположился душ на десяток кабин и ряд умывальников с бронзовыми кранами, над которыми висели зеркала. Выбрав тот, что ближе всего к большому окну, я умылась. Причесавшись, бросила взгляд на утреннее небо. По нему неспешно проплывали цеппелины и воздушные корабли, сверкая на солнце серебристыми боками и рекламными надписями.
Точно!
Мозг пронзило воспоминание, и я ринулась наружу. Буквально полетела в другой конец коридора, а там — на лестницу. Перескакивая по две–три ступеньки за раз, я сбежала вниз, проскочила галерею, а за ней и людный холл. За стойкой уже ждал Фред в неизменной форме и очках. Клиенты удивлённо поглядывали на мой наряд, но мне было без разницы.
— Не приходило письмо или телеграмма на имя Н. Лисицы? — спросила я, запыхавшись и про себя радуясь, что мои тапки на застёжке не слетели по пути.
Фред усмехнулся.
— Из тех, что на твой старый адрес?
— Да. Есть что–то? — торопливо уточнила я.
— Хм, пока ниче… — не успел он договорить, как звякнула пневмопочта, знаменуя пришедшее письмо. Он тут же достал его, и, прочитав имя адресата, с улыбкой поднял брови. — Ну, надо же — Лисице! День явно сулит тебе удачей!
— Давай сюда, — поторопила я.
— К чему такая спешка? — изогнул бровь мужчина, протягивая сложенную вчетверо бумагу.
Я не слушала. Раскрыла лист и прочитала короткое сообщение, гласившее: «Спасибо за предупреждение. D&D передают привет, а мы отчаливаем. Я в долгу — снова. С. К.» Выдохнув, я улыбнулась. Всё–таки, успели вовремя! Но это было не всё: «Вы каждый раз будете придумывать что–то новое? Только я отучил их реагировать на ваши штучки, вы пускаете сигнальные огни на пристани».
Я усмехнулась, довольная нашей маленькой хитростью, и положила записку в карман халата. Купив молоко в лавке у входа, я пошла обратно и едва не столкнулась с Лиумом. Он уже оделся в униформу, а я лишь подумала, чего это ему не спится.
— Доброе утро!
— Доброе, Лиум! А ты здесь откуда? — да, я бываю весьма прямолинейна.
— Хотел узнать, во сколько будут поручения, — браво ответил он.
— Как узнаешь, забегай на утренний чай.
Он кивнул, а я стала подниматься к себе. И уже на подходе меня притормозил аромат молотого кофе из комнаты подруги.
Я постучалась и вошла. Передо мной предстала обычная утренняя картина — комната была в лёгком беспорядке, кровать не застелена, а на подушке мирно лежала механическая змея–гремучка. Она подняла голову и открыла глаза, загоревшиеся жёлтым светом.
Правее расположился столик с ручной кофемолкой — это уже наш с Лиумом подарок — и тумбочка с продуктами, на которой высился примус. Далее виднелся стеллаж с инструментами и разными механическими животными, которых девушка мастерила сама. В основном, это были драконы, и детали для них валялись по всей комнате. Под самым окном стоял большой рабочий стол, напрочь забитый запчастями, гаечными ключами, шурупами и шестерёнками. Кроме того, на нём возвышался небольшой ящик с прочным кодовым замком, в котором, по словам девушки, хранились особо ценные инструменты.
Посреди всего этого великолепия моя подруга в халате поверх пижамы пересыпала ароматный порошок из кофемолки. Её любимый кулон в форме головы волка пускал на стены весёлые солнечные зайчики, а длинное светлое каре украшал ободок, заодно не давая волосам лезть в глаза.
— Доброе утро! — поздоровалась я с подругой, и подошла к гремучке. — И тебе привет, Сеньорита.
Та, в свою очередь, обвилась вокруг моей руки и потёрлась чешуйчатой головой о предплечье. Сеньорита была самым первым механическим животным, которого сделала Флейм. Называть её какой–либо сокращённой версией имени категорически воспрещалось. И мне всегда казалось, что она разумна не менее, чем вымершие десятки лет назад звери.
Уж не знаю, как она делала этих механических питомцев так похожими на тех, реальных, что остались в прошлом. Но они любили ласку, как любое живое существо. Я погладила Сеньориту по жёсткой металлической голове, и она блаженно прикрыла глаза.
— Доброе, — кивнула подруга, ставя турку на примус. — Кофе?
— С удовольствием! — улыбнулась я.
— Только у меня нет молока. Подсобишь?
— Так и знала, что ты это скажешь, — улыбнулась я, подняв бутылку. — Я пригласила Лиума на чай, но раз мы у тебя, надо ему сообщить. Что думаешь?
— Что на него варить кофе не буду.
Я скептически изогнула бровь.
— Он же его и не пьёт!
— Ага, а если бы пил, я бы всё равно не сварила, — как ни в чём не бывало ответила подруга.
Усмехнувшись, я черкнула записку и отправила её другу по пневмопочте.
Спустя пару минут, мы уже собрались за небольшим столиком и обсуждали последние новости, попивая ароматные напитки.
— Вы уже были в холле? — спросила Флейм, отпивая из своей чашки.
— Да, но сегодня паром с почтой задерживается, и первая поставка будет к девяти.
— Значит, у нас есть время! — Я хлопнула в ладоши. — Целых полчаса!