— А потом дел невпроворот, — добавила Флейм.
— Как всегда, — пожал плечами парень.
— Кстати, грядут холода, и мне надо сдать пилотное пальто в химчистку.
— О, мне тоже, — вспомнила Флейм. — Может, сегодня по дороге закинем?
— Да, отличная идея. Лиум?
— Я думал чуть позже, но можно и сегодня, — пожал плечами парень.
Ещё немного поговорив, мы разошлись обратно по своим комнатам. Пора было надеть униформу. У девушек она состояла из пышной коричневой юбки, жилета поверх белой рубашки да пиджака. Надев перчатки, я проверила наручные часы–браслет с ключом и закинула сумку с зимним пальто на плечо.
Подойдя к двери, я сняла с крючка шинель из водонепроницаемой ткани и кепи с накладками на уши. На обоих — окрыленный свиток в рамке из шестеренки, знак нашей почтовой службы. Зашнуровав высокие ботинки, я закрыла дверь и постучала к Флейм.
— Тебя тут ждать, или внизу?
— Тут, я скоро буду, — прозвучало в ответ.
Пару раз смерив коридор шагами, я подбежала к лестнице — Лиум уже был там, и ждал нас на пролёт ниже.
— Задерживается? — спросил он, заметив меня.
— Ага. Обещала скоро выйти.
— Ну, если через сто лет — это скоро, то она сдержит слово.
— О, а вот и вы! За сто лет даже не постарели! — Флейм была уже при параде, с Сеньоритой, обвитой вокруг руки. — Хотя Лиума это не касается. Годы тебя не щадят, — добавила она, пока мы спускались.
Тот пожал плечами.
— Ну, до тебя мне ещё стареть и стареть.
— Мда… Вот и пример тому, что старость не всегда придаёт ума, — покачала головой девушка.
— Кто–то в старости не умнеет, а кому–то изначально не дано, — парировал он.
Мне оставалось только смеяться. Их перепалки происходили с завидной частотой, и наблюдать эти шутливые оскорбления — одно удовольствие.
— Брейк, ребята, нам надо взять задание. А если хотим одно на троих, надо быть паиньками, — напомнила я, когда мы шли по галерее в главное отделение.
— Одно задание? С этой амёбой? Мда… Ну, сама–то она явно не справится, — протянул Лиум.
— Да я лучше ведро гвоздей съем, чем буду с ним в одном аэростате, — хмыкнула Флейм.
— И ведро гвоздей, и вагон опилок, — кивнула я. — А теперь, давайте спросим, нет ли чего–то новенького.
Как раз к этому времени мы вошли в главный холл, оплетенный трубами аэропочты. В отличие от вчерашней ночи, сейчас здесь кипела работа: за каждым столом сидели работники и усердно набирали сообщения на печатных машинках, запаковывали посылки, укладывали в конверты письма и выполняли прочие услуги, за которые почтовая служба пользуется спросом.
Мы прошли на склад, где обычно получали посылки и письма на доставку. Там пыхтел пышный усач Джонатан, сортируя недавно полученное по месту назначения. Он тоже был в униформе — коричневых штанах и жилете поверх белой рубашки, а также нарукавниках.
— Доброе утро! — поздоровались мы.
— Доброе, — обернулся он. — Пришли за работкой?
— Как всегда, — кивнула я.
— Я смотрю, сегодня её хватает, — добавил Лиум, оценив масштабы.
— И не говорите! Чем ближе праздники, тем больше посылок. Ваши уже готовы к развозке, — сказал он, кивнув на груду упаковок и стопку писем справа на столе.
— О, спасибо за оперативную работу! — поблагодарила я, просмотрев список адресов, пока Лиум взялся погружать посылки на тележку. — А можно мы…
— Берите трёхместный, — улыбнулся он в усы и бросил мне ключ.
— Спасибо! — просияла я.
— Попутного ветра! — ответил он, возвращаясь к работе, пока мы покатили телегу на улицу, к стоянке аэростатов.
Солнечные лучи хорошо освещали голую брусчатку, ласкали лицо и слепили глаза, но не особо грели. Поэтому, пришлось натянуть на глаза защитные гогглы, после чего ситуация несколько улучшилась.
Мы подошли к ближайшему трёхместнику — сравнительно небольшому летательному аппарату с двумя креслами спереди и одним сзади, сразу за которым оставалось довольно места для груза. В хорошее время там могли устроиться двое, а то и трое человек для дрёмы, поэтому трёхместники чаще всего давали для дальних доставок. И так как сегодня почти все наши посылки и письма направлялись в пригород и посёлки, то на его выдачу нам были все основания.
Я провела рукой по серебристому металлическому корпусу, а затем открыла двери, запустив утренний воздух. Привычная погрузка заняла совсем немного времени — Лиум подавал снизу, а мы с Флейм принимали.
Бегло проверив готовность систем к полёту, все заняли свои места: я пилотское, Лиум штурмана, а Флейм — пассажирское.
Далее всё шло, как по маслу — Флейм называла адреса, Лиум сверялся с курсом, а я плавно вела наш аэростат по сереющему небу то к одному, то к другому дому. Потом она выскакивала из салона, подходила к двери и вручала посылки и письма, либо оставляла последние в почтовом ящике. Флейм очень любила видеть радость людей, когда они получали ожидаемую, а то и неожиданную вещицу от кого–то за сотни километров.
Работа была не особо сложной, и мы то и дело напевали с Лиумом песни нашей любимой группы. Флейм закатывала глаза — она любила другую. Тогда мы включали встроенный проигрыватель, и там играла музыка, которая нравилась всем.
К полудню у нас осталось всего одно письмо. Оно было плотно запаковано, с несколькими почтовыми марками и печатями, довольно объёмное и с предписанием: «Отдать лично в руки». В подтверждение последнего, там стоял штамп «Заказное», а их иначе передавать нельзя. Такие случаи — редкость, и стоят недёшево. Но и за выполнение компания ручается имиджем, а он, как известно, дороже денег.
— Какой там адрес, говоришь? — уточнила я.
— Ясный Хутор, 1, профессору Й. В. Палеасу, — прочла Флейм и нахмурилась. — Странное название! Где это вообще?
— Без понятия, — ответил Лиум, вертя карту так и эдак. — По всей области ничего такого нет.
Я сдвинула брови.
— Там больше ничего не сказано?
— Тут так много всего написано, что одно наложилось на другое, — ответила подруга. — Нельзя, что ли, нормально писать?
— И всё же, поищи хорошенько. Вдруг, там есть какие–то подсказки, — попросила я.
— Ищу. Лиум, погляди, может, вместе разберёмся, — предложила она, подходя к переднему сиденью. Я предусмотрительно сбавила скорость, почти зависнув в воздухе.
— Хм, почтовый индекс, код страны, номер оплаты, ещё один код страны… — бормотал Лиум. — Сколько же отделений почты оно прошло?
Зафиксировав аэростат, я приподняла очки и тоже посмотрела на конверт. И правда, надписей там был целый вагон и небольшая тележка, и многие накладывались друг на друга.
Но хорошенько присмотревшись, можно было различить набор цифр, почти перекрытый одним из поздних штампов. Первым его заметил Лиум.
— Как думаете, что это может быть?
— Может, очередной код. Их тут куча, — предположила Флейм.
— А может, и нет. Смотрите, он написан теми же чернилами, что и адрес получателя — значит, это писал отправитель. И это напоминает мне…
— Координаты! — закончила я.
— Именно, — кивнула он, и принялся шарить по карте в поисках нужной точки.
И вскоре, таки нашёл её — далеко на севере от Тарлина, в глухой пустоши. В ней десятки лет никто не жил из–за холода и неразвитой инфраструктуры. Там нельзя было заниматься ни фермерством, ни наукой, потому что для обоих так или иначе нужно было тепло, а выделять финансы на постройки и отопление зданий в таких местах никто не собирался.
— Там же никто не живёт! — воскликнула Флейм.
— Видимо, кто–то всё–таки живёт, — возразил Лиум. — Но туда лететь часа три минимум, и надо тепло одеться.
— И проверить прогноз погоды — там бывают бураны, из которых даже на трёхместнике сложно вырулить.
— Тогда, может, подождём до завтра? — предположила подруга.
— Но завтра будут новые заказы, — напомнила я. — И кто знает, во сколько мы управимся. Сегодня нам повезло, и паром был один, но обычно их два. А значит, дел будет невпроворот.
— И что нам делать? — задался вопросом Лиум.
— Попробуй связаться с базой и узнать, есть ли у них сведения про погоду в том регионе. По поводу тёплой одежды — возьмём наши зимние пальто.
— А если мы задержимся там на дольше? Три часа туда и столько же обратно. Плюс мы можем там застрять, а еды у нас никакой. Да и я уже сейчас голодная, — пожаловалась подруга.
— Можем купить, — нашлась я. — Залетим в харчевню на перекус. В пригороде их полно.
— А ещё там связь лучше, и я смогу узнать прогноз погоды.
Долго лететь не пришлось, и мы вскоре заметили придорожное заведение со скромной вывеской.
Кирпичные стены в нём исполосовали металлические трубы и вытяжка, а под большими окнами расположились деревянные столы, кое–где со стульями, а кое–где с лавочками. За прилавком стояла полная и уже немолодая, но аккуратная женщина, протиравшая вымытую посуду. Мы заняли один из столиков у окна, и заказали сытные сэндвичи, а раз уж мы собирались в дорогу, то взяли ещё кое–чего с собой и набрали воды. Пока мы обедали, Лиуму удалось узнать прогноз погоды, и самое ясное небо обещали…
— Сегодня? — переспросила Флейм.
— Именно. Потом циклон, и ближайшую неделю, а то и пару–тройку, туда лучше не соваться.
— Значит, завтра туда лететь уже поздно, — заключила я.
— А если не доставим письмо в течении трёх дней, нам светит выговор, — напомнил Лиум, отпив апельсинового сока.
— Ой, да кто там об этом узнает? — отмахнулась Флейм. — На самом деле, им вообще всё равно.
— Не всё равно. Мы должны доставлять всё, что получаем на складе. И лучше, в течении одного дня, — не унимался Лиум.
— И как они это проверят? — скептически подняла бровь блондинка.
— По наличию подписи в бланке.
— И ещё отправитель может пожаловаться, если он ждёт ответ, — добавила я.
— Вот именно!
Флейм слушала это всё с выражением полнейшего скептицизма.
— Какие же вы наивные, — наконец изрекла она. — Аж удивляюсь, как я до такого докатилась, что с вами двумя, такими честными, общаюсь. Подпись в бланке подделывается, а до отправителя будет очень долго доходить, что что–то не так. И к тому времени, всё уже будет так.
— Во–первых, это могут обнаружить, и тогда нам попадёт. Во–вторых — и что важнее — это некрасиво с нашей стороны. Мы должны выполнять свою работу, как и всякий другой.
— Ну, не на Ясный же хутор переться! И что этому профессору там понадобилось?..
— Не знаю. Но я даже не слышала о нём.
— Вам не кажется, что это всё как–то странно? — задумался Лиум. — Похоже на десятый выпуск комиксов про врача с неопределённым именем.
— Возможно, — тут пришлось согласиться. — Но, судя по всему, тянуть нам некуда. Все на борт, — пригласила я, и мы двинулись к выходу.
Солнце уверенно двигалось к западу, но часов шесть у нас ещё было. К тому же, даже ночью найти город несложно — слишком уж ярко светятся его огни.
Мы быстро дошли до транспорта и заняли свои места. Парень прокладывал маршрут, я вела аппарат, а Флейм, освободившись, читала одолженную ей Лиумом книгу.
Пришлось подняться повыше и надавить на газ, чтобы успеть с доставкой. Вид внизу постепенно менялся: мелкие посёлки и фермерские угодья с теплицами встречались всё реже, а воздух постепенно становился прохладнее.
В аэростате было довольно тепло. Но стоит нам выйти на улицу, и там можно с лёгкостью задубеть.
— Далеко нам ещё, как думаешь? — спросила я Лиума.
— Не очень. Так что поубавь скорость, чтоб не пролететь, — добавил он.
Я ослабила рычаг газа, и аэростат замедлился. Друг неотрывно смотрел на расстилающуюся землю в надежде увидеть тот самый хутор, но пока куда ни глянь, везде только снежное одеяло.
— Судя по координатам, мы должны быть близко, но ничего не видно, — нахмурился Лиум. — Либо это скрытая база повстанцев, как в «Звёздных войнах», либо мы зря сюда летели.
— Вот весело будет, если мы забились в такую глушь, а это всего лишь какой–то розыгрыш, — ухмыльнулась Флейм, переворачивая страницу.
— И кто бы взялся нас разыгрывать? — вопросила я.
— Да мало ли кто! Начальство, клерк, уборщица… — перечисляла подруга.
— Вот уборщица — это прям в яблочко, — закивал Лиум с серьёзным лицом. — Сто пудов, она.
— Ага, они ещё сговорились с МакГрегором, чтобы подольше нас не видеть, — кивнула я.
— Вот увидите — вернёмся, и они опять нас куда–то отправят, — заверила блондинка.
— Также как они это делают последние пару лет, — парировал друг.
— И всё же… — протянула Флейм. — Может, там ошибка? По идее мы должны быть уже на месте, но ничего, кроме одной хибарки, я не вижу.
— Что? — в один голос спросили мы с Лиумом.
— Вон же, справа по курсу, — указала она.
И правда — повернув головы вправо, мы заметили один двор, где расположился домик и сарай. Несмотря на то, что уже понемногу темнело, не было видно ни света в окнах, ни дыма из трубы. Картина казалась совершенно безжизненной.
— Ну, это же не может быть он, правда? — озвучила наши мысли Флейм.
— Координаты указывают сюда, а больше домов здесь нет, — ответил Лиум.
— Значит, идём на снижение, а там разберёмся, — постановила я, и повела машину на посадку.
— Надеюсь, там не живёт какой–то маньяк, ловящий почтальонов и проводящий над ними жуткие опыты, — сказала Флейм.
— Не глупи, Флейм. Ничего такого тут нет, — отмахнулся Лиум, хотя никто из нас не мог этого знать наверняка.
Посадив аэростат на мягкую снежную подушку, я стала одеваться, как и Лиум, но Флейм что–то не спешила с этим.
— Кто–то должен остаться здесь, чтобы в случае опасности мы сразу улетели, — объяснила она.
— Здравая идея. Вот ты и оставайся, — ответила я.
— Но я не очень люблю управлять аэростатом, — засомневалась она, нервно потеребив кулон у себя на шее.
— Хочешь пойти в тот жуткий домик? — поднял бровь Лиум.
— Не–не–не, это я оставлю на вас, — замотала головой девушка. — Я ж не самоубийца.
— Зато мы — да, видимо, — усмехнулась я. — Давай сюда письмо.
Девушка протянула мне увесистый конверт, и мы с Лиумом, распахнув двери, шагнули в морозный вечер навстречу неизведанному.
Глава 2. Два письма
Стоило сделать первый шаг с дорожки аэростата, мы по колено увязли в снег, и я засмеялась. Лиум недоуменно посмотрел на меня.
— Хорошее начало, — пояснила я. — А я‑то боялась, что в этом году и снега не будет, одни только дожди.
— Да уж, — усмехнулся он. — Надеюсь, нас не засыплет, пока мы дойдём.
— Не попробуем — не узнаем, — только и ответила я, пробираясь по сугробам.
Спустя с десяток метров, который казался минимум раза в три больше, мы уткнулись в деревянную ограду с табличкой под козырьком, на которой значился адрес: «Ясный хутор, 1».
— О, мы на месте, — сказала я, указав на неё. — Даже домом не ошиблись.
— Ну, надо же, — саркастически хмыкнул Лиум, и приличия ради постучал в калитку.
— Странно, не открывают, — прокомментировала я.
Открыть её было не так–то просто из–за наметенного снега, но Лиум справился. С тоской поглядев на почтовый ящик, а затем на штамп «заказное письмо», мы двинулись к дому через заснеженный двор. Нас окружала практически звенящая в холодном воздухе тишина, нарушаемая лишь скрипом снега под ногами. Наши следи были единственным, что нарушало целостность белого покрывала.
Вблизи дом казался безжизненным, зато надёжным — словно крепость, оставленная посреди снегов. Он был сложен из крупных брёвен, потемневших от времени, а небольшие окна зияли темнотой.
Подойдя к крепким дубовым дверям, мы постучали. Тишина. Постучали снова — разумеется, результат был тот же.
— Профессор Палеас? Вы дома? Кто–нибудь? — крикнула я, продолжая стучать. — Служба доставки «Крылатая почта». Вам письмо от… — я запнулась и посмотрела на конверт -…профессора Фраксиса. Написано, отдать в руки, поэтому если не выйдете, мы заберём его с собой.
— Ты правда думаешь, что там кто–то есть? — спросил друг.