Идея мне понравилась. С живым человеком я бы может не смог договориться, а призрак – куда он от меня денется? Допив чай, я бодро потопал обратно в подвал. Вызывать призрака отца купца.
***
Призрак призвался легко. Он завис внутри круга, разглядывая меня. Я внимательно разглядывал его. Роста он был высокого, имел длинные сильные руки с жилистыми запястьями, сутулился, как будто тяжелые руки тянули плечи вниз. В молодости, наверное, был очень сильным. Не как дровосек или грузчик, которые нарабатывают свои мышцы годами однообразного труда, а просто по своей природе. Лицо у старика было простое. Бороду он брил, оставив маленький клинышек на подбородке и короткие усы. Лысую голову прикрывала кепка. Нос был небольшой, то ли курносый, то ли переломанный. Впечатление простоты нарушали только глубоко утопленные в глазницы хитрые живые глаза.
– Можешь называть меня магистр Нико, – нарушил я молчание.
– Можешь называть меня «господин призрак», – откликнулся призрак.
Давно я такого наглого не встречал. Надо сразу поставить его на место, решил я и прижал его страданием. Привидение завыло. Я отпустил.
– Не забывайся, мертвый, – продолжил я. – Я могу просто заставить тебя страдать и уйти до утра, оставив тебя в круге. Тебе это не понравится.
– Я понял, господин, – пробурчал старик. – Лен меня зовут.
– Лен, расскажи, как ты разбогател. Только правду, иначе накажу.
Старик удивился. Видимо, думал, я о кладах спрашивать начну, а я вот такой любознательный.
– Правду? – призрак усмехнулся и с видимым удовольствием начал рассказывать. – Будет тебе правда, некромант. Когда мне было лет шестнадцать, у моих родителей дом сгорел вместе с подворьем, сараями и скотом. Погреб только остался нетронутым, печь посреди пожарища трубой торчала и немного зерна в амбаре до конца не прогорело. А было это зимой. Сруб новый община поставила. А запасов до весны не хватало. Родители с малыми детьми остались на месте, а я отправился на заработки. Устроился в придорожный трактир – дров нарубить, воды принести, тушу разделать. Так там и остался на несколько лет. Подошло время жениться, а у меня ни двора, ни денег, ни девки даже порядочной среди знакомых нет. А у родителей уже младшие подросли, им еще один наследник без надобности.
Призрак задумался, погрузившись в воспоминания, потом продолжил:
– Как-то раз в трактире остановился купец, едущий с охраной налегке, без товара. Выделили ему самую большую комнату, вина он выпил немало, девку себе взял и ушел спать, а охрана в соседних комнатах легла. А я посмотрел на него, думаю – денег много с собой должен он везти. Раз он без обоза, значит или уже распродался, или покупать едет. И решил я его зарезать, а деньги скрасть. Ночью, когда все по комнатам затихли, взял веревку, навязал на ней узлов, чтобы рукам удобно держаться было, нож взял, да и залез на чердак. Напротив окна купцовой комнаты с крыши веревку спустил, сам по ней слез до окна. Слышу, за ставнями девка стонет, и купец пыхтит. Поднялся обратно, подождал полсвечи. Потом опять спустился. Вроде затихли. Ножом крючок на ставнях сквозь щель приподнял, открыл окно и внутрь залез тихонько. Смотрю – лежат в кровати, голубки. Девку жалко было, красивая была и горячая, нравилось мне с ней кувыркаться, а что делать? Ее по горлу полоснул, чтобы не закричала, купцу рот рукой закрыл и в сердце нож вогнал. Снаружи никто ничего не услышал. Я потом свечу зажег, комнату обыскал, под подушкой у купца кошель нашел, в нем золота две сотни монет. Еще кое-что, что подороже, в узелок завязал, потом поднялся обратно на чердак, тихо вернулся в свою каморку, котомку с вещами своими забрал, и ушел. По лесам дошел до соседнего города, там имя сменил и дальше уехал. Так-то у меня в паспорте написано было Филорелен, а называли все Филом, трактирщик когда нанимал, даже в паспорт не смотрел. А после меня стали называли Лен.
Я помолчал, переваривая рассказ. Стоять надоело, я сел на пол, скрестив ноги. Призрак тоже сел, повторив мою позу.
– А потом? У тебя же перед смертью не пара сотен золотых была, ты гильдейским купцом стал.
– Осел я в Первоморске, очень мне море понравилось. Решил начать зерном торговать, все-таки я из крестьян, дело это понимал. Денег у меня немного было, с гильдейскими купцами не сравнить, но то оказалось и лучше. Объездил я окрестные деревни, которые в стороне от тракта стоят, договорился с тремя старостами, чтобы осенью зерно мне везли, цену им хорошую пообещал. Снял склад и комнату в городе. Осенью неурожай случился. Я свои деревни объехал, цену увеличил, они мне весь урожай на склад и привезли. Все купцы с осени начали цену повышать понемногу и продавать зерно, у них его много, если не продавать – так и останется на складах. А я свое не трогал, ждал. Дождался до середины зимы, когда цены втрое выросли, и продал половину. А половину еще оставил. Весной оказалось, что крестьяне мало семенного зерна оставили, зимой пожадничали и продали много, не рассчитали. Начали они семена искать, а цены еще выше держатся, местами голод начался уже. Тогда я и отдал остаток зерна старостам в счет будущего урожая, по весу пять к одному. В следующем году они мне почти половину урожая с тех семян за долги отдали. Так с тех пор и пошло. Когда обычный год, я копеечку зарабатываю, зерно дешево, но нужно его много. А когда голодный год, так сразу капитал вдвое или втрое растет. С тех пор восемь голодных годов было, ни одного я не пропустил без прибыли.
– А люди как относятся, когда ты на голоде богатеешь? Меня вот и так не любят, а если бы я во время мора начал за лечение последнее отбирать, так и дом бы сожгли, и меня бы прибить попытались.
– Так я ж купец. Мне положено ради прибыли стараться. Я никого не неволю – хотите, у меня покупайте, хотите – у другого купца. А нет денег – то не моя боль, можете детей в кабалу продать или помереть с голоду. Или на заработки идти, как я когда-то. А то и в лес с кистенем. А если кто недоброе замыслит, на то охрана у складов есть.
Я задумался. Фраза насчет мора прозвучала не просто так. Если купец богател на чужих смертях во время голода, то некроманту легко было бы разбогатеть во время эпидемии или каких-то массовых поднятий мертвецов. Но если в поднятиях мертвых сразу заподозрят некроманта, сначала дом сожгут, а потом еще заставят бесплатно по магистратскому заданию их упокаивать, то с болезнями было интереснее. Болезнь – тоже проявление жизни. А любой некромант легко мог разорвать связь между живым и его проекцией, тем самым убив живое. Так можно было вылечить большинство болезней, хоть это и требовало некоторых усилий и аккуратности. Но откуда взяться мору? Прошлый был лет десять назад. Эпидемию могла бы запустить ведьма, они могли и лечить, и насылать болезнь. Рано или поздно так и произойдет, с их склочным характером время от времени ведьмы устраивают похожие проделки. Но пока это произойдет, я, может, поседеть успею.
– Эй, некромант, – окликнул меня призрак. – А чего у тебя мертвая молодуха по дому летает?
Я оглянулся, сквозь стенку подглядывала Марго. Когда она поняла, что ее заметили, выплыла из стены.
– Привидение мое домашнее. Стабилизировал ее в этом мире, теперь со мной обитает.
– Ваше магичество, а меня ты так не можешь? Я слишком молод, чтобы быть окончательно мертвым. Я буду тебе очень, очень полезным, – Старик сразу потерял свою самоуверенность и выглядел как послушный слуга. Даже кепку с головы снял и к груди прижал, был бы хвост – завилял бы им.
Я вздохнул. Этот убийца, любитель баб и денег был мне симпатичен.
– Чем же ты мне будешь полезен, мертвец?
– Хочешь, буду советовать, как с купцами дела вести, я их всех знаю, как облупленных. А хочешь, придумаю, как тебя богатым сделать, сам-то ты в этом деле не очень понимаешь, – ехидно улыбнулся призрак.
Это становилось интересным.
– Ладно, – решил я. – Только учти, как я тебя призвал, так и обратно в эфир отправлю, если что не так будет.
***
Ночью я проснулся от какого-то шума. Похоже, что где-то рядом ругалась с кем-то женщина. Сквозь сон я почти четко расслышал «Пошел прочь, старый козел!», а затем заснул опять.
Планы обогащения
Утром после завтрака я притянул к себе призрака Купца, который шлялся где-то по дому.
– Рассказывай, что за ночь придумал по поводу моего богатства.
Призрак смутился. Видимо, ночью он был занят чем-то другим и вовсе не задумывался о том, как выполнять свои обещания.
– Тут такое дело, твое магичество, – Старик почесал в затылке. – Ты бы рассказал мне, что ты умеешь. А то народ про вас много говорит, только это больше на детские страшилки похоже.
Что же, просьба Купца была разумной. Я налил себе еще чашку чая, добавил в него ложечку меда и начал рассказывать.
– Проще всего некроманту дается убийство всего живого. Мы просто разрываем связь живого с его астральной проекцией, и оно погибает. Без разницы – человек это, животное, растение или вовсе болезнь, которая тоже является формой жизни.
– И, значит, вы можете вот прямо на любого посмотреть, и он умрет? – оживился призрак. – Не зря вас люди боятся, так ведь?
– Можем. Но убивать людей ради денег не стану. Такое убийство сразу определяется, как смерть от некромантии, обязательно расследуется комиссией магов, виновного найдут и судить будут. А простецы нас боятся зря. Некроманты убивают редко. Это ведьма может психануть, и всю деревню проклясть, а мы не такие. Простецы друг друга гораздо чаще убивают, самый частый убийца – это пьяный муж или разозленная жена с ножом в руке. Однако же боятся люди не мужей и жен, а некромантов. Глупы потому что.
Конечно, с убийством людей некромантами все было не так просто. Но даже призраку я не стал рассказывать о той лекции, которая не входила ни в какие программы обучения, и которую можно было назвать «Как сделать то, что делать нельзя, но очень хочется». Хоть некроманты и не целуют при встречах друг друга взасос, но судьба коллег нам вовсе не безразлична. Поэтому декан факультета и рассказал неопытным студентам о некоторых практических тонкостях, которые можно применить, если очень надо безнаказанно уничтожить врага из простецов. Самый простой способ – запустить разложение в омертвевшей ткани ногтя на ноге. Пока человек поймет, что болен, разложение перекинется на живые ткани и пойдет по ноге, если ногу не отрежут вовремя, жертву уже ничего не спасет. Кроме помощи некроманта, конечно. А если хочется убить совсем надежно и быстро, разложение можно запустить в волосы, которые тоже являются мертвой тканью. Только не на голове, зачем? Лучше в волосы на лобке, или в подмышке. Когда гниение перекинется на живое, никакой хирург не сможет отрезать очаг, да и по телу заражение распространится намного быстрее. Так что убивать мы можем. Но не делаем этого ради развлечения или денег, смерть – событие непростое, она достойна уважения.
– А кроме смертоубийства, что еще вы можете? – продолжил опрос Купец.
– Лечить от болезней. От заразных, и то не всех. Перелом, рану или больной зуб вылечить не сможем, можем только гнойное воспаление убрать или обезболить. А вот чуму или, скажем, кашель можем вылечить. Но тут смотреть нужно, иногда насморк обычный некромантией лечится, а иногда нет, почему – никто не знает. Мы можем лечить те болезни, которые ведьмы могут напускать.
– Что еще? – деловито продолжил Старик.
– Еще с мертвой тканью управляться. Разложение на нее напускать или убирать, подключать к ней управляющие конструкты.
– Чего? – не понял Купец.
– Трупы поднимать. Зомби создавать и бродячих скелетов. Хотя трупы людей для этого не обязательны, можно даже сапоги кожаные зазомбировать. Вон, – показал я Старику свои сапоги, стоящие у входной двери. – Эксперименты над ними я делал. Теперь мои сапоги надеваются легко, не промокают и ногу не натирают. Но вообще, баловство это, дешевле новые дорогие сапоги купить, чем зачаровывать.
– Ну, еще духов мертвых призывать. Это ты на своем опыте прочувствовал, – закончил я.
Старик подумал немного, затем спросил:
– А ты это все только сам можешь, или амулеты тоже делаешь?
– Можно и амулеты. Только от всех болезней амулеты не получится делать, только для какой-то определенной болезни, когда эпидемия идет.
Я налил еще чашку чая. Подумал, решил меда не добавлять. Так лучше чувствовались ароматы трав. Уставился на Старика, который замер в процессе глубоких размышлений. Мне было интересно, что получится из нашей затеи. Думал Старик долго. В какой-то момент его лицо просветлело, и он начал что-то шептать и потирать руки.
***
За окном было пасмурно. С неба падали редкие дождевые капли. Люблю такую погоду. Свежо, тихо, все живое притихло в ожидании дождя. Даже птицы не щебечут. А главное – людей и повозок на улице не видно и не слышно. Без их суеты улица выглядит спокойно и чисто.
– Хозяин, – окликнул меня призрак. – А можешь ты наделать амулетов от мышей и крыс, скажем, тыщ пять? А лучше двадцать?
Я прикинул. Полдня составить заклинание, потом штук по пять амулетов в минуту будет получаться, в час триста, за день пусть тысяча или две. Справиться можно. Конечно, никакой энергии в резерве не хватит, придется в заклинание самозарядку включать, но это не большая проблема.
– Могу, – коротко ответил я.
– Тогда слушай, – зачастил Старик. – Амулеты должны защищать на четыре шага в каждую сторону, так они будут обычный погреб полностью закрывать. И важно, чтобы заряда у них на год было, чтобы через год все к тебе опять пришли их перезаряжать. А ты можешь так сделать, чтобы они не убивали мышов, а отпугивали?
Я задумался. Если привязать к амулету призрачную сущность кота, например, мыши будут его чувствовать, видеть и бояться. Заодно эфир в городе почищу – сколько тут котов дохлых по мусорным кучам и ямам валяется?
– А зачем так сложно? – полюбопытствовал я у Купца.
– Эх, молодежь, – довольно закряхтел тот. – Если ты мышь убьешь, она просто умрет, еще и вонять будет. А если отпугнешь – она к соседу в погреб пойдет, и тому придется тоже амулет покупать. Чем больше амулетов в городе, тем больше мышей у тех, кто амулет не купил!
– Хитер ты, Старик! – восхитился я.
– А то! Это называется – маркетинг. Мне про него сынок в книжке читал. Так-то там слов умных много, а смысл простой – нужно сделать так, чтобы любой, кто у тебя товар купил, и сам до конца жизни тебе потом платил, и еще знакомых заставил твой товар покупать. Главное, чтобы он сам этого не понимал.
Эта концепция меня восхитила. Оказывается, простецы тоже не так просты, как мы думаем! Мы, такие гордые собой, им призраков вызываем, а они втихомолку нашли способ нас доить на деньги. Ну, не только нас, больше они друг друга доят, конечно. До чего ушлый народ, все же.
– Я уже прикинул, купцам будем по десять копеек продавать, оптом от двадцати штук, а хозяйкам – по четвертаку за штуку.
Я умножил десять копеек на пять тысяч, потом перевел в рубли и золотые. Всего тридцать три золотых. Мне это показалось не так уж много за несколько дней неустанного труда, о чем я и сообщил Старику.
– Вот ведь олух, деньгам ты счета не знаешь! – рассердился Купец. – За эти деньги ты стадо коров купить можешь, или табун лошадей. Или полторы тысячи бочек зерна. Потому у тебя и денег нет, что ты вместо того, чтобы рубль заработать, мечтаешь, что на тебя брильянты с неба упадут.
Сначала я обиделся и разозлился, а потом подумал – а ведь прав Старик. Поработаю неделю, заработаю несколько десятков золотых, а там он еще что-нибудь придумает. И я без всякого мора стану перспективным любовником для ведьм, молодым, некромантом, и с деньгами. И дом в порядок привести деньги будут.
– Ладно, амулеты я сделаю. А продавать их как? Я на рынке стоять не буду.
– Сам я продам, на твои торговые таланты не понадеюсь, ты только меня из дома выпускай, – пробурчал Купец.
***
Подготовка заклинания была для меня делом не слишком сложным. Уже после обеда я отправился в лавку скорняка, заказать ему несколько тысяч кусочков кожи с дырочкой под веревочку – заготовок под амулеты. С кожей работать удобно и легко, поэтому такой выбор. С костями еще легче, но их обрабатывать дороже, когда речь идет о тысячах штук – это важно.