Каждая косточка, каждая связка и мышца просто плавилась под его умелыми пальцами. К концу сеанса я чувствовала себя заново рожденной. И была бы полностью счастлива, если бы не одно «но» — я ужасно соскучилась по маме.
И не только по ней. Вся моя шебутная, взрывоопасная семейка, даже вредная Тинка, всегда были для меня своим, особым, незыблемым. Тем, что всегда имело в душе свое место, а на уровне подсознания присутствовала уверенность бесконечной вечности их присутствия в моей жизни. Моя семья всегда дарила мне чувство защищенности. Чувство единства. И теперь, когда калейдоскоп событий в моей жизни менялся с головокружительной скоростью, когда череда событий не давала остановиться, передохнуть и все обдумать — мне не хватало своей семьи и тех самых чувств.
Нет, я не скажу, что с Белетом я чувствовала себя одиноко — это не так. Просто, муж с приставкой «почти», даже такой замечательный, как мой, никогда не сможет заменить родительского тепла и родственного участия.
Мне так много нужно было рассказать маме. Столько всего нужно было сообщить. И так мечталось побыстрее показать свою новую ипостась… До слез просто.
В общем, меня начала периодически одолевать меланхолия. И в такие моменты мало что могло меня порадовать. Первым забил тревогу Белет, притащив однажды к ужину «для деликатного» разговора Мушруша.
Дракон блюда похвалил, сразу после трапезы не слинял и потащил меня из столовой в гостиную.
В этот раз нас с ним никто не сопровождал, двери в комнату сразу за нами плотно закрылись, но сомнений никаких не было — Гаап и Белет там же, под дверью и караулят. Хорошо, если не подслушивают.
— Ну, рассказывай! — меня подхватили на руки и, так же прижимая к себе, устроились в кресле, — Поведай своему старшему братцу о свои печалях.
Хитрая улыбка озарила его лицо.
— Да, собственно рассказывать-то и нечего, — дернула плечом, — все по-старому… просто… навалилось все как-то сразу — не разгрести… и… — последнее выдала совсем уже шепотом, — по своим соскучилась сильно.
— Всего-то?
— Что б ты понимал! — его слова заставили меня вскинуться, — Мы всегда были вместе! Я и Тинка из-за этого даже не хотели обзаводиться собственными домами. Хотели, чтобы семья всегда была рядом!
Возмущенно посмотрела на брата и осеклась. Столько боли и тоски было в его глаза. Столько скрытого отчаяния… Дура! Как есть дура бессовестная!
— Прости, — обняв его за шею, прижала к себе и быстро зашептала, — прости меня, пожалуйста. Не хотела, честно… Я дура, да? Ты у меня есть. И ты также моя семья. И не только моя. А я у тебя тоже есть, да?
Дракон, ткнувшись носом мне в шею, шумно вздохнул, прижал покрепче и так и держал.
— Ты не дура, — невеселые нотки четко прозвучали в приглушенном голосе, — просто я так часто забываю, что мое, скажем так, «детство» уже закончилось и надо заботиться о младшей сестре.
— Ты заботишься, — горячо заверила я, — у меня никогда не было старшего брата. А я ведь так мечтала… — невольная усмешка проскользнула на губах, — иметь старшую сестру или старшего брата — это две большие разницы. С тобой не приходится устраивать бой за свою новую косметику. Ты никогда не попросишь у меня дать поносить платье-туфли-кофточку-юбочку. Не надо отбивать с боем свой новый лифчик, утверждая, что это не твой размерчик. По утрам не возникает никакого желания вцепиться тебе в… «длинные космы» и расцарапать противную рожу…
— Да-да, я понял, — подрагивающие плечи дали знать, что тоска опять была загнана в самые дальние уголочки его души, — у владения в личном пользовании старшим братом тоже имеются свои преимущества.
— А то! — ободряюще хмыкнула я, — у меня же не жизнь была, а один сплошной стресс. Попробуй защити свою свободу и личное пространство, когда у тебя еще двенадцать сестер с во-о-от такенным любопытным носом.
— Кто бы говорил о носе и любопытстве, — драконий глаз мне подмигнул.
— Ну, так я ж говорю — семейная черта, ага, — и постаралась обнять брата покрепче за шею.
— Задушишь, — шутливо прохрипели мне. Я, конечно, не поверила, но хватку немного ослабила, а то кто их поймет силы эти, недавно появившиеся и совсем мною не изученные.
Уже не давящее, а какое-то уютное молчание, установившееся в комнате, не хотелось прерывать. Оказывается, это так приятно почувствовать себя младшей сестрой, имеющей старшего брата. Когда можно устроится у него на коленях и поведать с своих горестях… Да, понимаю, глупо думать о таки вещах сто двадцатипятилетней девице, но все же…
— Так, что все-таки у тебя произошло? — я невольно дернула плечом.
— Понимаешь, я действительно соскучилась по своим. Мы редко расставались так надолго. Ну-у-у и, хотелось бы поговорить с мамой. Я, конечно, девочка достаточно взрослая для того, чтобы мне объясняли, что будет делать муж в первую брачную ночь со мной… — Руш хихикнул так, что пришлось его ткнуть кулачком в бок, — не опошляй пошляк мою тебе исповедь… — и продолжила уже серьезно, — просто предсвадебный невестин мандраж еще никто не отменял. Да и вообще, я после всех этих встрясок сильно нервная стала. Настроение скачет. Вот и хотела пообщаться с мамой и бабушкой, чтоб определиться в происходящем и нужный сбор травок себе подготовить. А то скоро так буду на всех бросаться, что даже не-совсем-муж сбежит раньше свадьбы.
— Ну, этот вряд ли уже сбежит, — мне достался странный взгляд, но объяснять больше ничего не пожелали, — с мамой у тебя до свадьбы наверняка не получится встретиться, сама понимаешь… — понимаю. С моим нестабильным фоном и вспышками на ауре просто так погулять не выйдешь, — поэтому… пиши письмо или, если хочешь, я ей все на словах передам.
Сообщение, что я своих сейчас не увижу все равно откровенно расстроило, хоть я и понимала причину — от этого становилось не легче. Надо все же что-то придумать… потом… попозже…
— Ну, не куксись, а, — меня легонько толкнули в плечо, — скажи, чего тебе сейчас бы больше всего хотелось вкусненького и я тебе оттуда сегодня-завтра это принесу, а?
Вкусненького. Мне много чего хочется, всего и не перечислишь… хотя-я-я… а, ладно, пусть достает!
— Лукум хочу и пахлаву, а еще маминых хрустиков, от слабосоленой семги бы не отказалась… и икры красной… много, ага… — я неожиданно поняла, что очень много захотела, так что пришлось Мушрушу все это записывать, сверять и клятвенно обещаться, что все будет в лучшем виде.
Нет, вы не подумайте ничего такого, кормят меня в Шеоле отлично, можно сказать на убой. Но иногда так хочется того, что там и в помине нет — просто потому, что оно там не растет. И да, если бы я озадачила этим своего демона, он бы тоже мог это вполне быстро доставить, но… Я вдруг поняла, что за всеми своими перипетиями забыла насколько дракону здесь одиноко — значит, стоило исправить сложившуюся ситуацию и просто дать ему возможность заботиться о ком-то (обо мне то есть) и чувствовать себя нужным. Надо ему так голову забить заботами, чтобы думать о чем-то еще просто не оставалось времени.
Иногда необходимость заботы о ком-то другом дает больше стимула для жизни, чем все блага мира. В общем, я решила озадачить братца по полной, чтобы не расслаблялся и голову дурным не забивал.
Так мы и сидели вдвоем в одном кресле еще минут тридцать, почти не разговаривая и даря друг другу уют и тепло. То самое человеческое тепло, которое греет сердце и душу. Хотя от человеков у нас обоих мало что присутствует.
В голове в это время мелькала все чаще навязчивая идея о женитьбе брата. Все же ему давно пора искать себе пару. Вот только где? У бабы Зоси? Так я еще не знаю, что там случилось с его прошлой невестой, из какого она клана и жива ли она до сих пор? Кажется, я знаю, чем себя озадачить дополнительно на будущее. Но это все потом. Не сегодня.
Глава 11. Страсти чернокнижника
Следующее утро шло по накатанной с одной небольшой поправкой — кроме утреннего горячего «доброго-утра» от своего демона, легкого завтрака в уже традиционной компании, подсевших к нам, Гаапа и Мушруша, сегодня случилось нежданное — пришел папа. Причем, слишком рано и очень несчастно. Нет, не в смысле несчастно для нас в последствии, а в смысле выглядел он очень несчастным и каким-то прибитым что ли.
От предложенного завтрака сначала категорически отказался, хотя он состоял практически полностью из тех «деликатесов», что пожелала от Руша моя душа.
Братец, молодец, справился и притащил нам заказанное просто-таки с промышленных объемах. Так что теперь все кладовки были забиты, а я решила начать с подъедания самого скоропортящегося. Одним из первых таких продуктов, по моему мнению, оказалась уже открытая и опробованная мной литровая банка с красной икрой. Собственно, именно за размазыванием толстого слоя икринок по круглому еще теплому блину меня и застал папа.
Уселся за стол бухнул на столешницу большой бумажный пакет с одуряющим и с детства знакомым запахом маминых, собственноручно приготовленных, хрустиков. Потом, видимо решив «заесть» своего горе, особо не церемонясь, подхватил из огромной, пышущей жаром на круглой деревянной дощечке, стопки блин, ловко его свернул, окунул в пиалу с икрой и закинул в рот.
— Вот, — круговой пасс рукой в воздухе и передо мной, чуть не угодив в тарелку, падает подозрительно знакомая книжища, — мама прошила передать и шкажала, шо шегодня прибудет ушитель.
Аккуратненько указательным пальцем провела по титульной странице, даже не поморщившись от боли из-за маленького укола, подождала пока магия крови подтвердит кровное родство с семьей. Через минуту толстая золотая застежка отпала вниз, а титульная страница начала медленно открываться.
Ну, точно! Тот самый черный семейный гриммуар, который мама хранит дома пуще зеницы ока за семью печатями в небольшом бронированном сейфе, который даже при желании весь прабабкин Шабашный совет Лысой горы не смог бы вскрыть… ну-у-у, если не считать наших младших, то и дело лезущих во взрослые бумажки.
Честно говоря, смотрела я на книгу немного ошарашено. У нас в семье даже не помнят, сколько тысяч лет хранится этот убийственный шедевр эпистолярно-магического жанра… Из самой книги, ввиду специфичности направленности магических потоков, заклинания семья брала очень редко. Обычно, самые легкие и слабенькие, те, которые могут быть использованы стихийниками, а не владельцами черной магии.
Семейные легенды гласят, что создательницей сей книжици была родоначальница всей нашей фамилии — та самая бесовка, которая и оставила своим потомкам, прижитым от обычного мужчины, возможность изучать потомственную магию. Но века сменялись веками и черная магия заменялась стихийной, заставляя потомков также менять и направленность своей деятельности.
Собственно сам гримуар для семьи имел больше статус семейной реликвии, чем учебного пособия, а тут… Стоп! Он сказал учитель?!
В немом вопросе взглянула на отца. Тот приканчивал, не знаю какой по счету блинчик, почти полностью выгребая алую зернистую массу. Ну, вот и тут обделили. Отвлечься на страдания по икре мне не дали.
— Учитель придет к тебе вечером, жить будет в верхнем мире, как и раньше, — в этот раз со мной решили говорить не с переполненным ртом.
Еще одно обучение? Они смерти моей хотят? А отдыхать мне когда? Мысленно застонала. Что ж за наказание такое, а? И кого мне еще на роль учителя прочат?
Посмотрела внимательно сначала на папу, потом на обои демонов и дракона — ноль реакций. Даже от Гаапа, который в последнее время становился иногда совсем невыносимым, когда дело касалось мое безопасности, а тут… Ему сообщают, что со мной будет контактировать еще одна личность, совсем непонятная и мне неизвестная, а он вообще никак не реагирует! Одно из двух — либо он резко охладел к такому ревностному беспокойству о моей безопасности (в чем я сильно сомневаюсь), либо он обо всем узнал раньше. Оглядела всю свою троицу. И не только он. Наверное.
Резко накрыла злоба, которую с трудом удавалось сдерживать, как и собственную трансформацию. Внутри все клокотало от ярости. Сколько они еще будут относиться ко мне как к кукле и пытаться манипулировать? Сколько еще терпеть? Глаза закрывала красная пелена. Держалась я на грани исключительно благодаря двум вещам — собственной силе воле и баб Лилиным медитациям, что все же не прошли для меня даром.
Неожиданно нежным легким касанием что-то коснулось кончика хвоста. Если бы не остатки выдержки хлестала бы им сейчас вовсю.
Посмотрела вниз. Внизу хвост Белета стал аккуратно поглаживать мой, все более уверенно сплетаясь, даря чувство покоя и уверенности в себе. И это… помогло. Настолько, что я даже смогла без зверского оскала посмотреть на папу и вполне спокойно поинтересоваться:
— И кто же этот учитель? — легонько повела плечом, пытаясь сбросить остатки напряжения, — И да, прошу… прощения… за свою несдержанность.
— Тася, — папа укоризненно покачал головой. Ну да, знаю, как он не любит официоз в семье, просто… не удержалась. Просто знала — иначе бы, как в старые добрые времена начала бы сбрасывать негатив прямо там извечным женским способом — метание фарфоровой посуды во всех виновных и не очень.
— Извини, — уже более искренне получилось ответить, запнуться и уточнить, — … и все же… Кто он? Или она? И почему ты, такой… как будто мешком пришибленный?
— Мама твоя с утра не в духе была, — папа передернул плечами и тяжело вздохнул, — знаешь же, как у нее первые месяцы беременности проходят — гормоны так и скачут. Ну и я от них тоже… А по поводу учителя… Это дальний родственник твоей прабабки из одного немецкого городка. Она-то и подсказала маме, что у тебя, скорее всего, еще один дар открылся и ты вполне сможешь освоить изначальную семейную линию мастерства.
Теперь понятно, отчего наша Секлета так вцепилась в меня и не хотела отпускать тогда. Это ж кошмар! Такой способ поисследовать, поизучать, опять же лишний повод над непослушной, строптивой правнучкой поиздеваться немного и вполне законно.
Не-не, ничего смертельного… по крайней мере, для организма, зато для моей гордости был бы сокрушительный удар. Ну-у-у, бабуля-я-я… я может и не злопамятная, но злая и блокнотик для записей на такие памятные случаи всегда имеющая. На память полагаться в подобных вещах неосмотрительно.
Да, они с дедом на пару сумели сравняться в счете на мои обиды, так что… неожиданная мысль заставила замереть на минутку. Кажется, я нашла способ решить обе проблемы одним махом, ага! Но не сейчас. Потом, все потом.
— Па-а-ап, так все же кто он?
— Кто, кто… Ты помнишь историю с твоей пра-пра-прабабкой Гелей?
Еще бы мне не помнить. Это ж еще одна семейная легенда была, да еще какая… Только не говорите мне, что… Ошарашено посмотрела на отца в надежде, что моя догадка оказалась неверной. Облом-с-с, однако.
Папа со всем своим прискорбием взирал на меня грустно и немного виновато, чему подтверждением служила начинающаяся правокопытная чечетка, чтоб ее.
Трое моих сотрапезника тоже посматривали на меня, но в глазах была вовсе не вина, а любопытство. Ну да, наши семейные легенды — только наши и никто их не выносит на всеобщее обозрение. Так что пришлось мне их немного просветить. То, что они знали о наличии у меня нового учителя еще не говорит, что знают также и историю его… скажем так, существования.
История эта началась давным-давно в одном маленьком немецком городке, где в то время обитала весь наш род. Времена — по моему, сугубо личному мнению — были дикими. Обычное такое не понять что вокруг творилось. О конце пятнадцатого века я больше ничего другого и сказать не могла.
В нашей семье чаще всего рождались девочки и… это было правильно. Весь ведьмовской опыт и арсенал знаний, так же как и главенство в семье передавался по женской линии. Нет, никто и никогда в нашей семье не ущемлял прав детей мужского пола, просто сама технология построения заклятий в семейной магии была настроена на девочек и мальчикам никогда не подходила. Не сказать, чтобы так уж у них отличалась эта самая магия, но… мышление у них было другое и логика тоже. И там, где женщина, полагаясь на собственную интуицию, решала определенную задачу, мужчине приходилось долго и нудно объяснять, почему именно так, а не иначе с приведением кучи аргументов.