- Не думаю. А вот перед домом твоей матери ты видела, что?
- А чего? Ну, трубы меняют.
- Вот именно, - Игорь никак не мог понять, почему такие простые истины не сразу доходят до женских мозговых извилин. Это же проще, чем сложить два и два, - Трубы меняют кто? Строители. Прикинь картинку. Бабушка на улочке, сидит, значится, газетку почитывает...
- У неё айфон.
- Да без разницы, хоть Пушкин в десяти томах. Сидит и читает. Девочка топ-топ. Подошла к яме. Слушает. Впитывает. Просвещается. День, второй, третий. Бабушка думает, что она на качельках. Ан нет. Она у-учится. У работяг.
Ленка глядела с недоверием. Игорь не обвинял её мать, но... Но всё же обвинял. Вроде того, что она недосмотрела или там еще что.
- А где ещё? Ну? Мы ж с тобой эту тему мусолили. Или нет? Не тут, по любому. Не в садике. Где-Э? В-о-о--от, - Игорь на месте попытался развить свою мысль и даже заходил по спальне из угла в угол, - Или магазин. Очередь. Наши мадамки стоят за ... киндер-сюрпризом. Ты же знаешь, какая Наталка бывает попрошайка. А рядом дядя Влас с большого бодуна дяде Толе про вчерашнее во всех подробностях рассказать хочет, как умеет. Бабушка морщится, но молчит, а внучка что? А внучка учится! Мотает на ус! Мол, если бабушка молчит, значит - согласная. А? Я как, доступно излагаю?
- Более чем. Да, не мельтеши ты, - махнула Ленка рукой, - Дай, осмыслю. Она наморщила носик и минут пять сидела, подтянув к груди обтянутые махровым халатом колени.
- То есть, ты думаешь, что Наталка приносит с улицы разный словесный мусор и... на нас его испытывает. Ну, и не только на нас, впрочем... Проверяет реакцию?
- Типа того. А бабушке... Ну или не до неё, свои проблемы, а нам вот так с ходу отказаться от патронтажа - это ж нас обидеть.
- Патронажа.
- Да ты поняла.
- Всё равно говори правильно.
- Тоже мне, дочь филолога!
- А вот и дочь! - Ленка встала, давая понять, что разговор окончен, но всё же в полуобороте застыла:
- И что теперь?
- Вот думаю. За магазинами не уследишь ведь. Да и за работягами в траншее. Нет, я могу регистратор у подъезда повесить.
- Повесь. И у мамы где-нибудь. Вдруг, ей и в самом деле не до Наталки... А творческие люди - они такие ранимые.
Она нежно прижалась к Игореву плечу, муркнула, так, как умеет делать только она и на сегодняшний день проблемы "поросячьего языка" молниеносно ушли на самый-самый задний план.
И снова Игорь вешал камеры, настраивал и прятал системы и снимал показания. И если у подъезда всё прошло более, чем благополучно, то в квартире любимой тёщи пришлось применять весь свой творческий потенциал, дабы не быть задержанным с поличным. Тёща ну никак не хотела покидать свою обитую ещё при Советах прихожую, оставив там Игоря лишь с дочкой. Даже на просьбу подать ему воды, она лишь кивнула в сторону кухни, мол, сам знаешь, где графин стоит, а я, мол, тебе не господская девка, чтоб бегать туда-сюда. Пришлось снимать ботинки и демонстративно в одежде идти на кухню. Но и тут Алёна Борисовна (мамой называть тёщу Игорь почему-то так и не смог) продолжала стоять в дверях, бесцеремонно сквозь полукруги моднявых очков разглядывая приборзевшего зятя.
К тому, что его в этом доме принимают не слишком тепло, Игорь успел уже давно привыкнуть. Но с тёщей ему делить было нечего. Ленка в один из дней на материно надувание губ даже высказала ей, что, если та собирается вклиниваться между ней и Игорем, то выбор дочь может сделать отнюдь не в пользу матери. С тех пор бабушка, которая, к радости или не очень, жила не слишком далеко от них, лишь помогала с приводом Наташки из садика. Да ещё собирала их по праздникам, самым величайшим из которых, был, по её скромному мнению, день смерти горячо любимого тестя. Тогда Игорь с прямой, как линейка, спиной, сидел за выставленным на центр зала столом и односложно отвечал на вопросы, стараясь при этом не ляпнуть чего-нибудь недостойного столь высокого круга.
- А в туалет хоть мне одному можно? - увидев мелочную опёку Алёны Марковны, чуть не взорвался он, допив воду.
- В туалет можно, - слегка подумав, проговорила та, поджимая тонкие губы, - Только шапку сними. С твоей крысы капает.
"С крысы"! Уж лучше бы тёща, и в самом деле промолчала. Но вслух Игорь произносить ответные пассажи всё же не решился. Он передал свою формовку Наташке, куртку повесил за шкирняк на вешалку, а сам с сумкой, в которой принёс аппаратуру, заторопился в маленькую комнатку с "белым братом".
- А авоська тебе там зачем? - Иногда некоторые женщины всё же бывают до умопомрачения несносны. Или чует она нутром, что он регистратор ставить пришёл?
- А я бумагу туалетную с собой на всякий случай ношу, - не выдержав, огрызнулся Игорь. Нет, в самом деле, по какому праву ему тут устраивают допрос с пристрастием? Он что, из этого дома унёс чего?
- Это как юмор понимать, да?
- Нет, как сатиру. Но я могу ещё и спеть. Частушки, например.
"Трындец". Не успеет он покинуть тёщино логово, Ленке пойдут звонки, что он вновь вёл себя при ребёнке по хамски, да и с тёщей разговаривал в предельно недопустимом тоне. Ну и фиг с ней. Ленка поймёт.
Игорь добросовестно спустил воду в унитазе, побрызгал из полосатого баллончика и принялся мыть руки. В коридоре камеру повесить в таких условиях невозможно - факт. А вот тут, в спрятанном виде... Хотя бы звук будет записываться. На задней стенке шкафчика со стиральным порошком, как раз под умывальником. Если тёща туда и полезет, то не раньше субботы, да и в субботу не станет она рыться в глубине, проверяя, что за штуковины выросли сами собой в месте для них не предназначенном.
- Всё, выметаюсь! Но завтра я снова буду здесь, так и знайте!
- Иди уж, Арлекин.
Вот и поговорили. А потом Ленка уже ему будет доказывать, что Игоря лишь сравнили с персонажем европейского фольклора. А то он не в курсе, что любимая тёща этим итальянским шутом обзывает всех, кто ей малосимпатичен.
Прихватив мужественно превшую всё это время в прихожей дочку, Игорь наконец-таки покинул квартиру Алёны Марковны.
- Ну, как делишки? - выйдя на улицу, спросил он у Налалки, ожидая, что та, как обычно, начнёт разговор про подружек, садик и свои невесомые детские проблемки.
- Хреново, - по матерному выругалась дочка, - Сегодня шарфик ни хрена не завязывался! И куда, спрашивается, это годится? Ни в звезду, ни в Красную Армию!
- Наталк, а может, э ... полегче на поворотах? Даже Попка таких слов не произносит...
- Так, я его ещё не всему научила... - хлюпнула носом дочка.
- А тебя-то кто научил?
- Папуль, ну секретик же, ты разве не помнишь? - всплеснула кроха ручонками, - А словечки эти ты ж сам мне только дома запретил. А мы сейчас на улице!
Игорь задумался. С точки зрения формальной логики дочка была права. Насколько он помнил их пререкания, то он лично запретил ей ругаться именно дома.... Про общественные места и улицу разговоров не было. Хотя это совсем не значило, что он мечтал о том, чтобы его пятилетка материлась на каждом углу.
- Давай так. Я, конечно, не знаю, пока, с кем это у тебя ещё кроме меня завелись секретики...
Дочка хихикнула.
- Вот именно. Но вот твои словечки... Как мама у нас сказала - "поросячьи словечки", я предлагаю тебе не говорить вообще нигде и никогда.
- Но они такие приставучие....
- Сам знаю. Хочешь, я тебе открою одну тайну?
- Ага.
- Они и ко мне привязываются. Но я стараюсь держаться. Так что - роток на замок... Это как с конфетками. Стоит одну скушать.
- Ага...
На этом они и сошлись. Остальную дорогу до дома Наталка предпочитала молчать, иногда даже закрывала своей разноцветной варежкой рот. Видно слова "поросячьего языка" просились наружу, не желая забываться. Вечером Леночка не могла нахвалиться на дочку. "Проколов" не было. Правда, многосложными ответы дочери не назвал бы никто. Ощущалось, что "следить за базаром" её очень и очень сложно, но кроха мужественно, выдавливая из себя по слову, строила фразы и лучисто улыбалась, когда они выходили у неё ладными и прямыми. Даже попугая, когда тот, повторяя ранее выученные (у Наталки же) ругательства, пытался выматериться, девчурка поправляла.
-Попка, я тебе клюв вымажу зелёнкой. Молчи при папе, глупая птица. А то Андрюшка щелобанов надаёт. У него знаешь пальцы какие? Как сосиски!
- Он ей, что, щелчков навешал? - Мамочка Леночка хотела было вмешаться, вызвать к себе старшего, дабы прекратить педагогический беспредел брата.
- И они пошли на пользу. Сама знаешь, кнут и пряник...
- Так пряника-то не было.
- А попугай дома? Это для нас наказание, а для неё - счастье до Нового года, как минимум.
- Пусть так, - согласилась жена, - история с матом выбила её из привычной колеи и она уже совсем не была уверена в своих педагогических способностях и верности избранных методов воспитания.
Вечер следующего дня принёс новые огорчения. Камера у котлована, на которую была основная надежда, оказалась кем-то свинченной. То ли кто видел манипуляции Игоря, то ли просто прихватизировал плохо лежавшую вещь. А вот у тёщи вновь пробраться в туалет не удалось, так как застал он бабку с внучкой как раз на прогулке, а проситься "по-маленькому" при равной удалённости как от её апартаментов так и от своего дома было глуповато.
- Может, сходишь к матери? Занесёшь чего. Заодно и снимешь камеру, дело-то нехитрое? - попросил Игорь жену, как только они с Наталкой переступили порог квартиры.
- Так в выходные все туда пойдём. У мамы какой-то праздник. Ей там то ли гранты какие присудили, то ли ещё что. В общем - зовёт. Заодно и извинишься, да?
- За что? Что в туалет сходил? Давай всё же палку не перегибать, а?
- Ладно, не извиняйся, только и не сиди надутый, как мышь на крупу, хорошо? Беседу поддержи, пошути. Ты же умеешь.
- Я пошучу, а... все поймут?
- Ой, с каких пор ты стал такой ранимый?
Праздник у тёщи, состоявшийся на следующий день, вначале не предвещал для Игоря ничего позитивного. Ровно до тех пор, пока он не переступил вместе с женой и детьми порог квартиры Алёны Марковны. В квартире, оказывается, уже кто-то был.
- Коллеги мои, с кафедры, - коротко сообщила дочке с семьёй хозяйка и, предложив вновьприбывшим по быстрому переодеваться и присоединяться к столу, возвратилась к гостям.
- Ну да, дорогу вымыть руки найдём, - под сердитым взглядом жены, уже начавшей заранее волноваться, хмыкнул Игорь. Потом помог раздеться жене и детям, разулся сам, даже куртку набросил на вешалку. Но вот после обязательного мытья рук (Ну не садиться же за стол с немытыми. С ним, в конце концов, дети, которым требуется подавать положительный пример.) словно что-то вспомнил.
- Ой, у меня кажется ключи в зажигании, - хлопнул Игорь себя по лбу, входя в комнату. - Я мигом.
И не успела доблестная тёща по-боевому прореагировать на разгильдяйство доставшегося ей зятя, как тот, прихватив видеорегистратор, уже скатывался по ступеням. Вот он - час "Икс". А то разговоров - "Ай, как мама ходит за нашей дочкой, ой, она такая занятая, а уделяет внимание". Сам-то Игорь всегда подозревал, что внучка была нужна тёще лишь ради рекламы собственной персоны, мол, - "вот я какая". По крайней мере, в период пелёнок и сосок та ограничивалась лишь телефонными разговорами. И то звонила Ленка, а не Алёна Марковна.