– Когда эти железки наконец угомонятся? – возмутилась Елизавета.
Деревья понурили крону и спрятались.
– Как по мне, то ужин получился славный, – заметил Дезире.
– Лично меня сейчас интересует пища иного рода, – заявила Королева, отложив кленовую вилочку с ивовым ножиком подальше.
– Что же? Неужто пища для ума? – обрадовался Генри, проглотив кусочек мяса.
– У нас есть загадка, – заговорила Белинда, чуть пригнувшись к столу.
– И мы не смогли ее разгадать, – продолжила Ангелика.
– Что неудивительно, – прокомментировал граф. – Ведь меня не было рядом. А я…
– Что-нибудь интересное? Круто! – воскликнул Вито.
– Мы были…в библиотеке, – Анна начала таким тихим голосом, что никто сначала не понял, откуда доносятся слова, – и нашли книгу, – она вытащила находку и положила на стол, – в которой… – девочка не договорила, так как книга уже была в руках у Клотуса.
– О, стихи! – обнаружил фокусник.
– Перебивать речь другого человека – дурной тон, – заметил Дезире.
– Ты ведь даже не дослушал! Не знаешь, как читать! – Ангелику поражала такая бесцеремонность.
Но Клотус уже читал строки, прямо с бумаги, без всяких пальцев. Когда он закончил, в Зале воцарилось молчание. Только собственные леса, ужины и дома Люсиана изредка посвистывали, проносясь мимо его головы. Наконец Генри полюбопытствовал:
– А зачем вы вообще пошли в библиотеку?
– В мою библиотеку! – возмутился граф.
– Ну, чтобы попасть в апартаменты… – объяснила Мария.
– Апартаменты? – переспросил Музир, почесывая затылок.
– Это не важно! – обронила Лиззи.
– Я, кажется. понял! – закричал вдруг ученый, пройдясь обеими руками по русым волосам.
– Что тебе открылось? – вопросила Му Нинг.
– Пока вы шли в…
– Не важно! – взорвалась Королева.
– Пока вы вы шли не важно куда, вы пропустили что-то очень важное.
– Где? – Маша старалась припомнить хоть что-нибудь.
– Ну, может, в этом стихе написано! – предположила Брай.
– Зачитайте стих еще раз, я включу поиск, – сказала вдруг Елизавета.
– Что? – не поняла Белинда.
– Я сказала: читайте! – приказала Королева, повязав желтую ленточку на запястье.
– Когда идете вы на ужин… – торжественно начал Клотус.
– Стоп! – завопила Елизавета, – Впредь после каждой строчки останавливайся! – Королева напряженно смотрела на желтую ленточку, вертящуюся у нее на руке.
– Ничего не найдено, – солидно отбарабанила та, перестав совершать обороты вокруг королевской ручки.
– Продолжай! – прикрикнула Елизавета.
– Через дремучий темный лес… – послушался фокусник.
– Ничего-не-найдено!
– Что полон правильных чудес…
– Ничего-не-найдено!
– Подумайте – зачем он нужен!
– Не найдено!
– Когда сластей полно целебных!
– Найдена-одна-электрография, – неожиданно оповестил всех чудо-браслет.
Тотчас из него выскочил маленький кубик, который принялся прыгать по столу. С каждым прыжком кубик увеличивался в размерах, пока наконец не превратился в большой куб. Вот его стороны рухнули, и куб уже перестал быть кубом. Плоские квадратики перемешались между собой несколько раз, пока наконец не составили картину, изображающую «фултур».
– Давай еще! Это не то! – потребовала Елизавета.
– И для забот, и для проказ… – продолжал Клотус.
– Не-найдено! – снова затвердила лента.
– На ветвях дерева волшебных!
– Ничего!
– Что пригодятся вам не раз!
Снова не найдено, не найдено, ничего не найдено…
– Что дом, желанный и родной! В великой гамме цветовой! – фокусник не выдержал и прочитал последние строки полностью.
– Найдена-одна-электрография, – пробубнил браслет и выпихнул новый кубик, изображающий окошки, выстроенные в витражную спираль.
– Это потолок библиотеки! – воскликнула Маша, вскочив со стула.
– Это изображение! – воскликнула Джессика, пробуя электрографию на ощупь.
– Это ответ! – воскликнул наконец Генри.
– Мне по-прежнему ничего не понятно, – возразила Ангелика.
– Да как же? – удивился Генри. – Вы, верно, попали из библиотеки не туда, куда надо бы. А надо было обратить внимание на эти чудесные… штучки.
– Но мы их видели! – заметила Аня.
– Иной раз просто видеть недостаточно, – молвила Му Нинг.
– Значит, отправляемся туда! – решил за всех граф. – В мою библиотеку!
Клотус усмехнулся.
Никто не сдвинулся с места, пока желтая ленточка, будучи самой главной, не спряталась в золотых волосах Королевы.
17.Цветное станет белым
Замок наконец-то перестал скучать. В конце концов, Замок, существующий без хозяина – как человек, живущий без цели. Однако не стоит путать Замок с человеком. Нет, Замок – существо совершенно иного рода.
Вот по мягкому ковру коридора идет Елизавета. Как красив дворец в эту минуту! Вот девушку нагоняет мистер Беккер, и во все обустройство дворца, во все его стены и крыши вплетаются новые нити. Меняться, меняться, постоянно быть в движении! Изменяться самому, и видеть, как от этого меняется мир! Это и есть счастье!
Но все-таки не все можно изменить. И не всегда.
– У нас не получается! Не получается! За что же это? – Феломена была в отчаянии.
Вся шумная компания толпилась в самой середине библиотеки, пытаясь распределить между собой маленькие окошки.
– У каждого должно быть свое стеклышко, через которое он смотрит на мир…свое стеклышко…свое… – Музир бубнил свежую строчку, появившуюся в загадочной книге.
На самом деле все было очень просто: нужно было всего-то отыскать витраж своего цвета. Но это удалось не сразу. Во-первых, все почему-то единогласно решили, что под королевской лилией непременно должна встать Елизавета, в то время как эта золотая картинка принадлежала Дезире. Во-вторых, Му Нинг была отправлена под витраж с бабочкой, оставив свое зеленое стеклышко. Наконец, многие совершенно не понимали, какое изображение им стоит выбрать, и потому стояли в стороне.
– Ну почему никто не помнит свой цвет? – занервничал Вито.
В итоге, под тщательным наблюдением мальчика, хозяевам Замка удалось найти нужную комбинацию. В самом начале спирали стоял сам Вито, сразу заметивший свое окошко с одинаковыми серебристыми треугольниками, вершины которых были направлены к двери. Создавалось ощущение, что фрагмент витража будто желал покинуть общую фигуру и остаться позади. Следом стояла Брай, которой очень нравилось изображение двух перекрещенных палочек, пожираемых красным огнем. Серые вихри ветра принадлежали восхищенному Генри Беккеру. Витраж лесной девы был составлен из самых разных осколков зеленого, среды которых иногда краснели маленькие вкрапления. Зеленый лес граничил со свежей синей волной Люсиана, идущей от левого нижнего угла до правого верхнего. Позже юноша заметил, что за ней виднеются и другие, более мелкие, волны. Соседом мальчика оказалась Белинда, любовавшаяся своим миниатюрным ночным небом с яркими звездами. Следующее место было приготовлено для Ани, совсем не довольной тем, что ее окошко украшает перевернутое деревце. На самом деле, деревце лишь отражало дерево Маши, созданное в следующем витраже. Музир был освещен фиолетовыми лучами, исходящими из зрачка большого глаза, смотрящего на художника с потолка. Ангелике досталось странное собрание геометрических фигур, вычерчивающих угловатое человеческое тело. Цвета она была, надо думать, телесного. Бабочка, как оказалось, желала поделиться розовым цветом с Феломеной. Джессику сопровождало необычное изображение в виде смеющейся маски с оранжевыми перьями. Елизавета если и не стояла под королевской лилией, то нашла себе место под стеклянным солнцем. Солнце как будто пыталось запустить свои лучи в темные коридоры Клотуса, дарящие миру все оттенки коричневого. В самом центре спирали, под многострадальной королевской лилией, оказался Дезире, замыкающий фигуру.
Это мы можем рассмотреть это мгновение с величайшей точностью, будто бы время остановилось, и вот они, пятнадцать людей, стоят под пятнадцатью цветными окошками. Но время в Замке, по известным причинам, все-таки шло, а в этот момент и вовсе бежало со всех сил. Квадратные стеклышки замелькали подобно кадрам в кинопленке, стремительно опутывающей хранителей цвета, связывая их воедино. И вот, как это обычно бывает, все цвета соединяются, создавая общий белый цвет, сперва ослепляющий.
– Боже мой! Я здесь была! Я, я… – задыхалась от волнения Феломена.
– Действительно, знакомые места, – прошептала Му Нинг, оглядываясь вокруг.
Они оказались в той самой круглой комнате с голыми стенами без единой трещины. Здесь вдова проводила годы. Она вновь стояла возле знакомого окна, открывающего путь в самую большую пропасть – в пропасть жизни. Окно было в башне не единственным.
И в этот раз снова знакомый сад, комната, любимый муж. Однако он уже не молод, не так прекрасен, как в прошлом. Он не ведет оживленных бесед, не пьет вино. Он делает то, чего Феломена ни разу еще не наблюдала – сидит и молчит. Это не было воспоминанием, это просто было, было прямо сейчас.
– Почему меня нет в этом фильме? – возмутилась Брай.
– Что это с моей комнатой? —Вито был возмущен не меньше.
Все были ошарашены увиденным. Каждый стоял возле собственного экрана и смотрел на жизнь – то ли на свою, то ли на чужую. Это не было ни прошлым, ни будущим, это было самим настоящим. Хитрой реальностью. Никто не хотел в это верить. И Мария, которая видела, как на ее месте поручения мамы исполняет совсем другая девочка, и Белинда, наблюдающая зеленые луга вместо темного леса – все почувствовали, как мир обходит их стороной.
– Теперь мы больше не существуем, – выдавила из себя ведьма, позволив слезам добавить блеску ее, и без того сверкающим, глазам.
– Как же так? – проронила Аня, силясь собрать все свои мысли воедино.
– Надо же! – Клотус, посмотрев по сторонам, тоже поспешил принять крайне удивленный вид.
– Так меня и не было, совсем не было, никогда не было… – пробормотал Генри.
– Но я так не хочу! – закричала Маша, готовая вот-вот зарыдать.
– Как жаль, – вымолвила Джессика, ничуть, впрочем, не расстроившись.
– Совершенно не вижу никаких причин паниковать, – принялся всех успокаивать Дезире.
– Может, это иллюзия? – предположил Люсиан.
– Мой муж жив! Как такое может быть? – недоумевала Феломена.
– Ты исчезла, вот он и жив остался! – выпалила Брай.
Вдова, теперь уже бывшая, зарыдала.
– Разве можно такое говорить? – Ангелика сурово посмотрела на девочку.
–Можно! – Брай показала язык.
– Все, хватит! – вовремя спохватился Клотус. – Уходим отсюда!
– Мы только сюда пришли, не вижу причин уходить, – не согласился граф.
Фокусник, не слушая его, принялся выстраивать всех в круг.
– Ваше Величество! – обратился он к Елизавете, все еще стоявшей около своего окна. – Мы уходим!
– Да, сейчас… – ответила та, в последний раз взглянув на опустевшие развалины некогда великого города.
18.Картина времени
– Люсиан! Вставай же! – Белинда дергала за уголок одеяла, которое накануне приземлилось на кровать, свалившись прямо с потолка (такие в Замке порядки) – Ты пропустишь завтрак!
– Завтрак? – сонный мальчик нахмурил светлые брови.
Они находились в спальных комнатах Замка, куда завел всю компанию Клотус. Остальные уже спустились к столу, а Люсиан все еще был в постели. Он жмурился от солнечных, если их можно так назвать, лучей. Ведь солнце было для леса, не для Замка.
– Сколько времени? – спросил он наконец.
– Когда встанешь, скажи, что хочешь в Парадную Залу, и присоединяйся ко всем. Мистер Беккер позаботился. – Ведьма исчезла.
Облачившись в белый костюм ЭДО, который, между прочим, носили только самые способные ученики, юноша оповестил Замок о том, что собирается спуститься, и через несколько мгновений стал свидетелем шумного разговора.
– Что делать? Составить, прежде всего, список! – говорил Музир. – Но бумаги у меня нет, а холсты я не дам.
– У меня есть бумага! – закричала Маша, доставая из кармана маленький, весь измятый, блокнотик.
– И ты собираешься все сюда записывать!? – возмутилась Аня. – Нужно ведь составить таблицу, записать все имена, даты, места, особенности… – Елизавета сто раз умерла от скуки и наглядно бахнулась головой об стол. – Это тебе не алгебру на перемене списать!
– У меня тоже есть блокнот, чуть побольше, – тихо сказала Джессика, всем видом показывая, что вовсе не хочет делиться.
– Юные леди, попрошу вашего внимания! – Клотус зачем-то вскочил на стол, чуть не задев одно из волшебных деревьев. – Сейчас я сделаю вам бумагу! Но для этого мне нужна ассистентка, – продолжил он, поймав на себе испепеляющий взгляд Ангелики. – Кто-нибудь желает?
– Я желаю! – вызвалась Брай.
– Кто хочет чаю? – встряла Му Нинг.
– Отлично! – обрадовался юноша.
Он протянул Брай руку, чтобы та могла взобраться на стол.
– Если у тебя есть бумага, зачем устраивать весь этот цирк? – недоумевала Ангелика. – Здесь всем не до шуток, – добавила она сурово, вызвав тем самым одобрение Елизаветы.
– Плохое настроение больше всего подходит для волшебства! К тому же, это займет всего пару секунд. Милая девочка, не напомнишь, как тебя зовут?
– Брай О'Доэрти, самая лучшая актриса во всей Ирландии.
– Теперь и фокусница! Дамы и господа, прямо сейчас ваш Клотус и его верная помощница, самая лучшая во всем мире, сделают для вас бумагу, – произнес он торжественно, пытаясь расположить свою шляпу на рыжей головке Брай так, чтобы она не закрывала ей глаза.
Когда ему это удалось, на плечах девочки, откуда ни возьмись, появился черный фрак, точь-в-точь как у Клотуса. Феломена даже захлопала.
– А теперь – протяни-ка свои ладошки.
Брай послушалась, и фокусник дотронулся до каждой кончиком своей трости. Ничего не произошло. Тогда он произнес: «Кагахати аса я!», и в каждой руке Брай появилось по тяжелой стопке бумажных листов.
Фокус произвел на всех должное впечатление, но еще больше все удивились, когда бумага вдруг загорелась. Брай, надо думать, удивилась больше всего. Удивилась, а не испугалась – огонь причинил вред лишь бумаге, полностью ее уничтожив.
– Так и должно быть? – изумилась девочка.
– Вообще-то нет… Но… И так сойдет, знаешь ли! В конце концов, тебе видней. Ведь это твоих рук дело.
– Моих?
– Ну не я же держал бумагу! Это, кстати, была последняя.
– Прекрати так шутить над бедной девочкой! – закричала Ангелика. – Разве она может…
Ангелика не успела договорить, вовремя заметив, как Брай вновь заставила свои руки пылать.
– Ничего страшного, – вновь вмешалась Му Нинг, – у меня есть бумага.
– Почему же Вы ничего не сказали? – возмутился граф де Лепаж.
– Я подумала, что она уже слишком стара.,– ответила Му, доставая из своего рукава огромный пожелтевший свиток.
– Где же теперь раздобыть чернила и перо? – задался вопросом Дезире.
– Не нужно, у меня есть ручка! – сказала Маша, предварительно уронив ту самую ручку пол стол, да так, что ее части разлетелись в разные стороны. – Секундочку!
Мария кое-как их отыскала, собрала в единое средство письма и принялась размулевывать синей пастой свою руку, видимо, расписывая.
– Нет, писать этим не пойдет, – заявила Му Нинг, доставая из другого чудесного рукава тушь с кисточкой.
– Но я не умею этим писать! – заволновалась Маша.
– А тебя никто и не просит. Я умею, – успокоила ее Анна, придвинув к себе все письменные принадлежности.
– Что за список вы составляете? – осведомился Люсиан.
– Здравствуй! – поприветствовал его Генри. – Не хочешь пирога? – мистер Беккер протянул ему последний кусочек на летающем блюдце, вместе с маленькой десертной ложечкой из нового столового дерева – медной пальмы.
– Почему ты так долго спал? – подлетел Вито. – Я тут уже заскучал.
– Не желаешь чаю? – предложила Му Нинг, окончательно сбив мальчика с толку.
– Да, спасибо… – Люсиан присел на свой, ставший синим, стул. – Разве в кувшине чай? И как вы приготовили пирог? Что, в конце концов, вы решили записать?
– Ах, мы хотим записать каждого, указав его цвет, чтобы не путаться, – объяснила Феломена.
– Лично я все помню прекрасно и предлагаю потратить время на календарь, но меня как всегда никто не слышит! – громко возмущалась Елизавета.