С Юлией Климовой
У "Спящего дракона" была своя легендарная история, да-да и ещё какая! О ней готов был поведать хозяин, его жена и особенно юная дочь и эта история давала его владельцу значительное преимущество перед всеми возможными конкурентами. Впрочем, во всей округе не найти вам, ка не ищите, других хоть сколь приличных заведений, где путники могли бы и перекусить, и заночевать и насладиться историей, на которые владелец слыл большим мастером.
Первым, что бросалось в глаза, когда странник заглядывал на огонёк было огромное чучело головы козла, висящее на стене напротив входа, прямо над стойкой бара. Непросвещённые ехидно хмыкали, решив, что хозяин так неудачно пытался изобразить дракона, но, увы, это было весьма и весьма ошибочное суждение. Хотя за пару медяков толстая служанка, что протирает порой от пыли и паутины данную достопримечательность, с удовольствием готова рассказать всем желающим, как всё было на самом деле.
Козла звали Дрейк. Он был чёрным, очень крупным, размером с приличного телёнка, и невероятно опасным. Единственный человек, который осмеливался подойти к нему, и, взяв за оборванную привязь, отвести на место - был при жизни животного сам хозяин таверны, старина Басс.
- Дрейк, - громко и сурово выговаривал он, гордо ведя по деревенской улице рогатого проказника, - что ты делаешь, скотина рогатая? Рога тебе дадены, чтобы ты с другими козлами бился, а вовсе не для того, чтобы ты всех местных тут забодал. Опять вона на тебя жалуются. Перепугал ты, ирод, народу кучу.
В общем, настоящим драконом и была эта животина, наводя панику одним своим появлением в деревушке, когда случалось освободиться ему от хозяйского пригляда. Девок он, правда, не воровал, но ущерб огородам наносил приличный, не боясь ни мужиков с палками, ни собак, издалека надрывающихся от лая, но боящихся даже подойти близко - острые длинные рога имелись у Дрейка совершенно не для красоты.
Таверна в те времена называлась как-то по-другому, сейчас уж и не вспомнит никто, а сменить название хозяина заставила та самая "легендарная" история, о которой уже упоминалось выше.
В тот день Дрейк опять сорвался с привязи, и, довольно взбрыкивая, понёсся до ближайших деревенских посадок, благополучно миновав огород хозяина - умная была животинка. На его беду по дороге оказался какой-то рыцарь, остановивший коня, чтобы отойти по нужде... Что подумал тот безвестный герой, когда увидел чёрную рогатую морду, заглянувшую в придорожные кусты, никому не ведомо, но смертельного врага себе Дрейк заимел. Видевшая эту сцену Аглая, чей дом сразу за колодезем, сгибалась от смеха, рассказывая, как "милсдарь рыцарь" без полагающейся амуниции взлетел обратно на коня и дал галопа...
Через несколько дней к Бассу заглянули двое незнакомцев, просивших "продать рогатое чудовище", но хозяин таверны отказал - то ли из упрямства, то ли оттого, что мало предложили... Да и должен же кто-то был покрывать всех деревенских коз в конце концов! Без производителя перед выпасом оставаться было накладно. Незнакомцы ушли, а ещё через несколько дней козла попытались украсть. Наверное, тот рыцарь хотел самолично его прикончить... Но разве можно украсть дракона? На заднем дворе таверны разгорелся неравный бой - и вот уж тут Дрейк пал с пронзённым кинжалом сердцем...
По-хорошему, таверну следовало бы именовать "Дохлый козёл", но разве это интересно? Когда над таверной появилась деревянная вывеска с новым названием, местные стали лишь понимающе хмыкать, а не местные... а не местные повалили в неё, словно бы тот самый дракон уже подаёт выпивку за барной стойкой, ну или хотя бы, развалившись, спит на ней.
***
- Ах ты, зараза! - тряпка свистнула в воздухе и рыжий с белой отметиной на левом боку кот, шкодливо поджав хвост, сиганул со стола. - Ящерица! - гневно заорала крепкая черноволосая женщина, и в дверях кухни вскоре появилась девушка с грудным ребёнком на руках, остановилась и вопросительно посмотрела на звавшую.
- Ящерица, - ещё раз брезгливо повторила прозвище хозяйка таверны, - если ещё раз впустишь сюда своих котов - пеняй на себя - сама к ним в сарай ночевать пойдёшь. Поняла?
Коротко кивнув, девушка развернулась и вышла в зал, привычно с утра пустующий. Непрошенные слёзы текли по щекам. Мачеха - это вам не мать - знает всякий, у кого она есть. Остальные догадываются.
Но сегодня, именно в этот момент, девчонке свезло, как никогда, ибо в дверях таверны словно бы из ниоткуда выросла высокая фигура.
- Дзынь, - осторожно звякнула струна лютни, как бы обращая на себя внимание тех, кто в этот момент находился в зале.
- День добрый, - вежливо поприветствовала первого за день клиента та, которую мачеха звала Ящерицей, а отец когда-то гордо окрестил Викторией, - Отец сегодня на мельницу уехал, но я сейчас подам, что изволите...
Сделав пару шагов назад, девушка передала малыша выглянувшей из кухни женщине и вопросительно взглянула на мужчину, с интересом рассматривая его.
- А чего ты такая зарёванная? Хочешь, развеселю? - посетитель сделал пару шагов, и весёленькая плясовая тонким перезвоном прошлась по пустующим углам "Спящего дракона". Он был вроде бы и не стар, но в глазах просматривалась какая-то нездешняя мудрость, словно этот человек знал куда больше, чем можно знать в его возрасте. Роста чуть выше среднего, в сероватых бриджах и стоптанных походных сапогах, когда-то, по всей видимости, бывших ослепительно чёрными, в колете и рубахе с широким воротом незнакомец настолько уверенно шагал, что, казалось, будто он местный, из этой деревни, родился здесь, только вот уходил куда-то дня эдак на три, да и уходил ли вообще?
- Такая красавица и не улыбнётся, - покачал даже как-то по-отечески головой незнакомец и, испустив задористый завершающий аккорд, повёл свободной рукой перед собой, - Так куда лучше сесть, хозяюшка?
Вперед выступила черноволосая.
- Дак, вы садитесь, где пожелаете, - снова вручив ребёнка девушке, она оправила передник и пригладила туго стянутые волосы.
- Чего стоишь? Отнеси его и мухой назад, - цыкнула она на Викторию и заулыбалась посетителю:
- А вы надолго к нам? До обеда далече ещё, так я курочку подам, вино хорошее своё есть, хлебушек свежий...
Виктория, осторожно взяв малыша, шагнула к выходу.
- Курочка - это хорошо. Да и стаканчик винца к белому мясу не помешает.
Вошедший присел на лавку возле ближайшего к стойке широкого стола из широких оструганных досок.
- Как у вас тут бардам платят, а? А то вон уйду куда ещё, а вечером у вас только мыши пировать будут.
Посетитель то ли шутил, то ли говорил серьёзно, понять его сразу казалось невозможным. А понять хотелось
- Да как платят, - женщина смахнула полотенцем мух со стола, - как и везде - ночлег, стол да чаевые, что подадут... А ты не смотри, милсдарь, что сейчас пусто - к обеду уже не протолкнуться будет... У нас же место в округе известное... Ну а жаркое и капустник - это хоть сейчас, в момент подогреть.
Светловолосая девушка, та самая, что первой встретила барда, проскользнула на кухню и, уже оттуда взглянув на гостя.
- Курицу и вина! - вслед ей крикнула старшая.
Гость между тем снял со спины скатку плаща и сложил его на лавку рядом с собой. Потом провёл пальцами по струнам и, видимо оставшись не совсем довольным звучанием инструмента, принялся чуть подкручивать колки, нежно трогая при этом то ту, то иную струну.
- Ночлег, как я понимаю, это отдельную комнату с матрасом, так? - поднял он взгляд на всё ещё стоявшую перед ним хозяйку.
- Так почему бы и нет? - удивилась старшая из женщин, - ежели комнаты свободные есть, мы всегда рады таким гостям...
Она прошлась по залу, поправила скамьи, подняла с пола какой-то мусор и, наконец, подбоченясь, встала у стойки бара.
- Ящерица, ты там совсем пропала? - громко, так, чтобы было слышно на кухне, крикнула она чуть погодя, протирая и без того блестящую поверхность столешницы.
Почти тут же выпорхнула вторая девушка с подносом, уставленным блюдами. Помимо куска запечёной до румяной корочки курятины, она принесла барду тушеных овощей, свежих огурчиков, зеленого лука, свежего хлеба и кувшин с вином. Расставив всё это на столе, подняла ясные, светло-голубые глаза на посетителя:
- Ещё что-нибудь?
С кухни раздался какой-то грохот и хозяйка, бросив тряпку на стойке, метнулась туда.
- А ты посиди со мной, красавица, а то ведь задёргали, да? - поднял на неё глаза, в синеве которых можно было утонуть, бард.
Он осторожно положил лютню на плащ, зачем-то дохнул на руки и, подвинув к себе миску с овощами, принялся за еду. Длинная прядь его длинных каштановых волос почти касалась жаркого. Бард изредка поправлял её левой рукой, но та, не желая слушаться сползала снова и снова.
- Мачеха? - бард кивнул в сторону кухни, - На сестру вроде не похожа.
С кухни не доносилось ни звука, затем послышался голос хозяйки, недовольный, но без крика. Женщина, по всей видимости, что-то рассказывала поварихе.
Девушка, присевшая на краешек скамьи и вся напряженная в ожидании нагоняя, раскрасневшаяся от смущения и польщённая вниманием незнакомца, кивнула:
- Ага. Мамки уж три зимы нету...
Не зная, как продолжать разговор, наконец вымолвила, покрываясь пунцовым румянцем:
- А вы откуда? Где бывали?
- Где бывал... - бард оторвался от еды, немного откинулся на стуле и посмотрел на девушку так, словно она спросила его нечто необычное, а не произнесла типичную фразу, которой приветствуют любого мало-мальски интересного гостя, - Лучше тебе и не знать... Хм, а может лучше знать...
- А вы хоть чуть-чуть расскажите? - заинтригованная, Вики, придвинулась поближе к середине скамьи, - Я вот нигде никогда не была... Только до деревни иной раз сгоняю, да на мельницу отец берет иногда... А я жуть как про путешествия слушать люблю.
На кухне раздался смех и снова какой-то грохот, хотя и не такой сильный, как в первый раз. Девушка испуганно обернулась в сторону кухни, но потом, слегка поморщившись, поёрзав, уселась поудобнее, и, подперев голову руками, приготовилась слушать.
- Много есть разных стран, много есть разных людей, - голос барда вроде бы и не раскатывался по всему помещению, но девушка явственно слышала каждое слово из произнесённого. А он говорил и говорил. О больших городах и о скромных домиках лесников, о коварных разбойниках и алчных работорговцах, о зверях невиданных и чудовищах сказочных, о псоглавых людях и конях с человеческими головами. И о том, как это интересно, как это заворожительно видеть каждый день новое, узнавать неузнанное и дарить себя людям, тем, кто ещё не видал, не слыхал, тем, кто сидит себе сиднем возле очага и за всю жизнь дальше ближайшей ярмарки и носа не кажет.
Виктория так заслушалась незнакомца, что даже не заметила, когда в таверне стал появляться народ, тоже с интересом присаживаясь послушать рассказчика, и лишь окрик мачехи вывел её из оцепенения:
- Ящерица, ты чего это расселась?
Вскочив, как ошпаренная, девушка тут же втянулась в ежедневную круговерть, подавая на столы и лишь иногда с сожалением поглядывая в сторону барда. Теперь ей уже не выпадет свободной минутки. Разозлившись, Беатрис, как звали вторую жену её папаши, тут же надавала ей столько поручений, что девушка даже не предполагала управится ли с ними до ночи. А посетители, обрадованные неожиданным развлечением, уже просили гостя спеть что-нибудь... И тот не отказывал. Лютня звучала под закопчёнными сводами. Она манила куда-то вдаль, в те неведомые дали, в те города со счастливыми беззаботными жителями, на берега озёр, окружённых густыми лесами, в которых прятались от глаз человека дружелюбные милые существа, да-да, те самые, что могут помочь откопать горшочек с золотом или вывести заблудившегося путника из чащобы. Лютня звала к шалашам охотников, к рыбацким шаландам, на которых белозубые здоровяки уходили в спокойное и ласковое море. Лютня пела об огромных великанах и сказочных героях, сражающих чудищ то копьём, то мечом, то меткой стрелой и об их прекрасных спутницах, дарящих свои поцелуи и ласки героям после очередного подвига.