Поверхность шара внезапно покрылась мелкими трещинами. Раздался тихий, угрожающий свист…
- Ложитесь! – закричал Иол и толкнул Энмора на пол, одновременно магическим ударом сбив с ног прорицательницу. Ровно через секунду шар взорвался с треском и звоном. Крупные осколки вонзились в толстую ткань, которой были обиты стены, мелкие рассыпались по ковру и подушкам. Клубы красного дыма вырвались наружу, и одновременно с этим в уши Энмора ударил громкий, низкий, чудовищный смех. Смех, который тут же прекратился, но остался в сердцах всех, кто его слушал, чтобы никогда не уходить из памяти, чтобы являться в ночных кошмарах, чтобы грызть душу ледяной тревогой в одинокие вечера…
- Уходите отсюда, - прохрипела Ксайомэра. Энмор обернулся к ней – она сидела у полога, на бледном морщинистом лице сверкали перепуганные, злые глаза. Она взглянула в лицо молодого волшебника и в её глазах сверкнула ненависть.
- Демон красноглазый! – выплюнула она. – Не смей больше приходить сюда!
Полог резко отлетел в сторону, и внутрь ворвалась Тиориль – глаза широко распахнуты, платок съехал на сторону, в руке короткий ножик:
- Мама! Что здесь…
И замолкла на полуслове, в тихом изумлении оглядывая изодранную ткань, струйки дыма и жалкие остатки хрустального шара.
- Уходи, Энмор, - тихо сказал Иол. – Подожди меня на улице…
Оглушённый Энмор кое-как поднялся на ноги, шатаясь, подошёл к выходу и обогнул Тиориль, старательно не замечая её круглых, как монеты, глаз, уставившихся прямо на него. Он успел лишь услышать, как Иол заикается о деньгах, но Ксайомэра ответила возмущённым шипением.
Снаружи его окружил радостный праздничный шум: сотни голосов разговаривали, смеялись, торговались и пели вокруг; тут и там в разговоры вступали свирели, гитары и скрипки. Весело и деловито потрескивали разведённые костры, над которыми медленно поджаривались огромные окорока, спелая кукуруза и сладкие рулетики из сдобного теста. Разноцветные флажки и вымпелы трепетали под ярко-голубым небом. Мимо, смеясь и болтая, проходили нарядные гости. Почти никто не обращал внимания на растерянного долговязого юношу, а если кто и сталкивался случайно взглядом с его ярко-алыми глазами, то тут же отворачивался.
Висельник, наконец-то дождавшийся хозяина, вскарабкался по его телу, как по колонне. Рассеянно поглаживая кота, Энмор погрузился в свои мысли. Мало-помалу оцепенение спадало, и к нему возвращались чувства. Чувства, прямо сказать, не самые добрые. К тому времени, как из шатра вышел донельзя смущённый Иол, его ученик уже пылал от гнева.
- Да, не стоило этого делать, - тихо сказал пожилой волшебник. – Ты как, Энмор? Тебя не задело осколками?
- Нет, - буркнул Энмор.
- Ты сердишься на меня, - вздохнул Иол, и это не было вопросом. Почему-то его тихое раскаяние взбесило Энмора ещё сильнее.
- Разумеется, сержусь! – воскликнул он, развернувшись к учителю. – Я с самого начала не хотел этого! Но ты плевать хотел на мои слова!
- Это не так, Энмор! – воскликнул Иол.
- Именно так! Я всегда говорю правду, разве нет? Ты меня заколдовал! Все вокруг имеют право на секреты! Один я не могу скрыть ничего и ни от кого!
Резко отвернувшись, он кинулся в толпу, невежливо расталкивая прохожих. Несколько сердитых криков потонули в шуме толпы, но никто не погнался за Энмором и не затеял драку. Их счастье – сейчас молодой волшебник был настолько обозлён, что не владел собой. Ничего не соображая, с гулко бьющимся сердцем, он спешил всё дальше вглубь ярмарочного поля, а в ушах у него звенел злобный голос Ксайомэры:
«Демон красноглазый!»
- Эй, парень, повежливее! – гаркнул над его ухом чей-то оглушительный голос.
- Простите, - огрызнулся Энмор, не оглянувшись, но чья-то крепкая рука схватила его за плечо и заставила остановиться.
- Послушайте, я же извинился, - сказал Энмор, оборачиваясь и глядя в худое, бледное лицо мужчины лет пятидесяти, закутанного в багрово-красную мантию. Взглянув на него, Энмор сразу подумал, что незнакомец похож на старого облезлого лиса. Волосы у него были ярко-рыжие, длинные и клочкастые, они топорщились на вытянутой лысеющей голове, как пучки травы. Глаза незнакомца, узкие, карие и недобрые, неприятно буравили лицо Энмора.
- Волшебник Гильдии, - пробормотал он, скользнув взглядом по застёжке плаща Энмора. – Не думал, что вас не учат почтению к старшим! Ладно, иди, - и оттолкнул молодого человека так, что тот врезался спиной в чей-то прилавок и упал – хорошо ещё, что ничего не уронил и не рассыпал. Когда Энмор поднялся на ноги, незнакомца уже не было. Глухо бормоча нехорошие слова, Энмор зашагал прочь.
Лишь через несколько минут он вспомнил, что ещё его насторожило в рыжем мужчине.
Как и Энмор, он носил на плаще знак своего ордена. Но это был не треугольник из красного сердолика, которым щеголяли волшебники Гильдии.
Это был чёрный кружок Братства Смотрящих – самого загадочного и таинственного общества волшебников Тонского королевства, о котором ходили слухи один мрачнее другого.
Энмор затравленно оглянулся. Кругом царило веселье и оживление. Дрались на деревянных мечах двое гномьих детей, расхваливала свой товар торговка стеклянными бусами, торговались возле оружейной лавки трое светловолосых северян. Нигде не было и следа рыжеволосого мага. Нигде, кроме сердца Энмора, в котором эта неприятная встреча поселила слабую, но уверенную тревогу.
========== Глава 3 ==========
Остаток дня Энмор бродил в одиночестве. Некоторое время он гулял между прилавками, рассматривал товары, слушал музыку. Но ничто его не радовало. Остонская ярмарка, на которую он так любил ездить в детстве, теперь потеряла для него всякий блеск. Поэтому, прошатавшись без дела около часа, он углубился в лес, окружавший ярмарочное поле.
Свежий осенний воздух и тишина немного успокоили молодого волшебника. Он начал жалеть о своих словах. В конце концов, Иол хотел как лучше. Он всегда хочет как лучше. Это беда его, а не вина, что все его добрые побуждения заканчиваются, мягко говоря, полным провалом. Когда солнце скрылось за верхушками деревьев, Энмор решительно зашагал назад. В тот вечер выходила замуж племянница деревенского старосты, и на праздник были приглашены все жители деревни. Приехали гости и из других сёл – родня жениха и невесты, друзья семьи. Иола тоже пригласили на свадьбу, и Энмор намеревался поздравить молодых – а заодно попросить прощения у учителя.
Синие осенние сумерки уже окутали ярмарочные шатры, как густая тёмная вуаль, и у каждого шатра зажглось по огоньку. Целые гирлянды разноцветных фонариков опоясывали сцены бродячих театров. До Энмора доносились обрывки музыки, речей актёров и смеха зрителей.
Внезапно чья-то тёмная фигура вышла из темноты, и высокий голос окликнул Энмора:
- Господин, не поможете? Я, кажется, заблудился…
Шагнув вперёд, незнакомец оказался в круге света от фонаря, и Энмор увидел закутанного в плащ юношу. Он был совсем юн, моложе Энмора, и его гладких бледно-розовых щёк явно ни разу не касалась бритва. И всё же он уже был магом Гильдии – об этом говорила фибула из сердолика, которую юный волшебник с нескрываемой гордостью носил на груди.
- Что случилось, магистр?- спросил Энмор, но ответа не получил – юноша так и подскочил на месте, его рот раскрылся от изумления, а карие глаза восхищённо заблестели.
- Вы – Энмор Кровеглазый! – воскликнул он. – Ну конечно! Я узнал вас по глазам! Я много слышал о вас! Очень много! Как вы спасли графа Нодера от неминуемой гибели! А уж та история с привидением замка Бэнр! Вы сегодня приехали? А где остановились?
- Эм, - только и смог сказать растерявшийся Энмор, но юношу это не обескуражило. Он схватил Энмора за руку и в порыве чувств затряс её так сильно, что чуть не оторвал:
- Ох, простите, я не представился! Меня зовут Рихан. Я родился в окрестностях замка Черновьюн, так что вы можете представить, как я отчаялся, когда арестовали графа Нодера. Как я был рад, когда вы спасли его! Я безмерно благодарен вам, магистр Энмор! Вы – мой кумир!
- Спасибо, - быстро сказал Энмор, воспользовавшись краткой паузой. – Только не дёргай так сильно, Рихан, пожалуйста.
- Ах, ну да, - Рихан залился краской и перестал трясти руку Энмора, но вместо этого поднёс её к своим глазам. – Это же её вы поранили, когда ворвались в мрачные чертоги магистра Моренгора?
- Никаких чертогов там не было. Обычная комната, - буркнул Энмор, решительно освобождая руку – и вовремя, потому что Рихан уже заметил отметину на запястье и его глаза от восхищения раскрылись слишком уж широко. – И я никуда не врывался. Он сам меня впустил.
- И теперь жалеет об этом, подлый предатель! – воскликнул Рихан, и его глаза тут же сузились от гнева. – Вы ведь знаете, что с ним случилось?
- Его… наказали? – нехотя спросил Энмор. Сильнее, чем слышать о магистре Моренгоре, он не хотел только встретиться с ним лицом к лицу на узкой горной тропинке – или на людной городской площади, что было бы ничуть не менее опасно.
- О, да! – с воодушевлением откликнулся Рихан. – И весьма показательно! Он приговорён к исключению из Гильдии за поощрение незаконной торговли, и к домашнему аресту – за участие в заговоре. Теперь он не может покидать пределов своей башни. И поделом ему!
Энмор не разделял ликования своего молодого коллеги. Ему было очень легко представить, в какой ярости сейчас магистр Моренгор. И как легко он может нарушить магическое кольцо, окружающее теперь его башню, ради какого-то важного дела. Например, ради убийства одного не в меру пронырливого волшебника.
- Рихан, я, вообще-то, спешу, - напомнил он, и молодой волшебник вновь подскочил на месте:
- Ох, да! Простите меня, пожалуйста! Но я совсем потерялся здесь. Как добраться до деревни?
- Очень просто, - сказал Энмор обречённым голосом. – Идите со мной, я как раз иду туда.
По дороге к Остону он успел тысячу раз пожалеть о своей отзывчивости. Рихан, вне себя от восторга, говорил не останавливаясь, и чуть только не прыгал вокруг Энмора, как радостный щенок. Только на околице он, наконец, замолчал, чтобы перевести дух.
Волшебники остановились на дороге. Перед ними темнели дома Остона – почти все тёмные, кроме одного, дома старосты Повинда. Несмотря на поздний час, остонцы ещё не спали. В окнах дома старосты светились огни, из гостеприимно распахнутых дверей неслись звуки музыки, громкий свист, хохот и песни.
- Ну ладно, мне туда, - сказал Энмор, махая рукой в сторону дома. – Вам тоже?
- Нет, - покачал головой Рихан.
- Постойте, разве вы не на свадьбу?
- А что, здесь свадьбу играют? – спросил Рихан, всем своим видом выражая равнодушие к делам тех, кто не владеет магией. – Нет, вообще-то я ищу дом одного кмета, который любезно предоставил мне ночлег… Благодарю, магистр Энмор, дальше я сам доберусь. Было так приятно с вами встретиться!
- Спокойной ночи, - пожелал Энмор и двинулся к дому Повинда, втайне радуясь, что Рихан не идёт с ним. Не то чтобы ему не понравился молодой волшебник, совсем наоборот – ему не нравилась собственная слава, которая не приносила ему почти ничего, кроме неприятностей.
Не дойдя двух шагов до входа, Энмор остановился, уловив какую-то возню возле тёмной стены. До него донеслись приглушённые голоса:
- Поймите же, они не согласятся на это… Народ стал очень подозрителен в последнее время – сами понимаете, заговор…
- Если вы о заговоре графов Шегонского и Эрметилнского, то он уже давно раскрыт, - отозвался холодный голос, который Энмор уже слышал сегодня. – Не понимаю, как это может помешать моим делам.
- Ещё как может! На носу война с Шегонией. После казни графа Рудвиана мятежники ушли в тень, но его сестра…
- Тихо, - сказал холодный голос, отрубив этим словом, как топором, конец разговора. – Нас могут услышать. Отложим это до завтра.
Чья-то тень скользнула вдоль стены и скрылась в темноте ночи. Ещё одна заспешила через сад. Полы длинного плаща зашуршали по траве. На секунду в доме приоткрылась дверь, выпустив всплеск смеха и музыки, и в тот же миг шагающая через сад фигура стала видна. Энмор успел увидеть лишь длинный багровый плащ и часть лица. В луче света сверкнул узкий карий глаз, похожий на глаз лисицы, и в тот же миг незнакомец резко шмыгнул в сторону, перемахнул изгородь и был таков.
Замерев на месте, Энмор снова и снова прокручивал в голове всё, что он только что услышал. Надо посоветоваться с Иолом, решил он. Его учитель должен знать, что поблизости ошивается один из Смотрящих по каким-то мутным делам. Впрочем, иных дел у них и не бывает.
========== Глава 4 ==========
Поднявшись на высокое крыльцо, Энмор вошёл в дверь и незаметно для всех прошмыгнул к стене, где стоял один из столов. В комнате яблоку негде было упасть; весёлый шум и толкотня были повсюду. На возвышении стоял стол новобрачных. Тихонько усевшись на свободное место, Энмор внимательно посмотрел туда.
Невесту, Ильси, он знал давно – она была одной из тех остонских ребят, с которыми он вместе вырос. Но за четыре года, что он отсутствовал, девушка успела вырасти и превратиться в настоящую красавицу. Золотистая кожа и гладкие чёрные волосы делали её не просто красивой, но по-настоящему эффектной и даже обольстительной, совсем не похожей на остальных деревенских красоток. Энмор поймал себя на мысли о том, что вид Ильси волнует его, и ему стало неловко – всё-таки она младше его, и когда он видел её в последний раз, она была просто худенькой тринадцатилетней девчушкой, мучившейся от прыщей (от которых, кстати сказать, именно он её и избавил). Он постарался выбросить эти мысли из головы. Ильси ему не пара, да и жених у неё есть – не чета Энмору. Сейдо был высоким, ладно скроенным парнем с очень красивым лицом и густыми кудрями цвета спелой пшеницы. Энмор подумал, что кто бы ни устроил этот брак – сами молодые или их родители – он этот выбор одобряет. Юноша и девушка смотрелись вместе просто замечательно, оба красивые, сильные и полные жизни. Совет им да любовь.
- Привет, мастер Энмор, - услышал он голос справа от себя и, обернувшись, увидел худенькую рыжеволосую девочку.
- Привет, Кейди, - сказал Энмор, подвигаясь на скамейке, чтобы она могла сесть. Девочка присела, сложив руки на коленях и глядя на Энмора со смущённым любопытством. Она была одета в праздничный костюм – вышитую рубашку и короткую, до середины икры, красную юбку, волосы заплетены в косички и уложены вокруг головы. Взрослая одежда как будто сильнее подчёркивала её угловатость и незрелость.
- Ты где был? – спросила она. – Праздник уже давно начался, а ты пришёл только сейчас.
- Так, хандрил, - ответил Энмор. – В лесу.
- Что значит «хандрил»?
- Это когда тебе грустно, и не хочется, чтобы стало весело.
Кейди нахмурила лоб, её бледно-розовые губы зашевелились, беззвучно повторяя его слова.
- Ты и сейчас не хочешь, чтобы тебе было весело? – осторожно спросила она. Энмор улыбнулся и покачал головой:
- Нет, сейчас хочу. Ты не видела моего учителя?
- Видела. Он вон там, разговаривает с дядей Витаром.
Энмор приподнял голову, глядя туда, куда указывала Кейди, и сердце его упало. Иол и впрямь обсуждал что-то с Витаром, тощим рыжеволосым кметом, у которого вечно болела скотина. Судя по тому, как блестели глаза Иола и как разрумянились его щёки, он уже успел приложиться к бутылке.
Как раз в эту минуту деревенский оркестр грянул плясовую, и на площадку первыми выскочили новобрачные, а за ними – и другие парни и девушки.
Энмор заметил, что Кейди то и дело поглядывает на Ильси и пытается – довольно неумело – двигаться и улыбаться, как она. Как и во многих деревнях, две трети семей в Остоне приходились друг другу роднёй, и Кейди была то ли троюродной, то ли четвероюродной сестрой невесты. Не было ничего удивительного в том, что она старалась подражать своей красивой родственнице, которая так удачно выходит замуж – а ведь для деревенской девушки удачное замужество – предел мечтаний.