– А ваш двойник…
– Умер.
Они пока не привлекали внимания, но долго так, конечно, продолжаться не могло. Доминанты и тусклые двойники обходили их, стремясь кто к зеркалу, кто от него. Некоторые недовольно ворчали. Ах, время, время! Он теряет время. Непростительно теряет. Ингрейв приобнял мужчину и повлек его в холл.
– Парень, я, конечно, могу дать тебе автограф, но, думаю, тебе стоит предложить кое-что получше, – сказал он.
– Что?
Они прошли арку и охранников. Ингрейв направился к бару, где царила полутьма, наполненная небрежными звуками джаз-банда.
– Сюда.
Он усадил мужчину за столик в углу и прошелся острым взглядом по стойке, соседним столикам и бармену, наливающему джин какому-то хлыщу с тонкими усиками. Джазисты в зеленых, с искрой, костюмах сделали перерыв. Официантка маячила где-то вдалеке. На них никто не смотрел.
– Есть разные, не совсем законные вещи, – наклонившись, шепнул мужчине Ингрейв.
– Какие?
– Например, я могу кое-кого вывести из строя.
– Там?
– Здесь, – сказал Ингрейв.
На мгновение закрыв своей фигурой ничего не подозревающего собеседника, детектив резко ударил того рукоятью выхваченного револьвера по затылку. За всю свою жизнь Ингрейв, наверное, вырубил таким способом несколько десятков человек, поэтому и на этот раз осечки не произошло. Мужчина беззвучно рухнул головой на столик. Ингрейв его даже слегка придержал, чтобы тот не разбил нос.
– Бармен!
Выудив портмоне из внутреннего кармана пиджака потерявшего сознание незнакомца, Ингрейв
шлепнул на стойку купюру в двадцать баксов. Бармен оставил хлыща со стаканом джина и придвинулся к детективу.
– Арчи несколько перебрал, – сказал Ингрейв, кивком указав на столик. – Разбудишь его через полчаса?
– Сэр…
– Не хочу, чтобы он снова за мной увязался. Он невыносим, когда нажрется. А у меня встреча с девчонкой.
Ингрейв выложил еще одну чужую двадцатку. Бармен, совсем молодой парень, улыбнулся.
– Через полчаса?
– Сечешь. И да, – детектив сунул в пальцы бармену последние десять баксов, – виски ему потом налей.
17.
Портмоне он выбросил в урну у стойки регистрации.
– Девушка.
Женщина-администратор подняла на него холодные глаза. Комплимент на нее не подействовал. Подтянутая, холеная сучка. Брошь. Нитка жемчуга на шее.
– Я слушаю.
– Я бы хотел получить ключи от своего номера, – сказал Ингрейв.
– Назовите имя.
– Линкольн Веттик. Номер триста восемнадцать.
Женщина с минуту шелестела страницами журнала.
– Да, – наконец сказала она, – вы можете получить ключи от триста восемнадцатого номера, если назовете кодовое слово.
Ингрейв почесал подбородок.
– Я забыл.
Администратор пронзила его взглядом.
– Вы серьезно?
– Птеродактиль, – сказал Ингрейв. – Я издеваюсь.
– Другого я и не ожидала.
Номерной брелок с ключом стукнул о поверхность стойки.
– Спасибо.
– Приятного отдыха. Ваш этаж – четырнадцатый. В следующем месяце не забудьте внести аванс, если номер вам еще нужен.
– А девочки?
Женщина изогнула бровь.
– Девочек необходимо заказывать заранее.
– А Ричи?
– Боюсь, господин Ричи будет против, если его закажут.
Ингрейв хмыкнул и подхватил ключ. Стерва. В лифте он вдруг понял, на кого охотилась та троица у магазина. Ни на кого. Они просто стерегли подходы к зеркалу. И, надо признать, по крайней мере, двойник доминантного Пола, проявил завидную реакцию. И мог, зараза, отправить Ингрейва к праотцам. Ведь, в сущности, подчиненным отражениям не присуща самостоятельность. Потому они и подчиненные. А тут доминант ни Хэнка, ни Перссона увидеть точно не мог.
Видимо, рассинхрон уже здорово сказывается в городе.
Ингрейв вызвал лифт. В компании чопорной супружеской пары и официанта с сервировочным столиком он поднялся на свой этаж, открыл номер, осмотрел две простые комнаты, под подушкой на кровати нашел зеркальце размером с ладонь. Да уж. Впрочем, для того, чтобы выбить доминантку из подчиненного мира этого хватило бы.
Зеркальце Ингрейв спрятал в карман, потом отщелкнул барабан револьвера, пересчитал патроны в наличии. Четыре из шести. Два, получается, были потрачены впустую на засаду за забором. Собственно, на четырех охранников хватит.
А на Ричи?
18.
Плана действий не было.
Ингрейв собирался импровизировать, надеясь на рассинхрон. В конце концов, Ричи здесь, и Ричи там – это две большие разницы. Телохранители здесь и телохранители там – разницы еще большие. Только сейчас он уже сомневался, что реакция двойников позволит ему перебить их всех. Шустрые пошли двойники, куда более чем самостоятельные. Возможно, миры уже расходятся безвозвратно.
Ингрейв вызвал лифт. Ему вдруг подумалось: а что делают двойники, когда их доминанты трахают девчонок из «Холидей»? Повторяют движения? Должно быть, повторяют движения. Их же нельзя выключить. А если двойники трахают девчонок? Ведь смысла в том, чтобы получить в отражении то, что ты можешь получить и так, как бы нет. Или есть? Или те, кто идет через зеркало, ищут у Ричи соответствующий сервис и обычные зеркальные девчонки для них тускловаты? Надо бы расспросить Хэнка на этот счет.
Дьявол! Чем дольше Ингрейв задумывался о том, зачем Ричи вообще понадобилось перебираться в подчиненный мир, тем больше подозревал, что все это делалось неспроста.
В лифте детектив нажал самую верхнюю кнопку. Створки с легким звоном сошлись. Тоже, кстати, интересный вопрос, насторожатся ли охранники, если в зазеркалье к ним приедет пустой лифт? А если, скажем, доминант наставит оружие и ничего не обнаружит, хватит ли смелости выстрелить его двойнику? Вот не хотелось бы проверять.
Световой кружок перебегал от одной цифры к другой. Двадцать первый этаж, двадцать второй, двадцать третий.
Ингрейв спрятал руку с револьвером за спину.
Сколько он провозился внизу? Минут пятнадцать-двадцать. Хэнка с Перссоном доставят к Ричи быстро. Если учесть, что они зашли в «Холидей» с черного хода, подверглись короткому обыску, да-да, оружие долой, это глупо, оставлять Хэнку оружие, потом последовал подъем на лифте, то, скорее всего, опаздывает от них он минут на шесть-семь, не больше. Интересно, перекинется ли Ричи-доминант словечком с Ричи-двойником? Мол, а где второй детектив, не у тебя? Хотя, не слишком хорошо зная Ричи, все же думается, что к своему отражению он относится ничуть не лучше, чем ко всем остальным. Ричи сам говорил: «Все люди вокруг – мусор, но те, кто служит мне – мусор полезный».
Лифт остановился, издав звон. Створки медленно разошлись в стороны, и Ингрейв нырнул вниз.
В широком коридоре у золоченых дверей пентхауса обнаружился всего один охранник, который успел лишь вытаращить на детектива глаза.
Баум!
«Смит-вессон», модель 28, грянул у Ингрейва в руке, и охранника, полного парня с баками, отбросило в сторону, а затем он, украсив бежевую стену своей кровью, рухнул на пол.
Дальше стало еще интересней.
19.
Ингрейв полагал, что охранники-двойники все также жестко связаны с доминантами. Как любые зеркальные предметы, здания и процессы, они не имели самостоятельной природы. В обоих мирах, и в изначальном, и в отраженном, на его удачу, это пока работало, и он рассчитывал получить весомое преимущество.
Оказалось, впрочем, не совсем так.
Сам Ингрейв, как фактор рассинхрона, видимо, влиял на окружающее пространство и тем самым давал двойникам некую, пусть и ограниченную свободу действий. Поэтому, когда он вломился в пентхаус Ричи, представляющий собой роскошный люксовый номер (огромный кабинет и спальня) с террасой за панорамным стеклом, встретили его неприветливо.
Сначала бухнуло помповое ружье, изрешетив дверную створку и разнеся в брызги китайскую вазу на тумбочке, а затем дважды гавкнул «кольт», посылая две маленькие свинцовые смерти у детектива над головой.
Сбив в складки ковровую дорожку, Ингрейв рухнул на пол, опрокинул кресло и нырнул за диван.
– Я попал? Я попал? – крикнул один из охранников.
– Не знаю! – огрызнулся другой.
Снова бухнуло ружье. Из спинки кресла вырвало клочья обивки. Поролон запорхал, как желтое конфетти. Нет, как хлопья желтого снега.
– Ты видишь его? – спросил все тот же напористый, нервный голос.
– Заткнись, Лу!
Охранники прятались за колоннами, приподнимающими фальшивый портик над входом в спальню.
– Где он?
Ингрейв медленно пополз к панорамному окну. Весь путь его, как могли, прикрывали предметы мебели – пуфик, еще одно кресло, низкий журнальный столик с графином, наполненным виски на две трети. Впрочем, выгляни кто-нибудь из-за колонны, все его змеиные потуги были бы как на ладони. Но охранники не спешили рисковать.
– Кто это был?
– Я не знаю, Лу!
– Он уже ушел?
– Надо посмотреть, что там с Микки.
– Погоди.
Ствол ружья высунулся из-за колонны и плюнул дробью в диван. Буфф!
– Супер! Ты прикончил диван босса, Лу!
– И что?
– А если там никого нет?
– Но мы же кого-то видели!
Пока они переговаривались, Ингрейв успел заползти за боковину второго дивана. Оконная створка была сдвинута на ладонь, и ветер трепал желтую штору. До ближней колонны было не более двух метров по прямой, и детектив видел тощую, обтянутую темной тканью задницу того, кто едва не подстрелил его из «кольта».
– Микки! – тем временем крикнул обладатель дробовика, обращаясь к охраннику в коридоре. – Микки, ты живой?
– Заткнись, Лу! – шикнул на него напарник.
– Почему?
– Ты мешаешь мне слушать. Если он зашевелится, я услышу.
– Кто? Микки?
– Нет, тот урод, что прыгнул за кресло.
– А Микки?
– Микки он, наверное, грохнул.
– Тогда надо просто зайти с двух сторон.
– Но ты первый.
– С чего это?
– У тебя – ружье.
– Понял.
– И держи его под прицелом.
– Я так и делаю, Зиппи.
– Не называй меня Зиппи, Лу. Я – Джузеппе. Или Джузи для очень близких друзей.
– Я понял. А я – близкий друг?
– Да. Иди.
– Не говори под руку!
– Иди. Ты наверняка его ранил.
– Он даже не стонет.
– Значит, терпит. Иди.
Ингрейву надоело слышать их трусливую болтовню. К тому же у него было мало времени. Он снял с ноги правый ботинок и бросил его под кресло.
Буфф! – грянуло ружье, отзываясь на звук.
– Еще раз, Лу! – крикнул напарник.
Буфф!
Дробовик бахнул снова, подбив креслу ножки. Брызнули щепки. Дальше Лу двинулся из-за колонны с одной стороны. А Джузеппе (или Джузи для очень близких друзей), как и предполагалось, выскочил с другой прямо на «смит-вессон» Ингрейва. Типично итальянское, смуглое, носатое лицо его успело вытянуться и побледнеть прежде, чем детектив выстрелом снес охраннику половину черепа.
Баум!
Труп Джузеппе еще стоял, покачиваясь, когда Ингрейв развернулся и направил револьвер на Лу.
– Чего? – только и произнес тот.
Баум!
20.
С последним телохранителем проблем не возникло. Ингрейв вышиб ему мозги помповым ружьем Лу, измазав красным золотистое покрывало на кровати под балдахином. Сначала втолкнул тело Джузеппе, а затем вошел сам и вышиб. Впрочем, в спальне обнаружился неприятный сюрприз. Ричи в номере не было. Ни доминанта, что, в сущности, было прогнозируемо. Ни двойника. В маленьком зеркале, прихваченном из триста восемнадцатого, что интересно, доминант-охранник стоял в дверях, как стоял. Даже не почесался.
Ингрейв мог подойти к нему со спины и выстрелить через зеркало в затылок. Правда, это сработало бы, находись в помещении также Хэнк. Таков рассинхрон. Он очень своеобразно относится к передаче пуль и сообщений, в большинстве случаев просто раскалывая зеркальную поверхность.
Ингрейв обследовал номер. Роскошно, что сказать. Просторная спальня. Замечательный кабинет. Позолота и хрусталь. Сейф за драпировкой. Ростовое зеркало обнаружилось в ванной. Все же Ричи-доминант периодически шастал оттуда сюда. Или любил разглядывать себя голым. Может быть, мастурбировал на самого себя, любимого. Следов Хэнка с Перссоном Ингрейв не обнаружил. Выводы? Их повели не в пентхаус, а, скорее всего, куда-то, где Ричи обтяпывал свои делишки. Наверное, на этаж ниже. Там, по слухам, имелись даже тюремные камеры.
Ингрейв вздохнул, перешел в кабинет, носками ботинок раскидал щепки и подвинул кресло к окну так, чтобы оно находилось прямо напротив входных дверей. Потом выключил свет, оставив лишь светильник на стене, перевернул журнальный столик набок и приставил его к креслу.
Ричи же в любом случае вернется?
В коридоре, словно подгадав, звякнул лифт. Ингрейв оценил, как мертвый Лу смотрится в кресле: хорошо смотрится, неопределенно, слегка поблескивает стволом дробовика – и спрятался за столик.
В конце концов, если в подчиненном мире доминантный Ричи следует к своему номеру, то его двойнику здесь ничего другого не остается. Даже если ужас от учиненного разгрома перехватывает ему горло, вряд ли он будет способен на рассинхроне убежать прочь.
Ингрейв нацелил позаимствованный «кольт» в створ.
Осторожные шаги приблизились к дверям. Дырки от выстрелов закрыла тень. Мелькнула брошенная внутрь шляпа.
Бумм! Бумм!
Мертвого Лу встряхнуло в кресле. Ингрейв дождался, когда на пороге появится низкая фигура и выстрелил ей по ногам.
21.
– Сука!
Ричи рухнул на пол. Пистолет отлетел вглубь комнаты и, кажется, забился под одну из тумбочек.
– О, дерьмо!
Ричи попробовал подняться, но не смог и, высоко вздернув раненую ногу, схватился за нее руками. Из глотки его вырывались свистящие звуки. Ингрейв подождал, не появится ли в дверях кто-то еще, и покинул свое укрытие.
– Привет, – сказал он, встав от Ричи в метре.
Тот повернул голову.
– Хэм? Какого дьявола!
Ингрейв присел на корточки и приставил дуло пистолета к курчавым волосам Ричи. По пальцам того довольно весело бежали струйки крови.
– Мы с Хэнком решили, что ты нечестно играешь, – сказал Ингрейв.
– Я?
Материться Ричи умел изощренно. Опуская противоестественный секс с животными и предметами, выходило, что детектив сам себе выстрелил в ногу, в голову и в задницу, что ему вообще теперь лучше сбежать в другой штат, а еще лучше – за океан, но и там его с его двойником найдут и отымеют.
Ингрейв пристукнул Ричи рукоятью «кольта» по лбу.
– Хватит, мне понятно.
– Ты не знаешь, кого решил вздрючить? – прошипел Ричи.
Ингрейв вытащил ремень из брюк мертвого Лу.
– На, – он кинул ремень раненому. – Перехвати ногу. И так уже забрызгал весь пол.
– Отмоют, – процедил Ричи.
Но ремень взял и, гримасничая, перетянул простреленную ногу чуть ниже колена.
– Хэнка не видел? – спросил его Ингрейв.
– Нет!
– Что, не переглядываетесь с доминантом?
Детектив схватил Ричи за шиворот и подтянул его в кресло к охраннику. Они мило устроились – один на другом.
– Тебя достанут! Я весь город на уши подниму! – заявил Ричи.
– Мне кажется, твоему доминанту все равно, что с тобой будет, – сказал Ингрейв. – Он здесь, наверное, и не появляется. И в охране у тебя – одни двойники.
Мелкие черты лица Ричи исказились, и он стал похож на хорька.
– Ты забываешься, Хэм.
– Я просто кое-что узнал.
– Что? Что ты узнал? Думаешь, ты уникален, и теперь всюду можешь трясти своими причиндалами? Ничего, скоро их оторвут!
– Да?
Ингрейв коленом надавил на раненую ногу Ричи, и тот взвыл.
– Пусти!
– Где Хэнк?
– Я не знаю.
– Хорошо, – детектив приставил пистолет к здоровой ноге Ричи. – Я спрошу по-другому.
– Стой! Стой-стой, – Ричи скривил лицо в умоляющей гримасе. – Я на самом деле не знаю. – Он растянул губы в улыбке. – Я бы и так простил тебе этот чертов долг…