- Я всё же буду счастливой! Буду, всем назло! - Твёрдо произнесла Наташа, глядя утром на своё помятое отражение. Ясно, что не с Фёдором, с кем-то другим, но уж точно - не вот так, как вчера. Быть побитой собакой, елозящей перед хозяином, она не собиралась.
Тёмные круги под глазами спрятал тональный крем, синяки на руках и шее - облегающая водолазка. Апрельское солнышко ласкало теплом, разгоняя мрачное настроение, и Наташа решила немного пройтись. Тем более, что сегодня у неё занятия начинались лишь с третьего урока.
Бетонные плиты бульвара имени Первого Мая уже частично повылезали из-под наплывов по-весеннему рыхлого снега, и Наташа в своих котильонах шла осторожно, стараясь наступать только на чистые участки. "Вот так и жизнь", - думала она, - "Где-то чисто и сухо, а где-то сплошная сырость и грязь. Но я в грязь не упаду, по сухому я пройду. Мир клином не сошёлся на одном подонке с манией величия". Девушка решительно в такт мыслям притопнула каблучком и приостановилась, чтоб достать из сумочки свой старенький телефон. Да, он был без наворотов, но своё дело знал на отлично. А от айфонов пускай млеют нежные розовые фифы. Она другая, она будет жить так, как хочет, не оглядываясь ни на кого. И она повезёт класс в Москву. И первому, кому она позвонит, будет отец Маши Новиковой. Он после собрания казался не таким уж и страшным.
- Алё, Александр Олегович, это вам звонит Наталия Викторовна, классная руководительница восьмого "Б", в котором учится ваша дочь...
То, что услышала Наташа, семантическому анализу поддавалось с трудом. Из гневной тирады, состоящей большей частью из нецензурных междометий, девушка вычленила, что Машу всё ещё ищет милиция и, скорее всего, уже не найдёт. Наташа хотела уже сказать, что вчера она сама видела девочку в школе и тут просто какое-то нелепое недоразумение, но монотонные гудки красноречиво засвидетельствовали, что слушать её на том конце провода никто не собирается.
Наташа стояла, чувствуя себя оплёванной. Как же так? Ведь она видела вчера Машу, да и её отец был вполне адекватным. Что-то не складывалось. Логика вещей рушилась. "Может, может, он просто пьян и ничего не помнит?" - попыталась хоть как-то оправдать реакцию собеседника Наташа и уже слегка дрожащими руками набрала второй номер, номер с чёрно-золотой визитки.
- Да, - сухой голос Мишиной бабушки спутать чьим-то другим было просто невозможно.
- Мне... Лидию Павловну... - несмело произнесла Наташа, не решаясь уже называться по телефону.
- Нет её, и не будет, - так же сухо и категорично звучало в ответ.
- А..., а почему? Когда мне перезвонить?
- Года через три. Когда из тюрьмы выйдет.
Из тюрьмы? Как же так? Мать Миши в тюрьме? Ведь Наташа только вчера её видела и ... вот визитка, в конце концов. Солнышко больше не радовало. Наташа автоматически двигалась по бульвару, уже не разбирая, куда наступает. Школа. В школе она всё и узнает. Если дети на месте, значит что-то не так. Если детей нет... Абсурдность ситуации голова ещё не переварила, не осознала, но Наташа, по крайней мере, точно представляла, что ей надо делать.
Бегло кивнув на входе рыжеусому охраннику, рядом с которым сидел незнакомый мужчина в сером костюме, Наташа направилась к своему восьмому. Да, у них в расписании стояла математика, но она хотя бы пересчитает, все ли дети на месте, уяснит для себя ситуацию. Класс ещё не вошёл в кабинет и теснился кучками возле ближайших окон. Здоровенный Мельников, судя по склонённой спине и судорожно двигающемуся локтю, у кого-то списывал домашнюю работу. Худенький Останин, воровато оглядываясь, пририсовывал что-то на стенгазете, висящей в промежутке между окошек. Всё как обычно, но вместе с тем...
- Ребята, Новикова сегодня тут? Ионников? - взгляд Наташи бегло скользнул по лицам.
- Наталь Викторовна, да их уж сколько нет... - пробасил Мельников, не прерывая процесса списывания.
- Хорошо, хорошо, - задумчиво пробормотала Наташа и двинулась дальше по коридору. Значит - детей нет. Из этого следовало только то, что родители, которым она звонила утром, оказались правы, а она нет, и вчера всё было не так, как сегодня. А позавчера и даже вчера утром не так, как вчера. То есть - до уроков вчера детей не было, а потом они появились. Наташа шла, отрешившись, по школьному коридору, изредка кивая здоровавшимся с ней ученикам. Она пыталась вспомнить, что же произошло между теми двумя крайними точками пространства и времени. Вот она вышла из учительской, вот пошла за картами. Кладовка! Кладовка являлась единственным местом, куда она заходила до того, как "пропавшие" ученики" оказались в классе. А потом... карты она относила как раз после собрания. Шаги Наташи немного ускорились. Верна её версия или нет, но ведь никто не запретит ей снова зайти в то самое помещение. Зайти, выйти, а потом снова пройти мимо своих восьмиклассников. Времени до начала уроков было ещё предостаточно.
Поднявшись на третий этаж, Наташа сразу завернула в кладовку, копию ключа от которой она всегда носила с собой, постояла там некоторое время, не зная чем ещё занять себя, и вышла. И только после этого девушка поняла, что ещё не сняла плащик и проскочила сюда, миновав учительскую. Что же, к классу она успеет. Раз по пути, то сперва можно зайти и к коллегам.
Оглядываясь по сторонам, словно в незнакомом доме, Наташа дошагала до знакомой двери и остановилась. Сбылось ли? В каком она сейчас мире, с детьми или без них? Ещё момент и она всё узнает.
- Натали... - бархатный баритон, отвлёкший её от путавшихся мыслей, мог принадлежать только "Филе". - Будьте смелее. У нас никто не кусается.
- Ой, Филипп Эдуардович... Задумалась... - Улыбнулась Наташа, оглядываясь, - Что-то сегодня настроение такое. Не по погоде...
- А вот это неправильно! Сегодня же у Инги Николаевны день рождения. Так что - есть повод. И - не огорчайте её, улыбнитесь!
- И то правда, - Наташа подарила физкультурнику благодарный взгляд. С этой кутерьмой и пропавшими детьми она совсем забыла про все памятные даты. Как-то не до того было.
- Ой, а я, кажется, не вкладывалась... - Наташа схватилась за сумочку, - Кто собирает?
- Натали, пусть это будет маленьким презентом от меня, - физкультурник слегка подтолкнул её в сторону учительской и своей упругой походкой удалился в сторону спортзала.
Дверь тихо скрипнула, и Наташа вошла в помещение. То, что она не спросила про детей у "Фили", а тот на эту тему даже не заикнулся, было многообещающим. "Страшная тема" минорными аккордами звучала в последний месяц на устах у всего педсостава и новый день начинался исключительно с обсуждения "списка тех, кого уже нет".
- Здравствуйте! Ой, Инга Николаевна, какая вы сегодня нарядная! Вам так идёт! С днём рождения, с днём рождения! - Наташа ещё поворковала с минутку, повесила плащик в шкаф, и уже хотела идти проверять наличие своих детей, как её остановил голос Нины Петровны, достающей журнал.
- А вы знаете, кто нам только что звонил? Мать Ионникова. Говорит, что два автобуса для поездки в Москву она нашла. Дело только за вами теперь. Вы молодец, Наташа, что такое наметили. Я бы тоже своих свозила, но боюсь, что они ещё не дозрели.
- Ой, спасибо, - расцвела Наташа, - Я ей перезвоню. Зачем нам два автобуса, в самом деле... И одного хватило бы.
- Хорошего много не бывает, - улыбнулась Инга Николаевна, - Я вот что вам, Наташа, скажу: позовите вашу параллель. Кто там на "А" классе? Роман Павлович? Он согласится.
Строгий физик, носящий, словно чеховский "человек в футляре" стильный чёрный костюм в любую погоду, являлся отнюдь не тем человеком, с которым у Наташи сложились задушевные отношения, но она кивнула. А почему бы и нет? Если всё так чудно складывается, можно поехать всей параллелью.
Восьмой "Б" ещё толкался в дверях кабинета, когда Наташа подошла к ним. Останин, спина Мельникова... рыжие вихры Ионникова!
- Миша, задержись, прошу тебя, - окликнула Наташа подростка.
- Светлов, не дай боже на моё место сядешь! Урою! - прокричал в дверь Ионнников и, держа за оторванную лямку свой защитного цвета рюкзачок, нехотя подошёл к Наташе. - Чево, Наталь Викторовна, а?
- Миша, тут твоя мама насчёт автобусов звонила. В Москву. Я уж беспокоить её не стану. Передай ей большое "спасибо" от меня лично. Хорошо?
- Ага, - кивнул Ионников. - Маман - она может. Я б, наверное, в другой мир сбежал, если б её не было.
- Ну ладно... Иди...
"Сбежал в другой мир", - слова мальчишки, казалось, приоткрыли Наташе глаза. Может именно в этом разгадка, именно в этом причина того, что сегодня один, завтра другой, а послезавтра третий ребёнок пропадали без возврата. Может, просто нашлась тропка в какую-то иную реальность, где у них было это нечто сокровенное, где ребята оказались элементарно счастливы. Счастливы, в своём, ещё несколько детском понимании этой весьма сложной философской категории. Мишка Ионников убегал из мира, где его мать сидела в тюрьме в мир, где мать жила с ним. Маша... Новикова старшего Наташа видела дважды и, пожалуй, вполне даже могла понять эту тихую девочку. Улыбчивый Женя Светлов имел проблемы с почками. Гоша Лёвкин... Что было не так в жизни Гоши Наташа не знала, но, видно, какая-то проблема, от которой тот предпочёл скрыться из родного мира, тяготила мальчишку. А она? Что она сама? И не здесь и не там. Почему-то мир всеобщего счастья впустил её, а потом всё же дал уйти. Чем она отличалась? Тем, что взрослая или тем, что учит истории, хотя история то тут, вроде, уж совсем не при чём. А, может, своей неустроенностью, недосчастливостью? Да, после всех мерзопакостей вчерашнего вечера, она решила круто поменяться, обрести счастье не взирая ни на что. Но ей хотелось это сделать самой, без помощи волшебных палочек и крёстных с каретами, становящимися тыквами в самый неподходящий момент. А ребята... ребята хотели счастья сразу, вмиг. И нельзя их было за это упрекать в эгоизме. Да, они и были счастливы в этом мире, в мире, где всё хорошо. Вот только их не было там... Счастливых или несчастных, но не было. И тем, что их не было, они приносили, сами того не осознавая, ещё большее несчастье. Несчастье семьям, несчастье друзьям, всем тем, кто окружал пропавших. Даже милиционерам в холле, ведь их тоже отрывали от семей, от родных и близких. Круги несчастья расползались, а вместе с этими кругами всё больше детей "проваливалось" в мир розовых грёз.
"А я? Я ведь тоже хочу быть счастливой. Хочу справлять дни рождения, получать букеты. Я хочу хоть на день, на два, а может и навсегда остаться тут. Хочу, но..."
Остаться казалось легко, так же легко, как тогда согласиться съездить на Бали. Остаться тут - значило примириться, поддаться, значило оставить её детей несчастными. А как, как их теперь вернёшь? Смогут ли они пройти вместе с ней через её воротца обратно или надо было менять ситуацию там? Наташа смело двинулась к кладовке. Мысли мыслями, а уроков никто не отменял. Своим отсутствием она, может быть, и осчастливит пару охламонов, но не настолько, чтобы это вызвало положительный эффект. И вообще, чтобы делать людей счастливыми, надо начинать в первую очередь с себя.
На урок к пятиклашкам Наташа вошла по-праздничному. Чем младше ребятня, тем тоньше она чувствует окружающих, тем выше напряжённость атмосферы, тем тревожнее глаза...
- И кто у нас тут скукожился? - с порога начала Наташа, - Тема-то у нас прямо, как за окном - "Пустыни". А по пустыням бегают дромадеры... Кстати, как вы думаете, кто они такие?
Атмосфера понемногу размораживалась и к концу урока пятиклашки разве что на ушах не ходили, изображая обитателей пустынь и разрисовывая самыми солнечными карандашами свои контурные карты.
"И вот такой я должна быть всегда! Начало положено!" - Наташа из класса не шла, а шествовала, довольная своей первой маленькой победой. А потом, потом она ворвалась в учительскую и организовала праздник Инге Николаевне, про который в этом неулыбчивом мире никто и не вспомнил. Она поставила учителей в хоровод, добилась, чтобы все вместе спели "Пусть бегут неуклюже...", Филипп Эдуардович даже сбегал в киоск за конфетами. В общем, праздник, может, получился и похуже, чем там, но ведь получился же! Оставалось самое сложное - дети.
Когда Наташа выходила из школы, от утреннего солнышка остались только воспоминания, низкие тучи суматошно метались по небу, изредка оголяя голубые проплешины небосвода. Она решила начать с самого трудного, с самого первого случая. Если она справится с ним - остальное тоже пойдёт, как по маслу. А значит - её ждало посещение Новиковых.
Двухэтажный домик барачного типа в трёх кварталах от школы притаился в глубине частых зарослей кустарника. По тропинке, пройти по которой без резиновых сапог казалось невозможным, Наташа пробралась к обшарпанной двери и нажала на кнопку болтавшегося на одном гвоздике дверного звонка.