27
Шёл дождь из пепла.
Дворники бешено вращались, но никак не могли очистить ветровое стекло. Это было всё равно что заблудиться в чёрный снегопад. Пепел летел густой и тяжёлый, облепляя фары и лобовое стекло, пока она не была вынуждена остановить микроавтобус.
Ей ничего не оставалось, как переждать.
Она сидела, натянув рубашку на лицо, чтобы не дышать. Даже внутри кабины пепел был повсюду, покрывая сиденья, приборную панель и руль, оседая на пол, как глубинный морской ил. Через десять минут Рамона тоже была покрыта им. Но даже так, внутри машины было намного лучше, чем снаружи, где он налетал, как чёрная метель.
Она ждала
И ждала.
Что, если это будет продолжаться часами? Несколько дней? Тебя похоронят заживо, - подумала она.
Но она знала, что это не продлится слишком долго. Кукловод тратил очень много энергии, чтобы создать эту иллюзию. Очень правдоподобную иллюзию — можно было дотронуться до пепла, почувствовать его, вдохнуть и задохнуться от него, но всё равно это была иллюзия.
Она съежилась на сиденье, дыша через рубашку, и надела тёмные очки, чтобы эта дрянь не попала ей в глаза. За последние пятнадцать минут температура в кабине поднялась по меньшей мере на двадцать градусов, и она уже начала потеть, одежда липла к телу, как мокрые тряпки. Она стёрла пот со лба, оставив жирные разводы пепла.
Это было отвратительно.
Если это когда-нибудь закончится, ей придется часами отмокать в ванне.
Она ждала, прислушиваясь к тому, как пепел стучит снаружи машины, словно песок. Казалось, этому не будет конца, и она чувствовала всё большую клаустрофобию, микроавтобус всё больше и больше походил на гроб, в котором её медленно хоронили заживо, на ящик, погружающийся в чёрные глубины зыбучих песков. Даже когда всё закончится, а она не была уверена, что это когда-нибудь произойдет, она будет погребена под многими футами чёрного пепла, и если она откроет раздвижную дверь микроавтобуса, то утонет в горе пепла.
Но это было лишь её разыгравшееся воображение.
Даже сейчас пеплопад медленно прекращался. Она едва слышала, как его частички оседали на крыше микроавтобуса. Она подождала ещё минут десять, пока снаружи не воцарилась мёртвая тишина, зная, что это может означать только одно из двух: либо микроавтобус полностью похоронен, либо пепельная буря наконец закончилась.
Она приоткрыла окно на дюйм, и пепел посыпался внутрь, покрыв её чёрной копотью.
Она открыла окно ещё на несколько дюймов.
Её не похоронили заживо.
Она открыла дверь и шагнула в мир, выкрашенный в чёрный цвет. Пепел доходил ей до икр. Она двигалась сквозь него, отбрасывая облака сажи с каждым шагом, пока удалялась от микроавтобуса в странный, почерневший мир. Это был истинный сожжённый Стокс. Он был похож на пластмассовую игрушку, которую заскучавший ребёнок облил жидкостью для зажигалок и поджёг.
То, что она видела, был город после пожара.
Небо казалось тёмным от копоти, лунный свет проникал сквозь дым и пепел. Кварталы выгорели дотла, от зданий остались одни лишь фундаменты. От некоторых домов не осталось ничего, кроме одной-двух закопченных труб, похожих на лишённые ветвей деревья, чёрные колья, на которых сжигали ведьм. Она видела на улицах остовы сгоревших машин, похожие на высохшие, искорёженные панцири насекомых, которые можно найти на подоконниках заброшенных домов. Из пепла торчали груды тлеющих кирпичей и горящих досок, опрокинувшиеся телефонные столбы и кусты, которые не загорелись, а просто засохли от палящего зноя.
Сплошной хаос.
То, что привлекло её внимание, было похоже на развалины какой-то фабрики на вершине холма, который возвышался над самим городом.
Затем, так же быстро, как и появился, мираж исчез.
Стокс снова был чист и непорочен, не осквернен и не разрушен. Улицы были чистыми, окна сияли лунным светом, а воздух был свежим.
Единственным доказательством того, что вообще что-то произошло, была сама Рамона, чёрная с головы до ног, с волосами, полными пепла. Она вдохнула чистый воздух, не удивляясь тому, как преобразился город.
Она побрела дальше.
Свет.
Она увидела мерцающий синий свет, исходящий с другой стороны улицы. Все телевизоры в витрине магазина работали. Опять же, это было похоже на клише из старого фильма. Она пошла туда, зная, что Кукловод хочет этого. Шесть или семь старых телевизоров показывали одну и ту же программу — чёрно-белый выпуск новостей, изображение было зернистым и нечётким. Ведущий новостей в строгом костюме и галстуке-бабочке, с блестящими от геля волосами, держал в руках кипу бумаг, а на столе перед ним стоял громоздкий хромированный микрофон “Unidyne”.
Картинка изменилась. Теперь телевизоры показывали ужасный пожар, дома и здания, охваченные пламенем, чёрный дым, поднимающийся в небо. Затем картинка снова переключилась на ведущего, комментирующего происходящее. Образ ведущего сменился надписью на экране:
ПРОПАЛИ БЕЗ ВЕСТИ
За этим последовали размытые чёрно-белые фотографии, на которых она разглядела себя и Чазза, Крипа и Даниэль, Лекса и Су-Ли. Образы продолжали повторяться. Кукловод пытался напугать её, и это у него неплохо получалось. Самым тревожным было то, что эти фотографии были сделаны не при жизни, а после смерти. Каждый из них лежал нагишом на столе в морге. Их лица выглядели дряблыми, глаза запавшими.
Рамона отвернулась.
Она злилась, обезумела от ненависти и жажды расплаты. Вдруг завыла сирена, а это означало, что ситуации снова накаляется. Напрягшись, стоя посреди улицы, она ждала этого.
28
Когда раздалась сирена, Одноногая Леди проснулась... по крайней мере, она снова была жива. Чазз видел, как это произошло. Это было похоже на какой-то трёхмерный галлюцинаторный спецэффект, только это была не фантазия, это было реально.
Неужели это происходит на самом деле? Неужели я действительно вижу это дерьмо?
Сначала Одноногая Леди лежала как сломанная марионетка в груде тряпья, конечности раскинуты в стороны, голова свешивалась набок, пальцы растопырены, рот открыт, как будто в ожидании, что в нём совьёт гнездо воробей.
А потом… начали происходить разные вещи. С грохотом, похожим на шуршание палочек и шариков в коробке, Одноногая Леди встала. Она стояла сгорбившись, со скрюченным, как у старой леди, позвоночником, свесив голову на плечо. Она балансировала на одной ноге, её деревянная нога слегка покачивалась, как будто могла отвалиться в любую секунду. Жизненная сила заполняла её, превращая то, что несколько мгновений назад выглядело как деревянная кукла, во что-то живое и, возможно, органическое. Она наполнялась жизнью, как воздушный шарик воздухом.
Голос в его голове сказал: "Беги, пока не лишился рассудка полностью".
Но он не побежал.
На самом деле он вообще ничего не сделал. Он просто смотрел на неё, чувствуя себя совершенно беспомощным. Одноногая Леди не делала никаких угрожающих движений, и он не мог отвести от неё глаз. Она смотрела на него, хотя у неё не было глаз, а он смотрел на неё. Он чувствовал себя добычей. Однажды, на уроке биологии, он видел, как мистер Берри бросил мышь в клетку любимой крысиной змеи по имени Герман. Поначалу мышь была очень рада тому, что выбралась из тесной картонной коробки, в которой её принесли из зоомагазина. Она прыгала и резвилась от неожиданной свободы ... потом она увидела Германа. Она вжалась в угол клетки, дрожа от чистого ужаса, когда Герман медленно, неумолимо двинулся в её направлении.
Чазз чувствовал себя точно так же, как та мышь.
Может быть, у Одноногой Леди и не было глаз как таковых, но в дырах её лица было что-то живое, и оно уставилось прямо на него. Она смотрела на него, как Герман на мышь, готовясь нанести удар.
Чазз знал, что должен что-то предпринять.
По крайней мере, встать с задницы и использовать свою врождённую силу и скорость. Но он не сделал этого или чего-то ещё, потому что был выжат как лимон. Он чувствовал себя как одна из тех грязных тряпок, которые его мачеха вешала на верёвку после того, как хорошенько вычистит пол в кухне. Он был вялым, промокшим и неспособным к действию.
Одноногая Леди просто стояла. Она была одета в какой-то заплесневелый халат или сорочку, потрепанную чёрную тряпку, больше напоминающую вороньи перья.
- Хорошие мальчики будут вознаграждены, - сказала она, её голос эхом отдавался в его голове. - Плохие мальчики будут наказаны.
Она сделала несколько шагов в его сторону, потом ещё несколько. "Тук-тук, тук-тук, тук-тук", - постукивал её колышек. Она шагнула прямо в лунный свет, и он по-настоящему рассмотрел её лицо, глубокие морщины, разрезы и швы, обесцвеченные десны и жёлтые зубы-иголки, губы, похожие на сухую луковую шелуху. Он знал, что это не ткань, а какой-то материал вроде мешковины, тонко сотканный, но живой. Плоть отслаивалась, распадалась на части, нити и ленты свисали вниз, как пряди волос. Из одного шва тянулась дорожка засохшей крови.
Ты хочешь увидеть своих друзей? – раздался голос Одноногой Леди в его голове, зная, что именно этого он хочет больше всего. - Да? Ну, есть только один способ найти их, и это я. Я могу отвести тебя к ним. Всё, что тебе нужно сделать, это взять меня за руку, и я уведу тебя от страха к свету. Я познакомлю тебя с той, кто создаёт и разрушает, той, кто вознаграждает тех, кто не убегает, как испуганные маленькие мальчики. Просто возьми меня за руку.…
Его собственный голос в голове сказал ему, что, либо он придёт в себя и придёт очень быстро, либо возьмёт её за руку и погрузился глубже в трясину этого кошмара, пока лёгкие не наполнятся чёрным илом, а сердце чёрным ужасом, и он не утонет, как кирпич. Это был решающий момент.
Одноногая Леди протянула ему руку ладонью вверх. Он мог видеть металлические стержни или кости, выпирающие под кожей.
Он встал.
Он знал, что будет делать.
Он собирался отбросить этот грёбаный манекен и убраться отсюда к чёртовой матери. Таково было его намерение. Поэтому он сильно удивился, когда протянул руку и сжал её резиновую ладонь, почувствовав, как её извивающиеся пальцы обвили его кисть, как щупальца, которые никогда не отпустят.
Он закричал в последнем приступе отчаяния.
Но было уже слишком поздно.
Слишком поздно.
29
Кукольные люди приближались.
Не один или два, а целые толпы, притягиваемые со всех сторон, как металлические опилки к магниту. И этим магнитом был их дом. Су-Ли, Крип и Лекс смотрели, как они приближаются, ковыляя, шатаясь и еле плетясь, но никогда не сворачивая с намеченного пути.
"Мы утонем в них", - подумал Крип. Их так много, что мы будем похоронены в них заживо.
- Нам лучше вернуться в дом, - сказал Лекс. “Это похоже на осаду.”
Но Крипу эта идея не понравилась.
- К чёрту! Давайте убежим!
- Мы не можем убежать. Нам некуда бежать, - напомнила ему Су-Ли.
Она была права. Он знал, что она права. Они были пойманы в ловушку, и снова их решения принимались за них, и они реагировали, а не действовали так, как она и Лекс сказали ранее.
- Пошли, - сказала Су-Ли. - Возвращайтесь в дом. Это всё, что мы можем сделать.
Лекс начал пятиться вместе с ней, но Крип не последовал за ней, потому что увидел выход. Наконец-то нашёлся выход.
- Крип, - сказала она. - Пошли в дом.
Но он яростно замотал головой. Очевидно, они этого не видели, иначе думали бы о том же, о чём и он.
- Смотрите! - он сказал. “Вон там!”
Они ничего не заметили.
Господи, она была прямо там! Дальше по улице! Машина, вашу мать! Как они могли этого не видеть? Старый седан ещё с тех времён, когда не изобрели рулевые противоугонные устройства. Завести эту старую рухлядь не составит проблем. У него был с собой перочинный нож, и это всё, что ему нужно.
- Машина! - воскликнул он. “Вон там! Смотрите!”
Но они уже увидели её, и было очевидно, что эта идея им не нравится. Он знал, о чём они думают: ловушка. Кукловод (как Лекс любил называть его, или её, или оно) поставил машину там, чтобы они по глупости запрыгнули в неё. Крип знал, что, наверно, так и есть, особенно в этом месте, где не было машин, но, чёрт возьми, он был напуган и больше не мог нормально мыслить. Ему нужно было выбраться отсюда. Пусть ему придётся драться с одним-двумя манекенами по пути, это всё равно стоило того.
Убирайся к чёртовой матери из этого проклятого дома и попытайся пережить на колёсах эту Ночь оживших мертвецов.
Он сорвался с места и побежал к машине.
Лекс и Су-Ли окликнули его, но к тому времени кукольные люди уже приближались со всех сторон, и у них не было шансов догнать его. И это было хорошо, потому что он не собирался прятаться в этом грёбаном доме, дожидаясь, пока эти твари доберутся до него.
Позади него Лекс и Су-Ли всё ещё кричали.
Они будут чувствовать себя по-настоящему глупо, когда он подъедет на машине и вытащит их оттуда к чёртовой матери. Приблизившись к машине, он увидел, как один из кукольных людей поднялся из-за неё, как наполняемый газом воздушный шар. Это был человек, чье лицо покрылось белой маслянистой краской, как будто находилось под раскаленной лампой. У него не было глаз, но это не мешало ему смотреть прямо на Крипа.
Он оглянулся через плечо.
Лекс и Су-Ли вернулись в дом, и улицы заполнились кукольными людьми. Теперь пути назад не было, они были повсюду. Он был один и либо делал то, за чем пришёл, либо ...
Кукольный человек проковылял вокруг машины, его рот открывался и закрывался резким, механическим движением, как будто его челюсти приводились в движение пружиной, как у марионетки. А может, так оно и было. Крип подёргал дверцу со стороны водителя. Заперто. Это вызвало приступ паники. Он перебежал на другую сторону, кукольный человек был всего в нескольких футах от него. Пассажирская дверь тоже была заперта.
Но задняя дверь была открыта.
Крип залез в машину, захлопнув дверь на замок. Он быстро заблокировал другую заднюю дверцу и вздохнул с облегчением. Кукольный человек безрезультатно колотил в окна.
Бей сколько хочешь, придурок. Автомобильные стекла легко разбиваются только в кино.
Сейчас, он хотел лишь завести этот кусок дерьма. Это должно было сработать, и он знал это. Он почти видел, как это происходит у него в голове. Это было единственное, что заставило его задуматься, потому что в реальной жизни всё никогда не шло так гладко, особенно у него.
Какого чёрта?
Сначала он этого не заметил, но теперь понял: салон машины был полностью обесцвечен. Он был чёрно-белым, как в старом фильме. В свете луны его руки были кремового цвета, а сама машина пестрела разными оттенками серого.
Он подтянулся, чтобы перелезть через сиденья, решив, что не будет думать о том, что это может означать. Это была просто игра лунного света, и у него, чёрт возьми, не было времени волноваться из-за такого дерьма. Нужно было спешить.
Ключи были в замке зажигания.
Ключи в грёбаном замке зажигания!
Он начал перебираться через сиденья. Несколько кукольных людей приближались к машине.
"Ну и хрен с вами", - подумал он.
И тут что-то ударило его.
В машине с ним никого или ничего не было, но он почувствовал, как что-то вроде руки ударило его прямо в грудь и отбросило на заднее сиденье. Может быть, это была не совсем рука. Может быть, это было что-то более похожее на волну силы. Как бы то ни было, это имело физическое воздействие.
Крип поднялся.
Тупой придурок! Ты знал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, но всё равно пошёл на это!
Охваченный паникой, ожидая, что невидимая рука снова ударит его, он потянулся к ручке двери... но её не было. Это было похоже на заднюю часть полицейской машины, без ручек. Он попытался открыть замок, но тот был оплавлен. Он попробовал открыть другую дверь. У неё тоже не было ручки. Он осмотрел передние дверцы, зная, что там тоже не будет никаких ручек, потому что ловушки так не работают. Крип оказался в ловушке типа Тараканий мотель - тараканы регистрируются, но не выписываются. Тогда он потерял самообладание, колотя в окна до боли в кулаках, зная, что не выйдет, но, как животное в клетке, он не мог смириться с этим.