Скрип, скрип.
Он огляделся по сторонам. Должно быть это была Одноногая Леди... но нет, выглянув в окно, он увидел, что её уже нет на улице. Он нигде её не видел.
Скрип, скрип, скрип.
И кроме того, этот звук доносился рядом с ним.
В комнате он различил смутную фигуру. Она сидела в кресле-качалке, раскачиваясь взад-вперёд, взад-вперёд.
Скрип, скрип, скрип.
- Кто ... кто там?
И женский голос, хриплый и задыхающийся, произнёс: "Это я, куколка. И я здесь уже очень, очень давно.”
Женщина, ещё одна женщина-манекен.
Он чуть не начал истерически хихикать при одной мысли об этом.
- Держись от меня подальше! Только подойди ко мне, и я убью тебя!
Она захихикала.
- О, тебе не стоит беспокоиться обо мне, куколка. Старая леди хочет повидаться с тобой. Одноногая леди. Ей нужно твоё сердце. У тебя доброе, сильное сердце, а у неё его совсем нет. Поэтому ей нужно твоё.
- ДА ПОШЛА ТЫ! - крикнул Чазз.
Стул перестал скрипеть.
- Как скажешь, куколка.
Женщина уже поднялась со стула и приближалась с тем же щёлкающим звуком, что и сгорбленный человечек. Она двигалась неуклюжей походкой, болезненно и медленно, как будто одна нога была длиннее другой. Он видел, как она протягивает к нему свои острые пальцы, длинные волосы развевались из стороны в сторону в такт её движению.
С криком Чазз побежал к двери.
Он едва успел. Она запустила пальцы в его волосы, а потом он захлопнул дверь за собой и услышал, как её ногти царапают с другой стороны, как будто это были вовсе не ногти, а когти.
На двери был замок, и он воспользовался им.
Она продолжала царапать другую сторону.
- Когда я найду тебя, куколка, я тебя трахну.
Чазз оттолкнулся от двери, по его коже снова побежали мурашки.
Он споткнулся о стул и упал в лужу лунного света, отчего его пальцы стали пепельными и почти фосфоресцирующими, как лепестки ночных орхидей. Он дрожал, пускал слюни, стучал зубами. Слезы текли из его глаз, и он не мог собрать свои мысли воедино.
Перед ним была лестница, ведущая на второй этаж.
Когда он пришёл в себя, он подумывал о том, чтобы пойти туда и спрятаться в комнате, но нет, он не мог вынести мысли о том, что находится в том же доме, что и эта тварь. Нет, он должен бежать. Ему нужно было бежать. Ему нужно было как-то дистанцироваться от этого места.
Именно это он и собирался сделать.
Потом он увидел, как что-то спускается по лестнице, какой-то гигантский длинноногий паук. Оно заметило его и решило, что он - его добыча.
Цок-цок-цок-цок, ступали его многочисленные лапки.
Чазз пополз к двери, стукнулся об неё, и с другой стороны раздался голос: “Теперь делай выбор, куколка... я или оно.”
13
Мир Даниэль словно сжался.
Он стал тесным и душным, как маленький чёрный ящик. Состоял из этих улиц и зданий, переулков и домов, всех мелких деталей, которые составляли город под названием Стокс, который, как она знала, существовал только в кошмарах и, возможно, на самом краю ада.
Она задыхалась.
Ожидая у окна какого-то безымянного магазина, она задыхалась. Крип стоял рядом, нервный, взволнованный, двигаясь туда-сюда, не в силах усидеть на месте. Лекс и Су-Ли стояли на улице, боязливо оглядываясь на тёмную закусочную. Они вошли, а потом вышли. Должно быть, они выключили свет после того, как ушли.
Даниэль пришлось напрячь всё своё тело, чтобы сделать вдох.
Ей даже пришлось приподняться, чтобы набрать воздуха в лёгкие. Когда она попыталась сказать об этом Крипу, она не смогла вымолвить и слова.
Здесь что-то было не так.
Что-то плохое.
Воздух исчез. Ей нужно было найти место, где есть воздух, иначе она задохнётся. Она пошла, спотыкаясь, в том направлении, откуда они пришли.
- Эй, - сказал Крип. “Что ты делаешь?”
Он протянул руку, чтобы схватить её, но она оттолкнула его и побежала. Задыхаясь, ища воздух, которым можно было бы дышать, она побежала по улице и завернула за угол, и чем быстрее она шла, тем лучше был воздух, пока она не перестала задыхаться.
Крип бежал за ней, выкрикивая её имя, требуя объяснений, что, чёрт возьми, она делает, и, о, если бы у неё было время, она сказала бы ему, и тогда он бы понял.
Она завернула за угол и увидела, что там кто-то стоит.
Это был мужчина. Большой мужчина.
Он двигался со щелчками и жужжанием шестерёнок.
Даниэль резко остановилась в нескольких дюймах от него, отчаянно пятясь назад. Лунный свет показал ей, что на самом деле это был не человек, а ещё одна кукла, которая только выглядела как человек. Он улыбался ей, и она увидела, что у него есть зубы.
- Это ты, куколка? - спросил он.
У неё было достаточно времени, чтобы издать тихий крик, когда что-то ударило её по голове, от удара она упала на колени, а затем на тротуар, и провалилась во тьму.
14
Чёртова идиотка.
Вот что пришло в голову Крипу, когда он погнался за Даниэллой, которая оказалась на удивление быстрой и проворной. У неё были длинные, как у газели, ноги, и он решил, что она какая-то спортсменка, раз так набирает скорость. Бегунья или футболистка. Может быть, она играла в лакросс и занималась плаванием, как Рамона, или гоняла на горных велосипедах, как Су-Ли. Как бы то ни было, эта девушка была в хорошей форме.
А для Крипа, чей основной вид спорта состоял из марафонских забегов в Resident Evil, она была недостижима.
Он окликнул Лекса и Су-Ли, но они уже были в пути.
Блин, это было просто здорово. Как будто у них не было других проблем, таких как остаться в живых и сохранить рассудок, теперь они должны были нянчиться ещё и с этой психованной штучкой.
Он видел, как она исчезла за углом, и, чёрт возьми, она даже не замедлилась. Она свернула с невероятной грацией, не имея которой Крип бы просто упал на задницу и свернул лодыжку впридачу.
Наконец он добрался до угла, но ему пришлось сбавить скорость, и даже тогда, он чуть не споткнулся о собственные ноги, как старая обезьяна.
Лекс и Су-Ли догоняли его.
У него было предчувствие, что они настигнут его в любую секунду.
Он увидел Даниэль за другим углом, и к этому моменту он начал думать, что она даже не была грёбаным человеком. Он был готов сдаться, покончить со всем этим, но что-то подталкивало его вперёд. Он не был самым храбрым парнем в мире – за пределами X-box 360, где он был почти легендой, — но он знал, что если он не остановит её, с Даниэль случится что-то действительно плохое. Что-то, что уже могло случиться с Чаззом и с Рамоной.
Он появился из-за угла как раз в тот момент, когда Даниэль резко затормозила, словно бегущая антилопа гну, которая только что врезалась в голодного льва.
Только в этом случае лев был бы предпочтительнее.
Крип увидел кукольного человека и тоже остановился. Этот парень - что бы это ни было - был огромным, возвышался над ней, как кладбищенский ангел. На нём было огромное тёмное пальто, похожее на тлеющий брезент. Он проковылял ближе к ней, размашистой походкой из стороны в сторону, волоча за собой одну ногу. Его лицо походило на маску ужаса, сделанную из бледно-серой мешковины, но всё же это была плоть, потому что, когда он заговорил, тонкогубый, кривой рот зашевелился, как будто мышцы под ним были в движении.
Крип услышал, что он сказал: "Это ты, куколка?”
Затем он взмахнул тем, что держал в узкой руке с длинными пальцами... топором. Лезвие вошло Даниэль прямо в макушку, расколов её голову, как тыкву. Крипа обдало брызгами крови и мозгов, и он упал на колени с застывшим криком.
Неуклюжая тварь направилась в его сторону, перешагивая через всё ещё содрогающееся тело Даниэль.
Крип просто ждал этого.
Он был безмолвен и ошеломлён, его рот отвис, пальцы размазывали кровь и серое вещество на лице, которое имело консистенцию желе от консервированной ветчины. Он оцепенел и застыл на месте. Ему показалось, что его собственная кровь прилила к ногам, и он чуть не упал лицом на тротуар.
В лунном свете лицо человека с топором казалось почти светящимся.
Из его уродливой головы торчали пучки седых волос, само лицо было покрыто шрамами и швами, одна пустая глазница располагалась ниже другой, и обе были заполнены бездонной чернотой. У него не было носа, а рот был искажён швом стягивающим его.
И снова Крипу показалось, что это маска... но когда существо приблизилось к нему, оно криво ухмыльнулось.
- Это ты, куколка? - спросило оно, поднимая топор для удара. С лезвия стекала кровь. К нему также прилипли ткани и волосы.
Крип ждал этого, но Лекс схватил его и потащил прочь, наполовину волоча, наполовину унося за пределы досягаемости монстра.
- Беги! - крикнула Су-Ли. - Беги!
Она вела их, и Крип, поднявшись на ноги, побежал рядом с Лексом, внезапно почувствовав, что мог бы пробежать десять миль, если бы это было необходимо. Страх и ужас придали ему сил, и он пустил их в ход.
За ними следовал человек с топором.
15
В задумчивой тишине Рамона двинулась по тротуару, изо всех сил стараясь держаться подальше от тени, отбрасываемой навесами над витринами магазинов. Все они были полосатыми. Старинными, абсолютно не к месту и не ко времени, как и весь этот чёртов город.
Это место было ящиком, большим чёрным ящиком, но должен быть ключ, который открывал его, если только она могла найти его и узнать, что это такое.
Снова прозвучала сирена, и это была настоящая беда.
В последний раз, когда она звучала, сгорбленный человек ожил, а другая тварь в микроавтобусе напала на Чазза, бедного, никчёмного Чазза. По её мнению, это означало, что если вокруг были другие люди-манекены, то сирена, вероятно, активировала их.
У неё не было никаких реальных доказательств, но она верила в это.
А сейчас она должна найти остальных.
Они должны были быть где-то рядом. Но это было лишь полбеды. Казалось, что все улицы похожи друг на друга. Деловые кварталы были как бы повторением друг друга, как и жилые кварталы. Она могла поклясться, что видела одни и те же витрины, одни и те же дома снова и снова. Конечно, это было невозможно, потому что она двигалась по прямой, но ощущение дежавю не покидало её.
Оно не только не покидало её, но и преследовало.
Она остановилась под одним из таких же полосатых навесов, пытаясь разобраться в происходящем. Да, реальность здесь была искажена, но должна подчиняться каким-то законам.
О, прекрати пытаться, блядь, всё рационализировать. Неужели тебе всё это не надоело?
Но она этого не сделала, потому что была именно такой. Она провела всю свою жизнь в поисках знаков и предзнаменований, систематики и механизмов, стоящих за совершенно обычными событиями. Возьмём, к примеру, Чазза. Она уже давно знала, что он спит с другими девушками, но не бросила его. Она даже не затронула эту тему и не опустилась до его уровня, как многие другие женщины, и не стала спать с кем попало. Нет, только не она. Она искала намёки и подсказки в разговорах и повседневной жизни с ним, которые должны были подсказать ей, что она сделала не так, и всячески избегала любых изменений в их отношениях, которые привели бы серьёзным проблемам.
И Рамона делала то же самое сейчас.
Она ждала, покуривая сигарету, зная, что должна бросить курить до начала купального сезона... но сегодня была не та ночь.
Она думала о сирене. Она знала, что звук доносился с востока и ей очень хотелось проследить его источник, потому что глубоко внутри она чувствовала, что если она сможет отключить сирену, то весь кошмар закончится.
Но это было глупо и опасно.
Разумнее всего было прекратить поиски и вернуться туда, где стоял микроавтобус. Это был вход в этот сумасшедший дом и, вероятно, путь к спасению.
Она повернулась и пошла быстрее в том направлении, откуда пришла.
Те же витрины, те же дома, всё то же самое.
Она шла, шла и шла, и казалось, что всё ещё не приблизилась к тому месту, откуда прибыла изначально.
Чушь собачья, всё это чушь собачья, всё это дешёвая грёбаная игра, а этот город - не что иное, как дешёвый грёбаный карнавал. Вот и всё.
Она пошла быстрее, отказываясь смириться с мрачной неизбежностью того, что с таким же успехом могла бы бежать по беговой дорожке. Те же витрины, те же дома, те же деревья, те же бульвары... Боже, это продолжалось и продолжалось.
Но и Рамона не сдавалась.
Она была упряма и никогда не сдастся. Не будет побеждена этим кошмаром. Она истощит его, пока он просто не выдохнется и барьеры не истончатся... тогда она выйдет и будет свободна.
Но вдруг у неё перехватило дыхание.
Испуганная, но в основном злая и раздражённая всем происходящим, она остановилась, задумавшись. Должен же быть какой-то выход. Господи, она уже начинала чувствовать себя хомячком, бегающим в колесе.
Поскольку движение вперёд абсолютно ни к чему её не привело, она изменила тактику. Она двигалась совершенно инстинктивно. Сначала направилась в одну сторону, повернулась в другую и пошла по проспекту, потом по улице, потом по бульвару. Её движения были бессистемными. Она не думала о том, куда идёт, она просто делала это, руководствуясь чисто животным инстинктом. Если и существует кто-то управляющий этим кошмаром, он должен себя проявить.
Она шла всё быстрее и быстрее, прислушиваясь к тому, как эхо её шагов отражается от стен домов.
Затем она остановилась как вкопанная, понимая, что что-о произошло.
Прислушайся
Хоть Рамона и стояла неподвижно, она всё ещё слышала шаги.
Она обернулась, но там никого не было... по крайней мере, она никого не заметила. Лишь звук множества шлёпающих босых ног.
Она услышала тихий шёпот.
Что-то похожее на хихиканье ребёнка.
Она почувствовала, как тонкие волоски на затылке встали дыбом, а по коже головы пробежал холодок. Её преследовали существа, которых она не могла видеть, но они приближались.
Должно быть, сработало, я утомила кукловода, и он решил ускорить процесс.
Но в этом не было никакого удовлетворения, потому что она боялась этих тварей. Они пришли за ней. Шёпот становился всё громче, пока не стали различимы голоса дюжины детей, бормочущих с низким и жутким шипением, которое, казалось, эхом отдавалось в её черепе.
Она побежала.
Она бежала так быстро, как только могла, и каждый раз, когда она останавливалась, казалось, что они были ещё ближе. Они собирались довести её до полного изнеможения. Проходя мимо витрин магазинов, она ясно видела, как манекены поворачивают головы и наблюдают за её продвижением. Наконец она остановилась и обернулась.
- Покажитесь уже, - сказала она, и её гнев пересилил страх.
Один из них вышел из тени. Маленькая девочка со спутанной копной светлых волос, лицом цвета инея и покрытым паутиной трещин, её глаза, похожие на рваные дыры, смотрели в никуда. От груди до бёдер, она была вскрыта, как будто на неё не хватило материи. Внутри ... ничего не было. Просто узкий металлический каркас.
Никакой электроники.
Ничто не могло привести её в движение, но она двигалась, она была жива. Рамона рассмеялась. Должно быть, она совсем спятила.
- Это Рамона, - сказала девушка пронзительным, скрипучим голосом. - Рамона, Рамона, Рамона, Рамона.
Теперь начали появляться и другие, выходя, чтобы выкрикнуть её имя.
Их были десятки.
Многие из них были незакончены, их головы раскачивались как распухшие поганки при сильном ветре. Армия Тряпичных Энн из ада, лица вылеплены из папье-маше, но ухмылялись и двигались, как живая плоть. Чучела, сделанные из потрескавшейся древесины и сухой гнили, пугала с трубчатыми ногами и ветвями деревьев вместо рук. У одних не хватало конечностей, а у других – голов. Один из них был не более чем ходячим каркасом, другой – треснувшая безволосая голова, соединённая с ногами одним лишь столбом позвоночника.
Они звали её по имени, нашёптывали его, казалось, им нравилось его звучание: "Рамона, Рамона, Рамона, Рамона", - их песня набирала громкость и интенсивность, пока не превращалась в пронзительную какофонию: "Рамона, Рамона, Рамона, Рамона, Рамона ... ”