- Как вы думаете, когда это случиться? - спросил Крип.
- С минуты на минуту, - сказала Су-Ли. “Я почти чувствую, как это начинается.”
18
Крип не знал, что и думать о них. Всегда казалось, что Лекс и Су-Ли были на одной волне и могли легко общаться без слов. Но он не разделял их оптимизма и считал, что их безрассудные теории приведут их всех лишь к смерти.
Он встал и подошёл к окну.
Он ничего не видел, но это ничего не значило.
Его внутренности сжались в комок в ожидании сирены или чего-то подобного. Су-Ли сказала, что это вот-вот произойдёт, и он нисколько в этом не сомневался. Единственное, что его пугало, - какую форму оно примет.
- Интересно, живы ли ещё Рамона и Чазз, - сказал он.
- Если кто и остался в живых, так это Рамона, - сказала Су-Ли. – Она, наверно, сейчас ищет нас.
- И Чазза убить будет нелегко.
Крипу было наплевать на Чазза. Он не хотел его смерти, но все его мысли были о Рамоне.
Они находились в гостиной дома, который выглядел почти так же, как и все дома в квартале. Обычный дощатый двухэтажный домик. Они ещё не поднимались наверх и не спускались в подвал, и не было смысла рыскать там в поисках неприятностей.
Неприятности сами найдут нас и без всякой помощи.
Он достал зажигалку и щёлкнул ею, прыгающее пламя осветило комнату и дало ему возможность взглянуть на обстановку. Ничего необычного: диван, два кресла с откидными спинками и лампами рядом. Кофейный столик. Книжный шкаф. Большая старая стереосистема. И телевизор, как будто с музея, на четырех ножках, с выпирающими переключателями каналов и громкости, с выпуклым экраном и рожками антенн.
Пламя зажигалки начало жечь ему пальцы, и он выключил её.
- Заметили, какое всё старое? Одно лишь дерьмо динозавра, - сказал он. - Нет ничего новее 1960-х, ни мобильников, ни компьютеров. Даже видеомагнитофона нет.
- Всё сходится, - сказал Лекс. – Образ старых добрых 60-ых. Бьюсь об заклад, если ты подойдёшь к книжной полке, то не увидишь ничего выпущенного после 1965 года. Просто предположение.
Крип так и сделал. Он щёлкнул зажигалкой.
- Чёртова куча обзорных книг от "Ридерз Дайджест". Посмотрим... Убить пересмешника ... Агония и Экстаз ... Фрэнни и Зуи. Ну и старое дерьмо. То, что нас заставляли читать на уроках английского.
- Мне нравится Убить пересмешника, - сказала Су-Ли.
Лекс хмыкнул.
- Мне пришлось читать Фрэнни и Зуи в десятом классе. Наш учитель был одержим Сэлинджером.
- Разве не все учителя литературы одержимы им? - сказала Су-Ли.
- Большинство, за исключением моего учителя английского в одиннадцатом классе. Мистер Сприг. Он был большим поклонником Фолкнера. Одно упоминание имени Фолкнера вызывает у меня нарколепсию.
Крип не обращал на них внимания. Он не был заинтересован в обсуждении грёбаных книг. Больше всего его заинтриговал старый телевизор. Ему очень хотелось разобрать его и добраться до трубок. Когда он был ребёнком, его дядя Фрэнк коллекционировал старинные телевизоры, и у него была удивительная коллекция старых трубок. Крипу нравилось смотреть на них. Ему хотелось вскрыть этот и рыться в его внутренностях, пока он не найдёт эти трубки, как ныряльщик, вскрывающий устриц в поисках жемчужин.
Мир многое потерял, когда изобрели микросхемы, подумал он. Есть что-то такое в старых вакуумных трубках.
Что было вполне приемлемо для такого технаря, как он.
В темноте он неотрывно смотрел на мутные очертания телевизора, и самое странное было то, что он, казалось, не мог отвести взгляд. Он знал, что они были в трудном положении, действительно ужасной ситуации, но его глаза были прикованы к выключенному телевизору, и он не мог думать ни о чём другом.
Это было странно.
Это было более чем странно.
Перед его мысленным взором возникали чёрно-белые картинки передач, которые телевизор улавливал своими антеннами-рожками в старые добрые времена... зернистые, трепещущие образы вещей, которых он никогда не видел и никогда по-настоящему не хотел видеть. Мужчины курили трубки и читали газеты; женщины в фартуках трудились на кухне; дети были хорошо воспитаны и хорошо одеты. Это была эпоха, которую он не понимал. Но эти образы пленили его, и он как будто действительно смотрел в прошлое.
Что, чёрт возьми, происходит? спрашивал он себя, но в его голове не было ответов. Во всяком случае, ничего такого, что имело бы хоть какой-то смысл.
На экране появилась крошечная белая точка.
Не только Крип видел это, потому что Су-Ли ахнула.
- Какого чёрта? - сказал Лекс.
Теперь картинки исчезли из головы Крипа. Он, как и все остальные, смотрел на крошечную белую точку в центре выпуклого экрана. Она увеличивалась. Сначала с булавку, потом с четвертак и так далее. Затем на экране появились помехи.
Никто ничего не сказал.
Су-Ли сказала ранее, что она чувствовала, как что-то начинается, и это должно было быть оно или, по крайней мере, прелюдия. На экране появилась картинка, но она всё ещё была размыта и обесцвечена. Сначала было трудно сказать, на что они смотрят, но Крип знал, что старым трубкам требовалось время, чтобы прогреться. Изображение не будет HD качества, но оно проявится.
Он ждал вместе с остальными.
Изображение улучшилось. Оно всё ещё было зернистым, но стало достаточно чётким, чтобы они могли увидеть, что происходит. Телевизор показывал семью, сидящую за обеденным столом. Судя по всему, это была семья 1950-х годов. Мать, отец и двое мальчиков оживлённо беседуют. Звука не было, но иногда раздавался записанный смех. Когда передали горох и цыплёнка, мальчики развеселились. Они, по-видимому, придумали какую-то шутку, отчего их мать выглядела комично ошеломлённой, а отец раздражённым в стиле Опять мальчики за своё.
- Что-то знакомое, - сказала Су-Ли.
Лекс сглотнул.
- Да... я думаю, это Приключения Оззи и Харриет. Нам однажды показывали в средней школе.
- Каких это годов? - спросила Су-Ли. - Пятидесятых годы? Шестидесятых?
- Насколько я помню, оно длилось с пятидесятых по шестидесятые годы. Но их сыновья здесь маленькие, и, судя по обстановке, думаю, что этот эпизод относится к 50-ым.
- А какое это имеет значение? - спросил Крип.
- Может быть, кукловод пытается воссоздать мир до того, как что-то случилось
- Что случилось? - сказала Су-Ли.
- Трагедия. Что-то с городом или лично с ним. Я не знаю.
- Твои домыслы? - спросил Крип.
- Да, - признался Лекс.
Телешоу продолжалось, а Крип напряжённо сидел в мерцающем свете телевизора. Лица Су-Ли и Лекса были окрашены тусклым голубым сиянием. Какой в этом был смысл? Было ли это чьё-то любимое шоу или, как предположил Лекс, пародия на жизнь перед какой-то ужасной трагедией? Крипу было всё равно. Он просто хотел выбраться из города.
Камера сместилась от радостно спорящей семьи к арке позади них, которая, по-видимому, вела в стандартную гостиную 1950-х годов. Они увидели тёмно-серую фигуру, сидящую у стены. Она была призрачной и искажённой от плохо сфокусированной камеры. Перед ней стоял стол, на котором лежало тело женщины.
Крип был почти уверен, что это Даниэль.
Изображение было плохого качества, но он был уверен в этом. Эта уверенность была как ледяной клинок в его сердце. Тёмная фигура - один из кукольных людей, понял он, - что-то делала с телом. Существо вскрыло труп, обломало руки и ноги, как крылья у мухи, осторожно заменив их чем-то похожим на протезы, а внутренности шестерёнками и прочими механизмами. Затем кукольный человек взялся за её лицо. Он чистил, резал и, наконец, зашил его чёрной проволокой.
- Выключи, - сказала Су-Ли. - Пожалуйста, выключи телевизор.
Крип нажал кнопку включения/выключения, но это не помогло. Телевизор даже не был включен, и он ни к чему не был подключен. У него было такое чувство, что даже если бы у него в руке был молоток, он не смог бы разбить выпуклый экран.
Семейство Нельсонов ушло из-за стола.
Камера оторвалась от причудливых анатомических выкрутасов в гостиной и теперь смотрела на обеденный стол, показывая недоеденную еду на тарелках, недопитые стаканы молока, курицу и овощи, которые всё ещё дымились на подносах. Затем показала им стулья, отодвинутые от стола. Один из них был опрокинут, как будто кто-то уходил в большой спешке.
Камера быстро пролетела мимо единственного окна, где, за занавесками, горел свет - мерцающий отблеск костра. Но камера не тратила на это много времени. Теперь она вернулась назад, и они увидели тёмную кукольную фигуру, стоящую в углу, голова свесилась набок, как будто у неё была сломана шея.
Абсолютно неживая, в отличие от тела на столе
Крип почувствовал, как ледяной/горячий пот стекает по его лицу. То, что лежало на столе, неуклюже двигалось в направлении камеры, которая теперь, казалось, была неподвижна. Фигура прихрамывая подошла ближе. Одна из её рук раскачивалась как маятник, безвольная и мёртвая, другая отсутствовала.
- Это Даниэль, - сказала Су-Ли, и её голос дрогнул.
Фигура приблизилась. Она всё ещё была расплывчатой и не в фокусе, но не было никаких сомнений, что это была Даниэль... или то, что от неё осталось. Её длинные светлые волосы спадали на плечо извивающимися локонами. Её лицо было бледным, гротескным, сделанным из чего-то, что точно не было кожей, один глаз – чёрная щель, другой смотрел, как будто через отверстие резиновой маски.
Она попыталась что-то сказать.
Похожая на ткань материя её лица двигалась, как живая. Её рот был ужасно искривлён. Одна его сторона открылась, но другая осталась недвижима, как будто её зашили.
- ВЫКЛЮЧИ! - крикнула Су-Ли, садясь. - ВЫКЛЮЧИ ЭТУ ЧЁРТОВУ ШТУКУ!
Крип просто стоял, не в силах пошевелиться.
Единственный глаз Даниэль смотрел прямо на него, потом сместился на Су-Ли. Она продолжала говорить, и Су-Ли прижала руки к голове. Она была очень близка к нервному срыву.
Лекс вскочил, и экс-Даниэль проследила за ним взглядом.
Он подбежал к телевизору и изо всех сил пнул ногой по экрану.
Крип был уверен, что он не сломается, потому что именно так работают вещи в местах, подобных этому. Он был удивлен, когда экран покрылся трещинами. Даниэль медленно качала головой из стороны в сторону, как будто была разочарована, затем раскрыла свой ужасный рот и закричала. Хотя не было слышно ни звука, Крип слышал его эхо внутри своего черепа, пока не подумал, что это у него будет нервный срыв.
Лекс пнул экран ещё два раза прежде, чем он погас.
Осталась лишь белая точка, которая постепенно исчезала. Но прежде чем это произошло, Лекс нанёс телевизору последний, самый мощный удар. Раздались леденящие душу свистящие вздохи сотен голосов, которые, казалось, пронеслись по комнатам и затихли где-то внизу, в подвале.
И вот тогда-то всё и началось.
19
Рамона стояла и смотрела, как части кукол двигаются по земле. Руки стучали, туловища дрожали, ноги брыкались. Рты открывались и закрывались, шепча пронзительными, резкими голосами.
Ледяной пот пробежал по спине.
Конечности продолжали двигаться, как будто их поддувал ветер, заставляя дребезжать, щёлкать и дрожать. Пока она смотрела, торсы один за другим поднимались в воздух как будто их тянули невидимые нити. Десятки из них закружились в каком-то диком вихре, а затем соединились в единое целое, раскачиваясь и вращаясь под какую-то неслышную мелодию. Затем поднялись ноги. Те, которые были разбиты, восстановились.
Она издала тихий сдавленный крик.
Ноги прыгали вокруг неё, бледные и странно утолщённые, их шаровые суставы блестели в лунном свете. Она ждала, что они подойдут к ней, но этого не произошло. Они подпрыгнули в воздух, вращаясь вокруг общего туловища, а затем их тоже засосало в эту массу, и они прилипли к ней. Масса продолжала двигаться и раскачиваться, как и прежде, но теперь она шевелила бесчисленными голыми ногами манекенов, которые делали её похожей на какого-то ужасного паука, состоящего из человеческих частей. Кисти соединялись с руками, а затем тоже взлетали в воздух, поднимаясь, как на горячем столбе газа. Они кружили вокруг массива ног и туловищ и были втянуты в эту массу, становясь её частью.
Потом шепчущие головы.
Они подпрыгивали в воздух и закреплялись под невообразимыми углами на многочисленных объединённых торсах. Некоторые головы прилипали к животам и грудям, как жуткие украшения.
Затем это новое и почти неописуемое существо опустилась обратно на тротуар, шипя, щёлкая и жужжа. Оно приближалось к Рамоне маршем бесчисленных ног.
Она побежала.
Движимая ужасом, совершенно иррациональным страхом, она побежала по улице и завернула за угол. Она остановилась и прижалась к стене здания, чувствуя прилив адреналина. В течение нескольких секунд ничего не произошло, и хватка страха слегка ослабла. Прислушиваясь к собственному дыханию, она смотрела на пустые фасады маленьких магазинчиков на другой стороне улицы. Лунный свет был ярким, невероятно ярким. Она увидела МАГАЗИН ЦВЕТОВ, КАФЕ-МОРОЖЕНОЕ и, в самом конце улицы, ВСЯКАЯ ВСЯЧИНА. Да, всё очень шаблонно, как и раньше.
Когда в последний раз ты видела магазины под названием "Всякая всячина"? Даже если это какой-то странный трёхмерный образ Стокса из 1960-х годов, подобные вещи должны были быть чем-то необычным уже тогда. Пережиток гораздо более раннего времени.
Она услышала, как кукла снова приближается, щёлкая множеством ног.
Она побежала.
Вдоль улицы, за угол, через переулок и через маленький парк, который она раньше не видела. Затем другая улица, ещё один поворот и она снова остановилась, её лёгкие горели, а по лицу струился пот.
Щёлк-щёлк, щёлк-щёлк, щёлк-щёлк, щёлк-щёлк, щёлк-щёлк, щёлк-щёлк…
Боже, оно приближалось.
Это было невозможно.
Эта огромная неуклюжая тварь не могла догнать её так быстро, но это было так. Звук её шагов эхом отдавался в голове Рамоны, словно какофоническое тиканье гигантских часов, становясь всё громче и громче. И как только она это поняла, она посмотрела на другую сторону улицы и снова увидела это: ВСЯКАЯ ВСЯЧИНА. Рядом КАФЕ-МОРОЖЕНОЕ, а рядом с ним – МАГАЗИН ЦВЕТОВ.
Я не могла сделать грёбаный круг. Я просто не могла.
Либо весь этот чёртов город был одним большим замкнутым кругом, либо, опять же, её вёл, подталкивал в нужное направление тот, кто управлял этим местом. Он хотел сломить её страхом. Это было очень важно для него. Она должна быть сломлена. Он хотел загнать её до смерти, как собаку.
Щёлк-щёлк, щёлк-щёлк, щёлк-щёлк, щёлк-щёлк…
Звук был похож на тот, когда её преследовала толпа злобных детей-манекенов. Всё ближе и ближе. Как и прежде, Рамона знала, что есть только один способ разрушить чары. Она не могла убежать от него, она должна была бежать к нему. Это был единственный выход, независимо от того, насколько невыносимо пугающей была эта идея.
ЩЁЛК-ЩЁЛК, ЩЁЛК-ЩЁЛК, ЩЁЛК-ЩЁЛК, ЩЁЛК-ЩЁЛК…
Господи, оно было почти над ней.
Она видела, как из-за угла показалась его тень - невероятно огромное существо с тысячью ног, дрожащими руками и кивающими головами.
Медленно втянув в себя воздух, она пошла навстречу ему, прежде чем успела осознать всю глупость того, что собиралась сделать. Я не хочу, чтобы меня загнали до смерти. Она видела, как оно приближается, может быть, в сорока футах от неё, его тень уже касалась её и почувствовала холод, ужасный холод, как воздух из морозильника. Она побежала прямо на него, и оно выкрикивало её имя и ждало её, широко раскинув свои многочисленные руки, как будто хотело обнять, раздавить в своих объятиях.
Нет!
В десяти футах от него она развернулась. Она просто не могла этого сделать. Она не могла позволить этому ужасному существу овладеть ею. Оно схватит её, обхватит руками и прижмёт к себе, пока внутренности не выплеснутся изо рта, как красное желе.