- Садитесь, - сказала мне моя сопровождающая, махнув в сторону кресла, а сама в это время заняла место за столом.
Когда я расположился в кресле, кстати, мягком и удобном, к району головы приблизился странный аппарат, который начал кружиться вокруг меня, но не прикасался. Он просто летал туда-сюда, слегка раздражая и нервируя.
- Расскажите, чем вы занимались эти пять дней в ВИРТе. - обратилась она ко мне.
- Как пять?- удивился я. - У меня прошло только два, и на третий нас опоили какой-то дрянью, а после я ничего не помню.
- То есть вы утверждаете, что помните только три для, а потом вас усыпили каким-то средством?
- Если не отравили! - возмутился я.
- Ну что вы, судя по показаниям наших приборов, вы и тут и там в относительном порядке. Только, малоактивны.
- Будешь тут активным, когда тебя связывают как ягнёнка на заклание и поят всякой гадостью.
- Ну что же, мне картина ясна, - промолвила она. - Ваша пассивность связана с внутри-ВИРТОвыми факторами, а не наличием отклонений в здоровье. Можете возвращаться.
- Что и на этом все? - возмутился я. - А как же помочь?
- Что происходит внутри ВИРТа, нас не касается, - промолвила эта 'белая мышь'. - Возвращайтесь обратно в капсулу, она должна быть уже готова.
Медицинский осмотр, если это можно так назвать, занял меньше минуты! Я им вообще был не интересен. Быстро же они от меня отстали. Ну, может, это и к лучшему. Толку от них все равно никакого. Ничем они мне помочь не хотят или не могут, для меня это особой разницы не играет. Что ж, счёт к 'AW' у меня вырос ещё на пару пунктов.
Когда я приехал к 'своей' капсуле, там, действительно, было уже всё готово. Даже Борис куда-то делся, ну, и шут с ним. Разделся, бросил одежду в ящик, залез - 'Ну понеслась!'.
Глава 9
Проснулся я от жуткой боли и собственного крика, что-то вгрызлось в моё плечо и разрывало плоть, прикрывающую его. Боль была просто адской, я орал так, как никогда в жизни. Я захлёбывался болью и криком, мне казалось, что с меня вытягивают все мою суть и душу. Вдруг боль резко отступила. Рана была, но в неё уже не вгрызались сотни голодных ртов и не пытались заглатывать куски живого мяса. Мне, наконец, удалось вынырнуть из того океана боли, в котором я только что был. Постепенно сил хватило на то, чтобы открыть глаза. Находился я все в той же избе, рядом была Лий с такой же раной на плече, как и у меня и со стеклянными глазами, как будто разум старался сбежать, не выдержав физических мук подальше в глубь сознания. Её предыдущая рана на руке уже почти затянулась и выдавала себя только кривым шрамом, а вот второе плечо, было сильно разодрано, и рана явно была свежей. Я постарался дотянуться до неё своим сознанием, мысленно прижаться к ней и погладить её милую головку своими руками. Не знаю, возымело ли это эффект, но она заметила, что я смотрю на неё, взгляд Лий стал осмысленный и направлен на меня. У меня с души просто камень свалился. Значит, сознание не повреждено, ещё побарахтаемся...
- Всё так, как он и говорил, - услышал я гнусноватый голос, - они оба сильные светлые маги. Жертвенный нож ели оторвали, он так на них запал.
- Пакуйте их и поехали, - это был уже совсем другой, властный голос, который привык повелевать.
Я, наконец, охватил взглядом всю комнату. В ней находилось человека четыре. Определённо бандитской наружности. Что-то явное в их фигурах или во внешности я рассмотреть так и не успел, поскольку состояние моё было очень далеко от идеального, а события закрутились с молниеносной скоростью.
Двое из присутствующих в комнате двинулись в нашу сторону, собираясь нас 'паковать', но в этот же момент дверь была практически вышиблена мощным ударом и влетела внутрь комнаты, оглушив стоящих ближе к ней вторую двойку, в которой был как раз тот, с властным голосом. Через пару секунд уже вся комната была заполнена людьми в кольчугах, поверх которых были накинуты белые плащи. В центре каждого из плащей чётко виден знак креста Проотца с чашей наверху, и щитом снизу. Я первый раз видел такие дополнения на символе веры этого мира. 'Крестоносцы', буду называть их пока так, умело оглушили всех остальных, кроме меня с Лий, разумеется, и не менее умело связывали, даже плотнее чем были связаны мы.
Один из 'крестоносцев' подошёл к нам и внимательно изучил наши раны, потом достал кинжал и разрезал путы. Все конечности были затёкшие до такой степени, что я их практически не чувствовал.
- Пить, - попросил я, поскольку организм явно был обезвожен, и пить хотелось очень сильно.
'Крестоносец' махнул рукой одному из коллег, тот вышел из избы и тут же вернулся, держа в руках бутыль с водой. Мне удалось сделать пару глотков, как бутылку сразу убрали и приложили к Лий, она так же как и я, жадно стала глотать целебную влагу.
- Где же будущие брат и сестра наши? А вот и они, - с этими словами в дом вошёл чуть больше среднего возраста мужчина, как и остальные одетый в белый плащ с крестом, только без щита внизу, но зато из чащи вверху были изображены падающие капли.
- Брат скорбящий, - обратился к нему 'наш крестоносец', - состояние их среднее, сильный упадок сил и свежие рваные раны от жертвенного ножа, в целом жизни не угрожают, но было бы неплохо, если бы вы взглянули.
- Разумеется, брат, разумеется, сейчас глянем, чем смогу помочь.
С этим словами брат скорбящий наклонился к Лий, внимательно осмотрел её рану, поцокал языком и простёр руку в её сторону, стараясь не касаться разорванного края. Затем его губы что-то неслышно зашептали, и из ладони полился ровный, мягкий, не раздражающий золотой свет. Рана стала сразу на глазах затягиваться, края соединились, и через пару минут от неё не осталось и следа, а на смертельно бледных до этого щеках Лийлы выступил вполне здоровый румянец.
- Ох, и сильна в тебе сила целителя, девочка, и видно, что чистой верой усилена. Я только подтолкнул, а ты дальше и сама справилась. Повезло ордену милостевых, такой сильный адепт к ним идёт.
От этих слов Лий ещё сильнее зарделась. И перевела взгляд на меня, как бы намекая, что с ней уже всё хорошо, и пора уже обратить внимание и на второго пострадавшего.
Настал мой черёд целительства, но тут все было уже сложней. В отличии от Лий надо мной работали минут десять. Свет также пролился на мою рану, но он успешно усваивался мной, не принося уже такого сильного эффекта, как только что это было с Лий. Во время этого сеанса лечения мне становилась всё лучше и лучше. Рана затягивалась, самочувствие улучшалось, и мне казалось, что это сияние заполняет что-то внутри меня. Что-то, что до этого пустовало, но было очень радо поглотить и растворить в себе свет. Когда края раны наконец сошлись, хотя на этом месте ещё и остался уродливый шрам, брат скорбящий остановился.
- Как в бездну всё ушло, - сообщил он, - столько энергии на тебя потратил, что на пяток бы хватило. Дальше пусть с тобой милостивые занимаются.
Закончив со мной, он обратился к 'крестоносцу'.
- Здесь мы немного задержимся. Покормите спасённых, а я пока побеседую с нашими задержанными. - Он явно намекал на связанных и оставленных в углу наших мучителей.
'Крестоносец' согласно кивнул, дал указания двоим из своего отряда остаться в избе, а нас попросил следовать за ним. После лечения я чувствовал себя вполне способным двигаться, поэтому сначала с осторожностью, но затем все более уверенно подошёл к Лий, убедился, что она также оправилась, и мы вдвоём вышли на улицу. Там оказалось ещё человек десять 'Крестоносцев', все были конными, в данный момент большая часть из них располагалась на отдых явно после продолжительного перехода и проведённой акции по нашему спасению, а часть, видимо дозорные, в полном вооружении и готовой к бою была рассредоточенной вокруг импровизированного лагеря. К нам подошёл предыдущий 'крестоносец' и протянул все ту же бутыль с водой, сухари и вяленое мясо. Мы поблагодарили его и присели немного в стороне от основного отряда. Когда первый голод был утолён, я обратился к Лий:
- Лий, ты как?
- Не знаю, все никак не могу поверить, что все это произошло с нами.
- Да, я тоже. Как ты себя чувствуешь?
- Когда дважды мне пришлось пережить это адское оружие, которое причиняло жуткую боль и казалось, высасывало из меня душу, я думала что всё, это конец. - Её взгляд стал немного отрешённый, она как бы погрузилась в себя, переживая все снова и снова. Но через несколько секунд она продолжила, - сейчас, после прикосновения святой магии, мне намного лучше физически, но до сих пор бросает в дрожь от всего этого. Стэс! За что нас так? Что мы сделали? Почему это происходит с нами?!!
Я заметил, что Лий начинает впадать в истерику, крепко обнял и прижал её к себе. Она же прильнула ко мне ещё сильней, головой уткнулась в мою грудь и заплакала. Стараясь успокоить, моя рука начала нежно гладить её по голове.
- Всё уже позади, Лий. Всё уже прошло. Мы должны сделать всё, чтобы не допустить больше такого. Надо становиться сильнее, учиться. Я не хочу, чтобы это ещё раз произошло с тобой..., с нами, и постараюсь сделать так, чтобы подобного никогда больше не повторилось.
- Я в тебя верю - прошептала она.
Меня обожгло сильное чувство к Лий, горячая волна нежности, как ушат тёплой воды окатил меня с головы до самых ног, и именно в этот момент я дал себе клятву, что сделаю всё возможное, что бы предыдущие мои слова не были пустым звуком.
Так мы просидели около получаса, за это время не сказав друг другу больше ни слова. Нам надо было осознать, что всё прошло и отойти от эмоциональных, да и физических переживаний. По истечении этого времени вдали показался экипаж, состоящий из кареты, запряжённой парой лошадей и двоих сопровождающих её 'крестоносцев' с щитом на эмблеме. Когда экипаж приблизился, стало понятно, что это тюремная карета, так как на окнах были решётки, а сама она была удручающе серой без единого светлого пятнышка или украшения.
Экипаж остановился, в него довольно споро погрузили всё ещё в связанном состоянии пленников, а нам с Лий подвели двух коней из тех четырёх что остались, в качестве трофеев от них.
- Куда мы сейчас? - спросил я 'крестоносца', что подал нам коней.
- В Тропин, - бросил он и ушёл к своим.
Через несколько минут все было готово, и мы выступили. Следует отметить, что поехали мы не единым отрядом, а разделились. Больший отряд , в котором были и мы с Лий, поскакал вперёд а второй, состоящий из кареты и охранения, отстал и остался позади. Верхом ездить на коне я не умею. Разумеется, пару раз, конечно, сидел, но так чтобы совершать многочасовой переход, да ещё быстрым шагом, этого не было. Поэтому грациозность и изящество моё как наездника можно было сравнить с мешком картошки. Первое время всеми силами старался не свалиться с коня, крепко держась за луку седла и цепляясь ногами за стремена. Благо его особо не направлять, не понукать не надо было, поскольку он чётко держал направление движения всего отряда самостоятельно. Через некоторое время, когда немного пообвыкся и мне уже не казалось, что каждую секунду могу свалиться на землю, возникла другая проблема. У меня стало сильно болеть то место, которым я сидел на коне. Нужно было ловить ритм и подпрыгивать в такт движения коня, если это не происходило, то каждый удар о круп оставлял на мне синяк. Когда их набралось определённое количество, я стал очень много уделять времени этому, в противном случае к моей коллекции добавлялся ещё один и гамма ощущений от поездки с каждым разом усиливалась. Я посмотрел в сторону Лий, которая уверенно, с красивой осанкой, непринуждённо и естественно скакала рядом. Видно было, что ей это не в первой и поездка доставляет ей больше удовольствия, чем дискомфорта. Поймав её сочувствующий взгляд, я отвернулся, сжал зубы и постарался стойко перенести все невзгоды до конца поездки.
Через несколько часов пытки, что называлась тут верховая езда, мы стали подъезжать к крупному городу. Чем-то он напоминал Ясноград, но был крупней, а защитная стена была наоборот чуть ниже. Когда мы подъехали к южным воротам, нам не чинили никаких препятствий, и мы спокойно въехали в город. По архитектуре он был одновременно похож и не похож на предыдущий город, в котором мне пришлось побывать. Улицы здесь были более широкие и значительно ровней, не имея такое уж значительное количество изгибов, но, тем не менее, они так же присутствовали. Крыши домов были уже классическими, без бордюра, а сами дома выглядели по богаче. Но неизменным осталось то, что в самом центре города над всеми домами возвышалось здание с крестом Проотца на крыше. Именно к нему мы и стремились. Когда подъехали вплотную, то это оказалось не одиночное здание, а целый комплекс построек, имеющих свою территорию и огороженный от остального города собственной каменной стеной белого цвета.