К тому же, он и свою шкуру спасал. Гранитная плита, которую Прескотт использовал в качестве удобного предлога для оправдания своих поступков, сдерживала натиск червей куда дольше, чем предполагал Дом. Но теперь его не покидало чувство, что они сейчас вернулись к тому же, с чего и начали: целые армии червей всё ещё никуда не делась, Эфира снова была в осаде, и людям по-прежнему было некуда бежать.
— «“Красный-Три”, черви всего в нескольких километрах от вас, так что уходите с позиций», — сказал Розесей. — «Это не рекомендация, а приказ».
— «“КВ-Девять-Шесть”, на связи капитан Шоу. Вы меня, видимо, не расслышали, лейтенант. Нам осталось подорвать ещё два заряда, а также залить бетон в паре мест. Мы тут ещё не закончили».
Но Розесей вовсе не испугался разницы в званиях, продолжив гнуть своё.
— «Сэр, бросайте всю вашу технику и выступайте к точке эвакуации», — повторил он.
— «Если мы не перекроем этот участок канализации, то преподнесём червям половину Эфиры как на блюдечке. “Красный-Три”, конец связи».
Радио умолкло. Дом услышал, как Розесей отключил свой микрофон, вероятно, потому что сейчас крыл трёхэтажным матом тупых инженеров, которые сами на рожон лезут. Маркус подошёл к люку, ведущему в кабину, сунув голову внутрь.
— «Высади нас там, и, мы их оттуда силком потащим, если придётся», — сказал он. Судя по голосу, он совсем потерял терпение. — «Этот их проклятый цемент всё равно вовремя не застынет».
— «Понял тебя, сержант», — ответил Розесей, направив вертолёт обратно на юг. Прозвучал грохот ещё пары взрывов. Из вертолёта, летевшего с открытым пассажирским отсеком, сложно было расслышать звуки окружающего мира, но Дому показалось, что на земле сейчас должно быть тихо, раз все птицы и животные давно покинули эти края. Наклонившись в сторону от пулемёта, Кастилла достала полевой бинокль.
— «Там брумаки», — сказала она. — «Быстро двигаются к нам».
— «Так, мне всё равно, капитан он там, или генерал, но ребят надо вытаскивать», — Розесей сделал круг. — «Не знаю, сумеют ли эти цементовозы оторваться от брумаков».
Дом вытянул шею, чтобы рассмотреть то, что видел перед собой Розесей. Под деревьями в нескольких метрах от воронки размером с прорывную дыру стояла пара грузовиков с камуфляжной расцветкой. Только лишь когда вертолёт спустился почти что на высоту человеческого роста, Дом сумел разглядеть битые кирпичи, яркие сколы разбитых труб из обожжённой глины и мерцающую поверхность воды. Шестеро инженеров, одетых в причудливую комбинацию из строительных касок, шлемов, брони и рабочих комбинезонов, укладывали здоровенный жёлоб в дыру, пока ещё двое носились вокруг с мотками кабеля, судя по всему закладывая остальные заряды.
— «Вижу их», — сказал Джейс. — «Охуеть, ну и дыра!»
— «“Девять-Шесть”, вы нам мешаете заряды подрывать», — вышел на связь запыхавшийся капитан Шоу. — «Я вас услышал, брумаки на подходе. И что с того?»
— «Просто выслушайте меня, сэр. Вам надо срочно выводить всех отсюда».
— «Мы почти закончили».
— «Это радует, потому что я спускаюсь».
Розесей ещё не успел полностью посадить вертолёт на поляне, а Маркус уже выпрыгнул из пассажирского отсека и побежал к дыре. Дом и Джейс погнались за ним. Два инженера, с трудом толкающие жёлоб, по которому бетон стекал прямо в дыру, подняли головы, заметив их. У того, который был выше и крупнее, на груди его грязного комбинезона виднелись капитанские нашивки. Шоу явно был одним из тех офицеров, что работали наравне с подчинёнными.
— «Сэр, вы не успеете», — Маркус махнул рукой в сторону вертолёта. — «Давайте, все на борт».
— «Я не могу сейчас всё бросить, сержант», — ответил Шоу. — «Мы обвалили канализационный туннель в трёх местах, а теперь заливаем его специальной бетонной смесью. Для червей потом будет целым делом прогрызться через несколько тысяч кубометров бетона».
Поверхность бетона блестела и переливалась. Сначала Дом решил, что это просто крупные куски гравия отражают свет, но затем, отважившись подойти поближе, понял, что это маленькие зазубренные кусочки металла.
— «А это тут зачем?»
— «Корпсеры терпеть не могут прогрызаться сквозь такое», — ответил Шоу. — «Могут порезаться, бедняжки такие. Их это всё равно не остановит, но уж точно задержит надолго».
Корпсеры — это здоровенные твари, похожие на пауков, высотой пять-шесть метров. Черви использовали их для выкапывания туннелей. Вероятно, не такие уж они и крутые, раз острую металлическую стружку боятся.
— «Вы же можете оставить тут этот грузовик, чтобы он залил остальное, так ведь?»
— «И что, червям его оставить? У нас и так техники в обрез осталось».
— «Как и солдат, сэр», — возразил Маркус. — «Так что пошли уже».
— «Ох, вашу ж мать…» — умолкнув на мгновение, Шоу огляделся по сторонам. Два здоровенных цементовоза были уже явно не в лучшем состоянии, но в мире, где почти вся техника была уничтожена, и замены ей в ближайшее время можно было не ждать, они ценились, как дорогие лимузины. — «Так, ладно, валим. Сами всё слышали».
Отряд вовсе не сразу кинулся исполнять приказ. Инженеры целых пять секунд стояли, как вкопанные, прежде чем приступить к эвакуации. Они и впрямь не хотели уходить. Дому даже пришлось подгонять одну девушку в звании капрала, чтобы та бросила свою работу. Ей было лет восемнадцать от силы, ещё почти ребёнок. Кивнув головой в сторону вертолёта, Дом повёл её за собой.
— «А цемент застыть успеет?» — спросил он.
— «Ну, черви всё равно не успеют выкопать его обратно до застывания», — пригнувшись от винтов, девушка забралась в пассажирский отсек вертолёта. — «Надо выиграть как можно больше времени».
— «Эй, капитан», — повернувшись, Маркус позвал Шоу. — «Давайте, сэр, поторопитесь».
Дом оглянулся. Шоу до сих пор возился с жёлобом, по которому лился раствор. Казалось, он до последнего не хотел оставлять цементовоз. Но Маркус, вовсе не питавший уважение к капитанским погонам Шоу, уже начал терять терпение.
— «Пару секунд», — ответил Шоу. Почва и кирпичи скатывались по рваным краям дыры прямо вниз, не выдерживая веса задних колёс цементовоза. Шоу едва удавалось удержать равновесие на краю воронки, пока густая серая масса с кусками щебня вытекала из трубы, медленно заполняя дыру. — «Где они сейчас?»
— «Думаю, в сотне метров от нас», — Маркус пошёл обратно к нему, медленно мотая головой из стороны в сторону. — «Уже реально пора брать жопу в руки и бежать».
Дом задумался, стоит ли подойти и помочь Маркусу. Он вовсе не постеснялся бы схватить офицера старше его по званию за шкирку и вытащить оттуда в случае, если бы тот не захотел бы уйти сам. Дом услышал, как черви уже с шумом продираются через лес. Розесей начал увеличивать газ, наращивая скорость вращения лопастей, а Кастилла направила ствол бокового пулемёта в сторону деревьев, готовясь открыть подавляющий огонь по противнику. Маркус перешёл на бег.
— «Ложись!» — крикнула Кастилла. — «Всем лечь!»
Она открыла огонь из пулемёта по лесному массиву. Во все стороны полетели щепки. Первой мыслью Дома было открыть огонь, чтобы прикрыть Маркуса и Шоу. Выпрыгнув из пассажирского отсека, он присел, чтобы не попасть по лопасти вертолёта. Маркус потянулся к Шоу, чтобы схватить его, но тут вдруг край ямы обвалился. Шоу свалился вниз, проскользив на спине первые пару метров. Он пытался ухватиться за трубу, но не сумел. Дом увидел, как его шлем скрылся за краем ямы, а Маркус прыгнул вперёд, упав на живот и вытянув руку.
— «Тянитесь, капитан, я вас вытащу!» — кричал он. — «Давайте же, хватайте меня за руку!»
Дому не было видно, настолько глубоко Шоу скатился в яму. Пока он бежал к воронке, Кастилла выпустила ещё несколько коротких очередей по деревьям. Черви уже должны были находиться где-то поблизости, значит, времени у них было в обрез. Подбегая к краю ямы, Дом думал, что Шоу уже поднялся на ноги с груды обломков, и надо просто протянуть ему руку, чтобы помочь вылезти. Но едва бросив взгляд на дно воронки, Дом понял, что дела бедного инженера хуже некуда. Увязший по пояс в цементе Шоу изо всех сил пытался найти точку опоры, чтобы выбраться, но у него ничего не получалось. У Маркуса не было ни единого шанса дотянуться до него с края дыры.
И в этот момент черви настигли их. Послышался стук пуль, ударявшихся в стенки кузовов цементовозов. Дом, присев на одно колено, открыл ответный огонь, заметив серые фигуры в пятидесяти метрах от них.
— «Маркус, ты до него не дотянешься!»
— «Чёрт, нам верёвка нужна! Он сам не вылезет оттуда!»
— «Уходите сами!» — закричал Шоу. — «Бегом валите отсюда!»
— «Лебёдка!» — раздался голос Розесея по рации. — «Вы его оттуда сможете вытащить только чёртовой лебёдкой! Феникс, беги сюда, живо!»
— «Я прикрою его», — ответил Дом. — «Беги за лебёдкой».
— «Нет, уходим оба», — Маркус схватил его за плечо. — «Надо подняться в воздух. Этот проклятый трос только семьдесят метров в длину. Капитан, держитесь там! Мы скинем вам трос с вертолёта!»
Вскочив на ноги, Маркус побежал к вертолёту, подталкивая Дома перед собой. Всю дорогу их сопровождал аккомпанемент из отрывисто долбившего по врагам пулемёта. Стоило им забраться в пассажирский отсек, как вертолёт тут же взмыл в воздух и завис над воронкой. Нет ничего хуже, чем пытаться поднять кого-то тросом с земли, когда по тебе ведут огонь. Дому ничего не оставалось, кроме как поливать свинцом приближающихся к ним червей, пока Кастилла выпускала в них ленту за лентой из пулемёта. Проблема тут уже была не в том, как прикрыть человека на тросе, а в том, чтобы не дать противнику задеть вертолёт своим огнём. Схватив страховочные ремни для подъёма человека, Маркус начал спускать трос лебёдки. Ремни упали на поверхность бетона немного в стороне от Шоу, но тот всё же сумел схватить их и надеть на шею и одну руку.
— «На обе руки надо!» — закричал Маркус. — «Быстрее, капитан! Пропустите ремни под руки! Сами же знаете, как надо!»
Отвлекшись от обстрела червей, Дом пересёк отсек, чтобы помочь Маркусу. Шоу уже по грудь погрузился в раствор, струя которого, изливаясь сверху, полностью покрыла рукава его комбинезона. Несмотря на то, что инженер уже весь был покрыт цементом, ему всё же удалось продеть ремни под обе руки.
— «Так, поднимаем его», — скомандовал Маркус. Дом нажал кнопку на моторе лебёдки, от чего катушка стала наматывать трос на себя. Вроде и высота была небольшая — всего пятнадцать метров, но Шоу висел там абсолютно беспомощно, пока мимо него пролетали пули червей. Казалось, подъём будет тянуться целую вечность. Дом уже думал, что, несмотря на все старания Кастиллы по отстрелу червей из пулемёта, инженера всё равно вот-вот подстрелят. Когда Шоу оставалось два метра до люка пассажирского отсека, Маркус потянулся к нему, почти что сумев коснуться инженера. А затем случилось самое страшное: Шоу начал соскальзывать.
— «Эй!» — крикнул он.
— «Держись, Шоу, только держись!»
— «Феникс, что там происходит?» — Розесей вмешался по рации.
— «Он соскальзывает!»
— «Делай, что хочешь, но затащи его на борт, Феникс».
— «Шоу, затяни потуже под руками у себя!»
— «Твою мать, сержант, думаешь, я не знаю, что делать?! Вот же говно…»
Но тут оранжевый пластиковый ремень соскользнул, и Шоу, размахивая руками, камнем рухнул в лужу цемента под ним, даже не закричав при падении. Удар был вовсе не таким, какой бывает, когда в воду ныряешь. Шоу вошёл в раствор вертикально по самую талию, а затем резко стал тонуть, будто бы попал в воздушный карман, или заполненную водой пору.
— «Лейтенант, он упал!» — крикнул Маркус. Шоу махал оставшейся на поверхности рукой, а в это время раствор дошёл ему уже до подмышек. Маркус снова стал спускать трос, а пули уже стучали о корпус “Ворона”. Если они так и будут висеть тут, то черви собьют вертолёт, и тот рухнет прямо в дыру. — «Опустись ещё раз и зависни в пятнадцати метрах».
— «Господи боже, Феникс, лучше бы тебе вытащить его в этот раз».
— «Да знаю я».
Зрелище было просто невыносимое, но Дому только и оставалось, что смотреть. Ремни вновь шлёпнулись на сырой бетон. Шоу изо всех сил старался дотянуться до них свободной рукой, но уходил на дно гораздо быстрее. Маркус наклонился над краем пассажирского отсека, будто бы это хоть чем-то помогло капитану. Остальные инженеры, усевшиеся группкой в вертолёте, сидели молча, ведь ничем тут уже не поможешь.
— «Опускайся ниже, лейтенант!» — кричал Маркус. — «Давай, ниже!»
Шоу уже ушёл в раствор по шею, а затем и по подбородок. Дом понял, что теперь уже слишком поздно, и капитан никак не сумеет во второй раз закрепить ремни на себе. Кастилла кричала, чтобы ей дали ещё одну пулемётную ленту. Дом ждал, что черви с минуты на минуту прострелят топливный бак вертолёта. Им оставалось всего лишь несколько секунд, но Маркус вовсе и не думал бросать Шоу в яме, хотя Розесей для себя уже давно всё решил. Потянувшись к кабелю, он начал его трясти, чтобы Шоу смог дотянуться до него. Раз уж у него одна рука всё ещё торчала на поверхности, то, возможно, они сумеют его спасти.
— «Хватайся!» — закричал Маркус, но голова Шоу уже ушла под цемент. — «Ну давай же, рукой потянись! У тебя ещё есть время, шлем не даст цементу затечь в нос и рот!»
Но Шоу его уже не слышал, и Маркус уж точно это понимал, но всё равно не прекращал попыток подтолкнуть трос к инженеру. Но вдруг на поверхности раствора осталась торчать лишь правая рука Шоу. Ремни лежали где-то в десяти-пятнадцати сантиметрах от неё. А затем капитан полностью ушёл на дно.
— «Лейтенант!» — крикнул Маркус, начав поднимать трос как можно быстрее. Он не сводил глаз с того места, где исчез Шоу, ведь понимал, что если отвернётся, то уже никогда вновь его не найдёт. Двигатель вертолёта уже просто визжал от нагрузки. — «Я спущусь вниз и достану его. Повисите пока тут».
“Нет, Маркус, тебе туда нельзя”, — подумал Дом, сделав то, что слишком часто приходилось делать рядом с Маркусом. Он схватил друга за ремень и дёрнул назад. Маркус повернулся, чтобы оттолкнуть Дома, но Розесей начал набирать высоту, так что Дому удалось повалить Маркуса с ног, и тот с глухим стуком упал на накренившийся пол вертолёта. Дом ещё несколько мгновений лежал на нём, прижав к полу. Рано или поздно Маркус всё равно уймётся.
— «Дом, какого хуя ты творишь?! Мы не можем…»
— «Маркус, всё, хватит. Ты тут уже ничего не сделаешь, слышишь меня? Всё, уймись».
Однажды Маркус точно психанёт. Он всегда держал всё в себе, и Дом переживал, что в конце концов друг слетит с катушек. На секунду их взгляды пересеклись. Те, кто считал, что Маркус всегда расчётлив и спокоен, и понятия не имели, какой он на самом деле. Они никогда не видели этого полного душевных мучений взгляда, говорившего о том, как же Маркус в глубине страдает от боли и утраты. А затем этот взгляд потух, словно выключенная лампочка. Маркус поднялся на ноги, а девушка-капрал взяла его за плечо.
— «Сержант…»
— «Простите меня», — ответил Маркус, даже не думая отстраниться от её прикосновений. — «Мне так дико жаль».
Во время обратного пути на базу в вертолёте царило молчание. Маркус сидел, откинувшись на переборку, и смотрел наружу, но мысли его явно были не о проносившемся под ними пейзаже. Дом наблюдал за тем, как у друга шевелятся губы, будто бы он спорил сам с собой, а порой Маркус и вовсе отворачивался в сторону и закрывал глаза, считая, что Дом этого не замечает. Но тот всё видел и прекрасно понимал, что же сейчас творилось у друга в голове. Маркус явно пытался представить себе, каково это: утонуть в бетоне за секунду до того, как тебя спасут. Тонул бы Шоу в воде, и у них были бы шансы его спасти. А вот в густом жидком цементе… Мысли о том, насколько же это страшная смерть, невольно захватили сознание Дома, и ему потребовалось приложить немало усилий, чтобы избавиться от них. Но, тем не менее, так погибнуть — это просто пиздец.
— «Феникс», — тихо заговорил Розесей. — «Мы всё равно мимо дома твоего старика пролетать будем. Хочешь, высажу тебя там? Потом сам рапорт напишу».
— «Нет, спасибо, лейтенант, не надо».
— «Тогда давай так: я сяду там и выкину тебя к хренам из вертолёта. Я старше тебя по званию и могу себе это позволить. Понял меня, сержант? Сходи к отцу, выпей с ним чего-нибудь покрепче».