А два года назад солнце стремительно стало гаснуть. Год, максимум два, и оно потухнет совсем. Планета погрузится в холод и тьму.
Кант осмотрелся – парк был пуст. Достал из кармана стеклянный шарик на веревочке – индикатор, который показывал шансы мира на позитивное будущее. Шарик был черным, как смоль.
Мир стоял в тупике. Без шансов.
Кант коснулся пальцем совы на шейной цепочке и послал запрос:
– Хранитель Кант и Хранитель Ёжик готовы поставить Вердикт. Что нам делать дальше?
Глаза Совы загорелись. Послышался голос – чистый, тёплый и глубокий.
– Терпение. Милосердие. Мудрость.
– И что это значит, Кант? – Ёжик наклонился к напарнику. – Давай уже ставить Вердикт и уходить? Здесь невыносимо. Во всех смыслах! Мне ещё никогда не было так тошно среди людей. У них словно нет души – я даже не знаю, может быть, это какие—то роботы, у которых закоротило с десяток схем, а настоящие люди сидят где—нибудь под землей, в уютных комфортабельных бункерах с кондиционерами, а этих безголовых послали жить вместо себя…
– Терпение. – как всегда лаконично ответил Кант, задумчиво стуча пальцем по сове.
Но Ёжика понесло – сказалась последняя неделя напряженной работы, в ходе которой Хранители ходили по планете, наблюдали и делали выводы. Смотрели, как города на окраинах материков опускаются в океан. Как их жители встречают судьбу на крышах, забываясь чем покрепче. Как города в центрах континентов тратят деньги на развлекательные программы и то, чтобы задушить любую новость о событиях с краев континента.
Как единицы выкачивают деньги, время и здоровье у миллионов, гордятся искусством убедительно обещать и напоказ красиво жить.
Делают вид, что всё в порядке. Хотя Солнце гаснет! Гаснет!!
Гуляли по лесу рядом с Городом – последнему крупному. Смотрели, как в нём нашли себе убежище самые нелюдимые и страшные из всех, кто остался.
В городах жили безопасные. Тех, кто мог нарушить устоявшийся покой – травили как собак. Вот собаки и сбились в стаи, убежали в лес. Стая росла. Грызлась изнутри, травилась снаружи. Цепные псы рвали глотки за долю жалкой власти в лесу, а спецслужбы устраивали облавы и ловили псов, когда те шли за добычей в Город. Но стая всё же росла.
Прошлись по нескольким линиям фронта, на которых люди дрались за последние куски суши, пригодные для жизни.
Смотрели, как и почему цивилизация сама себя подвела к черте, за которой – мрак и пустота.
Наблюдали. Делали выводы.
Думали, дать этому миру шанс, или нет.
Но всё говорило не в пользу этой планеты…
– …я просто не понимаю, как можно пережить четыре мировых войны, получить от природы с десяток ударов по голове, довести себя до полного краха и ничего не понять?! Построить самому себе этот кошмар и жить в нём – ничего не меняя…?
Ёжик неопределенно обвёл рукой деревья в парке, словно в них был ответ.
– Ставим Вердикт и уходим! Тут даже думать нечего. Хватит. За последнюю неделю я насмотрелся и надумался на год вперёд…
Вдруг гневная тирада прервалась. К Хранителям откуда-то сбоку подошёл, запыхаясь, крупный толстый мальчик в замызганной футболке. Он переминался с ноги на ногу, лицо его было заплакано.
– Помогите. У меня там мама упала, видимо из-за жары. Лежит и дёргается. Вы можете помочь? Можете? Пожалуйста!
Ёжик наклонился к уху Канта.
– Нет смысла. Ставим вердикт и уходим. Этих мам в Городе, да и по планете, сейчас пара сотен. Ко всем не успеем. Да и не надо, если честно. Мы же позавчера не бегали к каждому раненому на южном фронте. Скоро здесь всё будет кончено.
– Пожалуйста… Скорее! – мальчик чуть не плакал.
Кант встал, приняв решение.
– Милосердие. – задумчиво проговорил он, стуча пальцем по серебряной Сове. – Ёжик, идём! Быстрее!
Он дёрнул напарника за рукав, и оба Хранителя быстро пошли за мальчиком, который вёл их в глубь парка. Кант – быстро, как тигр, Ёжик – недовольно, фырча и ворча.
Мальчик был грузный, потный, но бежал на удивление быстро. Дальше и дальше по асфальтовой дорожке, а после, после очередного поворота – в кусты и под деревья. Затем он пропустил их вперёд и, вконец задохнувшись, указал чуть дальше, к большой осине, метра три в диаметре.
– Там, за ней! Быстрее!
– А ты? – подозрительно спросил Ёжик.
– Я больше не могу. – мальчик тяжело дышал и чуть не падал на землю. – Я сейчас… только отдышусь… торопитесь же!
Хранители быстро подбежали к осине, обошли… но за ней никого не было. И никаких следов, что здесь кто-то лежал.
И толстого мальчика позади тоже не было.
В ветвях закуковала кукушка. Ёжику показалось, что кукует она со злорадством.
– И что это было? – развёл он руками.
Кант же внимательно посмотрел вокруг, перевёл взгляд на Ёжика…
– А где твой Тоум-Ра?
– В сумке на скамье… Твою мать!!!
Сосны, липы и осины, да и сама дорожка словно прокрутились на ускоренной перемотке. Ёжик никогда не бежал так быстро.
Вот она скамья… И на ней ничего нет.
Ёжик заозирался, завертелся, умудрился споткнуться на месте. Может быть, не та скамья? Или не та тропинка? Или что-то перепутал? Это же невозможно, чтобы…
– Похоже, твой Тоум-Ра украли. – невозмутимо заметил Кант, подбежав следом.
Ёжик почувствовал, что внутри взорвался вулкан, который клокотал с первого дня, как они перешагнули дверь в этот проклятый мир.
– ДА ЧТО ТЫ, БЛИН, ГОВОРИШЬ, ДРУЖИЩЕ?!!!
Кант спокойно посмотрел на напарника, который в отчаянии заламывал руки и пинал скамейку. Положил два пальца на сову:
– Тоум-Ра, что нам делать дальше? Ситуация вышла из-под контроля. Прошу дозволения принять крайние меры.
У совы на шее опять загорелись глаза, из них вновь потекла синева – мудрая и печальная. И снова послышался глубокий красивый голос:
– Терпение. Милосердие. Мудрость.
Глава 3. Саша и Ирек
Я: Горе миру, который пожрал сам себя. Горе душе, которая сама себя ввергла в огонь. Мы – Хранители. Наша роль – умножать благо. Мы – Хранители. Наша роль – прекращать страдание.
R: Вынесение Вердикта производится после тщательной инспекции мира. Если мир имеет активный положительный потенциал – выносите положительный Вердикт. Если активный отрицательный и путей для исправления ситуации нет – отрицательный. Инспекция проводится группой Хранителей, общий Вердикт должен быть единогласным. В случае положительного Вердикта жизнь мира продолжается. В случае отрицательного – прекращается.
Кодекс Хранителей, пункт 16.
Гарг не стал церемониться и грубо вывернул сумку.
Пачки денег. Толстые, красивые, зеленые, на каждой бумажке причудливый узор по краям и портрет Президента в центре. Десятки, сотни и тысячи. На земле лежало целое богатство.
Все люди домов вокруг не зарабатывали столько и за год.
На самую маленькую такую бумажку можно отлично поесть в лучшем ресторане Города. На самую большую – купить себе удобный костюм из термодинамической ткани, в котором прохладно днём и тепло ночью. Который не пачкается и не рвется.
А всех этих денег… даже не пересчитывая, понятно, что их хватит, чтобы купить себе на черном рынке плавучий остров, запас еды на 20 лет, компьютер, запас всех фильмов человечества, электрогенератор на солнечных батареях и навсегда попрощаться с нелепым словом “цивилизация”. Помахать ручкой страху, голоду и борьбе за жизнь. Лесу. Городу. Полицейским.
Их было в несколько раз больше, чем показалось мальчишкам, когда они только открыли сумку. Под пачками купюр в 1$ и 5$ лежали пачки с 50$, 100$ и 500$.
Богатство. Безумное богатство, невероятным образом оказавшееся в небольшой заплечной сумке.
Несколько секунд все трое – и Гарг, и мальчики, стояли и молчали.
Потом Саша моргнул, с трудом отвёл глаза от кучи денег и заметил, что у его сандалии лежит большое кольцо – с головой тигра. Глаза тигра из ярких маленьких рубинов, казалось, светились. Похоже, что кольцо выпало из сумки вместе с деньгами и откатилось к его ноге.
Саша поднял кольцо, всмотрелся. У него возникло странное чувство, что тигр тоже всматривается в него – с пониманием и тревогой.
Тем временем Гарг слегка обернулся и сказал мальчишкам – тихо и словно чуть заискивая:
– Вы… не убегайте далеко. Пойдем сейчас… мороженого поедим.
И начал собирать деньги.
Саша понял, что мороженое они есть не будут. И что нужно бежать как можно дальше, и в лес не возвращаться. И молиться, чтобы больше никогда не видеть Гарга – схорониться поглубже в канализацию, с недельку ночевать под мостами. Питаться мерзлыми яблоками и жарить лягушек из центрального пруда. А дальше? Дальше Саша придумать не успел.
Ирека он потерял из вида. А Ирек тем временем тоже понял. Понял, что Гарг делиться с ними не будет. И что самое верное сейчас для Гарга – это пришить их обоих и бежать с деньгами подальше, за границу Города.
Поэтому Ирек осторожно посмотрел по сторонами и увидел рядом ржавую лопату – скорее всего, дворник копал ей сад у подъезда. Ирек взял лопату и начал тихо поднимать её над головой.
– Сейчас, мальцы. – кряхтел Гарг, засовывая деньги в сумку. – Сейчас. Кстати, парень, ты ведь не думаешь, что я не заметил тот перстень? Его нужно отдать дяде Гаргу. Дядя Гарг его сдаст кому нужно, получит деньги и с парнем разделит. Слышишь? Эй, ты что делаешь?!
Последнее адресовалось уже Иреку – Гарг повернулся и увидел, как тот замахнулся на него лопатой.
От страха Саша зажмурился и услышал только звонкий нелепый стук, как если бы деревянной поварской лопаткой ударили по пустой кастрюле.
Гарг рухнул, как мешок с картошкой. Рядом упала сумка. Ирек подошёл, кинул её Саше. Тот машинально поймал.
А Ирек – толстый неповоротливый Ирек, с который Саша делил хлеб, прикрывал на вылазках – этот уютный безобидный увалень, прицелился острием под основание черепа… Замахнулся.
Саша почувствовал, что внутри словно открылось окно в холодную ночь. Стало темно и мерзко. Руки и ноги свело судорогой, как если бы он долго-долго купался. Он развернулся и бросился прочь!
Позади раздался звонкий хлюп, как будто одним ударом разрезали ножом арбуз. У Саши потемнело в глазах. Он споткнулся, упал, разбил лоб и скулу и лежал на асфальте, тяжело дыша.
Кто-то похлопал его по плечу.
Это был Ирек. Мрачный и серьёзный. Обычно пассивный, сейчас он выжидательно смотрел на Сашу.
– Убежать хотел?
Только сейчас Саша понял, что до сих пор сжимает в руках сумку с деньгами.
Машинально встав, он сунул её Иреку и сделал несколько шагов к подъезду.
Там лежал старик Гарг.
По субботам Саша ходил в кино. Большие фильмы прерывались на 5-10 минут, чтобы зрители могли выйти перекусить, подышать свежим воздухом, размяться. Если перед началом кинофильма кассиры очень чётко следили за безбилетниками, то на этих перерывах на тех, кто входит в зал, смотрели сквозь пальцы.
Однажды он попал на фильм ужасов. Глупый фильм, где есть группа подростков, большой заброшенный дом и одно страшное чудовище, которое всех убивает поодиночке. Одному из парней чудище отрубило голову.
Фонтан крови, громкая музыка, крупный план… голова в руке чудища в ужасе раскрывала рот и что-то пыталась сказать.
Реальность оказалась куда более безумной.
Это был тот же самый подъезд и та же самая трава. Только на ней лежал Гарг, а рядом его голова.
“Блокнот испорчен”. – подумал Саша. – “Я его там в траве оставил, а теперь он испорчен. Испорчен блокнот и записать всё это теперь некуда.”
Потом он отвернулся, его вывернуло наизнанку. Ирек стоял поодаль, сжимая сумку с деньгами.
– Зачем ты это сделал? – прокашлявшись, спросил Саша.
– Если бы не я, то он бы нас… – пробубнил Ирек и икнул.
У него дёргался глаз. Он сейчас совсем не был похож на ту равнодушную машину, которая минуту назад опустила лопату на голову старого вора.
– Я сам не знаю, как так вышло. Само как-то… – Ирек шмыгнул. – А ты точно не хотел сбежать?
– Не будь идиотом… – Саша хотел плакать от отчаяния. – Быстрее идём отсюда, пока кто-нибудь не посмотрел в окно и не позвал полицию!
Словно по заказу сверху послышался женский крик.
И почти сразу – мужской окрик: “Стой!”
Мальчишки рванули, как от стаи диких собак! Вылетели со двора и – о, чудо! – как раз мимо по рельсам проезжал трамвай, на ступеньку которого они запрыгнули. Водитель оказался понимающий – дверь щёлкнула и впустила пацанов в салон. Трамвай даже не замедлил хода.
Мальчишки пошли в заднюю часть салона и рухнули на последние сидения. Сидели молча.
Тополь. Трава. Лопата. Гарг…
Саша мотнул головой, прогоняя видение. Обернулся. Дорога сзади была пуста. Никто за ними не гонится.
Он выдохнул, пришёл в себя и понял, что до сих пор сжимает перстень с тигром в руке. Крупный – на взрослого человека, не на Сашу. В колечко Саша мог просунуть два своих пальца. А уж носить его…
Просто ради интереса и чтобы отвлечься от образа лежащего на траве Гарга – Саша сунул в перстень безымянный палец правой руки.
Вдруг случилось чудо: перстень уменьшился в размерах. Сжался и очень плотно, но не больно, сел на палец.
Словно его делали по мерке. Очень-очень красивый. Саша поднес перстень к лицу, всмотрелся в рубиновые глаза тигра и снова удивился – как живые! Показалось опять на секунду, что тигр тоже внимательно всматривается в него. В глазах по-прежнему была тревога, только теперь ещё и радость.
Словно Тигр радовался, что Саша надел кольцо. Мальчику тоже стало легко на душе, несмотря на последние события.
– Красивый перстень. – сказал Ирек, обеими руками обнимая сумку на коленях. – Дай примерить?
Но перстень снимать не захотелось. Чтобы не обижать напарника, Саша попытался снять, но… не получилось. Он сидел на пальце свободно, но как только мальчик пытался его снять, сжимался – на тот миллиметр, который не позволял его стянуть.
– Не получается,… не могу снять! – удивленно пробормотал Саша.
– Угу. – покивал Ирек, всем своим видом выражая “ну-ну, рассказывай тут”. – Ну, не хочешь, не надо.
– Я тебе потом дам. – рассеянно сказал Саша.
Он смотрел из окна, пытаясь понять, куда они едут.
Трамвай ехал размеренно, качаясь и постукивая колесами на стыках рельс. Мимо неспешно проезжали низкие домики Пригородного района – здесь было тихо и спокойно, много парков и зеленых двориков. Излюбленное место беспризорных – тишина, покой, полупустые магазины.
Трамвай ехал через район, на другой конец Города.
Саша помнил, что примерно в это время от Городского Парка уходят несколько трамваев, и один из них точно идет прямиком к порту. А из порта раз в неделю отходит пароход, прочь от континента и Города… Билет на него стоил запредельных денег, но деньги для них теперь не проблема!
Может ли быть такая удача, что они сели именно на тот трамвай? И что день отплытия – сегодня?!
Саша нажал на кнопку вызова диспетчера – на поручне спереди.
Динамик с кнопкой отозвался приятным женским голосом.
– Городская транспортная служба, чем могу быть полезна?
– Скажите, а мы на каком трамвае едем? Он едет к порту?
Три секунды промедления и девушка ответила.
– Вы едете на сорок втором трамвае и его конечный пункт – второй морской порт. Вы прибудете на место через двадцать одну минуту, через девять остановок.
– Да! – Саша откинулся на спинку кресла и торжествующе поднял руки вверх.
– У вас ещё есть вопросы ко мне? – отозвалась девушка.
Саша спохватился.
– Да… скажите, корабль с континента отходит сегодня?
Три секунды, за которые Саша почти не дышал…
– Корабль отходит сегодня в 16:30, через к сорок пять минут минут после вашего прибытия.
– Отлично! Спасибо… – Саша нажал кнопку отбоя.
Теперь оставалось просто доехать до конечной станции, купить билеты и успеть на корабль… и все!
– Ты слышал?! – повернулся Саша к Иреку. – Слышал? Мы свободны!
– Что? – Ирек словно очнулся ото сна.