С посудой хватит. Теперь мешок. Прошелся по комнатам, принялся собирать теплую одежду – свитера, шерстяные рубашки, брюки. Мешок быстро наполнился, а еще столько осталось! Боюсь, наступят холода, мы очень сильно будем ругать малую вместимость мешка. А сейчас пришлось всего лишь завязать горловину мешка.
– Правильно! – поддержал брат, увидев мои приготовления. Жара не постоянно будет, – сам он свернул в рулон два ватных одеяла, обмотав их клеенкой и пленкой. Стянув все это веревкой, он сделал из свободного конца две лямки, чтобы можно было нести за спиной. Обмотал вокруг талии еще одну веревку. Закинул одеяла за спину. Вышли во двор. Я загрузился до отказа, таща рюкзак за плечами и мешок в руках. А Саша в освободившиеся руки взял топор и лопату – крайне нужные вещи для вынужденных переселенцев, которым придется жить на природе на полном обеспечении лесными и речными дарами. И не известно, сколько времени. Может быть, навсегда, хотя о такой возможности думать категорически не хотелось.
При этом в правую руку Саша, помимо лопаты, еще умудрился взять литовку. Черенок брат просто обломил и держал литовку за его огрызок. Фактически, это было наше единственное оружие на случай нападения. Топор, конечно, тоже, как и лопата на крайний случай, но литовка, острая по своему положению и трудоустройству, мне казалась гарантированным признаком здоровой жизни ее хозяина.
У ворот со стороны улицы уже слышались возня и удары – зомби подошли и пытались пробиться через возникшее препятствие. Их тупые головы не соображали, что есть прекрасная возможность ломануться через малый огород, где главное препятствие – старенький забор, легко сносимый даже женскими руками. А дальше – суворовский удар в тыл обороняющихся и разгром деморализованного врага. Было у меня подозрение, что нас легко победят, но в плен, к сожалению, не возьмут. Женщины и живые напоминают самозаводящуюся моторную пилу, а мертвые… Бр-р!
Слышно было, как Герасим, отпущенный Сашей с цепи, злобно облаял зомби и благоразумно удрал прочь. Даже бестолковой собаке на уровне инстинктов мертвецы не нравились.
Как бы второй отряд зомби не появился. Возьмут нас в клещи! Пора немедленно уходить. Лучше жить впроголодь, чем не жить совсем!
– Побежали, – заторопил меня Саша, которого, видимо, посетили такие же мысли. Мы перелезли через невысокий забор в соседний огород и, крадучись, двинулись к реке. Спустившись в прибрежные заросли, окаймлявшие высокий здесь берег, осторожно присмотрелись к окрестностям и облегченно вздохнули. Судя по звукам, оба зомби продолжали стахановские будни, работая над воротами. Бог в помощь! Отряд зомби, преследовавший нас по селению, то ли сбился с пути, то ли все еще ковылял, не добравшийся до дома. Тоже хорошо.
Поминутно оглядываясь и стирая с лица обильный пот, мы потихонечку крались вдоль берега в ивняке, удаляясь от зачумленного села. Затем преодолели большую открытую площадку – самое опасную территорию, где нас легко можно увидеть и погнаться, – и оказались в тени роскошных старых ив, предлагавших прохладу. Поглядев на Сашу, я предложил немного передохнуть. Это было рискованно, село было еще в прямой видимости, и зомби могли нас увидеть, но сил идти дальше у меня уже не было. Жара и груз съели все резервы организма. Доходишься до инфаркта, кому ты будешь нужен? Стар я стал для форсированных марш-бросков. Брат, запаленный меньше меня, но все равно уставший, охотно согласился передохнуть.
Выбрали место с обратной стороны взгорка, посидели минут десять, смочили головы в протекающей поблизости реке, попили, после чего двинулись вперед. С частыми остановками из-за невыносимой жары прошли несколько километров, удалившись от села на достаточно большое расстояние, чтобы не пугаться каждого шороха. Хотелось верить, зомби за нами не погонятся, учуяв наши следы. Кто их знает, может у них развилось чутье не хуже собачьего. Или зрение как у орла. Зомбоведение как наука у нас развито еще до безобразия плохо. Однако, по крайней мере, в прямой видимости никого не было видно. Никто не ковылял за нами, предлагая вечное послесмертие за бесплатно.
Увидев несколько могучих деревьев, растущих на берегу, теперь уже Саша предложил остановиться на пару часов и передохнуть, дождавшись скорого вечера. Я был не против. От села мы укрылись за прибрежными деревьями и складками местности. Если зомби не пойдут по нашим следам, то не найдут. А если смогут пойти, тогда уже все равно. Загонят и забьют. Так что отдохнем! Закончится день, немного посвежеет, на некотором холодке будет легче идти. Проклятая жара, мы же не негры! Нам не надо плюс сорок, мы больше к минус сорока привычны!
Правда, ночью становится темно, но в июле темнота особо не помешает. Ляжет символический сумрак на несколько часов для демонстрации смены очередных суток и все. Да и местность у реки знакомая – сколько раз ходили рыбачить или за грибами и ягодами в окрестных лесах и полях. Хоть на ощупь ходи с завязанными глазами.
Остановились около деревьев, сразу спрятавших нас в тени от палящего солнца. Честно говоря, не знаю, ива ли это. Не ботаник, знаете ли. Обычно для нас ива – это невысокий кустарник, бурно разросшийся в последние годы по берегам реки. А здесь очень большие деревья с обхватом в несколько метров. Но мои земляки привычно называли их ивами. Впрочем, нашел, когда заниматься самообразованием, юный натуралист. Хоть как называйте, лишь бы за нами не бегайте и не тяните к нам загребущие руки-ветки.
Мы прилегли в тени одного из деревьев. Приятно обдувал легкий ветер, шевеля волосы. Я вытащил из рюкзака буханку хлеба и небольшой кусок колбасы – единственная готовая пища на сегодняшний момент. Все остальное требовало тепловой обработки. Проще говоря, еду надо было варить или жарить, но разжигать костер было верхом неразумных действий.
Поели, запивая водой из пробивающегося из земли рядом с рекой родничка. Колбасу съели, остаток хлеба отправился обратно в рюкзак. Завтра надо будет обязательно сварить кашу или макароны, если не хотим голодать. Одним хлебом сыт не будешь. Да и не в таких он объемах, чтобы стать базовой пищей.
– Как ты думаешь, какие размеры имеет зона образовавшейся аномалии? – поинтересовался Саша, предполагая теоретический диспут с соответствующими выводами и способами спасения.
Я немного подумал и сказал, аккумулируя полученную в интернете информацию:
– Обычно радиусом километров сто пятьдесят – двести. Казалось бы, пустяк. Только, Саша, выйти отсюда практически невозможно. Во-первых, мы явно находимся неподалеку от эпицентра катастрофы. Об этом говорит скорость, с которой образовывались зомби. В свое время на краю одной из этих аномальных зон случайно было зафиксировано превращение мертвеца в зомби на протяжении аж целой ночи. Очень медленно. Тогда свидетелю этого процесса никто не поверил, в том числе и я. Теперь поверил. Но там дело даже в другом – в небольшой скорости превращения. А у нас, ты сам видел, мертвец обернулся в зомби за секунды. Во-вторых, ученые предположили, что в первые месяцы зона расслаивается по краям на пространственно-хронологические слои, которые выводят даже не в прошлое и будущее Земли, а в совершенно чужие миры. Пройти из зоны невозможно – обязательно попадешь в другой весьма враждебный мир. Туземцы, знаешь ли, совсем не против сожрать беззащитных пришельцев. Затем время стабилизируется, но по зоне начинают бродить всякие твари из этих миров. И не известно, закрываются ли это проходы.
– Какие? Кто видел? – недоверчиво спросил мой скептик-брат, – опять сказка.
– Те, кто их видел, – умер, – лаконично ответил я, – хочешь повторить геройский подвиг и броситься с гранатой под танк?
Саша многозначительно хмыкнул, признавая аргумент недостаточно доказанным. На мою провокацию о гранате он не поддался.
– В-третьих, предполагается, что зона поражает мозг, – невозмутимо сказал я, – то есть внутри нее выживший человек вроде бы остается здоровым, а вот вне зоны – стопроцентно дурак. И сам видел, и интервью психологов смотрел. Неврологи разводят руками, бормочут о каких-то глубинных поражениях мозга. Психологи – психической травмой сознания и его уходом в искусственный мир. Ты хочешь прийти в нормальный мир ненормальным человеком? Нет, конечно, перейти на полное довольствие государства очень приятно, не все же ему нас доить, но прожить остатки жизни идиотом не вдохновляет.
– Я тоже видел выживших сумасшедших, – с некоторой досадой произнес Саша. Надежды на прорыв из аномальной зоны и налаживание привычной прежней жизни таяли на глазах. Он свалился на траву и притих, отдыхая. Скоро нам двигаться дальше.
Глава 3
С сумерками и некоторым понижением температуры мы двинулись дальше вверх по течению реки, не отходя от действующего русла и обходя старицы и прибрежные буреломы. Когда уже начало светать, совершенно обессиленные, рухнули в сено кстати подвернувшегося стожка, на наше счастье заготовленного рачительным хозяином. Укрылись одеялами и заснули. Появившееся было предложение наладить постовую службу для охраны от мертвецов не вызвало никакого восторга с обоих сторон. Решили положиться на судьбу. Если зомби нападут, умрем во сне. Чем не сладкая смерть? И проблемы все сразу решаться.
Не освежеванный зомби за время сна, проснулся от жары и яркого света. Рядом похрапывал Саша. Солнце стояло уже высоко. Славно же мы на свежем воздухе продрыхли – часов, наверно, двенадцать. Благодать! Вспомнил о причине сна на природе, настроение сразу испортилось. Вот ведь влипли! Хотя, с другой стороны, надо признать, что нам небывало повезло. Подавляющее большинство людей в круге умерли, кое-кто превратился в зомби, а мы еще живы и даже умудряемся временами кое-что пожевать!
Порассуждал еще немного о бренности всего живого и поднялся. Решил разжечь костер – живот подводило, надо было приняться за приготовление обеда. Вспомнил, что спичек у меня нет – они у брата, как у человека курящего. Разбудить? Нет, пусть поспит, торопиться теперь некуда.
Перекусил остатками недоеденной вчера буханки хлеба, решил немного прогуляться по ближайшей местности, посмотреть, нет ли зомби. Взял на всякий случай топор. Лучше бы литовку, но к ней надо приделывать древко, а, значит, шуметь. Спустился к реке, чтобы напиться и умыться. Обнаружил неподалеку от реки очередной родничок, активно пробивающийся из земли. Порадовался своей находке, напился. Вода, несмотря на жару, была холодной. «Как бы не заболеть», – мелькнуло в голове. Любая простуда может оказаться смертельной.
И ведь накаркал! Понадобилось всего несколько минут для появления признаков болезни. Вышел из нашей временной стоянки здоровым, а от реки поднимался с чувством, что мне не очень хорошо. У меня явно поднялась температура. Бросало в жар. Он волной переходил по телу, вызывая в последующем озноб. Как всегда, появилась слабость, заставляя пожалеть о стоге сена, как о хорошем месте отдыха. Моя кобыла лошадь, ведь никаких лекарств! И как быть?
Появилась мысль вернуться обратно, прилечь рядом с Сашей. Кое-как притушил малодушное желание, прошелся по окрестным лесам со слабой надеждой найти несколько грибов. Это стало бы хорошей подкормкой для нашего коллектива. Однако было еще рано для грибного сезона, да и жара стояла такая, что уважаемые себя грибы расти не будут хотя бы из принципа. Но я все равно бродил по небольшим лесам. Ну а вдруг хотя бы один маленький грибочек! Постоянно оглядываясь по окрестностям на предмет ходячих мертвецов, ковырялся палкой в листве в целях нахождения искомой добычи. Грибов, тем не менее, не было, зато я, перейдя асфальтированную дорогу в одну из деревень, напоролся на несанкционированную свалку. Точнее сказать, я шел к ней целенаправленно с конкретной задачей сбора трофеев. При свете солнца мне понадобилось несколько минут для определения места ночевки. Мы были от села примерно полутора часов хождения в дневное время. С одной стороны находилась река, с другой, в километрах двух – асфальтовая дорога. В прошлом году в этом месте у дороги была нелегальная свалка вещей, брошенных нерадивыми хозяевами. В прежней жизни пожитки, заканчивавшие на ней свою жизнь, вызывали только презрение и негодование на их прежних хозяев, загрязняющих природу, а теперь нам все подойдет. Лишнего в новой жизни ничего нет!
Свалка не подвела, выставив на аукцион свои сокровища. В основном это был строительный мусор или различные обрывки, обломки совершенно ненужных предметов домашнего обихода. Но нашлась старая дверь с деревянным каркасом и вделанным в него полупрозрачным пластиком. Дверь оказалась пошаркана жизнью, но вполне еще крепкая. Ставить ее в нормальном доме, значит, не уважать себя. А мы если только не оближем ее, так она, скорее всего, будет нужна. Ведь в шалашике жить не будешь. На всякий случай придется выкопать землянку на предмет осенней слякоти и зимних морозов.
Рядом с дверью валялась кожаная теплая куртка. Полусгнившая подкладка пахла скверно, кожа местами стерлась, но сама куртка наверняка еще сможет защитить от дождя и мороза. Саша брать не захочет, сам буду носить. Да и куда он денется, курток мы не взяли совсем.
Пока не стал ничего брать, двинулся дальше. Где-то здесь неподалеку находится подстанция электрической линии. Трансформаторы мне ни к чему, но, по-моему, там была пара невысоких кирпичных сооружений, сложенных для какой-то надобности. И кажется, в качестве скрепляющего материала, как обычно в таких случаях, использован обычный речной песок с легкой добавкой цемента. Разобрать кирпичный домик для наших нужд будет не трудно.
Я прошелся вокруг таинственных полуподвальных помещений, поднимающихся над земле не выше полуметра. Поковырял песок. Все правильно, разберу один, вот вам и готовый материал для создания печки или, в крайнем случае, примитивного очага. Огонь-то нужен! А обходиться обычным костром неэкономично и неудобно.
Оглянулся. Если я правильно помню, надо пройтись немного далее по дороге, и там обнаружатся почти готовые для использования дрова. Электрики прорубили молодой лес, выросший под электролинией и сложили в стволы кучу, поленившись увезти.
Бездельники, конечно, экологов на них нет. Но нам высохшие дрова очень даже подойдут. Прошелся, тихо постанывая от неприятных волн жара и озноба, проходящих по телу, и удовлетворенно кивнул. Точно лежит куча дров. В основном береза, есть и довольно толстые стволы – березы растут быстро. Без дров не пропадем! Надо только притащить их к месту стоянки и порубить на поленья. Хватит на несколько месяцев.
Все нашел, кроме грибов. Что ж обойдемся. На первое время еда есть, а там что-нибудь появится. Рано или поздно, в зависимости от погоды, наступит грибной сезон, еще нос воротить будем от грибной диеты. Если только доживем до той благословенной поры, а не ляжем удобрением в землю.
Рассуждая так, пошел по опушке вниз к реке, рассчитывая выйти к нашей стоянке. Прошел опушку и вдруг увидел грузовую машину. Целую, нормальную, словно водила с пассажирами час назад ушел к реке ловить рыбу и пьянствовать.
В первый миг я оцепенело стоял и тупо таращил глаза, как старый обленившийся котяра при виде случайно набежавшей на него глупой мышки. Потом оцепенение прошло. Срочно назад! Спрятался за деревьями, замаскировался, как мог, и принялся следить за машиной. Меня, кажется, не заметили. Стояла тишина, нарушаемая лишь легким ветром, перебирающим листву, и пением птиц, которым все было до лампочки. В голове зашумело от напряжения, застучало в висках. С трудом заставил себя успокоится и стал смотреть на находку.
Грузовая машина современного типа, правда, сильно потрепанная, для меня, гуманитария, совершенно непонятного производства. То ли у нас, то ли за границей. То ли «ЗИЛ», то ли «МАЗ», то ли что-то от фашистов купленное. Как у Пушкина: «Родила царица в ночь то ли сына, то ли дочь».
Двери распахнуты. Наверняка шофер и возможные пассажиры в прошедшей катастрофе создания аномальной зоны или совсем погибли и их тела лежат в траве, или превратились в зомби и ушли искать живых людей на пропитание.
Я хмыкнул, сомневаясь в выводах. Да, размышления вроде бы здравые, но это суждения живого человека, а у нас враги мертвые. Что они могут сделать, совершенно не понятно. Вдруг у в их тупых головах сложился план стратегической обороны и они прячутся около машины, приняв ее за важный опорный пункт, который надо обязательно защитить? И что тогда от меня останется?