ЮВЕЛИР
Заключенный боязливо застыл на пороге. Внешность выдавала в нем лагерного старожила с печатью долгого дурного питания и застарелого окаменевшего страха в чертах лица. Седоватая щетина на морщинистом подбородке и впалых щеках неряшливо топорщилась. Длинная кирпичного цвета шея торчала из несоразмерно широкого воротника пожелтевшей черно-белой робы. В руке гефтлинг сжимал такую же полосатую шапку.
Весенний ветер, ворвавшись через открытое окно, пахнул ему в лицо цветочной свежестью, взъерошил пачку бумаг, заставил сидящего за столом слегка поморщиться и открыть глаза.
Офицер в серой форме с похмельным одутловатым лицом и красной сеткой вокруг зрачков поднял голову, отложил карандаш. Вопросительно глянул на вошедшего.
- Заключенный Розенфельд?
- Так точно, герр комендант! - гефтлинг торопливо кивнул, сжав шапку в руке.
- Вы просили о разговоре со мной, - несмотря на яркое солнце, комендант зябко поежился и прикрыл окно, - Что Вам нужно?
- У меня очень важная информация для Вас.
- Садитесь, - комендант кивнул на стул.
Заключенный торопливо, но при этом осторожно уселся на край стула.
- Говорите.
- Герр комендант, - голос заключенного дрогнул, - Я узнал, что лагерь ликвидируется в связи с приближением войск союзников. Вместе со всем контингентом.
Выражение расслабленной усталости на лице коменданта омрачилось легкой тревогой.
- Откуда Вам известно?
- У меня - свои источники.
- Бауэр! - крикнул комендант.
В кабинет поспешно вошел громила с низким лбом и засученными рукавами. Комендант указал на Розенфельда.
- Этого - расстрелять. Немедленно, здесь же, во дворе комендатуры.
- Есть, герр Майер! - громила вытянулся и протянул сильную руку бывшего портового грузчика к гефтлингу.
- Нет! Вы не понимаете, меня нельзя убивать!
Гефтлинг часто заморгал от ужаса, нижняя челюсть мелко затряслась. Это выражение Майер видел слишком часто. Оно ему давно наскучило. Комендант нетерпеливо махнул рукой от себя и опять прикрыл глаза.
- Вы не понимаете! Я - инопланетянин!
Бауэр сгреб вырывающегося гефтлинга в охапку и потащил в выходу.
- Что? - комендант очнулся, по бледным губам пробежало подобие улыбки, - Бауэр, погодите! Да пустите же его. Что Вы сказали?
- Я - инопланетянин.
Комендант поглядел на Розенфельда с изумленным интересом.
- Такого я еще не слышал. Бауэр, оставьте нас. Садитесь, Розенфельд.
Гефтлинг с глазами, еще не утратившими выражения смертного ужаса, плюхнулся на стул.
- Итак, - сказал комендант, - Повторите, что Вы сейчас сказали.
- Я - инопланетянин, - захлебываясь, затараторил гефтлинг, - Не землянин. Не человек. Разумное существо другого биологического вида. Представитель другой цивилизации, далеко обогнавшей человечество в развитии.
Комендант помотал головой, сдерживая ухмылку.
- Хорошо, Розенфельд. Очень хорошо. И как Вы попали сюда, наш инопланетный гость?
- Прилетел на межзведном корабле. Я, собственно, и сейчас там нахожусь. Я лежу в специальной капсуле, транслирующей мое сознание в это тело, а все ощущения, им испытываемые, обратно в мой мозг. Лучше вряд ли смогу объяснить - в вашем языке нет нужной терминологии, да я и не специалист...
- Так Вы - шпион? Прилетели выведывать наши секреты?
Розенфельд испуганно отшатнулся.
- Нет, что Вы! Что за странная мысль? Сами подумайте, какие секреты я могу выведать в этом ужасном лагере?
- Тогда зачем Вы здесь?
- Я - в некотором смысле.... турист...
- Турист??
Майер на секунду оцепенел и расхохотался так, что чуть не рухнул вместе с креслом.
- Хотел бы я посмотреть то место, для которого мой лагерь - курорт!
- Да нет, все наоборот, - Розенфельд протестующе поднял руки и тут же испуганно убрал их на колени, - Как я уже говорил, наша цивилизация намного развитей Вашей. Дело в том, что наш мир абсолютно, тотально безопасен. Опять же, долго объяснять как это устроено. Но там - на нашей планете - разумному существу совершенно ничего не угрожает. У нас нет физических страданий, болезней, смерти от старости или несчастного случая. Никто не может причинить вред не только другим, но даже себе. Все попытки и инциденты такого рода пресекаются в зародыше специальными механизмами - вездесущими и всевидящими. И большинство принимает это как само собой разумеющееся. Но есть некоторые, немногие - такие как я.
- Какие - такие?
- Которым этого не достаточно. Вы можете себе представить мир, в котором невозможно испытать сладостного освобождения от боли, почувствовать восторг ухода от опасности, в котором нет ни палящей жары, ни обжигающего холода?
- Но ты не холоден и не горяч, - задумчиво пробормотал комендант.
- Что, герр комендант? - испуганно переспросил Розенфельд.
- Апокалипсис... Ничего, давайте дальше.
- Да, дальше, - радостно затряс головой Розенфельд, - Такая жизнь пресна. Вы не представляете, каково это - изо дня в день видеть только здоровых, безмятежно наслаждающихся жизнью, довольных всем существ, не знающих ни голода, ни боли, ни унижения?
- Не представляю, - голос коменданта стал ниже и глуше, - В послевоенной Германии в голодных и униженных недостатка не было... Ну так вернемся к Вашему повествованию. Вы отправились на Землю, чтобы увидеть все это?
Офицер нарисовал в воздухе неопределенную дугу позади себя.
- Нет, не увидеть, - на лице Розенфельда появилось восторженная улыбка, - Почувствовать, испытать! Нюхать, осязать, чувствовать кожей...
- И давно Вы здесь?
- В Ваших единицах времени - три месяца. Здесь, в лагере. На Земле - шесть лет.
- То есть, Ваш дух вселился в тело еврея Розенфельда, заключенного моего лагеря?
- Можно и так сказать.
Комендант усмехнулся.
- И почему Вы выбрали именно этот... гм.. объект для воплощения?
Розенфельд помотал головой.
- Он не первый, и не единственный. Я вселялся в разные тела. Я становился пожилым мелким клерком, которого бьет сумасшедшая жена. Проституткой в гамбургском припортовом притоне. Прокаженным в лепрозории. Умирающим солдатом в госпитале в Лейпциге. Все это было захватывающе, невыносимо прекрасно. Но каждый раз быстро приедалось. Мне хотелось все более сильных ощущений, большей опасности, более мучительных страданий...
Лицо коменданта помрачнело.
- И Вы решили, что в концлагере найдете все это.
- Да! Да! - на глазах Розенфельда выступили слезы, - Это... Это настоящее волшебство! Я не испытывал такой боли, такого плотского ощущения жизни, таких эмоций, как этот человек - унижение, страх, сожаление, ужас! А еще постоянная смерть кругом и возможность собственной гибели! Да, Розенфельд с его навыками оценщика ювелирных изделий сумел стать нужным администрации лагеря, для него эта опасность была невелика, но все же, все же...
- Так что же Вас тогда не устраивает, господин турист? Вы получили, что хотели.
Заключенный смешался.
- Две недели назад что-то произошло. Я не смог вернуться в свое тело.
Лицо Розенфельда посерело.
- Я не знаю, что случилось. Какое-то повреждение. Причем, с телом все в порядке - иначе я бы заметил. И с кораблем - тоже. Он так построен, что без проблем выдержит прямое попадание авиационной бомбы - останется пригоден и как жилище, и как транспортное средство. Судя по всему, повреждены какие-то внешние устройства. Они принимают и передают сигнал, но не реагируют на команду о выходе из тела реципиента. Возможно, дело в этих бомбежках, которые участились в последнее время.
- Да, Вы знаете, у нас тут война идет, - пробормотал комендант с еле заметной интонацией насмешки, - Ну так в чем проблема? Насколько я понимаю физиологию процессов, которые Вы только что описали, могу предположить, что если это тело умрет, Вашим устройствам неоткуда будет принимать сигналы, и спящая красавица проснется автоматически. Могу Вам помочь прямо сейчас.
Комендант открыл ящик стола и с улыбкой вытащил вальтер.
- Нет! Нет! - Розенфельд отпыргнул вместе со стулом на метр назад, - Вы не понимаете! - лицо Розенфельда плаксиво скривилось, он поник, - Не понимаете... Это устройство - для вселения в другие тела - оно предназначено не для этого, не для межпланетного туризма. В нем нет защиты от смертельного шока. Мое настоящее тело куда нежнее, беззащитнее человеческого. Наш вид тысячи лет ничего подобного не испытывал. В общем, если Розенфельд умрет, то с большой вероятностью умру и я. Нервная система не выдержит.
Комендант хмуро молчал.
- Самое досадное, - сказал Розенфельд, - Что корабль находится всего в нескольких километразх отсюда. Если бы я мог к нему подойти, я бы проник в него снаружи, отключил апаратуру и разбудил свое настоящее тело. Но у меня нет возможности выйти из лагеря и добраться до него!
Заключенный наклонился к Майеру и доверительно прошептал.
- Сначала я просто решил подождать, когда нас освободят американцы. Месяц, два - продолжать наслаждаться мучительной жизнью этого тела. Но вчера я узнал о ликвидации лагеря и понял, что дальше тянуть нельзя.
- Видите ли, господин Розенфельд... - перебил его Майер.
Лицо заключенного исказилось.
- Нет, нет, не надо меня больше называть этим именем! Оно не мое. У него запах смерти.
Комендант пожал плечами.
- А как Вас зовут?
Гефтлинг растерянно приподнял брови.
- Вы не сможете этого произнести.
- Хорошо. Тогда буду называть Вас Микромег. Вы читали Вольтера?
Гефтлинг помотал головой.
- Неважно. Так вот, господин Микромег, правильно ли я понял, что если Вы отсюда выйдете, еврей, в теле которого Вы сейчас находитесь, участь остальных заключенных лагеря не разделит.
- Наверно, - гефтлинг пожал плечами, - Я особо и не думал об этом.
Майер развел руками.