- Да, очень многие.
- Как они одеты?
- Да по-разному, - Вержин пожал плечами, - По-летнему одеты - в шорты, майки.
- Вы говорили про парня в оранжевых штанах с фиолетовой бородой.
- Да.
- Про женщину за пятьдесят - в длинной юбке и на самокате.
- Да, говорил.
- Вокруг было много молодых людей. Сотни, а, может, и тысячи. В воскресный майский день они - кто-то на другой конец города - отправились в Ботанический сад смотреть на цветение сакуры.
- Да.
- Кто-нибудь из них употреблял спиртное? Хотя бы пиво? Или был навеселе? Вовсе никто?
Вержин сердито уставился на Соловьева.
- А Вы полагаете, такого в России быть не может?
Артур Эдуардович развел руками.
- Да нет, почему же? Наоборот, я думаю, что в России так и должно быть, - он улыбнулся, - Как и Вы думаете.
Соловьев помолчал.
- Я могу предположить, почему этот поход в японский садик для Вас особенно ярок. В Вашей иллюзорной - простите, но это так - московской жизни-фантазии этот эпизод выглядит такой европейской утопией России. Почти сказочной. Ваша Москва - Ваша личная сказка, Андрей. Сказка всем хороша - в ней может быть Европа, перенесенная в Россию. Широкие светлые проспекты с толпами прекрасных людей, говорящих по-русски. Перемешанные Лондон, ,Нью-Йорк и Париж, где Вы при этом у себя дома. У сказки много достоинств, но один серьезный недостаток - в нее нельзя уходить с головой, без остатка.
Вержин некоторое время смотрел на Соловьева. Потом мягко улыбнулся.
- Спасибо Вам, Артур Эдуардович, Вы мне очень помогли.
Соловьев пристально вгляделся в Андрея.
- Андрей, мне не очень нравится, что Вы сейчас...
Вержин остановил его жестом.
- Послушайте, я сейчас все объясню. Я очень долго привыкал к этому городу. Сначала приехал учиться на его окраину. Когда спустя шесть лет закончил институт, обнаружил, что друзья, перспективы, среда обитания у меня не на родине, а там - в Москве. Я очень долго сживался с ним. Мне казалось, город меня отторгает. Прошло много лет, прежде чем я смог освоиться в нем, а потом - полюбить.
Андрей говорил медленно, мягко, произнося слова чуть нараспев.
- Постепенно его бездушные улицы наполнялись для меня теплым содержанием. Вот здесь я куролесил с Сашкой, самым живым из людей, каких я встречал. Он потом умер от рака в Мюнхене. А здесь бродил после двух двоек на экзаменах, когда был на волосок от отчисления. А вот сюда сорвался поздно вечером, чтобы развеселить одну хорошую девушку. И мы с ней очутились в очень странном месте, где были полуночные йоги, загадочные надписи, люди в странных одеяниях, древние подвалы с табличками двухвековой давности, шорохи, скрипы и всхлипы. А здесь я безнадежно пытался снять красивую актрису на десять лет старше меня. Мы гуляли два часа, но, в конце концов, я ей наскучил, и продолжать знакомство она не захотела.
И вот теперь, когда, наконец, город принял меня, я его потерял.
Вержин поднял голову, с печальной улыбкой посмотрел на психиатра.
- Я Вам благодарен, Артур Эдуардович. Наш с Вами разговор вернул мне уверенность в реальности моих воспоминаний о Москве. Дело в том, что они наполнены неподдельными эмоциями, чувствами. Теми переживаниями, которые сформировали меня таким, какой я сейчас. Я - не в курсе, что там ваша наука на этот счет говорит. Но я точно знаю: человек - это его память, воспоминания о том, что он пережил. Без Москвы того Андрея Вержина, которого Вы видите перед собой, просто не было бы...
Артур вышел из подъезда, несколько раз хлестнул себя по щекам. Сел в машину.
- Ну что? - нетерпеливо спросил его человек, сидящий в машине.
- Это с самого начала была дурацкая затея, - Соловьев в сердцах сплюнул, - В результате я повел себя не профессионально. Зная, что второй встречи, скорее всего, не будет, стал ему сразу растолковывать его фантазии. С предсказуемым результатом.
- Меня, как ты понимаешь, больше другое интересует, - нервно прервал его собеседник
- Ну чего ты от меня хочешь, Сэм? - Артур достал сигарету и нервно закурил, - Я бы мог тебе начать рассказывать, что у твоего друга шизофренический бред. Опять же апатия, социальная изоляция, дисфория. Но на самом деле - нихрена не ясно. Случай очень необычный. Следовало бы его поизучать в стационаре, но ты же как раз этого и не хочешь.
- Уже не знаю, хочу или нет, - задумчиво сказал Сэм.
Артур вопросительно посмотрел на него.
- Нет, не хочу, - Сэм решительно помотал головой, - Я уверен, что Эндрю этого не захочет. А значит, его будут выволакивать из дома, связывать руки, поместят в закрытую камеру... С другой стороны, он хочет поехать туда.
- Куда?
- В Москву. Меня зовет.
- А поезжайте, - вдруг сказал Артур.
Сэм удивленно уставился на приятеля.
- Ты мне это как психиатр советуешь?
Артур хохотнул.
- Сэм, по твоей милости от моей профессиональной этики одни клочки остались. Нет, Сэм, психиатр тебе посоветовал бы не валять дурака, и уговорить родителей отправить твоего Андрея к нам. Как я понял, они к тебе прислушиваются. Но если ты этого не хочешь, и при этом он тебе такой друг - ну так иди с ним до конца. Не бросай на полдороги. Голова - предмет темный. Чем черт не шутит - может эта поездка ему поможет. Но один он точно не справится.
***
Мимо медленно проплывали угрюмые корпуса Метровагонзавода. Потянулись лесопосадки с плохо различимыми неказистыми домиками в пару этажей. Проползла щербатая плита Тайнинской платформы. Кроме Сэма и Вержина в вагоне электрички остались только небритый красноглазый мужчина в мятой шляпе да женщина лет тридцати в длинной темной юбке и платке. Женщина тревожно косилась на красноглазого, тот отвечал ей дружелюбной незлобивой улыбкой. Неожиданно женщина поднялась и подошла к друзьям.
- Можно, я с вами сяду? - прошептала она, - А то этот тип на меня все время пялится.
- Да, конечно, садитесь, - разрешил Сэм.
Женщина заметно расслабилась и уселась напротив. Некоторое время с любопытством разглядывала друзей. Заговорила грудным голосом.
- В Донскую церковь еду. Там, говорят, новый батюшка замечательный появился. Так хорошо исповедует. И советы дает по семейной жизни. Вы, случайно, не к нему?
- А что, я на паломника похож? - изумился Сэм.
- Вы - нет, - согласилась женщина, - А вот товарищ Ваш..., - она задумалась, - Уж больно вид у него умный, будто о чем-то возвышенном размышляет.
Вержин удивленно приоткрыл рот.
- А, ведь, Вы, пожалуй, правы. Фактически, я - паломник, - он улыбнулся, - Только не к Богу.
Женщина тоже улыбнулась в ответ. Вдруг ее взгляд остановился.
- А к кому тогда?
Женщина глянула в окно в сторону громадного туманного облака на юге. Побледнела, прикрыла приоткрывшийся рот ладошкой. Поезд со скрежетом затормозил, прижав Андрея к спинке кресла.
- Конечная, мужики, Перловка! - радостно сообщил друзьям красноглазый весельчак и подмигнул женщине, - Добро пожаловать на край света!
Та торопливо подобрала юбку и выскочила из вагона. Друзья вышли за ней. Последним вагон покинул небритый - походкой человека, которому некуда спешить.
Вержин окинул взглядом открывшийся вид. Вдалеке стояли обычные, будто сложенные их пластмассового конструктора, одинаковые многоэтажки. Перед станцией располагался круг с маршрутками и похожий на огромный красный кирпич торговый центр. Правее виднелась небольшая церковь в русском стиле с восьмигранной главой, увенчанной луковкой. Именно к ней спешила их давешняя попутчица.
- Что, пугнули богомолку? - красноглазый кивнул Сэму и Вержнина вслед беглянке, - И правильно - а то больно гордая. В Подмосковье проще надо быть. Говорят же - свято место пусто не бывает. А Москва как раз то самое пустое место и есть. А если не святое, то какое? - красноглазый хитро подмигнул, - Ну, если вы не по этой части, так может...
Вержин пристально смотрел налево, в сторону Москвы, где рельсы постепенно пропадали в густом белесом тумане.
- Куда ведут эти пути? - перебил Андрей красноглазого.
Тот только пожал плечами.
- Да никуда не ведут - в Москву.
- А зачем они тогда?
Красноглазый отмахнулся.
- Да, говорят, при Сталине проложили. Что-то от немцев прятали - то ли склады какие-то, то ли секретный завод. Только там давно ничего нет.
- А Вы не слышали - люди там живут?
Красноглазый удивленно приподнял брови.
- Кто там может жить? Это же Москва! Гиблое место... А, может, и живут. Кто его знает? Из-за МКАДа еще никто не возвращался. А почему спрашиваешь?
- Да так, любопытствую, - уклонился от ответа Андрей.
- Любознательный? Ну спрашивай тогда. Я тут все знаю, - расплылся в улыбке красноглазый, явно довольный проявленным к нему вниманием, - Во-он там - Лосиный остров.
Он простер руку чуть в сторону от железной дороги, туда, где деревья из темнокоричневых быстро становились сначала черно-расплывчатыми в белой дымке, а потом вовсе невидимыми.
- Лоси водятся? - проявил интерес Сэм.
- Откуда там лоси? - удивился мужчина и назидательно добавил, будто что-то этим объясняя, - Я же говорю - Ма-асква-а. Если и живут - то уж точно не лоси. По мне так, лучше вовсе не знать, какие чудища могут в Москве выжить. У них, небось, вместо крови кислота течет.
И без паузы продолжил.
- Да нет, в принципе, тут-то, в Мытищах, еще жить можно. А вот на другом конце пустоши такое место есть - Капотня. Так там дым не белый, как здесь, а вовсе черный. Вот там - вообще, труба. Так что, мужики, может, сообразим на троих? - закончил красноглазый мысль, явно занимавшую его больше всего, - У меня тут дача в двух рядом. Самогонка хорошая. Только вот на закусь денег нет.
- Прости, брат, дела у нас, - сказал Сэм.
- А, ну тогда ладно. Удачи вам, - не проявив ни расстройства, ни обиды, красноглазый дошел до края платформы и спрыгнул в заросли.
- Ну вот видишь, Эндрю, - Сэм усмехнулся, - Никуда эти рельсы не ведут. За Перловкой - пустота и туман. Не знаю, что еще ты хотел увидеть... Андрей?!
Сэм метнулся из стороны в сторону. Вержин ушел тихо и незаметно, как ниндзя.
***
Вержин, не отрываясь, глядел на стену из частой металлической сетки высотой с трехэтажный дом, протянувшуюся из одного туманного небытия в другое. Он потерял счет шагам и времени, которое провел, топая по жухлой осенней траве вдоль стены. Пейзаж за это время не изменился никак, будто Андрей и с места не двинулся.