Вилл вскипел от ярости, завидев издалека заклинателя змей.
- Они уничтожили мою Родину! Я сотру его в порошок!
Силеринский герцог направил коня в сторону чародея. Гартаур испугался, что этот маг может сказать Виллу правду, поэтому бросился наперерез союзника, чтобы убить черного мага, прежде чем тот молвит единое слово.
Меч Вилла навис над головой Клинга, но его остановил Ригерд.
- Послушай, Вилл, не лотаригцы уничтожили Дрим. Гартаур подкупил их. Смотри, что он подарил им взамен разрушения Силерина! - Ригерд достал из кармана один из камней.
- Вилл, не слушай этого смутьяна! Зло всегда пытается перессорить праведников! - пропищал Гартаур. - Убей этого заклинателя! Он же уничтожил запасы пыльцы!
Но Вилл не был глуп. Он знал, что камни хранятся в Доме Колдуна. Иначе, как без помощи Гартаура они не могли попасть в руки Тёмных.
- Зачем вы уничтожили столицу? Зачем напали на Дрим? - спросил Вилл.
- Нас подкупил император, - сказал Клинг.
- Гартаур, неужели, ты предал меня? - Вилл отдал приказ, и клинки объединённого войска Сюзеринга и Силерина направились в сторону вельзувийцев. Гартаур понимал, что Сартолл не придёт на помощь. Он остался один.
- Проиграл, - прошептал через время Гартаур.
- Силерин! - закричал Вилл. - Моё войско! Трубите отступление!
Гартаур сжал кулаки. Он достал из ножен меч и превратился в солнечный луч, как умеют, пожалуй, только Светлые Лорды. Это свечение направилось в сторону Ригерда. Тёмный Лорд обратился столбом чёрного дыма, который окутал Светлого со всех сторон. Для смертных эта битва длилась не больше пары мгновений, однако для Лордов, чья реакция ускорилась на порядок, шли годы, если не сказать - десятилетия. За это время они успели несколько раз остановить битву и начать её заново.
Первым ударил разъярённый Гартаур, но Ригерд легко отбил атаку. Меч тёмного лорда раскалился докрасна. Меч Гартаура струился голубоватыми молниями, и, казалось, был из них соткан. Ригерд, полупогружённый в чистородную тьму, выглядел огромным демоном, с бычьими рогами, длинными клыками и когтями. У погружённого в свет Гартаура выросли голубиные белые крылья. На лице стёрлись все черты и исчезли волосы. Иногда магические мечи сталкивались друг с другом. А ИНОГДА ОРУЖИЕ ВСТРЕЧАЛО НА ПУТИ ЩИТ, СОТКАННЫЙ ИЗ СВЕТА ИЛИ ЧЁРНОГО ДЫМА. ИНОГДА ОНИ ОБНИМАЛИСЬ В СМЕРТЕЛЬНОЙ хватке, пытаясь повалить противника на землю, но никто не мог взять верх, поэтому оба падали наземь. Какое-то время они лежали, обессиленные, но потом один вставал, пытаясь застигнуть противника врасплох, и всё начиналось заново.
Гартаур вонзил меч в землю, и пошла огромная трещина. Ригерда отбросило ударной волной на несколько метров. Гартаур тут же воспользовался слабостью противника, и ударил клинком в сердце. Но Ригерд ударил раскалённым мечом в шею.
Для простых солдат не прошло и пары мгновений, когда на землю упали тела их поверженных командиров.
Война была окончена. Или?..
Глава 16. Серый пепел.
Когда догорает пламя, остаётся один серый пепел. Когда на душе исчезают свет и тьма, остаются лишь пустота и равнодушие. Ригерд и Гартаур выпили слишком много чувств из своих слуг, чтобы достичь цели и усилить себя в магическом поединке. И теперь, когда оба они пали, солдаты и офицеры, обессиленные, сели на траву, на которой ещё не высохла кровь погибших товарищей. Их лица не выражали никаких эмоций.
Где-то вдали ещё звучали удары стали о сталь. Но через время и туда дошло опустошение. Недавние враги теперь курили самокрутки плечом к плечу. Они не обращали внимания на тени в капюшонах, что начали появляться сначала у флангов армий, а потом и в самом центре поля битвы. И редко кто из солдат долго сопротивлялся, когда равнодушник подходил к нему и предлагал встать на сторону Серого бога. Через некоторое время эти солдаты обращались в призраков, и подходили к всё новым и новым бойцам.
Равнодушие распространялось, как эпидемия.
В самую гущу событий въехали Лейвеад и Ниса.
- Остановитесь! - закричал парень. - Не подчиняйтесь им! Сохраняйте волю! Мы должны бороться до конца!
- Виконт Лейвеад! - сказал кто-то из офицеров. - Это племянник Ригерда! Это наследник нашего князя.
- А рядом с ним принцесса Ниса! - сказал кто-то из вельзувийцев.
- Поднимайтесь! Кто ещё может двигаться - поднимайтесь немедленно. Мы должны дать отпор войску Оливера, иначе род людской оборвётся! Поднимайте знамёна, они сейчас важнее мечей. А кто может творить магию - уничтожайте призраков! За Сейсиль!
На лицах солдат появились улыбки.
- То ли ещё будет! Повоюем, братцы!
Вверх поднялись знамёна. Причём Морелийское рядом с Вельзувийским. Полыхнуло фиолетовое пламя некромантов. А рядом с ним белое магическое пламя. Несколько призраков растворились в воздухе. Однако равнодушники почувствовали, что у них появились враги, и ударили в ответ. Несколько солдат обратились в тени, приняв опустошение в душу. Мало кто был способен бороться с волей равнодушников.
Морелийцы и санемцы подняли из-под земли несколько умертвий. Вельзувийские монахи воспользовались старинной монийской магией, и в сторону врага полетели, порхая крылышками, белые бабочки дневницы.
Какое-то время воспрянувшие духом солдаты воодушевлённо сражались. Но врагов становилось всё больше. Многие переходили на сторону капюшонников, другие же просто теряли веру.
- Мы не победим! - сказал один из бойцов, но настолько громко, что другие тут же обернули лица к Лейвеаду.
- Нет, - сказал тот. - Вряд ли нам достанется победа. Но мы всё равно будем сражаться. Не знаю как вы, братцы, но я не хочу становиться бездушной серой массой, как эти! Лучше умереть с мечом в руке, чем жить так. Все они мертвы. Они лишь тени!
Лейвеад поднял вверх меч и бросился на одного из призраков. На мече запылали руны (ведь простым мечом равнодушников не убьёшь)
- В бой! - закричал он.
- Ура! - крикнули солдаты, и пошли за ним.
- Как же он похож на Ригерда в молодости! На того, каким он был до переезда в Антимоник! - выкрикнул кто-то из генералов.
А тени тем временем окружили объединённое войско. Из плотного кольца вышел один призрак, и через время приобрёл человеческое лицо.
- Надо же! - сказал Оливер. - А вы живучие! Я думал, что убил вас на острове Судьбы, а вы теперь возглавили повстанцев. Но поздно. Я уже победил, и теперь сопротивление бесполезно. Оно только продлит агонию этого мира.
- Неужели ты хочешь превратить всех людей в таких, как они? - крикнул Лейвеад.
- Не просто хочу, а я сделаю это любой ценой!
- Ты обещал мне не это! - воскликнул Силеринский герцог.
- Вилл, я тебе обещал только залежи пыльцы, заметь, я выполнил своё обещание.
Оливер захохотал.
- Перед штилем нередко случается буря, и наоборот. Я немного взволновал этот мир, посеял в него войну, но скоро всё закончится. Спокойствие навсегда поселится в Сейсиль.
Вилл бросился с мечом на Оливера, но тот взглянул в глаза герцогу, и силеринец превратился в тень в капюшоне. А затем Равнодушный посмотрел в глаза Лейвеаду.
- Сдавайся. Я уже победил. Ты смог одолеть моих слуг, но моей воле не может сопротивляться никто. Можешь не браться за руку с ней, это не поможет. Ты будешь одним из нас!
Лейвеад почувствовал, как Оливер вытягивает из него жизнь. И в этот раз он на самом деле не мог сопротивляться.
- Есть один человек, который смог сопротивляться тебе! - на поле боя появился Илан, слуга Судьбы, который какое-то время тоже был равнодушником. Он ударил Оливера неизвестным Лейвеаду заклинанием. К Лейвеаду на время вернулись мысли. Оливер расхохотался:
- Ты не сможешь со мной сражаться! Я же бессмертен! Я же теперь бог! Но подчинять тебя я больше не хочу. Умри! - из рук Оливера полыхнули молнии, и Илан упал на землю.
Лейвеад тем временем достал из кармана кристалл, подаренный Судьбой. Камень, который многократно усиливает эмоции. Мужчина бросил этот кристалл, и сказал одно слово:
- Лиана.
- Что ты сказал? - спросил Оливер, хватая в руку артефакт.
- Лиана! - Лейвеад сказал чуть громче.
- И что ты этим хочешь сказать?
- Лиана. Разве ты не помнишь это имя? ты хочешь сказать, что забыл, как любил когда-то? Оливер, сын Стохарда! Ты не всегда был таким равнодушным! Когда-то страсти кипели в твоей душе. Вспомни это! Вспомни, как целовал её лунными ночами. И как её убил генерал Келлурион, слуга Джонатана Антимонийского. Вернули ли память мои слова?
- Это всё в прошлом! Это не я! Я изменился! Не имеет значение, кем я был когда-то! - Оливер посмотрел на кристалл, что пылал в его кулаке. Магический хрусталь не обманешь. Из него вырывалось пламя. Призраки, что стояли в оцеплении, загорелись. Кто-то снова обрёл человеческий облик. Это были самые морально стойкие. Остальные же просто растворились в зеркале мира. А Оливер стоял на коленях и рыдал. Его лицо, изрядно постаревшее, снова излучало эмоции. В основном это были боль и печаль.
- Что же я наделал! Я, дурак, ослеплённый жаждой мести!
Никто не проронил ни слова. Все молча смотрели и ожидали, чем закончится возращение Оливера в человеческий облик.
- Похоже, я больше не укротитель Сумерек. Я лишился всех сил. А, может, не всех?
Он подошёл к телам Ригерда и Гартаура и стал на колени. Пара слов слетела с его уст, и старые враги открыли глаза.
- Это будет моя последняя магия, - сказал Оливер.
Гартаур бросился на Ригерда, пытаясь задушить. Его оттянула Ниса:
- Папочка, прошу, не нужно! Остановись!
Ригерда остановил Лейвеад. А Оливер сказал:
- Хватит войны. Вы больше не Лорды, и вам незачем воевать.
Пока люди удивлённо смотрели на оживших вождей, Оливер молча развернулся и пошёл куда-то прочь.
- Верни моего сына! - к нему потянула руки женщина в платке. - Верни к жизни, как вернул королей.
- Прости. Я не могу этого. Магия навсегда покинула этот мир.
- Не покинула! - рядом с Оливером стоял маленький мальчик, в котором он узнал себя в детстве.
- Здравствуй, мой враг! А ты всё являешься в образе детей.
- Почему сразу враг? Теперь ты простой человек, и ты снова под моей защитой.
- Но я же чуть не уничтожил этот мир! Ты всё это время не шелохнул и пальцем, чтобы остановить меня!
- Я всегда верил в людей. Как оказывается, не напрасно. Они умеют удивлять. Они умеют развеять скуку бессмертных! Знаешь, когда-то наступит время, когда Сумерки должны утопить Свет и Тьму. Но ты же сам увидел, что люди ещё не настолько равнодушны. Их час не пришёл. А Зеймонд не верил моим словам, что любовь спасёт мир!
Оливер опустил голову.
- Теперь ты убьёшь меня?